Послереволюционные десятилетия в России стали годами испытаний для тех, кто сохранял веру в Бога. Людей преследовали, обрекая на горе и страдания. Семья священника Петра Белавского и его жены – матушки Ксении – выжила чудом, которое сама Ксения Васильевна определяла тремя словами: великой помощью Божией.

Пётр Белавский – потомственный священник родом из села Тайцы, что недалеко от Петербурга. Пётр учился в Духовной Академии и не отказался от мечты стать священнослужителем даже после революции. Когда пришло время принять сан, Петру не хватало только одного – супруги, поскольку для рукоположения в священники кандидат должен состоять в браке. Он долго не мог найти невесту, но в 20-ом году в доме Белавских появилась Ксения Бондырева. Её заболевшему брату было необходимо козье молоко, за ним девушка и приехала к Белавским, которые держали козу. Как потом шутили в семье, Пётр и Ксения оказались «родственниками по козе».

Ксения - дочь священника, мечтала стать монахиней. Но, встретив Белавского, девушка изменила свои планы. Ксения знала о гонениях на служителей церкви, но без страха пошла под венец, сознательно вступив на дорогу испытаний, которые ждали супругу будущего священнослужителя.

В 1921 году Пётр принял сан священника и стал настоятелем церкви в Тайцах. У Белавских родились две дочери. Двери их дома всегда были открыты для людей. А на втором этаже постоянно жили гости. В том числе и те, за кем следили власти. Под подозрение попал и сам отец Пётр. В 1929 году его арестовали.

Поскольку Белавский не подписывал никаких признаний, однажды на допрос вызвали Ксению Васильевну. Допрос обернулся для неё арестом на два месяца. Но ни угрозы, ни уговоры, что правдивые показания жены облегчат участь мужа, не помогали. Матушка Ксения молчала. Её отпустили домой.

Ксении Васильевне тогда было всего тридцать лет. Ей советовали развестись с супругом, она и слышать об этом не хотела. И когда отца Петра сослали на Соловки, поехала к нему на свидание. Позднее Белавского перевели на Беломорский канал, и Ксения Васильевна дважды приезжала к нему, оба раза с детьми.

Когда закончился срок ссылки, Белавские поселились в Новгороде. Отец Пётр работал бухгалтером в больнице, а дома устроил маленькую церковь. В праздничные дни он служил литургию. Весной 1941-ого Белавские решили перебраться в Ленинград, поближе к старшей дочери, которая уже училась в университете. По счастью, они не успели этого сделать. Началась война. Её супруги пережили более-менее благополучно. «Под Покровом Божией Матери», - как говорила матушка Ксения.

После Победы супруги переехали в Гатчину, где отец Пётр стал служить в Павловском соборе. Храм был разрушен оккупантами, и священник взял на себя заботы по его восстановлению. Матушка Ксения помогала мужу во всём. Жили супруги тогда в небольшой квартирке без удобств, но всё равно Ксения Васильевна принимала многочисленных гостей: от архиереев до нищих старушек.

Последние 20 лет жизни отец Пётр служил недалеко от Гатчины, в Мариенбурге. Его перевели в церковь Покрова Богородицы. Священник не хотел покидать свой собор в Гатчине, но матушка Ксения не позволяла мужу унывать и радостно уговаривала: «Идем под Покров Божией Матери!».

В 1979 году Ксения Васильевна стала быстро угасать. Она уже не узнавала близких, не понимала, что ей говорят, и всё же отец Пётр успел сказать супруге самые важные слова: «Единственная, верная моя, всегда, во всём», а она сумела их услышать. После смерти жены отец Пётр много болел и умер в 1983 году. Его похоронили рядом с матушкой Ксенией у Покровского храма. Так что и вечный покой супруги обрели под покровом Божьей Матери.