— Вы не возражаете, Маргарита Константиновна, если сегодняшний визит в Русский музей мы начнём с полотна Николая Загорского «Давид играет на арфе перед Саулом»?

— Что ж, работа интересная, пройдёмте к ней! В 1873 году художник получил за неё золотую медаль от Императорской академии художеств. А вот и само полотно. Очень выразительное! Давид играет на арфе, а три человека слушают его: царь Саул, его дочь Мелхола и пророк Самуил.

— И как по-разному они смотрят на музыканта!

— Ключевое здесь противостояние Давида и Саула. Загорский изобразил момент, когда встретились два израильских царя. Саул формально оставался правителем, но за горделивое самоволие утратил благоволение Божие. А Давид — юный пастушок, боголюбивый и отважный, уже помазан пророком Самуилом на царство, но ещё не открыл никому своего избрания.

— История драматическая!

— Это точно! Саул, лишённый благодати, страдал приступами чёрной меланхолии. Он успокаивался, только когда Давид пел для него псалмы и играл на струнах. Правитель не знал, что одарённый пастушок сменит его на троне, но каким-то внутренним чутьём угадывал это и страшно злился на юношу. По-моему, Николай Загорский очень убедительно передал мятежное состояние Саула. Царь полулежит в кресле, но не может расслабиться — рука сжата в кулак, выражение лица мрачное и напряжённое.

— Злоба, съедающая Саула, отразилась и на судьбе его младшей дочери Мелхолы.

— И Николай Загорский напоминает об этом в своей работе. Девушка с нежностью припала к отцу, но её взгляд, полный надежды, устремлён на псалмопевца. Видно, что Мелхола влюблена. И эту любовь Саул попытается использовать против Давида. Он разрешит юноше жениться на Мелхоле, только если тот убьёт тысячу филистимлян — самых грозных врагов Израиля. Царь выставил такое условие, рассчитывая, что псалмопевец погибнет. Но Давид вышел победителем из этого испытания, и Мелхола стала его женой.

— Правда, этот брак не принёс счастья, опять-таки из-за интриг Саула.

— Когда смотришь на картину Николая Загорского, горькая история оживает. Мелхола, влюблённая, печальная и взволнованная, выглядит здесь заложницей отцовской душевной болезни.

— Что говорить, художник — тонкий психолог! Удался ему и образ пророка Самуила. Праведный старец стоит, скрестив руки на груди. Видно, как он скорбит о том, что происходит с Саулом. Но я должен заметить, что Николай Загорский допустил здесь некоторую вольность. После того, как Саул утратил благоволение Божие, Самуил отстранился от него и не мог присутствовать в царском шатре.

— Может быть, поэтому художник изобразил пророка оттенками всего двух цветов — серого и коричневого? Праведник изображён как тень, он здесь — незримый свидетель от Господа, символ Божественного участия в истории Израиля.

— Поразительная мысль! Как она мне в голову не приходила! Может быть вы, Маргарита Константиновна, дадите ответ и на мой главный вопрос к Николаю Загорскому. Почему художник, создавший три таких выразительных образа — Саула, Мелхолы и Самуила, в облике Давида не показал его мощи, значимости? Почему зритель должен верить, что кудрявый юноша — пламенный вождь Израиля?

— Мне кажется, Николай Загорский стремился подчеркнуть кротость царя Давида, готовность во всём слушаться Бога. Эта черта псалмопевца отражается и в его произведениях.

— А ведь так и есть! Вспомнить хотя бы семнадцатый псалом, где Давид называет Господа своей крепостью, твердыней, прибежищем, щитом.

— И может быть, этот псалом образно процитировал Николай Загорский, изобразив щит, выглядывающий из-за плеча Давида, как крыло. Именно ангельская верность Творцу защищала праотца во всех опасностях, помогала вести народ.

— И это главный смысл картины Николая Загорского «Давид играет на арфе перед Саулом», шедевра под сводами Русского музея в Санкт-Петербурге!