Помнится, не так уж и давно, с лент интернет ресурсов и телеэкранов не сходило требование неких граждан убрать из Третьяковской галереи картину Ильи Репина «Иван Грозный убивает своего сына». Подписавшиеся под требованием граждане, направили его в Министерство культуры и руководству Третьяковской галереи, заявляя, что данная картина искажает историю, оскорбляет правителя и является непатриотичной. Далее все участники протеста щедро раздавали интервью, называя себя православными активистами. В итоге, некоторые средства массовой информации стали преподносить частное мнение небольшой группы граждан, как волеизъявление чуть ли не всех православных христиан или даже официальную позицию Церкви. Помнится, в эфире телеканала «Дождь» эта новость вышла под заголовком: «Православные патриоты посягнули на живопись». Таким образом, заявление, подписанное директором молочного комбината, одним адвокатом и несколькими светскими деятелями, - то есть, вполне себе частными лицами, - стало новостным поводом, в котором имя Церкви прозвучало с унизительными эпитетами.

Нет, я ничего не имею против мнения людей, считающих, что Илья Репин изобразил спорный исторический факт. Все это область дискуссий. Поражает тут другое. Откуда у микроскопической группы лиц столько самоуверенности, что они требуют от властей принять их гипотезу как всеобщий закон?

Ну вот представьте себе человека, которого раздражает, предположим, скрипач за стенкой. И вот он находит себе двух-трех единомышленников и пишет письмо в Министерство культуры с требованием запретить на территории России все музыкальные школы и консерватории по классу скрипки. Все подписавшие письмо исправно платят налоги в бюджет страны и поэтому подписываются: налогоплательщики Российской Федерации. Как вы думаете, на следующий день выйдут передовицы и выпуски новостей с заглавием «налогоплательщики России требуют запретить уроки скрипки»? Нет, конечно. Так почему же в случае с группой товарищей, которые называют себя православными активистами, выходит ровно наоборот? Почему СМИ внезапно теряют способность дефиниций и выстраивают следующую логическую ошибку: запрета требует группа, называющая себя православными; православие - религия большинства; запрета требует большинство православного населения страны. И уже все новости пестрят заголовками, в которых частное мнение нескольких человек преподносит всю Церковь как сообщество безнадежных маргиналов.

Выходки подобных православных активистов – просто именины сердца для врагов Церкви. Пожалуй, даже явные недруги не наносят ей столько вреда, сколько подобные ревнители. Хотя конечно, в Церкви есть разные мнения и разные люди, но мне видится весьма неадекватным, когда имя моей веры прилагают к каким-то частным увлечениям, гипотезам или даже фантазиям. Поэтому наперекор всем правилам русского языка о частях речи, смею заявить, что слово «православный» - не прилагательное, слово православный - существительное. И дай Бог нам не забывать эти правила веры и жизни.