Рим., 88 зач., V, 6-11.

Глава 5.

⁶ Ибо Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых.

⁷ Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть.

⁸ Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками.

⁹ Посему тем более ныне, будучи оправданы Кровию Его, спасемся Им от гнева.

¹⁰ Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его.

¹¹ И не довольно сего, но и хвалимся Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа, посредством Которого мы получили ныне примирение.

Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.

Сегодня — в Великую Пятницу — мы не только вспоминаем Страдания и Смерть Господа нашего Иисуса Христа, но и снова пытаемся осознать смысл происходившего на Голгофе. Апостольское чтение третьего часа посвящено как раз одной из граней этого осмысления — оно дает ответ на вопрос о том, каким образом установился мир человека с Богом.

Когда мы говорим, что Бог есть любовь, что Бог любит Свое творение, то для христиан это не голословные утверждения. У нас есть факты. Самый значимый из них — Страдания и Смерть Христа Спасителя на Голгофе. Он мог избежать мучений и смерти, но Он, несмотря на сопротивление Его человеческой природы, избрал этот путь. Он умер, и, как написал апостол Павел, «умер за нас, когда мы были еще грешниками». Этот факт, если следовать мысли апостола, и есть самое важное свидетельство любви Бога к нам, ведь любой человек понимает, что говорить возвышенные слова о любви очень легко, а вот действовать по любви бывает невероятно сложно. Из собственного опыта мы знаем, что зачастую ограничить себя в самом малом ради любви бывает непросто: непросто молодым родителям не спать ночами, когда их новорожденный ребенок плачет и не может успокоиться, непросто выносить придирки пожилых родственников, непросто супругам терпеть слабости друг друга. Но сложнее всего решиться умереть за другого. Христос сделал это. Он умер за нас. Причем умер без всяких условий, с единственной целью: чтобы мы, как написал апостол, «примирились с Богом смертью Сына Его».

Нам непросто понять смысл этой Смерти. Почему Бог избрал именно такой путь? Почему для искупления грешников понадобилась смерть Праведника? Разве нельзя было устроить дело нашего спасения каким-то иным путем? Эти вопросы сопутствуют христианству всю его историю. Есть самые разные попытки ответа на них. Один из самых ярких ответов дал блаженный Августин. Он выразил свою мысль так: «Есть неразумные люди, которые говорят: разве Божия Премудрость не могла иным образом избавить людей, кроме как тем, что соделалась человеком, родившись от жены и претерпев всё то зло от грешников? Мы им отвечаем: конечно, могла; но если бы [Она] и иначе поступила, то вашему неразумию и это бы не понравилось». Схожий с этим ответ давали и некоторые другие прославленные Церковью святые. К примеру, святителю Афанасию Великому принадлежат такие слова: «И не приходя в мир, Бог мог изречь только слово и тем разрешить клятву. Но нужно иметь в виду полезное для людей, а не предаваться размышлениям о том, что возможно Богу... Господь промышляет о том, что полезно для людей, и именно это и делает. Он пришел устроить наше спасение. Безусловно, по Своему всемогуществу Он мог сказать с неба слово, простить людям грехи и разрешить их от клятвы. Но это могло бы оказаться для людей вредоносным, так как они, ободренные прощением, вновь быстро бы впали в грех». Да, боговоплощение, Страдания и Смерть Единородного Сына Божия не избавили нас от возможности совершать грехи. Мы, к сожалению, активно пользуемся этой возможностью, но вместе с этим мы помним, что любой наш грех — это не нечто абстрактно плохое, это предательство любви Того, Кто доказал Свою любовь к нам самым убедительным и ярким из всех возможных способом. И эта память ограничивает проявления нашей слабой и тяготеющей ко греху воли.