Поделиться
На клиросе — так называется церковный хор — я научилась петь, еще будучи совсем ребёнком. Моя тетушка, которая растила меня после смерти родителей, регентовала в храмах Москвы и Подмосковья. Регент — это дирижер церковного хора. Сначала я просто подпевала, а со временем стала полноценно заменять певчих, которых не хватало в составе.
А так как я училась в музыкальной школе, нотную грамоту знала. И это значительно облегчало труд маленькой певчей. Восемь гласов — это специальные церковные напевы и распевы — их я выучила еще когда была совсем ребенком.
Потом все пошло проще. Задача певчей — слушаться регента. Задали тон, показали, что петь — и поешь. В остальном — ответственность — на регенте. Не думала, что когда-то эта ответственность, буквально, упадет на меня!
Это была обычная вечерняя коротенькая служба с акафистом святителю Николаю. Нас должно было быть четверо: трое певчих и регент. Когда батюшка дал возглас, мы поняли, что регента в храме нет. А ждать некогда. Что делать? Никто из нас никогда не регентовал прежде, только пел.
Стали выяснять, кто из нас больше понимает в службе. В общем, чтобы спасти ситуацию, я взяла инициативу в свои руки. Ну, как бы, «аминь» спеть большого ума не нужно. Но дальше-то что делать? Мы совсем не знали. В общем со страху все стихиры пели на один, шестой глас.
Почему батюшка молчит? Мы что-то упустили? А сейчас что поется? И так всю службу. Стресс, конечно, ощутила я тогда колоссальный.
В этот день служил отец Андрей. Он всегда очень терпелив и добр к клиросным — если нужно, то подождет, а если образовалась слишком большая пауза, то никогда не будет ругать за это. Может спросить потом, что случилось и обязательно пошутить — ведь нужно же подбодрить трясущегося регента.
Когда служба закончилась, в храм вошла девушка регент, которая должна была провести вечернюю службу. Оказывается, она ошиблась со временем начала богослужения. Маша — так звали регента, тогда еще не знала, что ее ошибка послужила толчком к тому, что я освою новую профессию.
После той службы меня стали потихоньку назначать регентом на службы. А я сидела и подолгу готовилась, просматривала книги, спрашивала наших дьяконов между службами, о чем-то непонятном из богослужебных указаний. Меня очень увлекло изучение устава — это был огромный, древний, неизведанный мир. Оказалось, интересно и сложно — знать устав, что в какой последовательности поется, сколько раз нужно петь «Господи, помилуй!» на тот или иной возглас священника. Я могла часами просиживать с книгами и каждый раз для меня открывалось что-то новое.
Так я стала регентом. Первые годы у меня постоянно тряслись руки от волнения. Конечно, были и первые ошибки, которые я запоминала и старалась их больше не повторять. Ведь клирос — это продолжение алтаря. Каждое богослужение — это как хрупкое, неповторимое кружево. Каждая помарка — как дырочка, на этом красивом плетении, поэтому нужно стараться чтобы их не было.
Спасибо Тебе, Господи, за ту ошибку Маши, которая оказалась промыслом Твоим! Теперь я уже не представляю своей жизни без регентства. Все во славу Твою!
Автор: Мария Миргородская
Все выпуски программы Частное мнение
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
