Поделиться
На клиросе — так называется церковный хор — я научилась петь, еще будучи совсем ребёнком. Моя тетушка, которая растила меня после смерти родителей, регентовала в храмах Москвы и Подмосковья. Регент — это дирижер церковного хора. Сначала я просто подпевала, а со временем стала полноценно заменять певчих, которых не хватало в составе.
А так как я училась в музыкальной школе, нотную грамоту знала. И это значительно облегчало труд маленькой певчей. Восемь гласов — это специальные церковные напевы и распевы — их я выучила еще когда была совсем ребенком.
Потом все пошло проще. Задача певчей — слушаться регента. Задали тон, показали, что петь — и поешь. В остальном — ответственность — на регенте. Не думала, что когда-то эта ответственность, буквально, упадет на меня!
Это была обычная вечерняя коротенькая служба с акафистом святителю Николаю. Нас должно было быть четверо: трое певчих и регент. Когда батюшка дал возглас, мы поняли, что регента в храме нет. А ждать некогда. Что делать? Никто из нас никогда не регентовал прежде, только пел.
Стали выяснять, кто из нас больше понимает в службе. В общем, чтобы спасти ситуацию, я взяла инициативу в свои руки. Ну, как бы, «аминь» спеть большого ума не нужно. Но дальше-то что делать? Мы совсем не знали. В общем со страху все стихиры пели на один, шестой глас.
Почему батюшка молчит? Мы что-то упустили? А сейчас что поется? И так всю службу. Стресс, конечно, ощутила я тогда колоссальный.
В этот день служил отец Андрей. Он всегда очень терпелив и добр к клиросным — если нужно, то подождет, а если образовалась слишком большая пауза, то никогда не будет ругать за это. Может спросить потом, что случилось и обязательно пошутить — ведь нужно же подбодрить трясущегося регента.
Когда служба закончилась, в храм вошла девушка регент, которая должна была провести вечернюю службу. Оказывается, она ошиблась со временем начала богослужения. Маша — так звали регента, тогда еще не знала, что ее ошибка послужила толчком к тому, что я освою новую профессию.
После той службы меня стали потихоньку назначать регентом на службы. А я сидела и подолгу готовилась, просматривала книги, спрашивала наших дьяконов между службами, о чем-то непонятном из богослужебных указаний. Меня очень увлекло изучение устава — это был огромный, древний, неизведанный мир. Оказалось, интересно и сложно — знать устав, что в какой последовательности поется, сколько раз нужно петь «Господи, помилуй!» на тот или иной возглас священника. Я могла часами просиживать с книгами и каждый раз для меня открывалось что-то новое.
Так я стала регентом. Первые годы у меня постоянно тряслись руки от волнения. Конечно, были и первые ошибки, которые я запоминала и старалась их больше не повторять. Ведь клирос — это продолжение алтаря. Каждое богослужение — это как хрупкое, неповторимое кружево. Каждая помарка — как дырочка, на этом красивом плетении, поэтому нужно стараться чтобы их не было.
Спасибо Тебе, Господи, за ту ошибку Маши, которая оказалась промыслом Твоим! Теперь я уже не представляю своей жизни без регентства. Все во славу Твою!
Автор: Мария Миргородская
Все выпуски программы Частное мнение
«Светлые пасхальные истории»
ПоделитьсяВ этом выпуске своими светлыми историями, связанными с встречей светлого Христова Воскресения и празднованием пасхальных дней поделились ведущие Радио ВЕРА Алексей Пичугин, Анна Леонтьева и Константин Мацан, а также наш гость — протоиерей Алексей Попков.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский и его мать
Поделиться
Фото: PxHere
«Маминька — святыня моя, она для меня выше, дороже, любезнее всех людей на земле; она — первая после Бога», — писал о своей матери, Феодоре Власьевне Сергиевой, святой праведный Иоанн Кронштадтский.
Будущий подвижник и чудотворец, родился 31 октября 1829 года в селе Сура Архангельской губернии. У псаломщика Ильи Михайловича Сергиева и его супруги Феодоры он был первым и долгожданным ребёнком. Мальчик появился на свет таким слабым, что родители, опасаясь за его жизнь, решили сразу же, не откладывая, окрестить малыша. Мальчика нарекли Иваном. После Таинства Крещения ребёнок вдруг порозовел, глазки его заблестели, он безмятежно улыбнулся и с тех пор пошёл на поправку.
Феодора Власьевна не отходила от сына. Укачивая маленького Ваню, она пела ему протяжные северные колыбельные и духовные стихи. А потом молилась — и Ваня засыпал под её тихий шёпот. Едва научившись ходить, Ваня всюду по пятам следовал за матерью. По утрам, крепко ухватившись за её сильную руку, он шагал в храм на Литургию. Дома, пока мама стряпала обед, тихонько сидел рядом и наблюдал, как проворно и ловко она замешивает тесто для пирогов и варит густые, ароматные щи. А когда за окнами темнело, мать зажигала масляную лампу, открывала большую, старинную книгу — Четьи-Минеи — и вслух читала жития святых. Слова выговаривала медленно, по слогам, — грамоте Феодора Власьевна обучалась недолго. И всё же именно она стала первой учительницей Вани. Когда пришло время, отец купил сыну азбуку, а мать усадила Ваню за стол и стала показывать буквы. «Долго не давалась мне эта мудрость, — вспоминал позже в своей автобиографии отец Иоанн. — Но, приученный матерью к молитве, я горячо молился Богу, чтобы Он дал мне разум. И точно пелена спала с моего ума, и я стал хорошо понимать учение».
Мать очень хотела, чтобы её сын получил хорошее образование. Когда однажды Иван обмолвился, что желал бы стать священником, Феодора Власьевна пообещала сделать всё, чтобы его мечта осуществилась. Стараниями матери, которая каждую копейку откладывала на обучение сына, в 1851 году Иван, окончив в Архангельске училище и семинарию, поступил в Петербургскую духовную академию. Именно туда пришло письмо от Феодоры Власьевны с печальным известием — скончался отец, Илья Михайлович. Потеряв кормильца, мать впала в крайнюю нужду. Чтобы поддержать её, Иван решил бросить учёбу и пойти работать. Об этом он и написал матери, а в ответ получил от неё строгий запрет покидать Академию. Ослушаться маму Иван не смел. А вскоре весьма кстати подвернулась подработка — в свободное от учёбы время Ваня стал переписывать документы. И весь свой заработок отправлял матери.
После принятия священного сана Иван, а теперь — отец Иоанн — стал служить в Андреевском соборе города Кронштадта. Вскоре о мудром, милосердном батюшке заговорили не только в Кронштадте, но и в Петербурге, а потом и по всей России. За советами и духовной поддержкой к нему обращался император Николай II. А для своей матери отец Иоанн по-прежнему оставался всё тем же любящим и послушным сыном. Он часто ездил навещать её в Архангельскую губернию. Несколько раз Феодора Власьевна приезжала к нему в Кронштадт. Об этих визитах отец Иоанн позже будет вспоминать в дневниках: «Её кроткие слова: здравствуй, дитятко, благослови, дитятко, — останутся у меня навсегда в памяти сердечной». В этих же дневниках оставит святой праведный Иоанн Кронштадтский и другие свидетельства о своей бесконечной любви к матери. На одной из страниц он напишет: «Не за красоту, не за ум, и даже не за доброе сердце, кротость и смирение уважаю и люблю я мать свою, а потому единственно, что она — моя Мать».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Благодарение Богу»
Поделиться
Фото: Ben White / Unsplash
Вчера маме сделали операцию. Она, слава Богу, прошла успешно. Операция была достаточно сложная, и мы с папой и сестрой усердно молились о её успехе. В храме подали записки о здравии мамы и заказали специальный молебен, он так и называется «Чин молебного пения пред хирургическим действием». В молитве молебна я запомнила слова, в которых священник просит Бога укрепить руку хирурга.
И сегодня утром, когда мама уже могла поговорить со мной по телефону, она хвалила врача и его ювелирную работу. Мамин голос был слабым, но радостным. Она уже пошла на поправку.
И мне подумалось, что в случае какой-то нужды мы долго и усердно просим Господа о помощи. А получив просимое, спасибо Ему говорим как-то по-быстрому, коротко, наспех. А ведь благодарить Бога надо так же усердно, как и просить. Я позвала папу и сестру. Перед семейными иконами мы встали на молитву благодарить и прославлять Бога за Его милость к нашей семье.
Все выпуски программы Утро в прозе
