Ах, этот неудобный разговор. Сколько раз в жизни мы сталкиваемся с ожиданием неминуемого события, которое ждёшь с потеющими от тревоги руками. И как мучительно это ожидание и как мы всё равно сами, насколько можем, оттягиваем начало этого очень неудобного момента.

В моей детской комнате на подоконнике рос огромный, до потолка, кактус. Он был с длинными колючками, которые мы с сестрой любили отламывать и вставлять в пластилин. И вот однажды при очередной попытке оторвать пару колючек этот кактус свалился прямо на меня. Сам сломался, горшок разбился, а земля щедро рассыпалась по полу. Я пыталась собрать всё руками, прятала осколки под стол, но только ещё больше развезла чёрную влажную землю по гладкому паркету.

Целый день я не говорила о случившемся маме. Бежала к ней в кухню по первому зову, выполняла её поручения! Лишь бы только она не вошла в комнату и не увидела сломанный кактус. Но, если с мамой мне удава́лось оттянуть момент неудобного разговора, то ожидание отца с работы наводило на меня ужас! Я настолько не хотела говорить ему о случившемся, что не придумала ничего более подходящего, чем подпереть стульями дверь.

Надо ли говорить, какую взбучку я получила после сорока минут затворничества в комнате? Когда отец за дверью кричал: «Что случилось?!». А я сидела на столе в совершенной растерянности, безысходности и всё оттягивала и оттягивала минуту, когда мне придётся сказать, что огромный кактус с длинными колючками, больше никогда не вернётся на своё прежнее место. В этот момент меня совершенно не волновало, о чём думали родители.

Сейчас мне понятны их мысли со всеми деталями: я сама мама и сталкиваться с подобными ситуациями в качестве «объекта страха» иногда приходится. Дети – мастера оттягивать неудобные моменты. Прячут фантики от конфет, недогрызенные яблоки, дневники с двойками. Молчат до последнего о родительских собраниях, когда знают, что на них нажалуются. О разбитых нечаянно тарелках и ещё о многих мелочах, которые им на момент детства кажутся ужасными проблемами. Сейчас я очень хорошо понимаю, почему мой неудобный разговор о судьбе многолетнего кактуса состоялся с ремнём в руках и всхлипами «я больше так не буду». Потому что он произошёл на пике максимального напряжения. И его разряд получил такую силу, что в родителях взорвался тугоначинённый замес из негативных эмоций, усмирить который под силу только духовно-опытным, психологически сильным людям.

Скажи я тогда о случившемся сразу, маме, никакого пожара из эмоций не возникло бы. Мы бы просто вязли с ней веник, убрали землю и сгребли на совок черепки разбитого горшка. Отец не то, что не спросил бы ничего. Он даже и не заметил бы.

Взрослым очень хорошо видно, когда дети что-то скрывают. Когда не хотят о чём-то говорить, от стыда или просто от нежелания. Но мы-то всё видим. И нам даже иногда кажутся смешными их ужимки и переживания. Всё потому что сами через это прошли и выучили бабушкину поговорку «честное признание облегчает наказание». Как актуальную на все времена.

Но люди на земле живут в постоянном взаимодействии друг с другом и поговорка хоть и на слуху, но реализуется не всегда. И ожидания неудобных разговоров бывает настолько мучительными, что нередко мы задаёмся вопросом: «А не оттягиваем ли мы э́тим встречи с собой?». Ведь именно в моменты каких-то решений, признаний, принятия правды человек на время сбрасывает с себя внешнюю оболочку из манер, правил и созидает себя в настоящем образе. Без масок.
Если православный человек отбросит эмоции и посмотрит на неудобный разговор философски, то увидит в нём нечто ценное для себя. Он увидит, как оголяются подводные камни из оправданий, жалоб, ухода от ответственности.

Гордости. И других грехов, которые мы в повседневности за собой замечаем. И тут собрать бы в горсть эти оголённые грехи, пока они опять не скрылись в водовороте событий, да снести все до одного к аналою под епитрахиль. И делай так каждый, совесть бы наша чище стала и неудобных разговоров бы поубавилось. Только к исповеди… подготовиться надо. Попоститься три дня. Вымыть нос, уши. Юбку купить, чтобы пяток не видать было. Ну и тогда уже… А с кондачка на исповедь – неудобно как-то.