Неподалеку от Капитолийского холма, на одной из самых шумных туристических улиц Рима, есть совсем небольшой бутик. Шарфы, платки, галстуки, мыслимых и немыслимых расцветок и узоров. Прохожу мимо – а дай-ка загляну, может, какой подарок и домой привезу. Улыбчивая продавщица интересуется, откуда я. «О, Россия! Серафим Саровский!» – с искренним восторгом она поднимает большой палец кверху. И тут я замечаю – а на руке-то у продавщицы деревянные четки! Заметив мой взгляд, она с гордостью сообщает, что она вот уже три года постоянно творит умную молитву. Через пару минут разговора выясняется, что она – еврейка, обратившаяся в католичество. Всё, что происходит вокруг – для неё имеет особый духовный смысл, который Сам Бог открывает ей разными способами, прежде всего в пророческих снах. Такие сны она видит постоянно. И в них получает ответы на все свои жизненные вопросы. «Счастливая!» – думаю про себя. «Наверное, и про то, что сегодня к ней православный священник придёт – тоже знала».

Из глубин памяти всплывает другой опыт – афонский. Там, в этой монашеской республике, Иисусову молитву творят всё. И в тишине уединённых келий, и в медленном и чинном ритме жизни больших общежительных монастырей. Она буквально висит в воздухе. Но – в отличие от римской молитвенницы – ей никто не бравирует. Также, как никто не хвалится тем, что он – дышит. Не хочешь – так не дыши, никто не заставляет. И какого-то особого, исключительного подвига в этом тоже никто не видит. Любой нормальный, здравомыслящий человек если понимает, что почему-то перестал дышать – начинает срочно искать причину – а то ведь и умереть можно. Он не говорит себе: «а что здесь такого? хочу – дышу, хочу – не дышу!»

Хорошо, когда человек посреди мирской суеты творит молитву. Сергей Фудель рассказывал о швейцаре одной из московских гостиниц, который творил непрестанную Иисусову молитву, находясь постоянно в потоке приезжающих и отъезжающих. Его мысль о Боге так крепко соединилась с сердечным чувством, что внешняя суета уже никак не задевала. Он тщательно выполнял все свои обязанности – но при этом внутренне был совершенно свободен и независим, предпочитая стоять вниманием рядом со Христом – и радоваться Ему. Не знаю, как вам – а мне по-хорошему завидно такой абсолютной свободе: быть полноценно включенным в обычную жизнь – и в то же самое время уже находиться рядом с Небесным Отечеством.

Только навряд ли захочешь об этом рассказывать всякому встречному. Надеюсь, когда-нибудь и наша римская молитвенница дойдёт в своих молитвах до той глубины, о которой никаких слов не хватит, чтобы рассказать!