Монастырь святой Марины,укрывшийся под сенью Кипарисовой рощи на берегу Босфора, погружался в сумерки. Его настоятель, иеромонах Симеон, тяжело болел, и молодой послушник Никита усердно ограждал старца от посетителей из окрестных сёл, искавших утешения и исцеления. Вот и сейчас он громким шёпотом выговаривал бедной крестьянке, держащей на руках мальчика лет четырёх, что та пришла некстати.

НИКИТА:

Как не вовремя ты, сестра! Старец забылся сном, и тревожить его я не стану! Да, твой мальчик болен, но и отец Симеон нездоров.

СИМЕОН НОВЫЙ БОГОСЛОВ:

Что там у тебя, Никита?

Послушник хотел пожаловаться на крестьянку, но старец возразил.

СИМЕОН НОВЫЙ БОГОСЛОВ

Пусть войдёт раба Божия.

Мать, тихая, как тень, замерла на пороге кельи. Отец Симеон с трудом поднялся и, опираясь на руку Никиты, подошёл к женщине. Он взглянул на немощное дитя и осенил себя крестом. По щекам его текли слёзы. Старец велел принести лампаду, горящую перед иконой святой Марины, и помазал ребенка маслом, шепча молитву. Мальчик открыл глаза и попросил есть.

СИМЕОН НОВЫЙ БОГОСЛОВ:

Ступай, Никита, проводи наших гостей в храм на ночлег. И позаботься о том, чтобы они поужинали.

Никита с изумлением смотрел на мальчика, вприпрыжку скакавшего перед ним по монастырской тропинке. Невозможно было поверить, что несколько минут назад этот ребенок был недвижим. Послушник не однажды становился свидетелем чудес, совершавшихся по молитве подвижника, но всякий раз бывал потрясён до глубины души.

НИКИТА:

Как удается тебе, отец, вернуть к жизни изнурённое болезнью тело?

СИМЕОН НОВЫЙ БОГОСЛОВ:

Не я, но Господь исцеляет. Он так близок к нам, грешным, что слышит всякую просьбу. И разве может Отец дать камень сыну, просящему хлеба?

НИКИТА:

Откуда в тебе такая вера, что Господь рядом? Не всем людям дано жить в предстоянии Богу, но лишь избранным.

СИМЕОН НОВЫЙ БОГОСЛОВ:

Послушай, что расскажу я тебе. Один юноша прочёл, что для стяжания даров Святого Духа важно следовать голосу совести, исполнять заповеди Христовы и молиться в чистоте сердца. Он стал с усердием исполнять предписанное. Его молитвы становились все более внимательными и усердными. И однажды ночью, когда он произносил «Боже, милостив буди мне, грешному» скорее умом, чем устами, внезапно комната наполнилась светом. Свет заполнил всё пространство, и юноша не сознавал, где он находится — на земле или на небе. Он плакал от радости, какой прежде никогда не испытывал. Ему показалось, что видение длилось один миг, когда же оно закончилось, оказалось, что минула ночь. Сосредоточь своё сердце на Боге, Никита, очисти его, не будь двоедушным, ищи Создателя — и милостивый Господь непременно откроет тебе Своё благое присутствие.

Симеон рассказывал о самом себе. Чудесное событие, происшедшее с ним в юности, определило всю его дальнейшую жизнь. В конце десятого века, в возрасте двадцати семи лет он поступил в Константинопольский Студийский монастырь, где стал учеником святого Симеона Благоговейного. Позднее перешёл в находящуюся неподалеку обитель во имя святого Маманта, но при этом продолжал пользоваться наставлениями своего духовного отца. Симеон младший стал игуменом небольшой монашеской общины и четверть века управлял ею. В пожилом возрасте он основал монастырь святой Марины на берегу Босфора, где провёл остаток жизни. Биография старца была бы похожа на другие жизнеописания монахов десятого-одиннадцатого веков, если бы не одна её особенность. Бог открылся Симеону столь явно, что подвижник не мог об этом молчать. Он свидетельствовало явлениях Божественного света и словами, и обильными чудотворениями, призывал каждого постичь радость богообщения. Преподобный Симеон написал множество молитвенных гимнов, каждый из которых — проникновенная проповедь о том, как воочию узреть славу и величие Творца.

«Кто хочет увидеть сей свет невечерний,
Тот должен всегда соблюдать свое сердце
От страстных движений, от помыслов скверных,
От гнева, смущения, клятв лицемерных.
Внимать себе должен и злобы не помнить,
Людей не судить даже в помыслах сердца,
Быть внутренне чистым, в словах откровенным,
Быть искренним, кротким, спокойным, смиренным.
Трапеза его пусть не будет богатой,
Молитву и пост да хранит неослабно.
И весь его подвиг, и дело любое,
И всякое слово — да будет с любовью».