Наш собеседник — директор реабилитационного центра «Воскресение» в Белгороде, председатель комиссии Белгородской митрополии по противодействию зависимостям протоиерей Иоанн Суворов.

Мы говорили о том, каким образом осуществляется сегодня поддержка людей, страдающих разного рода зависимостями. Отец Иоанн рассказал о том, в чем особенность центра «Воскресение», как можно попасть туда, что входит в программу реабилитации, на какой срок она рассчитана, как происходит дальнейшее восстановление по окончании программы в социальных квартирах, а также какая помощь требуется центру в настоящий момент.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте, это «Светлый вечер» на светлом радио, меня зовут Алексей Пичугин, рад вас приветствовать. Сегодня моим собеседником в течение этого часа и вашим тоже будет протоиерей Иоанн Суворов, директор реабилитационного центра «Воскресение» в Белгороде и председатель митрополичьей комиссии по противодействию зависимостям. Отец Иоанн, здравствуйте.

о. Иоанн.

— Здравствуйте, дорогие.

А. Пичугин

— Центре «Воскресение» уже не один год работает успешно в Белгороде, мы с отцом Иоанном достаточно давно знакомы, общались на тему работы центра, обсуждали в разных аспектах, вот сегодня будем говорить об этом подробнее. Расскажите, почему вы вдруг решили заниматься этой проблематикой, почему Церковь вообще этим занимается, поскольку центров и организаций при епархиях, которые занимаются утверждением трезвого образа жизни достаточно много по всей России, какие-то работают успешно, какие-то, наверное, со временем будут еще успешнее работать, но вот вашему центру много лет уже и показатели у него очень хорошие, вот почему вы вдруг решили когда-то этим заняться и как вы думаете, почему вообще эта проблематика интересует Церковь и если так задуматься, то, наверное, у нас в России, в общем-то, проблемой утверждения трезвости преимущественно занимаются организации, так или иначе с Церковью связанные.

о. Иоанн

— Вы знаете, в 2005 году я был рукоположен в священники и по указу владыки митрополита Иоанна был направлен в Малые Мая́чки, это село в 50-ти километрах от Белгорода, и там я был настоятелем храма и столкнулся с тем, что многие люди пьют и в течение пяти лет я зрел для этого и через пять лет я обратился к владыке и сказал, что я хочу заниматься помощью таким людям и по благословению нашего владыки поехал сначала в Москву, тогда на базе Рождественских чтений одно из мероприятий было утверждение трезвости, я там побывал, побывал в Екатеринбурге у отца Игоря Бачинина, побывал в Санкт-Петербурге у отца Григория Григорьева, он доктор медицинских наук, вот я считаю их своими учителями и, обучившись, начал вести 10-дневные занятия в городе Белгороде с людьми, страждущими от алкогольной зависимости, сначала с ними.

А. Пичугин

— У меня есть такое наблюдение, не знаю, согласитесь вы с ним или нет, так как по роду разной своей деятельности мне приходится бывать в деревнях, на селе, я в первой половине 2000-х видел картину, которая, наверное, унаследовала то, что происходило в 90-е годы, то, что происходило, в общем-то, и раньше, в советское время, я видел действительно пьющее и вымирающее село, речь не про Белгородчину, я все-таки больше ездил по Центральной России, это Владимирская, Ивановская, Ярославская области и видел действительно эти вымирающие села от безнадежности, от безденежья, от того, что сельское хозяйство там разваливалось, у вас другая ситуация, у вас все-таки в 90-е сельское хозяйство так не развалилось, как в Центральной России, но люди пили. И вот я приезжал в небольшие города и видел просто ужасную картину прозрачных людей, прозрачные они были не от того, что их съедала какая-то физическая болезнь, а прозрачные они были от того, что их съедала эта зависимость алкогольная, это уже старшее поколение, но к середине «нулевых», наверное, даже не к середине, а году к 2010-му, 2012-му, к сожалению, я могу констатировать тот факт, что эти люди ушли из жизни, их уже не видно, они вымерли. Сейчас ситуация стала лучше, как мне кажется, опять же, вот с чем вы столкнулись в 2005 году, когда приехали в село, неужели это было так ужасающе, что вы решили этим заниматься и как-то бороться, стараться препятствовать распространению?

о. Иоанн

— Знаете, я тоже бывал в России и, конечно, Белгородскую область нельзя сравнить с центральными областями, более северными, там действительно вымирали целыми селами. У нас все это не так, но все равно всегда есть несколько человек в селе, которые очень сильно пьют, и они постоянно приходили, просили у меня вина...

А. Пичугин

— Н да, к кому же еще, к батюшке надо пойти.

о. Иоанн

— У меня же вино есть и поэтому вот так созрело это. Сталкиваюсь: идешь в подряснике по городу, обязательно к тебе подойдет выпивший человек...

А. Пичугин

— ... «Бать, а бать, дай, а?»

о. Иоанн

— Нет, не дай, ему поболтать надо, он начинает разговаривать, я поначалу с ними со всеми разговаривал, разговаривал, потом понял, что: ну что я делаю, человек с измененным состоянием сознания, я просто трачу время, мне его стало жалко.

А. Пичугин

— Он и не вспомнит потом.

о. Иоанн

— Да. Я сделал специальные телефонные номерочки, заказал, я им стал давать телефон, говорю: «Слушай, вот протрезвеешь — на, позвони, я с тобой поговорю» — ни один не позвонил, то есть когда он выпьет, ему хочется. И поэтому вот это все наложилось, мало того, сам я тоже употреблял алкоголь, и я чувствовал уже, что мне это нравится, думаю: нет, надо как-то подальше от этого быть, а для того, чтобы на тебя не косился никто и не говорили: «ты что, баптист?» я решил заняться этим по благословению владыки и тогда будет понятно, почему я не употребляю совсем.

А. Пичугин

— А долго вы прослужили в селе?

о. Иоанн

— Восемь лет, до 13-го года.

А. Пичугин

— То есть получается, что, как минимум, последние несколько лет вы уже занимались, у вас реабилитационный центр появился?

о. Иоанн

— Да, рядом, недалеко, не больше ста метров от храма была заброшенная столовая, такой барак, можно сказать, снаружи, благодаря выделенным Евгением Степановичем, нашим бывшим губернатором средствам и больше 12 миллионов туда вложены, появился новый прекрасный, красивый центр реабилитации и до сих пор работает.

А. Пичугин

— А с чего вы начинали?

о. Иоанн

— Мы начинали с помощи алкозависимым.

А. Пичугин

— Нет, вот вы рассказываете, что вы ездили по регионам, где работают люди достаточно успешно уже не один год, в Екатеринбурге, в Петербурге, еще где-то, вы заимствовали их методики, что это были за методики? Ведь сложно, наверное, уже невозможно взять и сделать центр, который бы работал успешно, как он у вас сейчас работает, то есть сначала же были какие-то, наверное, пробы и ошибки, были какие-то успехи и неудачи, но первый шаг был каким? Я почему спрашиваю — наверняка нас сейчас слушают люди, перед которыми тоже стоит этот вопрос помощи близким, помощи кому-то, кто нуждается в такой помощи и, может быть, это для них станет подспорьем, вот эта история.

о. Иоанн

— Понятно. Значит, смотрите, то, что я изучал в Екатеринбурге, в Санкт-Петербурге — это была не длительная помощь страдающим именно алкогольной зависимостью и когда появились наркозависимые у меня, мы поняли, что нужно помогать и им, для этого я объездил, опять же, Россию и остановился на фонде «Диакония», они являются нашей альма-матер, то есть они первые давали нам своих консультантов, то есть, понимаете, консультантом должен быть бывший зависимый, который живет уже в трезвости и который прошел эту программу, и поэтому первые два года к нам ездили консультанты из Санкт-Петербурга, поэтому у нас не было никаких неудачный опытов, у нас слава богу, все как-то пошло с самого начала, и через два года у нас появились уже собственные консультанты.

А. Пичугин

— А можно ли говорить, что человек, который прошел эту программу, который сам стал, сейчас есть модное слово «коуч», не знаю, применимо оно здесь или нет, ну пускай применимо будет, который сам стал коучем, можно ли говорить, что у человека эта зависимость побеждена на сто процентов? Я потому что где-то слышал мнение психиатров, которые занимаются как раз проблемой алкоголизма, что есть ремиссия, но говорить о полной победе, я не помню, то ли вообще невозможно, то ли должно пройти какое-то астрономическое количество лет.

о. Иоанн

— Знаете, зависимость есть зависимость, и я, когда разговариваю со взрослыми, с родственниками зависимых, я им говорю, что, знаете, это бомба, бомба, с которой вы будете жить, вот он пройдет реабилитацию, будет жить трезво, но эта бомба может взорваться, то есть срыв произойти может в любой момент, это не значит, что вот он обязательно произойдет и вот прям так страшно, но то, что эта зависимость может опять возникнуть — это да, все будет зависеть от человека, который прошел реабилитацию. Реабилитация — это же не только изменение своего взора на саму зависимость, это еще и получение определенных навыков: что я должен делать, если у меня возникнет желание употребить, если оно возникнет в тот момент или в этот? И есть определенные правила, когда они выходят, в самом-самом конце перед самым выходом из реабилитационного центра они прописывают себе план, что они будут делать и обязательно пишут, что им можно делать, а что нельзя, не мы им даем и говорим: «Ты ж смотри, не делай!» они сами себе ставят границы.

А. Пичугин

— Человек, который хорошо себя знает, который хорошо понимает свои слабости и свои возможности должен написать такой план, где он может...

о. Иоанн

— Даже, наверное, не в этом дело, что он знает слабости свои, слабости у них у всех почти одинаковы, он знает, что в таком случае нужно так, но самое главное, он это делает себе сам, до этого он, когда жил с родителями родители за него решение принимали всегда.

А. Пичугин

— А почему именно с родителями?

о. Иоанн

— Ну, жена начинает, то есть она видит, что на него нельзя положиться, она начинает рулить, она все берет на себя, и она им руководит, и он привыкает к этому, а тут он сам, то есть не я ему даю эти рекомендации и говорю: «Вот ты делай так», а он сам их себе дает, это разные вещи, то есть отношение к этому другое. Вот когда они приходят в реабилитационный центр, им выдается целая папка, в этой папке задания и одно из заданий: «Напиши, пожалуйста, десять моментов, когда тебе помог алкоголь или наркотики и десять моментов, когда он тебе не помог, наоборот, был вреден».

А. Пичугин

— В первой колонке набирается десять моментов?

о. Иоанн

— Вот когда помог они думают, когда приходят, что он мне помогает всегда, алкоголь, наркотики — это вообще, да вы что, наркотики мне очень помогают. Начинают писать, один-два напишет, и все, больше ноль.

А. Пичугин

— А потому что все остальное типологически повторяет первый пункт, никогда ты десять не наберешь или это будут очень искусственные вещи

о. Иоанн

— Совершенно верно. А когда он начинает, «когда они мне сделали плохо», тут он может и эти десять, и еще писать и писать. И тогда до него начинает доходить: «слушай, так, оказывается, мне это не помогает», вся реабилитация основана на этом, он должен дойти собственным умом, что вот это неправильно, а мы только подталкиваем, направляем его в нужное русло, чтобы он осознал, помогаем ему это осознать.

А. Пичугин

— Я напомню, что сегодня в программе «Светлый вечер» протоиерей Иоанн Суворов, директор реабилитационного центра «Воскресение» в Белгороде, руководитель митрополичьей комиссии по противодействию зависимостям. Есть ли в вашей практике примеры, когда человек помогал себе сам, скорее, не в практике, а из личных наблюдений, когда страдавший, предположим, алкогольной зависимостью человек смог помочь себе сам, не обращаясь в реабилитационные центры? Я просто сейчас историю расскажу.

о. Иоанн

— Да, такие случаи бывают, но как раз я-то с ними сталкиваюсь редко, потому что они до меня не доходят, ко мне приходят как раз те, кто не смог, но такие есть. Дело в том, что когда у человека, до середины первой стадии он еще может сам это сделать, дальше он уже не в состоянии, ему нужно помогать.

А. Пичугин

— У меня есть знакомый, очень хлебосольный человек, была проблема у него: трезвый образ жизни ведет, ни капли спиртного, ни капли, но раз в год на несколько недель просто выпадает из жизни абсолютно, все остальное время он может...

о. Иоанн

— Это называется «запойный алкоголизм», он алкоголик запойный.

А. Пичугин

— Да, все остальное время он может принимать гостей, наливать, предлагать, но никогда ни капли, никакого желания, но вот срывы. Но прошло время, и я могу констатировать, что уже достаточно продолжительное время он как-то сам взял себя в руки и ничего.

о. Иоанн

— Это здорово. Я еще раз говорю, что медицина, она говорит: когда первая стадия наступила, вот тут нужно уже помогать, практически невозможно, но наша практика говорит: бывает, до середины первой стадии человек может еще сам отказаться. Я, когда рассказываю об этом, рисую такую прямую линию, вектор с направлением и говорю: вот это алкогольно-наркотическая река, начинается она с умеренного употребления, следующая стадия называется «привычка», но это сейчас называется «привычка», а раньше это называлось «бытовое пьянство» ...

А. Пичугин

— «Бытовое пьянство» — это рюмочка вечером или что?

о. Иоанн

— Знаете, это долго рассказывать...

А. Пичугин

— А это важно, это интересно.

о. Иоанн

— Если бы можно было так сказать, в двух словах, бытовое пьянство, как таковое, оно нигде не описывается, я могу сказать, сколько умеренно: умеренно — это не чаще, чем два раза в год.

А. Пичугин

— Даже рюмочка вот, два раза в год по рюмочке?

о. Иоанн

— Рюмочка, три рюмочки, четыре рюмочки, но если он два раза пьет, он четыре рюмочки вряд ли уже выпьет, он одну-две.

А. Пичугин

— Ну как, у нас с вами, у вас и у меня наверняка есть знакомые, которые, знаете, бокал шампанского на Новый год, на день рождения стопочку и на какую-нибудь годовщину и день рождения родственников стопочку.

о. Иоанн

— Ну, это исключение можно отнести к умеренному, но когда это все-таки пусть я чуть-чуть, но я выпиваю на всех днях рождениях, у нас дни рождения, как минимум, раз в неделю, мы прикидывали примерно...

А. Пичугин

— У нас православные праздники каждый день.

о. Иоанн

— Да, если их отмечать, то это уже будет...

А. Пичугин

— Мы ни разу еще не назвали контакты центра «Воскресение», давайте исправимся.

о. Иоанн

— Телефон 4722 — это код города Белгорода, 372130 — это телефон доверия, звонить можно с 9 утра до 9 вечера, мы вам ответим по этому телефону на все ваши вопросы и подскажем, как попасть в реабилитационный центр.

А. Пичугин

— А проконсультироваться, не обращаясь в сам центр, можно по этому номеру?

о. Иоанн

— Еще раз говорю: это телефон доверия, и мы консультируем именно по этому телефону по любым вопросам, касающихся зависимости, касающихся попадания в наш центр.

А. Пичугин

— А где центр находится?

о. Иоанн

— Центр сам находится в 50 километрах от города в селе Малые Маячки.

А. Пичугин

— То есть я неправильно говорю, когда говорю, что он в Белгороде?

о. Иоанн

— Не совсем, да. Для Москвы он в Белгороде, для иногородних, а для белгородцев он, конечно, не совсем в Белгороде.

А. Пичугин

— Малые Маячки, да?

о. Иоанн

— Да. Знаете, если обращать на это особое внимание люди начнут ехать в Малые Маячки, в Малые Маячки ехать не надо, это закрытый центр, вы подъедете к забору, вас туда никто не пустит.

А. Пичугин

— А как выглядит сам процесс попадания?

о. Иоанн

— К нам попадают исключительно после осмотра врача в областном наркологическом диспансере, туда приезжает человек или его привозят, его смотрят врачи, берут у него кровь на гепатит, ВИЧ и реакцию Вассермана — сифилис, смотрит врач, и врач решает, можно ли его, то есть он уже трезвый, в нормальном состоянии или нужна ему медицинская помощь и если нужна медицинская помощь, то тогда его прокапывают, это решаем не мы, решает врач. Программы у нас две: платная и бесплатная, в бесплатную программу могут попасть те, кто стоит на учете в областном наркодиспансере, то есть стоишь на учете — попадаешь бесплатно, не стоишь и не хочешь — плати.

А. Пичугин

— А чем грозит человеку постановка на учет в диспансер?

о. Иоанн

— Три года будет после окончания реабилитационного центра ходить и отмечаться, за ним будут наблюдать.

А. Пичугин

— А в целом, я просто, слава богу, не представляю, как это выглядит, то есть человек дошел до такого состояния, когда он волей родственников, хотя ведь, по-моему, на учет невозможно поставить без согласия самого человека, или можно?

о. Иоанн

— Знаете, когда человек обращается за помощью, вот в этот момент его или ставят, или не ставят, если он хочет получить помощь бесплатную, то есть за него будет платить государство, тогда его ставят на учет.

А. Пичугин

— Программы платная и бесплатная не отличаются ничем, просто это либо финансируется, либо не финансируется?

о. Иоанн

— Совершенно одна и та же программа, только финансируется либо государством частично или Церковью, либо это финансируется самим страждущим и его родственниками.

А. Пичугин

— А дорого стоит?

о. Иоанн

— У нас, как в 12-м году мы открылись, 28 тысяч было, так до сих мы и берем 28 тысяч, иногда, бывает, мы идем навстречу...

А. Пичугин

— За 28 тысяч — это стоимость всей программы?

о. Иоанн

— Да. На самом деле, она уже немножко выше, но мы ее пока держим так.

А. Пичугин

— А по времени она насколько рассчитана?

о. Иоанн

— 28 тысяч — это в месяц, вообще сама программа рассчитана на полгода.

А. Пичугин

— На полгода — это примерно 100 с небольшим тысяч рублей.

о. Иоанн

— Да. Дело в том, что куда идут такие деньги — ну, во-первых, они кушают, они тратят электроэнергию...

А. Пичугин

— Ой, нет, это у меня что-то с арифметикой, это где-то 150 почти.

о. Иоанн

— Даже больше, почти под 180, да. Но в реабилитационном центре работают люди, которым надо платить зарплату и работа эта очень тяжелая, вот если взять наркологов, у них, если мне не изменяет память, 90 дней в году они отдыхают, почему — потому что очень тяжелая работа, поэтому если им не платить хорошую зарплату, они все разбегутся, они скажут: да нет, я пойду лучше зарабатывать где-то, чем каждый день видеть и общаться с людьми зависимыми, а с ними достаточно сложно общаться, поэтому такая вот дорогостоящая. Но я вам скажу, если сравнить с близлежащими: Воронеж, Липецк, Москва, Курск, там от сорока и...

А. Пичугин

— Это государственные или частные, не церковные?

о. Иоанн

— Это частные, не церковные, да.

А. Пичугин

— Как выглядит сама программа, что в нее входит?

о. Иоанн

— Как я уже сказал, сама программа, она имеет несколько этапов и все они записаны, когда человек приходит, сразу выдается папка, где у него все задания прописаны. В программе используются некоторые моменты 12-шаговой программы.

А. Пичугин

— Про 12-шаговую программу я в курсе, потому что мы про нее тоже в разных программах говорили и многие слушатели, я думаю, не знают, о чем идет речь.

о. Иоанн

— И три из этих 12 шагов, грубо говоря, проходят они у нас это, но ее нельзя назвать 12-шаговой, она настолько видоизменена, от 12-шаговой осталось только то, что там действительно важно и нужно. Вообще надо сказать, что 12-шаговую программу придумали протестанты, но протестанты же тоже от католиков, а католики были когда-то вместе с нами и поэтому там остались некоторые элементы, которые все-таки есть и в православии, восходят к раннему христианству.

А. Пичугин

— Например?

о. Иоанн

— Например, есть такой момент, когда они ежедневно высказываются и рассказывают о том, что их беспокоило и что им мешало, какие у них были, как мы сейчас говорим в православии: помыслы и так далее. То есть что это такое — на самом деле, это та же самая исповедь, только друг между другом, бесы, они ужасно не любят, когда их обличают, и когда он рассказывает про себя, бес отбегает, говорит: «Мне так сегодня захотелось употребить, прямо вот я не мог», брат его по плечу хлопает, говорит: «Молодец, Саша, держался! Все, мы с тобой, сейчас тебе легче станет!» Действительно, ему становится легче, почему — он обличил беса, бес убежал, это чистое православие, которое в принципе было вложено...

А. Пичугин

— И рядом еще, что важно, люди, которые в той же ситуации находятся, которым тоже наверняка бывают случаи, когда хочется...

о. Иоанн

— Да, там много, понимаете, это все настолько в клубок завязано, что они друг другу помогают, это просто я на это внимание обратил, чтобы ответить на ваш вопрос. И вот они получают эту папку и начинают действовать, первое, что они должны сделать — это осознать, что они больны, медицинский термин есть такой: «анозогнози́я», то есть невидение у себя болезни и действительно, первая стадия алкоголизма, наркомании — это невидение у себя болезни: человек приходит, у него уже все вены исколоты, но он говорит: «Да нет, я когда захочу, тогда и брошу. — А было такое, что ты захотел бросать? — Да. — Бросал? — Бросал. — Сколько ты не употреблял? — Несколько дней. — А потом? — А потом я опять захотел употреблять». И вот пока он не осознает, что реально у него проблемы с этим, дальше ничего нельзя сделать.

А. Пичугин

— А чаще осознает сам человек или уже его родственники?

о. Иоанн

— Нет, родственник, конечно, раньше осознает, сам человек очень часто приходит, не осознавая, под давлением родственников, которые научены, как себя вести, которые знают и правильно начинают себя вести, вот он приходит и осознание приходит уже внутри, когда он начинает сталкиваться с такими же ребятами, он может родственникам говорить, священнику может говорить: да ладно, что вы мне говорите! А когда ребята, такие же точно, употребляющие, как он, ему говорят: «Да что ты нам-то рассказываешь, ты ж нам сказки-то не рассказывай!» И когда это все совмещается — вот тебе пожалуйста, картина и весна, что ты тоже такой же зависимый, как и мы, мы все зависимы, и тогда он начинает осознавать, то есть пример рядом находящихся, который они раскрывают, и они рисуют ему всю картину полностью, тогда он начинает осознавать. Но бывает такое, что не хочет осознавать, говорит: «Нет, ничего не хочу» и уходит, в таких случаях...

А. Пичугин

— Каждый сам в своей судьбе.

о. Иоанн

— Да, совершенно верно.

А. Пичугин

— Мы прервемся буквально на минуту, я напомню, что протоиерей Иоанн Суворов, директор реабилитационного центра «Воскресение» под Белгородом, руководитель митрополичьей комиссии по противодействию зависимостям в гостях у светлого радио. Я Алексей Пичугин, через минуту снова в этой студии, не переключайтесь.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию светлого радио, напомню, что сегодня мой собеседник — протоиерей Иоанн Суворов, директор реабилитационного центра «Воскресение» под Белгородом и руководитель митрополичьей комиссии по противодействию зависимостям. Когда вы служили в деревне Малые Маячки, откуда, собственно, и пошла вся история с центром, о чем мы говорили в первой части программы и где центр до сих пор расположен, люди, которых вы встречали, когда только-только вас туда назначили, и вы видели, что у них проблемы, они эту проблему как-то в разговоре с вами обозначали, кто-нибудь, вернее, обозначал ее или ее видели, в основном, вы и родственники этих людей и вот тогда вы понимали, что надо что-то делать?

о. Иоанн

— К сожалению, основное большинство из тех, кого я видел, они не осознавали эту проблему или осознавали, но не хотели о ней говорить, то есть скрывали это, но скорее всего просто не осознавали. Несколько человек, которые осознавали, первые занятия десятидневные, которые я сейчас провожу в Белгороде где-то раз в два месяца, я провел там в Малых Маячках и ко мне пришло три пары, две пары из Белгорода и одна пара из Прохоровки приехала, к сожалению, одна из этих пар из Малых Маячек, два дня прошло, а потом не стала ходить, у них нашлись более неотложные дела, но могу сказать, что сейчас-то я вижу, что эта проблема у них обострилась серьезно.

А. Пичугин

— А что такое митрополичья комиссия, которой вы также руководите, по противодействию зависимостям? Или это просто та же самая работа центра «Воскресение», но просто уже привязанная к митрополии?

о. Иоанн

— Нет, митрополичья комиссия это все-таки в более широком смысле работа, это не только, реабилитационный центр тоже входит в комиссию, в комиссию же входят десятидневные занятия, в комиссию входит группа созависимых родственников, которые собираются раз в неделю в Белгороде каждую пятницу, но, к сожалению, сейчас из-за коронавируса мы немножко приостановили работу этой группы, но она опять возобновится. Когда эту комиссию назначили, я проехал по всей Белгородской митрополии и проводил беседы, лекции для священства, то есть, к сожалению, у нас многие священники не понимали сути проблемы, я просто по себе говорю, когда я стал изучать, то я осознал, что мы очень многого не знаем о зависимостях, хотя вроде чего там знать-то, но тем не менее это действительно так, и я проехал по всем благочиниям и там провел лекции, и после этого в каждом благочинии кто-то назначался, где-то сам человек хотел и у нас есть помощники в каждой епархии.

А. Пичугин

— А что вы говорили: «Отцы дорогие, вот, может, мы с вами не до конца представляем всю степень угрозы, как еще Башлачев пел: «Товарищи, висит угроза и ничего страшней угрозы нет, я в одиночку вышел из запоя, не отдадим родимой Костромы»?

о. Иоанн

— Я им рисовал вот эту алкогольно-наркотическую реку, рассказывал, как и что, как определить, где человек находится, в какой примерно стадии, сказал, когда лучше всего помочь, когда еще можно помочь, когда помочь уже практически невозможно, но попытаться, конечно, надо...

А. Пичугин

— Бывают ситуации, когда невозможно помочь?

о. Иоанн

— Знаете, сказать, что совсем невозможно нельзя, потому что кому-то все-таки помочь можно, но когда человек стал бомжом, то есть третья стадия, то есть он должен сам захотеть.

А. Пичугин

— Тут важно осознавать как-то, понимать, что, с одной стороны, есть тяжелейшие заболевания, когда действительно человеку нельзя помочь физически, он умирает и понятно, что тут либо чудо какое-то произойдет, но скорее всего человек уйдет, а если мы говорим о зависимостях, мы тоже, в том числе во всяких социальных роликах, репортажах видим людей, которые в таком уже тяжелейшем состоянии. Я вспоминаю, когда я работал когда-то много лет назад на телевидении была эпидемия такого наркотического средства, как «крокодил», потому что там все ингредиенты для его изготовления широко доступны, сейчас, по-моему, уже нет, слава богу, но тогда были доступны И вот от этого «крокодила» у человека очень быстро, в течение нескольких недель, извините за эти физиологические подробности, начинали отгнивать конечности, для того, чтобы показать весь ужас того, тогда еще в новостях можно было больше показать, чем сейчас, сейчас все-таки у нас что-то закроют, что-то постараются скрыть, чтобы не шокировать зрителя, а тогда просто оператор взял и максимально приблизил камеру, практически туда ее засунул, в эту конечность сгнивающую, это производило сильное впечатление, я думаю, если у человека был какой-то собственный вопрос к себе, употреблять или не употреблять, я думаю, тут он мог бы решиться в «не употреблять». Но я почему об этом говорю — потому что мы, когда видим человека страдающего, уже в тяжелом состоянии морально, физически разложившегося, социально разложившегося, всегда хочется верить все же, что что-то можно вернуть, да, у него печать к алкоголизму или к наркомании на лице останется, но тем не менее он может вернуться к жизни, я встречал таких людей, иногда на них просто написано, что человек уже уходил, но вот сейчас он ведет нормальный активный социальный образ жизни.

о. Иоанн

— Мы никому не отказываем, всех принимаем, кто желает это сделать, но наш опыт говорит, последний человек, который до бомжа дошел, трижды уходил из нашего центра, трижды возвращался, мы его пускали, ладно, давай приходи, то есть он уходит, попьет, месяц погуляет, потом звонит он или обращается в Марфо-Мариинский монастырь в сестричество в Белгороде и говорит: «Батюшка, ну возьмите, ну пожалуйста, ну он все осознал!» Я говорю: давайте трубку, он: «Да, я все осознал». Приходит, потом опять уходит и в конце концов он прошел реабилитацию, ему осталось шесть дней до того, как выйти на социальную квартиру...

А. Пичугин

— Сейчас поговорим про нее.

о. Иоанн

— То есть мы ему помогаем устроиться на работу, он начинает работать и жить, как человек. Он за неделю до этого уходит, говорит: все, до свидания. Уезжает в Курск и там к монастырю, а он такой по монастырям...

А. Пичугин

— Есть такой контингент людей и не надо обманываться, что это действительно истово верующие люди.

о. Иоанн

— Да, и через неделю нам оттуда звонят, говорят: «Батюшка, а вы не знаете такого, вот он говорил, что он у вас был». Я говорю: да знаю. Рассказал им всю подноготную, говорю: это человек, который живет засчет других. Понимаете, у зависимых наступает такой момент, когда он сам не может обеспечить свое пьянство и он только засчет других, и это наступает с середины первой стадии, когда он железно сам не может обеспечить, вот к концу первой стадии обязательно уйдет жена и потеряет работу, он пойдет к маме, мама скажет: «нет, я не буду», пойдет к сестре...

А. Пичугин

— Ну, мама не выгонит.

о. Иоанн

— По-разному бывает, если мама правильно будет делать, если она его выставит и всем родственникам скажет: «не принимайте», она его выставит и скажет: «придешь тогда, когда захочешь проходить реабилитацию», и тогда он очень быстро возвращается и говорит: «Мама, я хочу». И тогда идет в реабилитационный центр.

А. Пичугин

— «Мама, я хочу», а потом вот такие ситуации, к сожалению, как вы описали, с этим многократно уходящим господином, а он, в итоге-то что с ним?

о. Иоанн

— В той ситуации еще нет, я вам сказал про ситуацию, когда он уже бомж, все, у него ни квартиры, ни родственников, родственники, конечно, где-то есть, но он к ним не собирается возвращаться, он же любит это.

А. Пичугин

— У нас как-то были в гостях люди, которые занимаются бездомными, и они привели ужасную достаточно для неподготовленного человека статистику, что человеку хватает двух недель на улице для того, чтобы потерять первоначальные те социальные навыки, которые отвечают за домашнюю жизнь и это сложнее всего вернуть потом, потому что можно человека вылечить от зависимости, еще от чего-то, но вот эти социальные навыки, которые человека привязывают к месту, к дому, они теряются в первую очередь через две недели на улице, особенно в более благоприятном климате, чем, скажем, Москва или Петербург, в Белгороде теплее, человека уже тянет на улицу потом.

о. Иоанн

— Да, есть такие, которые через две-три недели теряют навыки, но это все-таки единичные случаи, чтобы потерял социальные навыки человек, ему нужно немножко больше. Да, случаются такие, которым двух недель хватает, но это, как я говорю, уже исключение. Вообще я так думаю, я не помню, где это я читал, откуда у меня это в голове, но примерно месяц он должен реально и тогда, если ему некуда идти или если его нигде не принимают, то тогда ему это может уже начинать нравиться, и он дальше будет жить так.

А. Пичугин

— А что в итоге с этим человеком, который в Курске к монастырю прибился?

о. Иоанн

— Ну так вот ходит, бомжует, сейчас мы уже потеряли его из виду.

А. Пичугин

— Понятно. Про социальные квартиры, вы говорили, что есть социальные квартиры, куда человек выписывается из вашего центра, если он благополучно проходит реабилитационную программу, то он переходит на следующий этап, что это за этап?

о. Иоанн

— Где-то с 13-го, 14-го года у нас появилась соцквартира, мы выиграли грант и после этого у нас появилась возможность людям не сразу выходить после шести месяцев реабилитации в социум, а еще пожить на этой соцквартире. Что она дает: во-первых, они еще как бы под присмотром — раз, второе — находясь на соцквартире они там живут в трезвой общине, человек, когда устраивается куда угодно на работу, он общается с людьми употребляющими, мы все с вами живем в одной стране и у нас это считается нормально — потреблять, к примеру, алкоголь, а человеку, даже наркозависимому, после реабилитации нельзя никаких веществ употреблять, в том числе, алкоголь, но он будет общаться с теми, кто это употребляет и если он не будет общаться с такими же трезвыми, то это приведет к тому, что он сорвется и поэтому эта трезвая община, она очень важна, человек приходит, говорит: «Ой, ребята, мне сегодня предлагали налить, я еле отказался, но вот выдержал», они его поддерживают: «Молодец, ты больше с ними старайся не общаться, ничего, мы сейчас с тобой чайку вместе попьем», то есть они его поддерживают, потому что сами испытывают те же самые трудности и это очень важно. Ну и третье, что получает человек на соцквартире — он начинает работать, то есть мы ему помогаем устроиться на работу, у нас есть договоренности с местными...

А. Пичугин

— А его профессия или навыки учитываются при этом?

о. Иоанн

— Конечно, они учитываются, но не всегда, по профессии человек чтобы работал...

А. Пичугин

— У нас обычному человеку сложно устроиться на работу.

о. Иоанн

— Например, у нас одна квартира в Белгороде самом, а одна квартира в Маячках, прямо недалеко от центра, понятно, кто остается в Маячках, например, он не сможет работать компьютерщиком...

А. Пичугин

— Если только удаленно. А сколько одна квартира вмещает?

о. Иоанн

— Десять человек, и та, и другая, нам их вполне пока хватает на наш центр.

А. Пичугин

— Я напомню, что сегодня в нашей студии протоиерей Иоанн Суворов, директор реабилитационного центра «Воскресение» под Белгородом, руководитель митрополичьей комиссии по противодействию зависимостям, мы говорим о работе центра «Воскресение», еще раз я напомню контакты центра: 4722 — это код Белгорода, 84722, телефон: 37-21-30 — это телефон горячей линии, телефон доверия, где, если вы чувствуете, что вам необходима помощь или вы родственник человека, которому эта помощь необходима, или вы знаете такого человека, вы можете ему передать телефон или сами позвонить проконсультироваться с 9 утра, до 9 вечера, квалифицированные специалисты центра «Воскресение» вам помогут ответить на все интересующие вас вопросы по зависимостям. 4722 — код Белгорода, 37-21-30 — это телефон доверия. Сам центр находится в Малых Маячках, но, как отец Иоанн уже рассказывал, в сами Малые Маячки ехать не надо, потому что человек, если его принимают в центр на реабилитацию, то он должен сначала сдать анализы, пройти врачебный осмотр, только после этого принимается решение, если человек стоит на учете в наркодиспансере, то программа реабилитации полугодичная для него будет бесплатной, ее софинансируют Церковь и государство, если человек не стоит на учете в наркодиспансере, то тогда 28 тысяч в месяц будет стоить программа, она рассчитана на полгода, вот сами считайте, сколько она выйдет. После того, как реабилитация завершается, человек переходит на работу на социальную квартиру, которая есть, их две, одна в Белгороде, другая в Малых Маячках под Белгородом в 50 километрах. И вот мы как раз остановились, отец Иоанн рассказывал о том, что происходит в квартире.

о. Иоанн

— Вы знаете, раньше реабилитация длилась год и за меньше даже никто не говорил, то есть только через год трезвости человек, можно сказать, что действительно вот он утвердился в этой трезвости и может дальше жить самостоятельно и трезво. К сожалению, везде повсеместно стали уменьшать до полугода и поэтому нам пришлось то же самое сделать...

А. Пичугин

— Вы чувствуете, что это все-таки негативно сказывается?

о. Иоанн

— Это мало, конечно, поэтому такая соцпрограмма, соцквартира, она обязательно нужна.

А. Пичугин

— А они там сами себе предоставлены, ваши подопечные или там есть какие-то, опять же, это модное слово «коучи», наставники?

о. Иоанн

— Совершенно верно, там есть консультант, который отвечает за это, причем мало того, они там проходят еще программу определенную, находясь там, то есть они все равно работают над собой и благодаря тому, что они, находясь в трезвой такой общине, они доходят до года и через год они уже в состоянии выходить в социум на самостоятельное плавание, но еще раз повторю: соцквартира — это не обязательно, но желательно, мы смотрим, мы не каждого на соцквартиру отправляем, если мы видим, что человек просто для мамы, для папы проходил эту реабилитацию, во-первых маме и папе мы об этом говорим уже в процессе, на второй и третий месяц мы поняли это, видим, мы родственникам говорим, что он это делает для вас, скорее всего результат будет отрицательный, особенно если это платно, то мы обязательно об этом говорим, чтобы человек не тратил деньги без толку, ему нужно еще и поэтому тут уже родственники принимают решение, будет дальше он проводить реабилитацию или не будет, но, в основном, все-таки все до конца проходят.

А. Пичугин

— Алкогольная зависимость понятна, наркотическая зависимость понятна, но, насколько я понимаю, ваш центр еще помогает людям, которые курят?

о. Иоанн

— Не только кто курит, но и с зависимостью от игр, от ставок и так далее.

А. Пичугин

— Сейчас мы про игры и ставки тоже отдельно поговорим, у нас немного времени осталось, но я думаю, успеем, а вот просто человек курит, у нас две трети страны, мне кажется, дымит.

о. Иоанн

— Нет, если человек курит, в нашем центре разрешено курить, у нас место для курения...

А. Пичугин

— Нет, я имею ввиду, если он борется с зависимостью от табакокурения что в таком случае вы ему предлагаете?

о. Иоанн

— 10-дневные занятия в Белгороде я провожу с алкогольной зависимостью, они же включают и табачную зависимость, то есть хочет — пожалуйста, может пройти за десять дней и отказаться, если хочет.

А. Пичугин

— То есть прямо гарантировать что-то сложно...

о. Иоанн

— Если хочет он и будет делать то, что ему говорят, он, конечно, бросит, это однозначно.

А. Пичугин

— Игромания?

о. Иоанн

— Вообще любая зависимость, они очень сходны и поэтому точно также игроман проходит реабилитацию со всеми вместе, игромания, она в 90 процентах из ста все равно связана с употреблением тоже алкоголя или каких-то других веществ, но с игроманией есть некоторые нюансы, которые в программе учитываются.

А. Пичугин

— А мы о каких игроманах говорим или здесь никак не подразделяются люди, которые рулетку крутят или люди, которые за компьютерными играми просиживают?

о. Иоанн

— Нет, здесь подразумеваются люди, которые играют на деньги и проигрывают деньги, когда они просто в компютере сидят, к нам такие не обращаются, а вот когда у них уже деньги все ушли и вся семья в долги залезла, тут, конечно, уже они понимают, что надо что-то делать, а когда он просто играет, к нам такие еще не обращаются, может будут, не знаю, но пока нет.

А. Пичугин

— Чего бы вы хотели для центра, мало ли кто нас сейчас слышит, люди, от которых зависит помощь.

о. Иоанн

— У нас большая проблема с машинами, у нас есть машина, которая уже на ладан дышит, мы каждый месяц тратим на нее примерно половину ее стоимости.

А. Пичугин

— Ну это бывает, конечно. А какая машина вам нужна?

А. Пичугин

— Вообще самый лучший вариант, конечно, если бы это был микроавтобус, хотя бы 8-местный, это было бы здорово, машина нужна.

А. Пичугин

— А если кто-то нас сейчас слышит и понимает, что может помочь вам, есть у него машина или есть у него возможность вам на эту машину денег дать, к кому обращаться?

о. Иоанн

— Можно по этому же телефону: 37-21-30, код Белгорода 4722 и спросить меня или мой телефон.

А. Пичугин

— Я думаю, что ваш телефон тогда лучше всего дадут те, кто ответит по номеру 37-21-30.

о. Иоанн

— Я свой телефон не скрываю, могу сказать.

А. Пичугин

— Все-таки в радиоэфире мы не будем называть частных мобильных телефонов. Я просто напомню, что телефон горячей линии, телефон доверия центра реабилитационного «Воскресение» 84722 — код Белгорода, 37-21-30, с 9 утра до 9 вечера вам по этому телефону ответят специалисты центра «Воскресение», если вы знаете человека, которому нужна помощь, если вы понимаете вдруг, что вам нужна эта помощь, если вы можете помочь центру «Воскресение» и готовы как-то это сделать, в общем, тут можно сконструировать огромное количество разных совершенно ситуаций, в которых этот телефон будет полезен. Если нас вдруг слышат люди из других городов России, не из Белгородской области, случайной оказались в Белгороде, услышали, поняли, что это важная информация, вы принимаете людей из других регионов?

о. Иоанн

— Да, конечно принимаем, но для людей из других регионов реабилитация может быть только платной.

А. Пичугин

— Вот за эту сумму, которая указана, 28 тысяч полугодичная реабилитация, для жителей Белгородской области она в большинстве случаев будет бесплатной в том случае, если человек стоит на учете в наркодиспансере, но тут уже мы аспекты эти обсудили в течение программы. Спасибо вам большое за то, что к нам сегодня пришли, нашли время, я думаю, что информация эта очень полезная, потому что вроде бы когда находишься в информационном поле и общаешься с большим количеством людей понимаешь, что реабилитационных центров в России много, но с другой стороны, когда слышишь о том, что люди рассказывают про свою работу, понимаешь, что мало их тоже не бывает никогда, это очень большая проблема, мне кажется, что она сдвинулась с мертвой точки, то есть вот это клише, распространенное очень, о том, что у нас в России пьют, пьют и пью, оно во многом применимо к любой стране, но что-то у нас начало меняться, вот я по собственным наблюдениям так считаю и мне кажется, правда меняется.

о. Иоанн

— Спаси Господи и вас за то, что вы пригласили, спаси Господи, радио «Вера», у меня есть список всех ваших имен, когда-то я сталкивался с вами и я за вас возношу молитвы и надеюсь, пока жив буду, это делать.

А. Пичугин

— Спасибо большое. Протоиерей Иоанн Суворов, директор реабилитационного центра «Воскресение» и руководитель митрополичьей комиссии по противодействию зависимостям, митрополичьей комиссии, естественно, Белгородской митрополии. Я Алексей Пичугин, прощаемся с вами, еще раз давайте в конце напомним телефон центра «Воскресение» горячей линии: 4722 — код Белгорода, 37-21-30, там тем людям, которым это надо, помогут, все объяснят, разъяснят и расскажут, как обратиться в центр или дадут какие-то бесплатные консультации и советы по поводу зависимостей. Спасибо, всего доброго, прощаемся, до новых встреч, будьте здоровы.

Программа подготовлена при поддержке акционерного общества «Холдинговая компания «Металлоинвест»