Поделиться
Запечатлённая в Священном писании летопись израильского народа — это, во многом, история войн с многочисленными соседями. Противостояния племён на Ближнем Востоке не прекращались с древних времён, поэтому каждое государство здесь имело свой свод законов, регламентирующий воинскую повинность. У израильтян таким кодексом были повеления, данные Богом пророку Моисею. Кроме десяти заповедей, Создатель открыл праведному праотцу подробные предписания, как следует выстраивать свою жизнь верующему в Единого Бога. Эти правила, подробно записанные в библейском Пятикнижии, касались всех сфер жизни, в том числе и военной обязанности перед государством.
В книге Второзаконие оговаривался не только порядок мобилизации, но и причины для освобождения граждан от воинской службы. Существовали ли подобные статьи в законодательстве других народов? Чтобы ответить на этот вопрос, современные американские ученые — профессор древнееврейского языка из Чикаго Джон Уолтон, религовед из штата Миссури Виктор Мэтьюз и профессор истории университета штата Висконсин Марк Чавалес, провели сравнительный анализ Второзакония с историческими документами царства Мари, хеттскими рукописями и законами Хаммурапи. Результаты исследования были опубликованы в 2005 году под заголовком «Библейский культурно-исторический комментарий».
Комментарий эксперта:
Двадцатая глава Второзакония предписывает освобождать от воинской повинности не только мужчину, недавно вступившего в брак, но и юношу, который обручился с невестой. В Священном писании это звучит так: «Того, кто недавно женился, пусть не посылают на войну и не дают ему никакой особой работы; пусть он целый год остаётся дома на радость своей жене». И «кто обручился с женою и не взял ее, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении, и другой не взял ее». Более того, право на отсрочку имели также те, кто только что построил дом или посадил виноградник — им давали возможность вкусить радость от нового жилища и первых плодов. Подобных послаблений ученым не удалось найти больше ни в одном древнем документе среди найденных археологами. Архив царства Мари, обнаруженный в 1934 году французскими учеными в нескольких километрах от Дамаска, содержал лишь предписание освобождать от воинской службы жрецов.
Хеттские воинские правила из Богазкёйского архива, найденного немцами на севере Турции в 1906 году, во многом оказались схожи с законами вавилонского царя Хаммурапи, которые были начертаны клинописью на стеле, раскопанной французами в 1901 году на территории Персии. И у хеттов и у вавилонян царь жаловал воинам земельные наделы, но если в хеттском царстве солдат мог передать казённую землю другому, делегируя вместе с ней и воинскую повинность, то подчинённым царя Хаммурапи за это грозила смертная казнь. Женившись, военнослужащие в древности ни в одной ближневосточной стране, кроме Израиля, послаблений в службе не получали. Можно вспомнить лишь законное право вавилонского воина вернуть жену, если она за время его отсутствия вышла замуж за другого.
Однако, самым удивительным предписанием закона Моисея оказалось вовсе не освобождение от службы в армии женатых иудеев и счастливых владельцев домов и виноградников. При сопоставлении с документами иных древних ближневосточных государств особо неординарным предстал восьмой стих двадцатой главы Второзакония!
Комментарий эксперта:
Законы царства Мари, государства хеттов и Вавилона при комплектовании войск предполагали такие меры, как перепись населения и физическое принуждение к службе. И это неудивительно — подобные методы и позднее использовались у многих и многих народов. А вот следующие строки, пожалуй, не встретишь больше ни в одном законодательстве — ни древнем, ни современном: «Кто боязлив и малодушен, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы он не сделал сердца братьев робкими, как его сердце».
С трусами в армии не церемонились ни в какие времена, суд над паникёрами всегда был коротким и жёстким — распространение малодушных настроений среди бойцов чревато поражением в любой войне. А данный Богом закон Моисея предложил мудрые и милосердные профилактические меры — просто не брать в строй тех, кто не уверен в своей храбрости.
Девятнадцатый и двадцатый века были богатыми на археологические открытия, многие из которых послужили доказательствами правдивости Священного писания. Двадцать первое столетие вывело ученых на новый виток исследований — анализ накопленный информации раскрывает не только достоверность, но и необычайную глубину библейских истин.
Тишина. Наталия Лангаммер
Поделиться
Вы когда-нибудь слушали тишину? — спросил нас режиссер в театральной студии, где я занималась в детстве. Мне было лет десять.
И мы решили послушать эту самую тишину. Замерли на минуту.
Вечер. Школа. Звуки уставших шагов учителей, которые задержались после уроков. Звук швабры, моющей пол. То ли звон, то ли шипение потолочных светильников. И тишина. Просто тишина.
Недавно слушала аудиобеседы владыки Антония Сурожского с прихожанами. Он рассказывал, что просит не беспокоить друг друга в храме, когда кто-то молчит, пребывает в тишине. Это очень важный момент. Момент погружения в себя, раздумий, молитвы. В конце лекции он предложил: «Давайте помолчим». И я вместе с владыкой и его паствой замолчала.
В детстве слушать тишину было любопытно. А сейчас?
Сейчас, в зрелом возрасте это, как глоток воды, как покой, как выдох усталости, как сладость.
Сейчас, когда я верующий человек, в тишине я слышу не звуки мира, я слушаю, я хочу услышать Бога. Я безмолвно молюсь. Кажется, мы оба молчим.
Как это нужно. Как это редко бывает. Просто остановиться и слушать тишину, а в ней — присутсивие Господа.
Автор: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Частное мнение
Игумения Таисия (Солопова) и её мать
Поделиться
Фото: PxHere
«Мать моя вложила мне в сердце любовь к Богу и ближним, и всё то, что подобает христианину», — говорила игумения Таисия (Солопова) настоятельница Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря. Будущая монахиня, духовная дочь святого праведного Иоанна Кронштадтского, устроительница храмов и монастырей, родилась в богатой семье дворян — морского офицера Василия Васильевича Солопова и его жены Виктории Дмитриевны, принадлежавшей к роду Пушкиных.
Супруги жили в одном из своих имений близ города Боровичи Новгородской губернии. Долгое время они оставались бездетными. Виктория Дмитриевна горячо молилась Божьей Матери о том, чтобы Владычица даровала ей дитя. И чудо произошло — 16 октября 1842 года на свет появилась здоровая, крепкая девочка. Малышку назвали Марией и окрестили в честь преподобной Марии Константинопольской. Василий Васильевич по роду своей морской службы редко бывал дома. С матерью же маленькая Маша была неразлучна. «Бывало, сидит она у окна своей комнаты, шьёт и рассказывает события из Священной Истории. А я примощусь на скамеечке у её колен и слушаю», — вспоминала игумения Таисия. Виктория Дмитриевна баловала дочь, покупала ей гостинцы и игрушки. Но, стремясь развить в девочке любовь к милостыне, часто говорила ей: «Видишь, Машенька, какая ты богатая, счастливая, сколько у тебя разных лакомств. А у других-то, несчастных, и хлебца нет, — ты бы поделилась с ними, а они бы за тебя Богу помолились». Девочка впитывала эти материнские уроки милосердия и всегда с радостью делилась тем, что имела. У неё была особая копилка, которую мама регулярно пополняла серебряными пятачками. Когда они с Машей выходили на прогулку, то брали копилку с собой и раздавали деньги всем нищим, которых встречали по пути.
В 1852 году Маше исполнилось 10 лет, и родители отвезли дочь в Петербург, в Павловский институт благородных девиц, где ей предстояло провести 6 лет. Разлука с домом, особенно — с нежно любящей матерью, плохо сказалась на здоровье девочки. Маша слегла и несколько месяцев провела в лазарете. Там, в помещении институтской больницы, она пережила несколько удивительных духовных видений, после которых ощутила призвание посвятить свою жизнь Богу и стать монахиней.
За 6 лет учёбы это желание только окрепло. И вот — выпуск из института, возвращение домой. Прошло немного времени, и Виктория Дмитриевна стала говорить о том, что девушке пора устраивать свою жизнь — прежде всего, найти подходящего мужа. Мария поняла: разговор о монастыре будет для матери неожиданностью. Но всё же решила открыть ей свою душу. Однажды, когда Виктория Дмитриевна пригласила домой портниху, Мария как бы между прочим попросила не шить ей много платьев. В ответ на удивлённый взгляд матери Маша, прижав руки к груди, взволнованно сказала, что не в состоянии жить светской жизнью; что она давно и всей душой стремится в монастырь. Виктория Дмитриевна оказалась непреклонна. «Если не хочешь раньше времени меня уложить в гроб, не повторяй больше никогда таких слов», — отрезала она.
Много дней и ночей провела Маша в слезах и молитвах. Но вот однажды матушка неожиданно собралась и уехала, не сказав, куда. А когда вернулась, обняла дочь и благословила на монашеский постриг. Виктория Дмитриевна рассказала, что во сне увидела Божью Матерь. Владычица укоряла женщину за то, что та не хочет отпустить дочь в монастырь. Проснувшись, она приказала заложить лошадей и поехала в близлежащий Иверский монастырь — помолиться перед иконой Царицы Небесной. «Там я дала обещание не удерживать тебя более», — со слезами сказала Виктория Дмитриевна.
Мария несколько лет прожила послушницей в разных обителях. 10 мая 1879 года в Тихвинском монастыре она приняла монашеский постриг с именем Таисия. Всё это время она вела с матерью постоянную переписку. А после её кончины узнала от родных, что последние слова Виктории Дмитриевны были о дочери: «Маша — вечная за нас молитвенница, сама Царица Небесная избрала её Себе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Люди как деревья»
Поделиться
Золотая осень. Субботним утром я иду по дорожке парка, усыпанной листвой, и любуюсь деревьями, «одетыми в багрянец и золото». Вот пронзительно красные рябины. Вот дубы со светло-коричневыми листьями. Вот жёлто-золотистые берёзки. А вот сверкают на солнце ярко-зелёные иголки соснЫ. Небольшой ветерок, слегка колыхающий кроны деревьев, создаёт приятный шум. Деревья словно разговаривают друг с другом и обращаются к проходящим мимо людям.
А людей этим утром немного. Вот улыбаясь идёт девушка. Её длинные волосы оттенка мёда и платины будто сливаются с золотой листвой берёз. Да и сама девушка стройна, как берёзка. Навстречу девушке идёт юноша с ярко-красными волосами. В наушниках у него играет музыка, и он покачивается ей в такт. Юноша похож на рябину, такой же рубиновый, и качается как это дерево, только рябинка от ветра, а он под звуки музыки. Немного поодаль вышагивает крепкий широкоплечий мужчина. Невольно я сравниваю его с массивной сосной, мимо которой он проходит. Мужчина излучает уверенность и надёжность, он такой же сильный, как это дерево.
Я подумал, что люди, как деревья, разных цветов и оттенков. Они не похожи друг на друга, но в целом образуют красоту и гармонию. Как же прекрасен этот мир, созданный Богом!
Все выпуски программы Утро в прозе
