Евр., 320 зач., IX, 1-7.

Глава 9.

¹ И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное: 

² ибо устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется Святое.

³ За второю же завесою была скиния, называемая Святое Святых, 

⁴ имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета, 

⁵ а над ним херувимы славы, осеняющие очистилище; о чем не нужно теперь говорить подробно.

⁶ При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение; 

⁷ а во вторую — однажды в год один только первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа.

Комментирует священник Стефан Домусчи.

Апостольские послания могут быть обращены к разным общинам, и довольно часто это общины в языческих городах, то есть это обращение к людям, которые раньше были язычниками. Однако сегодняшнее чтение — это отрывок из послания к Евреям, то есть к христианам, которые были непосредственно причастны к Ветхозаветному мировоззрению.

Суть его сводилась к следующему. Существует мир, который сотворил Бог. В нём есть разные народы, которые каждый в свою меру отпали от Бога и погрязли в нечестии. Среди этих народов живет особенный, с которым Бог заключил завет. Этот завет был заветом святости, то есть отделённости и нравственного совершенства. В отличие от всех других народов, которые жили своей волей, потомки Авраама, Исаака и Иакова согласись жить по воле Божьей. Конечно, в их истории случались падения, но на уровне идеи, на уровне мечты и цели все было именно так.

В сегодняшнем чтении апостол обращается к особенной части этого завета и говорит об устройстве скинии, походного храма, по образу которого был построен храм в Иерусалиме. Итак, в скинии, как и позже в храме, было два главных помещения. Первое называлось Святое, а второе Святое Святых. В первое помещение священники входили регулярно и совершали в нем жертвы, в то время как во второе раз в год входил первосвященник, для того чтобы воскурить благовония, а затем окропить жертвенной кровью крышку Ковчега Завета и место перед нею. Происходило это в особенный день, который назывался Йом Кипур. Он считался днем покаяния и очищения, потому что первосвященник каялся и приносил жертвы за себя, своих близких и за весь народ.

Для чего же апостол говорит об этом? Почему для него важно пусть и кратко, но упомянуть о том, что во Святом Святых под крышкой был сосуд с манной, то есть чудесной пищей, которой питались иудеи во время пребывания в пустыне, здесь же находился расцветший жезл Аарона и, наконец, сами скрижали Завета, напоминавшие о том, что завет был связан с напряженной нравственной жизнью... Дело в том, что для христиан из язычников все перечисленное, было чужими святынями, но для тех, кто был иудеем это были самые святые места и самые святые предметы на земле. И конечно, апостол обращает к ним этот рассказ не просто так, но для того, чтобы дальше перейти к сути Нового Завета, который раз и навсегда, не только для избранных, но для всех людей, был заключен в Иисусе Христе.

Однако как невозможно было совершение жертв без скинии и в последствии без храма, так невозможно было воплощение и вселенская жертва Христова без доброй воли Богородицы, чье введение во храм мы сегодня вспоминаем. И если цель апостола была в том, чтобы возвеличить жертву Христа, которая была несравнима с жертвами Ветхого Завета, то цель Церкви, которая обращает к нам сегодняшнее чтение в том, чтобы возвеличить Марию, как новозаветную скинию, благодаря которой каждый верующий получает возможность общения с Богом во Христе.