Мы беседовали с руководителем Центра кризисной психологии при Патриаршем подворье, храме Воскресения Христова в Москве Михаилом Хасьминским.

Мы говорили о том, как недавний карантин и вынужденная изоляция повлияли на людей, с какими психологическими проблемами многим пришлось столкнуться, а также о том, как преодолеть такие проблемы и не дать им отрицательно сказаться на отношениях с близкими и дальнейшей жизни.

Ведущий: Константин Мацан

---

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. У микрофона Константин Мацан. А на связи в этой программе с нами и с вами сегодня в этом часе «Светлого вечера» Михаил Игоревич Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при Патриаршем подворье, храме Воскресения Христова на Семёновской. Добрый вечер.

М. Хасьминский

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Нашим радиослушателям вы хорошо знакомы — мы нередко с вами встречаемся в «Светлом вечере» и обсуждаем с вами, как с психологом и кризисным психологом, самые острые темы отношений между людьми. Вот позади у нас у всех, наверное, очень необычный период карантинных недель и месяцев пребывания дома. Мы были окружены разной информацией по поводу вируса: тревожной, успокоительной. Сейчас вроде бы ситуация более-менее нормализуется, кажется. При этом говорят о второй волне, о её возможности. Мы по-прежнему сохраняем какие-то поводы для, если не тревоги, но такой осторожности. И сейчас с вами как раз об этом хотелось бы поговорить, об итогах, если угодно, того периода, который мы прошли, может быть о промежуточных итогах, о том, как это по-разному сказалось на тех самых человеческих отношениях, за которыми вы как психолог наблюдаете. Начну с личного вопроса: а вам как дались карантинные недели самоизоляции?

М. Хасьминский

— Вы знаете, не скажу, что мне они дались тяжело в плане именно как карантин. Но я скажу, что я не работал так активно, наверное, может быть, даже никогда. Потому что мы с моим коллегой провели, например, около 130 вебинаров на различные регионы нашей страны в поддержку специалистов образования, родителей, в том числе, кстати говоря, и с учащимися тоже были вебинары по инициативе регионов, руководства: министерств, ведомств, правительств регионов. То есть на самом деле очень активная была работа. И большей частью она была посвящена именно преодолению вот этих кризисных явлений коронавируса, поскольку мы делились именно практическими советами в этой области, такими выстраданными. Потому что я лично столкнулся с психологическими проблемами у людей, связанными с этой коронавирусной инфекцией, за четыре недели ещё до того, как был объявлен первичный, во всяком случае, этот карантин в Москве. Я уже работал с женщинами, которые тяжело это переживали в Италии — русскоязычными. В основном это вышедшие замуж за итальянцев женщины с семьями. Они уже там были закрытые, там был очень жёсткий карантин, там была неизвестность и масса психологических проблем. И проанализировав их проблемы, потом, в общем-то, можно было об этом рассказать и нашим уже отечественным и специалистам, и педагогам, и всем остальным. Что касается того, какие проблемы были и, возможно, будут, потому что тема как бы ещё не закончилась до конца, как мы видим, и есть разные оценки по этому поводу. Поэтому, наверное, конечно, хотелось бы думать, что это уже конец, но там, наверное, как Бог даст. Проблем появилось сразу очень много.
Первая проблема — это появился страх, который породила неизвестность. Люди не знали, как на это реагировать, что делать, их пугали, причём не только отечественные СМИ, но в первую очередь — я вот говорю об итальянцах. Просто люди были сильнейшим образом запуганы психологически. И после Китая им это было, конечно, ещё тяжелее. Очень жёсткий карантин приводил к страхам, к тому, что люди вынужденно оставались вместе — супруги, например. То есть если раньше они оставались вместе только в субботу и в воскресенье, чтобы куда-то там съездить и так далее, и вместе поужинать каждый день, то теперь ежедневно они вынуждены были друг с другом общаться. И это каким-то семьям пошло в плюс, а каким-то, безусловно, пошло в минус. Знаете, где тонко, там и рвётся. И количество разводов, конечно, и в Италии, и в России, как мы сейчас пока предварительную статистику имеем, стало расти, причём достаточно серьёзно. Нечем было скрепить эти отношения, потому что не было любви, и во время кризиса стало всё рваться. Кстати говоря, было специальное исследование: возрос ли уровень насилия в семьях за этот период? Потому что известно, что возросла алкоголизация, причём очень серьёзно. И я говорю о цифрах именно в России. МВД не подтвердило роста насилия как такого — тут надо говорить именно о больших каких-то цифрах. Но уровень алкоголизации, конечно, к сожалению, вырос, как и продажа, например, тех же самых спиртных напитков. Люди, не зная, как справляться с сильнейшим психологическим стрессом, выбрали некий путь слабых людей: уйти от проблемы, а не решать её, уйти в алкоголь, в игроманию, что, кстати говоря, другая проблема, то есть уйти в компьютер, в какие-то свои игровые грёзы. Кстати, уровень вот этой зависимости тоже увеличился, в том числе и у детей и подростков. Это, конечно, безусловно, деструктивно всё сказалось. Но кто-то сумел преодолеть это, найти какие-то новые пути развития своего собственного, или даже своего бизнеса, и немножко по-другому на это всё посмотреть, взглянуть.
Ещё одной большой проблемой, кстати говоря, было дистанционное обучение, и, может быть, оно и дальше в какой-то степени будет. То есть дистанционное обучение, к сожалению, не всем идёт в плюс. Почему? Вот, например, у меня из Италии есть письмо даже этой женщины, она пишет: «Я не знаю, я себе не принадлежу. У меня двое детей, я так активно пытаюсь, чтобы они продолжали учиться в школе. А у нас строгая итальянская школа, а они были отличниками. И особенно девочка меня волнует — она отличница. И она раньше сама шла в школу, а теперь я каждое утро насильно, можно сказать, поднимаю, тащу к компьютеру. Она учиться не хочет, я её контролирую и пытаюсь что-то сделать, чтобы она так же училась». И вот здесь выяснилась ещё одна проблема очень серьёзная — это то, что люди не могут реально смотреть на вещи и хотят, чтобы всё было идеально. И стремление к этому идеальному, как производная гордыни человеческой, может ломать и этих людей, и тех, кого они пытаются контролировать, то есть тех же детей. То есть здесь тоже большая проблема. И кроме того, если в двух словах сказать, серьёзные достаточно последствия у людей, уже даже когда основная часть вот этого коронавируса прошла. То есть посттравматические стрессовые расстройства: страх за своё здоровье, у некоторых даже так называемые флешбэки, то есть эти травматические воспоминания — всё это сейчас мы видим. И мне кажется, что психологические последствия у этой коронавирусной истории, может быть, даже ещё тяжелее, чем физиологические. И то физиологическими много кто занимается, а вот психологическими — к сожалению, надо сказать, что эта тема вообще как будто, у меня такое впечатление, не особо кого-то интересует, кроме, конечно, тех людей, которые пострадали.

К. Мацан

— А что это за последствия — можно поподробнее? То есть, кроме общей усталости, стресса, который мы пережили, что каждый может на себе почувствовать, есть какие-то ещё другие симптомы, на которые в себе стоит обратить внимание и их маркировать как возможное последствие самоизоляции, пребывания в таком необычном режиме жизни?

М. Хасьминский

— Конечно. Проблема не в самом разворачивающемся остром кризисе, а в последствиях — посттравматические стрессовые расстройства. Например, человеку страшно зайти в поликлинику — я условно говорю. Ему кажется, что кругом, везде инфекция. Люди и так были с различного рода пограничными такими психическими расстройствами, а сейчас у них из-за этого обострение. Например, есть люди с обсессивно-компульсивным расстройством, которые и так-то мыли руки всегда, у них это была такая навязчивая мысль. А здесь ещё и средства массовой информации добавили, и люди вообще попадают в очень тяжёлую ситуацию на самом деле. То есть всё должно было бы быть как-то, не знаю, адекватно ситуации. На мой взгляд не надо было людей пугать. Надо было проводить просветительскую работу: объяснять, что это за вирус, приводить какие-то доказательства, — объяснять, но не пугать. Потому что страх — это в некоторых случаях, конечно, срабатывает как профилактическое средство, но у него тоже есть определённые последствия. Потому что этот страх реально может оставаться. Мне, например, позавчера... человек, который не может зайти на кладбище, посетить могилу родителей, потому что ему страшно — там хоронили людей, больных коронавирусом, в этих масках, противочумных костюмах и так далее. И человеку действительно реально страшно. А у некоторых нарушен сон, а некоторых из-за этого очень серьёзные невротические расстройства и так далее. То есть всех этих последствий на самом деле очень много, их спектр очень широк.

К. Мацан

— У нас сегодня в гостях Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при Патриаршем подворье, храме Воскресения Христова на Семёновской. Мы говорим сегодня о том, как мы выходим из пандемии, из режима самоизоляции, постепенно возвращаемся к привычному образу жизни. И знаете, Михаил Игоревич, та картина, которую вы рисуете, — это такой ужас-ужас-ужас. Много последствий, много травм, много пережитых стрессов — всё это, к сожалению, не проходит бесследно. Давайте поговорим о том, как это преодолевать, как можно из этого кризиса выходить с наименьшими потерями для себя, а ещё, может быть, какими-то обретениями, с каким-то новым опытом. Вот вы указали на то, что одно из серьёзных последствий того, что мы пережили, это некая оставшаяся в нас повышенная тревожность: боязнь зайти в поликлинику, боязнь того, что везде инфекция. Давайте не будем говорить о людях, с какими-то большими расстройствами, как вы рассказывали, которые и так каждый час мыли руки. Но вот возьмём какой-то средний вариант, что называется, среднестатистического обычного человека. Вот что делать, как себя, если угодно, перестраивать, какие в себе датчики подкручивать, чтобы повышенная тревожность ушла?

М. Хасьминский

— Я скажу так, что вот вы сказали, что ужас-ужас-ужас. Но ужас — это когда я говорю, потому что я имею дело как раз с какими-то серьёзными проблемами, уже сталкиваюсь с ними. Не думаю, что все люди сталкиваются с этим, как я. Поэтому, скорее всего, это ужас-ужас не носит такого мегатотального характера, как я об этом уже сказал. Всё-таки не будем слишком сгущать, но тем не менее, да, это присутствует. Теперь по поводу того, что можно сделать: самое простое, что можно сделать — в это не попадать. А как можно не попасть в страх, когда тебя со всех сторон пугают, например? Очень просто и, наверное, это надо рекомендовать каждому человеку. Ещё Сенека сказал: «Отдели смятение от его причины и ты останешься нормальным человеком». То есть не надо поддаваться эмоциям, надо рационально всё обдумывать. Не так страшна ситуация, как её могут подавать в прессе. Надо всегда понимать, что может кто-то манипулировать. Причём, знаете, один из самых лучших способов, наверное, это отключение средств массовой информации. Знаете, происходит такая интоксикация этой негативной, пугающей информацией. И люди, которые не могут рационально анализировать, самое для них хорошее — это отключиться от СМИ, перестать потреблять эту пугающую их информацию. То есть я не говорю о том, что не надо абсолютно никаких мер принимать. Конечно, надо. Говорят, что, заходя в магазин, нужно надеть маску. Ну, надень — что это тяжело, что ли? Если рекомендация эта есть, то — пожалуйста. Перчатки — лично для меня тема спорная. Но, в принципе, просто из уважения как бы, в магазине надень перчатки. То есть меры-то принимай. Не появляйся в каких-то публичных местах активно, побереги себя, но перестань постоянно анализировать вот эту вот приходящую негативную информацию и думать о том, что в итоге произойдёт, если то-то и то-то, если кто-то заболеет... Потому что человек пугает уже сам себя своими собственными фантазиями — вот этими «если бы». И это очень плохо сказывается. А если он ещё пугает всех домашних — есть и такие, кстати говоря, — то это вообще катастрофично. Он индуцирует кругом всех, и все в какой-то панике пребывают. Поэтому надо отделить смятение от причины, как я сказал, научиться анализировать.
Во-вторых, нужно, конечно, системно подойти к собственному пищевому поведению, сну. Нормально высыпаться, чётко выполнять распорядок дня — это очень, кстати, нужная тема. Когда у человека всё расписано, у него есть чёткий распорядок дня, ему некогда, просто не остаётся времени на обдумывание вот этой жвачки, которая ему на самом деле ничего не даст. Вы знаете, как в армии: копай отсюда и до обеда. Некоторые говорят: «Ну что это такое? Ну зачем они неизвестно чем занимают бедных людей совершенно бессмысленно и ненужно?» Но я вам хочу сказать, что армия — самая устойчивая система для любого кризиса. И в армии, во-первых, чётко понятен алгоритм, то есть есть устав: если это, то делаешь вот это, — не обязательно обдумывать, не обязательно самого себя пугать, а просто чётко ты понимаешь своё место и что делать. Во-вторых, конечно, когда ты занят — это гораздо лучше. Чёткий распорядок дня со всеми делами, самыми дерзновенными планами, с чётким, прописанным выполнением: от этого часа до этого я занимаюсь этим, от этого до этого — другим... Если ты хочешь полениться, то напиши тоже, например: с 15-и до 16-и я ленюсь, с 16-и я делаю ещё что-то. Если у тебя день насыщен, то ты уже в принципе из этой группы риска, скорее всего, просто выходишь и, безусловно, это нужный момент. И, конечно, надо увидеть реальный мир в каких-то красках. Вы помните, наверное, что пчела видит мёд а цветах, а муха видит своё на том же самом поле. Поэтому человеку нужно видеть и хорошее тоже. Например, взять и ему сказать: «Запиши, пожалуйста, десять каких-то хороших событий за день», — пусть даже самые маленькие. Вот: сегодня хорошая погода, сегодня я хорошо покушал, сегодня мне позвонил друг — у каждого такие события бывают в день много раз. И даёшь, чтобы человек замечал вот это вот самое хорошее, что тоже очень важно.

Очень важно, в принципе, понять иерархию в семье, сделать семью управляемой. Тоже опять же аналогия будет с армией, там понятно, кто отдаёт приказ — генерал. А здесь у нас я столкнулся, видел сейчас не раз, что в семье нет чёткой иерархии. И в условиях кризиса непонятно, кто кому должен подчиняться и кто, самое главное, должен нести ответственность за какие-то вещи. Потому что в армии, например, это всё понятно, а здесь непонятно стало. И здесь начались разборки, когда кризисная ситуация образовалась, разборки уже внутри семьи. И эти разборки, к сожалению, приводят к этим тяжёлым последствиям для семьи, о которых я сказал, Константин. Тоже очень важно договориться, может быть, сесть и сказать: «Давай, я всё-таки муж, я буду принимать решения, как мы будем жить во время этого кризиса. И я буду нести полную ответственность за то, что будет происходить. Дети, в обычных условиях вы непослушные, но ладно — мы с этим как-то справлялись. Но в условиях кризиса, когда очень мало ресурса и его надо очень экономно использовать, — это и физические ресурсы, и психологические, и финансовые, — то давайте мы договоримся, что всё будем делать чётко и в определённой иерархии». То есть это тоже очень нужный момент. Кроме того, появляется возможность сформировать правильное мировоззрение. То есть когда кризис происходит, человек теряется — он попадает в некоторую другую реальность, он не знает, как реагировать на какие-то моменты, и очень уязвим. Например, когда умирает близкий человек. Так люди как-то жили-жили, не задумывались не о чём. А тут человек умер и надо теперь как-то другое понимание попытаться найти. В этот момент человек находит Бога очень часто. И вот этот кризис тоже способствует тому, что можно формировать правильное мировоззрение у себя, у окружения — можно больше молиться. Я видел людей, которые в этот кризис много молились и это, безусловно, шло им на пользу. Можно справиться с эмоциональностью. В передаче мы, наверное, не сможем подробно обсудить, как вообще с ней справляться. Но если человек просто прежде, чем что-то сказать или какой-то сделать вывод, или какую-то агрессию проявить, просто возьмёт и подышит глубоко 50 раз, носом вдохнёт, ртом выдохнет — это просто дыхательное такое упражнение, — то уже, в принципе, каких-то эмоциональных реакций будет на порядок меньше. И это улучшит ситуацию, потому что все эмоции в условиях кризиса приводят только к ещё более худшим последствиям.
Что касается, например, терпения: в кризисе, особенно в таком, нужно терпение. Ты не можешь пойти на улицу, когда ты хочешь, ты не можешь купить то, что ты хочешь. Ты хочешь с кем-то встретиться и не можешь встретиться с ним. Это вырабатывает терпение, и это надо поощрять. У меня, например, был такой случай в самом начале, когда в Москве был коронавирус уже: мне позвонила одна женщина и спросила: «Михаил Игоревич, что мне делать? У меня сын, которому 16 лет, хочет на тот конец Москвы сейчас ехать к своей девушке, — хотя тогда уже был введён пропускной режим, — ехать каким-то образом не дать разрушиться этим отношениям». Я попросил, чтобы мне дали трубочку с ним поговорить. Она дала, я говорю: «Вот можешь себе представить, что тебе 75 лет?» Он говорит: «Могу». Я говорю: «Вот закрой глаза, представь, что тебе 75 лет. Вот ты весь седой, мудрый человек, ты прожил жизнь. А как ты можешь себе представить, сколько у тебя детей?» Он говорит: «Двое». Я говорю: «А внуков сколько?» Он отвечает: «Трое». И как-то мы с ним поговорили, то есть он просто представил себя человеком, уже умудрённым опытом. А дальше я ему сказал: «А вот если бы ты себя сейчас встретил бы 16-летнего, ты бы что себе сказал, вот с позиции этого старого, мудрого человека?» Он говорит: «То, что никуда ехать не надо, что это опасно. Что если девушка бросит, то и ради Бога, значит, это такая девушка, такая любовь ложная». И говорит: «Всё, я никуда не поеду». То есть вот убрали только эмоцию и сразу восстановилась сама ситуация.

К. Мацан

— Классная история. Спасибо большое. Мы вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, что сегодня с нами и с вами в «Светлом вечере» Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при Патриаршем подворье, храме Воскресения Христова на Семёновской. У микрофона Константин Мацан. Мы вернёмся после маленькой паузы, не переключайтесь.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья. У микрофона Константин Мацан. А на связи с нами сегодня в этой программе Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при Патриаршем подворье, храме Воскресения Христова на Семёновской. Мы продолжаем наш разговор о том, как с наименьшими потерями и с наибольшей пользой для своей души выйти из кризиса, вызванного пандемией, самоизоляцией, вынужденным пребыванием в затворе, вынужденным долгим пребыванием рядом с близкими людьми, с которыми нет привычки так много постоянно проводить время. Вот обо всём этом мы говорим. И хотел бы вас спросить, может быть, вы как раз продолжите ваш рассказ в русле этого вопроса. Вы такую фразу произнесли в первой части нашей беседы, что люди не хотят смотреть на вещи реально. Вы говорили, что для многих стало тяжёлым процессом дистанционное обучение детей, и людям казалось, что всё должно быть хорошо, гладко, быстро, без проблемно. А оказалось, что нужно детей заставлять и самим привыкать. А что значит «смотреть на вещи реально»? Вот психологически, скажем так, субъективно это значит сказать себе: «Старик, успокойся — мир никогда не будет идеальным, никогда не будет так, как ты хочешь»? Но это как-то звучит грустно, мягко говоря.

М. Хасьминский

— Знаете, для этого нужно, может быть, иметь хорошего специалиста и какой-то опыт. Например, той женщине, о которой я говорил, которая свою дочь насильно сажала у компьютера, чтобы она так же продолжала учиться дистанционно, как и училась в обычной своей итальянской школе, я сказал: «Скажите, вы зачем всё это делаете?» Она говорит: «Как зачем? Она же должна учиться, а то она отстанет». А я говорю: «А что случится, если она отстанет?» — «Ну как? Это будет неприятно». — «Неприятно — я согласен. Хорошо, допустим, для вас это будет неприятно. Но вы вообще понимаете, что ребёнку чтобы перестроится нужно хотя бы несколько недель. Он не может так же учиться дистанционно, как учился, видя своего учителя в течение многих лет. Вы понимаете, что вы требуете невозможного и что вы сейчас своими действиями, вдумайтесь просто логически, отбиваете желание учиться? И в итоге, когда это кризис пройдёт и надо будет уже вернуться в школу к учителю, не будет у человека желания учиться, потому что вы его поломали через колено. А почему вы его поломали-то? Потому что это — ваша гордыня. Потому что вы не сами учитесь — если бы вы себя заставляли также, то это ещё было бы более-менее понятно, может быть. Хотя перфекционизм, конечно, это плохая история, но тем не менее. Но вы ломаете ребёнка сейчас ради собственной амбиции». И я дальше ей сказал и думаю, что это надо сказать и нашим радиослушателям тоже, что вообще, работая с учителями много, я часто задавал вопрос: «А какие дети чаще больше пользу приносят, так скажем, стране, людям? И какие дети наиболее адекватны, скажем так, приспособлены к ситуации, складывают лучшие какие-то отношения с окружением? Это троечники или круглые отличники?» И почти любой педагог, 95%, скажет, что троечники. Потому что это известно, потому что нужны не «пятёрки» в дипломе, а умение выстраивать отношения, гибкость — не ригидный чтобы человек был, а вот именно гибкий. И это только на пользу идёт. И я вот этой женщине объяснил вот эти все детали, как бы дал ей посмотреть со стороны, объяснил ей, что это по сути-то её личная гордыня, что всё станет всё равно на место так или иначе, всё будет хорошо, если она не отобьёт желание у своей дочери учиться. И она как-то нормально это восприняла. И мы недавно общались, и я знаю, что дочь её стала недавно ходить в школу, но там просто экзамены какие-то были, и в принципе всё у них нормально, то есть в итоге всё закончилось вполне хорошо.

К. Мацан

— Мне показалось очень любопытным то, что вы сказали, что перфекционизм — плохая история. Я знаю многое людей, которые гордятся, что они перфекционисты, что они всё хотят сделать максимально хорошо и даже идеально. И им кажется, что это такое важное качество. Вы сказали, что перфекционизм — это плохая история. Видимо, есть какие-то разные понимания того, что такое перфекционизм. Вот в каком смысле перфекционизм — это плохая история и чем это отличается от желания сделать всё хорошо?

М. Хасьминский

— Нет, желание сделать всё максимально хорошо — это, может быть, неплохое желание. Но максимально хорошо, а не идеально, то есть делай, что можешь, и будь что будет. А если ты хочешь, чтобы ты был самый лучший, идеальный, чтобы у тебя все оценки были «пятёрки» и всё такое прочее — это пока ты не столкнулся с кризисом. А когда ты с ним столкнёшься и ты не сможешь, чтобы у тебя были все «пятёрки» и ты не сможешь по каким-то причинам сделать всё идеально, ты не сможешь получить столько внимания, сколько ты обычно рассчитываешь получить. И вот тогда человек ломается.

К. Мацан

— Давайте тогда попробуем нащупать эту грань, сформулировать её. С одной стороны, мы вряд ли хотим, чтобы наш ребёнок учился в школе спустя рукава. И мы хотим его учить усердию, чтобы он был и старательным, и чтобы всё у него получалось. Но, с другой стороны, мы говорим, что быть отличником не обязательно. Наверное, это и вправду не обязательно, но как сделать так, чтобы с водой не выплеснуть ребёнка, чтобы вот эта попытка удержаться от перфекционизма как гордыни, как представления о том, что всё зависит только от меня и моих усилий? Как сделать так, чтобы это не перетекло в халатность?

М. Хасьминский

— Перфекционизм лежит не в теме этого кризиса, а только в том, о чём я сказал, просто как пример привёл. Но, знаете, всё зависит от мотивации: что человек хочет. Перфекционист хочет сделать всё идеально, потому что он хочет как бы свою в этом плане гордыню утешить — для него это важно. Если он хочет ради дела, то есть учиться не ради оценок, например, а ради знаний. И он готов, даже если получит «двойку» потом или пересдать, или доучить и всё равно получить эти знания, то это хорошая история. А если ты это просто делаешь для того, чтобы казаться хорошим, или чтобы твой ребёнок казался лучшим, как я привёл вам пример, — в итоге же ничего не было за этим-то. Вот зачем надо было эту девочку в Италии мучить, для чего? Ну, взяли бы потом репетиторов, догнали бы то, от чего она отстала. Это же к знаниям не имеет отношения, это имеет отношение просто к апломбу и гордыне самих родителей. То есть всё от мотивации: не внешний какой-то признак, а мотивация определяет.

К. Мацан

— Спасибо. Вот вы сказали в начале программы, что для многих в течение этих карантинных недель стало испытанием такое длительное нахождение рядом с ближними. Вообще, звучит парадоксально: ближние, самые близкие люди, как-то кажется, что самые любимые, и вдруг оказывается, что когда ты с этими родными, любимыми людьми оказываешься вместе замкнут в квартире длительное время, то это непривычно, вызывает проблемы. И я уже не раз замечал у нас в программах в эфире радио «Вера», что удивительно, что во время карантинных недель стало выходить много разных программ, блогов, текстов, интервью в разных СМИ на тему «Как не убить ближнего своего на карантине». Хочется спросить: а вы что, ещё и в отпуск вместе ездите? То есть оказалось, что проблема серьёзная, что проблема, как проводить время с самыми близкими длительно, она есть. И я при этом для себя от этой проблемы тоже не отмежёвываюсь. Я понимаю, что я, как и все, с этой проблемой сталкивался и как-то её для себя решал. И могу признаться, что я не прошёл такое по-настоящему испытание, тест на любовь, кротость и какое-то такое доброе смирение и нахождение рядом с ближними в добром расположении духа. Хотя я какие-то важные уроки для себя, может быть таким отрицательным путём, на эту тему вынес. Но вот какие лайфхаки тут у вас есть? Как семьям сейчас распорядиться тем опытом, который приобретён в течение этих карантинных недель?

М. Хасьминский

— Давайте я расскажу какие-то, так сказать, опытные такие «фишечки», которые в принципе могут очень быть в целом даже хороши, а особенно в условиях тяжёлого кризиса, конечно, о котором мы сегодня и говорим. Например, Зураб Ильич Кекелидзе, которого я глубоко уважаю, главный психиатр нашей страны, говорит, что обижаться люди должны не долее чем 10 минут. И потом я стал это применять в своей работе, рекомендуя своим каким-то пациентам, иногда увеличивая до 30 минут. То есть в чём здесь дело? В основном это разрушает конфликт: я что-то подумал, она на меня обиделась, потом ещё, мы аккумулируем злом таким образом, потом всё взрывается. А надо, чтобы ничего не аккумулировалось. Вот мы поругались, и такое правило должно быть у нас в семье — опять же к армии придём, так чётко, есть устав: в этом случае делаешь это, в этом это и так далее. Здесь тоже в семье должны быть правила и во время кризиса, и не во время кризиса. Обижаемся 10 минут — хорошо, я на тебя обиделся, ушёл в другую комнату, через 10 минут пришёл, обнялись, друг друга простили, пошли жить дальше. А самое главное, что дети видят, что через 10-30 минут мы помирились. И они понимают, что мириться — это очень важная часть жизни. И они между собой будут мириться, они будут мириться с родителями, то есть вообще вся семья должна через 10-30 минут после конфликта помириться. Это очень важное правило, которое позволяет спасти огромное количество семей. Или, например, понятное абсолютно для каждого, наверное, верующего правило опять же, которое в кризисе особенно хорошо работает, это попросить прощения перед сном. Когда мы читаем вечерние молитвы, мы понимаем, сколько всего наделали и у кого надо попросить прощения, в первую очередь у Бога, но и между собой. А здесь, смотрите, просто все друг у друга просят прощения перед сном. И на следующее утро уже этот конфликт как бы не актуален, он уже исчерпал себя — вчера друг друга все простили. То есть не накапливается эта критическая масса, которая способна взорвать не только семью и не только в кризисе. Это очень важные профилактические такие меры.

К. Мацан

— Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при Патриаршем подворье, храме Воскресения Христова на Семёновской, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Мы продолжаем наш разговор о том, как семьям выйти из кризисов, в том числе и кризисов, связанных с карантином и пандемией, кризисов отношений, выйти с наибольшими приобретениями и с наименьшими потерями. Вот что ещё посоветуете, Михаил Игоревич?

М. Хасьминский

— Ещё, если действительно конфликты в семьях — ещё раз говорю, что это не только для пандемии, но и вообще в целом, — если в семьях существует напряжение, а оно обычно эмоционально: она сказала, он сказал, потом она вспомнила, что было тогда-то, он вспомнил, что было ещё раньше, и пошло-поехало, и уже никто не помнит, с чего всё началось. Но, естественно, это конфликт разгорается всё сильнее и сильнее, в итоге, конечно, к сожалению, часто сносится вообще вся семья. Пожалуйста, вот такое правило, что мы с детьми гуляем вместе, мы общаемся, ходим в кино, театр — это всё чудесно. Но если у нас друг к другу есть какие-то претензии любые, то мы давай с тобой в семье попробуем такое правило внедрить: если у меня к тебе претензия, я тебе пишу на бумаге, в соцсетях или кто как может сформулированную эту претензию. Ты мне в течение суток или раньше отвечаешь. А если у тебя претензии, то ты мне пишешь и так далее. То есть мы достигаем того, что разделяем: всё хорошее у нас в обычной жизни, а всё плохое мы переводим в эпистолярный этот жанр. Причём там же нельзя просто чувства, эмоции описать, там же надо сформулировать именно суть претензий, поэтому 90% всех претензий тут же сразу куда-то деваются, их лень формулировать. Остаются вот эти по сути 10% важных. И ответ человек получает сформулированный. То есть конфликты мы переводим в такое письменное выяснение отношений — это значительно оздоравливает семью. Главное, чтобы здесь оба члена чётко придерживались этих важных правил и не только их понимали, но никогда бы их не нарушали. Если это правило будет, я вас уверяю, что это очень во многом будет оздоравливать семью.

Кроме того, например, такое правило ещё можно ввести, — а в условиях коронавируса это ещё лучше, когда люди находятся вместе в этой закрытой среде друг с другом, — говорить хотя бы 10 добрых слов друг другу. То есть, например, я говорю жене и детям, дети говорят друг другу, жене и родителям, и все члены семьи говорят друг другу. Но так же просто на ходу не будешь же говорить, что «как ты сегодня чудесно выглядишь» — это же надо увидеть. Поэтому человек старается увидеть в другом члене семьи что-то хорошее, раз уж у нас есть правило говорить 10 хороших слов или комплиментов. И это тоже очень важно, потому что в обычной жизни у нас так: «Почему ты посуду не помыл, почему ты это не сделал?..» — и постоянно вот эти конфликты. И это тоже такое как бы правило, которое, наверное, следовало бы иметь вообще в целом в семье.
Кроме того, в принципе найти хорошее — я уже говорил, что, знаете, бывают люди, которые особенно во время этой коронавирусной инфекции говорят, что всё плохо. Это не невротики, а просто действительно человек попадает в эту тяжёлую ситуацию, в реактивное такое состояние, как говорят специалисты, и он не видит ничего хорошего, не может это увидеть. Вот тогда просто такое правило: в день запиши 10 хороших каких-то событий. Он записывает — вот те, про которые, например, я сказал, что «погода хорошая, вкусно поел, кто-то позвонил», — такие мелочи. А потом на следующей неделе вы говорите: «А теперь записывай 20». Он говорит: «20 нету. Надо их заметить». А потом 30, а потом 40. Вот если человек уже видит эти 40 хороших каких-то событий, то он уже, конечно, не может говорить ежедневно, что всё плохо. То есть это тоже такая техника, которую, безусловно, можно использовать.

Кроме того, конечно, надо бы сказать, что очень важно расписание, о котором я говорил, составить не только для дел, но и для собственного холодильника. Потому что некоторые люди заедают стресс, а потом, когда пройдёт этот коронавирус, они есть перестанут, но начнут запивать, то есть эта страсть одна в другую перетекает. И надо каким-то образом себя всё-таки и в коронавирусе тоже контролировать. А заняться обычно есть чем: можно заняться домашними питомцами, какой-то совместной деятельностью, в том числе и уборкой, получением новых навыков. Например, я очень как-то интуитивно попал, когда с итальянцами разговаривал — вот с этими женщинами. Они говорят, что не знают, что делать, что они сидят и их не выпускают на улицу с детьми, и уже сто раз всё переделали — непонятно, что делать. Я говорю: «Разберите архивы. Вот есть у вас дома там архив?» — «Да, у меня муж итальянец. У него фотографий куча...» Я говорю: «Разберите. Это будет интересно и ребёнку, и вам». И они разбирали, и, оказывается, это интерес к истории семьи пробуждало, интерес детей. И этих фотографий у каждого полно, но даже если не полно в виде фотографий, то разберите книги — у каждого есть библиотека, и это тоже потом кого-то заинтересует к чтению какой-то литературы и так далее. Порядок, вообще, наведётся, а то у нас есть много-много книг, но это же всё какой-то обычный беспорядок. Или займитесь электронными архивами — это точно у всех есть. То есть всё можно делать с большой пользой. И действительно это получало хороший результат. Но, конечно, не надо забывать о молитве, благодарности, о том, что надо, безусловно, молиться, благодарить Бога — это тоже, безусловно, помогает.

Например, чтобы поднять настроение в семье в целом, я рекомендовал... вот те, кому я рекомендовал и они использовали, потом меня благодарили. Я говорил: «Сделайте простую вещь: скачайте жизнеутверждающие файлы караоке — для этого даже не надо иметь всю эту караоке-систему», — мы это когда-то делали в Институте детской онкологии и гематологии, правда, это было очень давно, когда я там работал и волонтёрил. «Скачайте бравурную музыку, жизнеутверждающую, интересную, которую все знают, и просто всей семьёй пойте караоке. Вот эта бравурная музыка, вот это жизнеутверждающая, вот это вся семья вместе поёт. А вы же понимаете, что не просто так раньше люди на застолье пели. Это, безусловно, сближает, даёт такие очень серьёзные бонусы в целом семье. И здесь можно же сейчас повторить. Раз уж нечем заняться, ну так пойте, только соседям сильно не мешайте». И вот все эти занятия могут привести как раз к созидательному развитию семьи, а не к её деструкции.

К. Мацан

— Вот после ваших слов о бравурной музыке фраза «программа заканчивается на оптимистической ноте» звучит совершенно символически и очень верно. Спасибо огромное, Михаил Игоревич, за эту беседу. Дай Бог, чтобы те советы, которые вы озвучили, нашли воплощение в жизни наших радиослушателей, кому это будет полезно, и чтобы жизнь стала ярче, светлее. И как мы уже говорили, чтобы выход из любого кризиса, в том числе из кризиса, связанного с отношениями между людьми во время самоизоляции, чтобы выход стал максимально таким полезным, обогащённым новым опытом, который пойдёт в плюс. Михаил Хасьминский, руководитель Центра кризисной психологии при Патриаршем подворье, храме Воскресения Христова на Семёновской, сегодня был с нами и с вами в программе «Светлый вечер». У микрофона был Константин Мацан. Спасибо, до свидания, до новых встреч на волнах радио «Вера».

М. Хасьминский

— Всего доброго.