У нас в гостях был настоятель храмов Михаила Архангела в Пущино и Рождества Богородицы в Подмоклово протоиерей Дионисий Крюков.

Разговор шел о смыслах и особенностях богослужения в ближайшее воскресенье, о памяти святых преподобного Феодосия Великого, преподобного Павла Фивейского, преподобного Иринарха, затворника Ростовского, мученицы Татианы Римской и равноапостольной Нины, просветительницы Грузии, а также о поклонении честным веригам апостола Петра.

---

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья. С вами Марина Борисова. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. И сегодня у нас в гостях настоятель храма Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков.

Прот. Дионисий Крюков

— Здравствуйте, дорогие друзья.

М. Борисова

— С его помощью мы постараемся разобраться, что ждёт нас в церкви завтра, в 31-е воскресенье после Пятидесятницы, оно ещё называется «Неделя по Богоявлении», и на наступающей седмице. Как всегда, по традиции, мы стараемся понять смысл наступающего воскресенья, исходя из смысла тех отрывков из Евангелия и Апостола, которые будут звучать завтра в храме во время Божественной литургии. И сразу начинается куча недоумений у меня. Завтра мы услышим отрывок из Послания апостола Павла Ефесянам, из 4-й главы стихи с 7-го по 13-й. И вот просто буквально с первых слов начинаются у меня лично вопросы. 7-й стих: «Каждому из нас дана благодать по мере дара Христова». И тут я сразу торможу и задаю вопрос: выходит, если мне мало данного, в смысле дара Христова у меня мало, то и благодати мне положено меньше? Как-то я не очень понимаю, что имел в виду апостол, когда говорится о такой странной сегрегации.

Прот. Дионисий Крюков

— В общем-то, мы всё-таки должны быть достаточно трезвыми людьми и понимать, что тем не менее мы друг от друга отличаемся. И действительно, у каждого есть какие-то свои особенности и свои возможности. В общем-то, пользуясь примером из одного толкования Иоанна Златоуста, тут надо сказать, что каждый из нас является некой чашей, которая пытается зачерпнуть океан благодать. И одна чаша большая, другая чаша поменьше, но тем не менее благодать от этого не уменьшается. Она всё равно в полной мере присутствует, но каждый вмещает её по тем возможностям и по тому промыслу, который задумал о нас Бог. И в этом смысле действительно каждый из нас человек благодатный, с одной стороны. А с другой стороны, вмещает на первых порах, может быть, не до конца всю полноту. Впрочем, и невозможно океан в себя вместить. Но важно, что человек, по мере своей духовной жизни, своё внутреннее пространство, свою ту самую ёмкость, в которую он может вместить благодать, призван к тому, чтоб её увеличивать. От этого он становится всё более и более как бы явным носителем благодати Божьей.

М. Борисова

— А дальше апостол говорит о том, что Спаситель поставил Своих учеников — каждого на разные служения. Он поставил одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для создания Тела Христова. Но тут более-менее всё понятно, непонятно дальше: «Доколе все придём в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова». И тут я замолкаю в недоумении, потому что я совершенно не понимаю, о чём он говорит. Что означает «в меру полного возраста Христова» для нас?

Прот. Дионисий Крюков

— Сначала нам может показать, что разговор идёт о чисто возрастной категории. Действительно, до 30 лет Христос ведь не выходил на проповедь. И это объясняется не тем, что Он был недостаточно мудр, а тем, что именно с тридцатилетнего возраста в то время и в той среде было возможно проповедовать. Человека, который не достигал этого возраста, просто никто бы слушать не стал. И, как мы знаем, Христос проповедовал три с половиной года. Соответственно, тот самый, можно сказать, классический 33-летний возраст, кажется, что на него должны мы ориентироваться. Но всё-таки тут надо иметь в виду, что Христос не возрастал и что возраст Его — это возраст совершенный, совершенной мудрости, который был у Него изначально. Но при этом при всём каждый из нас, каждый из христиан, является образом Христа. И этот образ мы должны раскрыть в подобии. Подобие бесконечно, то есть мы должны стремиться к тому самому идеальному образу Христа, который Он и представляет из Себя. Соответственно, мы этот возраст определяем не как чисто количественное проявление прожитых лет, а именно как некий образ совершенства. То есть опять же раскрываем в себе возможность полного вмещения в себя благодати Божьей и уподобления нашему Спасителю.

М. Борисова

— То есть, если переводить это на более приземлённый язык: на сколько хватит этого вместилища.

Прот. Дионисий Крюков

— Совершенно верно. Но стараться при этом, чтобы это вместилище всё более и более расширялось.
М. Борисова

— Теперь давайте перейдём к отрывку из Евангелия от Матфея — из 4-й главы стихи с 12-го по 17-й. Это такой странный отрывок, что я себе позволю прочитать его целиком: «Услышав же Иисус, что Иоанн отдан под стражу, удалился в Галилею и, оставив Назарет, пришёл и поселился в Капернауме приморском, в пределах Завулоновых и Неффалимовых, да сбудется речённое через пророка Исаию, который говорит: земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет. С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное».
Это такой концентрат смыслов, что мозг закипает. Во-первых, думаю, меня простят наши радиослушатели, я по себе сужу, большинство из нас достаточные невежды в ветхозаветных текстах. Поэтому, когда в Евангелии идут отсылки на какие-то ветхозаветные пророчества, на какие-то реалии, которые понятны были в те времена, мы начинаем теряться, мы теряем мысль автора, потому что мы не улавливаем этих аллюзий. Что за земля Завулонова и Неффалимова, что за пророчество Исаии? О чём тут речь идёт?

Прот. Дионисий Крюков

— Ну, Завулон и Неффалим — это два колена из двенадцати колен Израилевых. И это их земля, которая действительно лежала на границе с Галилеей языческой. То есть это пограничная среда, самая дальняя. Если считать, что Иерусалим это центр, то это то, что как бы за пределами, почти что на границе со святым пространством. И Исайя говорил про эти два колена и про эту землю, что она как бы находится в угнетённом состоянии, во тьме сидит и ходит в тени смертной. Тут есть аллюзия, с одной стороны, на то, что эти два колена первыми были уведены в вавилонский плен, и поэтому их положение было далеко не завидное. Но здесь же в пророчестве даётся и некое обетование на то, что именно с их пределов начнётся проповедь Христова. Вообще, этот отрывок актуален для нас сейчас, потому что мы находимся в после-Богоявленском периоде, то есть мы недавно праздновали праздник Богоявления, Крещения Господня, и, соответственно, всё это связано с теми событиями, которые происходили до этого и начинаются сейчас. То есть Иоанн Креститель проповедовал Мессию, указал на Него. Дальше его миссия уже умаляется, заканчивается, и Христос начинает проповедовать. Именно мы видим в этом отрывке те самые слова: покайтесь, приблизилось Царство Небесное — уже говорит не Иоанн Креститель, а уже говорит Сам Спаситель.

М. Борисова

— Иоанн Креститель просто уже ничего громко говорить не может, потому что сидит в тюрьме у Ирода.

Прот. Дионисий Крюков

— Совершенно верно. Но эта проповедь начинается с языческой стороны — это с Иордана, с Галилеи языческой, то есть с тех пределов: Капернаум, Тивериада, Вифсаида — то есть это все города, которые лежат на побережье Галилейского моря, или озера. Именно с этих пределов Господь призывает Своих учеников, потому что они все являются рыбаками именно на этом озере. И начинается Его проповедь, и тем самым забрезжила заря. Тут говорится о свете, который коснулся этой тёмной страны, как бы тёмной, в смысле языческой страны, которая находилась во тьме неведения, неверия. Мы с вами знаем, что на евангельском языке всё, что касается тьмы, это касается нечестия греха и дьявола, а всё, что касается света, это касается добродетели, воскресения и Бога. И вот именно с этой, казалось бы тёмной страны, начинается заря будущей проповеди, будущего Евангелия и будущего Воскресения.

М. Борисова

— В чём ещё главный смысл этого отрывка для нас сейчас? Вот мы прошли период прекрасных рождественских и богоявленских праздников. Мне всегда кажется очень важным обращать внимание на то, как построен церковный календарь, как незаметно, исподволь начинают звучать нотки, которые ведут нас дальше. То есть мы не зависаем в церковном календаре на каком-то отдельном периоде. И вот как в преддверии Рождества Христова очень долго, исподволь нам напоминали ветхозаветных пророков, напоминали семью Пресвятой Богородицы, Её Саму, и вот постепенно-постепенно мы внутренне подходили к Рождеству Христову. Как только мы отпраздновали все эти прекрасные зимние праздники, и вот уже даже в Евангелии зазвучала нотка: мы вступили на тропинку, которая нас поведёт в Церкви к Великому посту.

Прот. Дионисий Крюков

— Согласен с вами, да, в общем-то, чуткий слух уловит здесь и эту тональность. Тем более, что в скором времени действительно нас ждёт это очень и очень важное событие жизни Церкви.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям: сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной в студии настоятель храма Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. И мы говорим об особенностях и смысле богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. И вот в подтверждение моей гипотезы, высказанной в предыдущей части, мы как раз на этой неделе начинаем вспоминать великих христианских аскетов, монахов-подвижников, с которых начиналось и развивалось монашество в III-VI веках. И мы будем вспоминать преподобного Феодосия Великого 24 января, и преподобного Павла Фивейского 28 февраля. Два удивительных совершенно монаха, абсолютно не похожих, то есть диаметрально непохожих.

Когда смотришь на их жития, думаешь, что палитра монашеского подвига неисчерпаема, потому что люди умудрились настолько по-разному свою монашескую жизнь прожить. И тот и другой совершенно фантастический вклад внесли в историю становления христианской аскетики, и жили-то, в общем-то, в одну эпоху. И при этом каждый нашёл себя, потому что если взять преподобного Павла Фивейского, то он, как ушёл в пустыню, так и прожил там почти 90 лет. И никто бы, собственно, не узнал, наверное, о его вот этом молитвенном подвиге, если бы не Антоний Великий. Потому что как они общались, на каком уровне коммуникации, как сейчас бы сказали, — вот эти два великих молитвенника? Когда Антоний Великий пришёл к Павлу в пещеру, оставался там до его кончины, присутствовал при кончине, взял его облачение с собой как великую святыню.

Прот. Дионисий Крюков

— Облачение — это громко сказано. Опоясание, потому что облачения там был минимум на самом деле.

М. Борисова

— Ну, что было, то и взял. Но это это для меня всегда удивительная история, потому что какой из патериков не возьмёшь древних, везде так или иначе подвиг Павла Фивейского упоминается. Вот ничего не сделал человек: не ходил, не учил, не писал, не участвовал во Вселенских Соборах, но колоссальный вклад внёс только тем, что сидел в пещере и молился.

Прот. Дионисий Крюков

— Ну, как правило, эта история повторяется на протяжении всей истории Церкви, когда какие-то подвижники, уходя от мира, тем не менее начинают очень ярко светить и привлекать к себе огромное число последователей, которые хотят именно подражать, учиться, учиться смирению, умерщвлению своей плоти, учиться любви к Богу и тому напряжению, которое на самом деле очень непросто достигнуть в своей обыденной жизни. И вот этот самый пример как раз и явил Павел Фивейский. Действительно, Антоний Великий много сделал для того, чтобы явить его всем, всей Церкви, и в очень многих византийских храмах на протяжении долгого времени он был одним из таких явных образов, которые изображали на иконах, на стенописи, его изображений достаточно много, как и ссылок на его пример в святоотеческой литературе.

М. Борисова

— Если теперь обратиться к истории жизни преподобного Феодосия Великого, то это совсем наоборот. Это великий деятель, как у нас преподобный Сергий, который, в общем, не ставил такую какую-то программу строительства монастырей, но за свою подвижническую жизнь умудрился создать несколько таких удивительных, тогда совершенно новых, монашеских общежитий. Потому что был пример монастырей, которые по примеру монастыря Пахомия Великого образовывались, но они совершенно были иначе устроены. То, что делал преподобный Феодосий, это было для очень большого количества самых разных людей.

Прот. Дионисий Крюков

— В его общении место себе находили люди самого разного и образования, и происхождения, и менталитета, как мы сейчас скажем. То есть он для всех находил своё место, и все вместе могли существовать, вместе молиться, служить, а самое главное, друг другу помогать и работать.

М. Борисова

— А потом, разница была в том, что если первые монашеские общежития строились всё-таки на индивидуальном подвиге, то есть люди больше уединялись. И если они трудились, если они каким-то ремеслом занимались, всё равно их объединяло главным образом богослужение, которое их собирало вместе в храме. Но то, что сделал преподобной Феодосии — во первых, он выбрал самое неподходящее для жизни место, то есть пустыня вообще не подарок, но он выбрал такую пустыню, где мало того что было страшное засоление почвы, она ещё, когда был период дождей, умудрялась превращаться в болото, там образовалось колоссальное количество всякой мошкары. Понятно было, что почва это совершенно не поддаётся обработке, потому что она вся засолена. И вот на этом жутком месте собирались сотни людей, которые находили возможность спасаться вместе.

Прот. Дионисий Крюков

— Это некий образ того, что эта грешная земля, которая так засолена нашими грехами, которые населена всевозможными паразитами, в том числе и духовными, тем не менее под воздействием молитвы может очищаться и приносить свои плоды. Действительно, изначально Феодосий Великий поселился в пещере, в которой, по преданию, останавливались волхвы, когда шли уже обратно, поклонившись Христу, уже обратно шли в свои страны. И вот именно в этой пещере он начал свой подвиг, а потом уже перенёс недалеко строительство вот этого нового, так сказать, образа жизни монашества.

М. Борисова

— Надо себе представить, что, вообще-то, мы так иногда вскользь читаем в истории Церкви, что монашество было ответом на колоссальные нестроения в Церкви в IV-V веках. Мы как-то историю Вселенских Соборов не можем соединить с историей аскетики. А ведь на самом деле всё это происходило в одно и то же время, и зачастую именно монашествующие были основными участниками этих догматических споров. А догматические споры — это не просто собрались схоласты и поспорили, там ведь это всё было завязано на имперскую политику. Это грозило карами, ссылками, Бог знает, какими ещё прещениями. Но помимо всего прочего, была же борьба ещё за ум императора, потому что в зависимости от того, чью сторону принимал император, дальше многие христиане зависели именно от этого. Поэтому это всё было очень остро и очень многих касалось непосредственно их жизни здесь и сейчас. И как раз Феодосий Великий принял самое активное участие в борьбе с монофизитством. Это было течение очень популярное в конце V века, причём такое популярное, что император Анастасий этих самых монофизитов поддержал.
Монофизитская ересь утверждала, что у Христа была только одна природа Божественная и, якобы, эта природа полностью поглотила человеческую. Собственно говоря, дальше можно не продолжать. Я думаю, что большинству наших радиослушателей понятно, в чём была главная ошибка. Но просто при императоре Анастасии на православных началось гонение — на тех, кто не признавал монофизитский взгляд на природу Христову. Начались бунты, и вот как раз преподобный Феодосии от лица пустынников сначала написал послание императору, обличил его в ереси. А потом он просто пришёл в Иерусалим, встал в главном храме на возвышение и во всеуслышание возгласил, что тот, кто не почитает четыре Вселенские Соборы да будет анафема.

Прот. Дионисий Крюков

— На самом деле это очень явный такой показатель, какой авторитет был у преподобного Феодосия Великого. На самом деле его настолько ценили и, кстати, он находился в дружбе с другим великим аскетом — преподобным Саввой Освященным, — что их вдвоём, как бы выбрали для того, чтобы они были руководителями всего монашества этой области. И они от лица всего монашества, в общем-то, и выступали в данном случае. Феодосий Великий не побоялся высказать ту самую догматически верную, уже определённую на IV Вселенском Соборе истину, которая шла вразрез с мнением и императора, и патриарха. За что и поплатился заточением, из которого был вызволен только после смерти императора. Интересно что его похоронили в той же самой пещере, в которой он начинал свой подвиг. Но, однако, в настоящий момент его мощи находятся в храме Гроба Господня. Впрочем, игумен Даниил, который ходил в Святую Землю в XII веке, это русский путешественник, говорил, что он там видел и его могилу, и могилу многих других святых, и даже могилу его матери, которая там же погребена.

М. Борисова

— Это всё захватывающе и интересно. Вообще, жития святых первых веков можно читать с таким же интересом, как «Три мушкетёра» Дюма. Потому что там столько приключений и столько всего, столько событий вмещала одна человеческая жизнь, причём каждая, эти жизни переплетались — это всё безумно интересно. Но тут такой чисто прагматический взгляд: нам-то какой урок?

Прот. Дионисий Крюков

— Я думаю, что вот какой урок: с одной стороны, нам кажется, что вот эта вот самая аскетика касается лишь только каких-то дальних людей, каких-то особенных избранников Божьих, которые согласились полностью ограничить свою жизнь и фактически превратить её в некий гроб. Но это не так. На самом деле, конечно же, все аскеты являются для нас примерами, пусть в той самой мере, в которой мы способны вместить эту аскетику. С другой стороны, нам кажется, что аскетика, то есть те самые подвиги, которые мы ради своей души, ради Бога поднимаем, они лежат совсем в другой плоскости, нежели чем вероучение. А вот пример Феодосия Великого показывает, что это всё едино, что невозможно молиться, поститься, каяться, но при этом не погружать свой ум и, пользуясь выражением Феофана Затворника, который говорил, что ум должен плавать в Божественном откровении, в Божественных истинах. Вот именно аскетика, эти наши подвиги, без погружения в вероучение, бесполезны. Феодосий Великий нам явил свой пример именно в этом направлении.
М. Борисова

— В эфире радио «Вера» программа «Седмица». В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость — настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. Мы ненадолго прервёмся, вернёмся к вам буквально через минуту, не переключайтесь.

М. Борисова

— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица». В студии Марина Борисова и наш гость — настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. И, как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей седмицы. На следующей неделе у нас очень много тем, которые касаются подвига. Мы говорили об аскетическом подвиге, о молитвенном подвиге, а есть два повода подумать о том, почему так важен на каком-то этапе для христианских аскетов был ещё и телесный подвиг. Вообще-то, на самом деле, мне кажется, что при современном состоянии здоровья большинства наших верующих, просто простоять всю Всенощную и потом всю Литургию — это уже телесный подвиг определённый. Поскольку мы все хилые и слабые, и нас не сравнить с теми людьми, но вот всё-таки. И мы будем вспоминать преподобного Иринарха, затворника Ростовского, 26 января. И будет праздник поклонения честным веригам апостола Петра 29 января. Для начала давайте всё-таки вспомним, что такое вериги и зачем их вообще на себя надевали?

Прот. Дионисий Крюков

— Ну да. Надо сказать, что несмотря на то, что мы объединим сейчас эти жизнеописания двух святых, всё-таки надо сказать, что апостол Пётр сам не надевал те цепи, которыми его приковывали. А его приковывали несколько раз на самом деле. И это было и в Иерусалиме...

М. Борисова

— Но тогда их Ангел освободил. И как раз вот те самые цепи, которые распались по мановению Ангела, и были сохранены как главная святыня.

Прот. Дионисий Крюков

— Да. А потом, по преданию, они были принесены в Рим, и там они воссоединились чудесным образом...

М. Борисова

— С теми цепями, которыми его приковывали в темнице перед распятием.

Прот. Дионисий Крюков

— Да. Но на самом деле этим цепям поклоняются как святыням именно потому, что это образ того, что апостол добровольно отдавал себя на самом деле для того, чтобы ради Христа страдать. Это образ был как бы самоуничижения апостола, того, что он претерпевал страдания за своего Божественного Учителя. И сейчас они выставляются в римском храме, в базилике Сан-Пьетро-ин-Винколи, который, кстати, ещё известен тем, что там находится знаменитая гробница папы Юлия II со скульптурами Микеланджело, со знаменитым Моисеем, Рахилью Лией. То есть наши слушатели, если захотят поклониться этим веригам, они могут увидеть и этот шедевр высокого Возрождения, и величайшую святыню христианского мира. Так вот, эти вериги сейчас выставляются, их можно лицезреть, поклониться, но и сейчас сделаем как бы мостик к другому святому — к преподобному Иринарху, затворнику Ростовскому, который эти вериги на себя надел добровольно.

М. Борисова

— Да ещё в таком количестве...

Прот. Дионисий Крюков

— Да. Это были не просто там одна-две цепи, которыми ноги апостола Павла просто приковали к стене, чтобы он не убежал. А это были просто многокилограммовые...

М. Борисова

— Можно просто перечислить, чтобы наши радиослушатели представляли, что после смерти Иринарха осталось: 142 медных креста, 7 наплечных вериг, цепь в 20 сажен, которую он носил на шее, железные ножные путы, 18 ручных оков, связни, которые он носил на поясе, весом в пуд, и железная палка, которой он прогонял бесов. Вот представить себе, что это вообще в принципе можно поднять... но мы говорили уже про состояние физическое нашей паствы сегодня. То есть это даже не умещается в голове.
Прот. Дионисий Крюков

— Но если мы, тем не менее, вспомним апостола Петра, мы поймём, в чём смысл этих вериг. На самом деле преподобный Иринарх просто сам себя добровольно заключил в темницу. То есть этот металл, который был на нём, это была та самая клетка, которая ограничивала, ну, немного, его пространство, но тем не менее, не давала ему возможность жить абсолютно свободно физически для того, чтобы раскрывалась свобода его внутренняя. Именно эта его внутренняя свобода, именно это молитвенное настроение привлекали к нему очень многих людей, и, конечно, удивляли окружающих. Но тем не менее удивление вызывали и у людей весьма и весьма почтенных. То есть к нему на поклон и за советом, благословением приезжали и Михаил Скопин-Шуйский, и князь Дмитрий Пожарский с Кузьмой Мининым. И так случилось, что на него поглядеть пришёл и Ян Пётр Сапега. И там случилась достаточно драматичная история с благополучным концом на самом деле, когда Сапеге сказали, что вот он за Шуйского молится. Но Иринарх не постеснялся, он сказал, что «я в России рождён и крещён, и за русского царя и Бога молю». На что Сапега ответил: «Правда в батьке велика. В которой земле жить, той земле и служить»

М. Борисова

— На самом деле это особая, очень мне кажется, важная и интересная тема. Надо просто напомнить нашим радиослушателям, что это была за эпоха, когда появился на русской земле этот удивительный человек. Он обычный крестьянин в Ростовской области, родился в середине XVI века, то есть как раз в тот год, когда тогда ещё великий князь Иван Васильевич, ещё не царь, потому что в этот год как раз он принял помазание на царство и стал царь и великий князь всея Руси. Человек 30 лет жил как все, то есть торговлей занимался. И вот 30 лет прошло, взял, постригся в монахи. Уже само это вызывает интерес — что такое в нём перевернулась, что в 30 лет такое кардинальное изменение всей жизни. Это опять всё время, это человеческая жизнь и история. И это как раз то самое время, когда началась самая трагическая фаза Ливонской войны. То есть поляки захватили Полоцк, осадили Псков, шведы взяли Нарву, осадили Орешек. И дальше ничего хорошего, вплоть до самой его кончины, с точки зрения истории страны, в которой он жил, его не ждало, потому что дальше начинались самые страшные годы Ивана Грозного. Потом царь Фёдор, который болел-болел, да умер, потом царь Борис, потом смута. В общем, катастрофа, которая стояла как бы в начале его выхода на такое служение аскетическое.

Прот. Дионисий Крюков

— И тем не менее, судя по всему, этот призыв внутренний он услышал, почувствовал для того, чтобы его молитва была той самой подпоркой в жизни, в том числе и целого государства. Потому что через него проходили пути очень многих судьбоносных деятелей того времени.

М. Борисова

— Но они почему проходили? Он начал с того, что пришёл в монастырь и начал чудить. То есть он вроде был послушник, вроде как ходил на послушания, ходил на службы. По ночам не спал, молился, начал на себя вериги надевать, сапоги отдал босому, потом сам босой всё время ходил. То есть он настолько был белой вороной, что его из монастыря практически выжили.

Прот. Дионисий Крюков

— И неоднократно, причём, выживали. И интересны эти взаимоотношения между ним и его игуменом, который всё время как бы, с одной стороны, его уважал и ценил, а с другой стороны, ему много чего наговаривали на преподобного Иринарха. Поэтому он то его изгонял, то наоборот, потом приглашал. На самом деле в этом действительно есть какая-то очень показательная история того, что люди святые и правильно настроенные, могут и прощения просить, и прощать.

М. Борисова

— И ещё очень важно, что люди святые, правильно настроенные, необязательно живут всю жизнь живут душа в душу и не ссорятся. То есть в нашем представлении святой у него нимб, вот они все стоят ровненько так редком и только благостно друг другу кивают — ничего подобного.

Прот. Дионисий Крюков

— А для нас с вами, дорогие братья и сёстры, это очень важный урок. Не надо относиться к тем людям, которые в нашей жизни как бы не сложились, как к пройдённой странице. Надо понимать, что если Господь нас связал с этим непростым человеком, у нас что-то не клеится, то мы не можем его просто перевернуть, как прочитанную страницу, нам ещё с этим человеком жить и жить. А возможно, в дальнейшем мы что-то и поменяем в себе.

М. Борисова

— А то, что он сказал Сапеге, это тоже очень интересный сюжет и очень, мне кажется, важный и достойный того, чтобы подумать. Ведь, посмотрите, он сказал: «Я буду молиться за русского царя». В это время было два человека, двое святых, которые молились за этого русского царя, потому что в этот момент помазанным русским царём был Василий Шуйский, человек чудовищной совершенно репутации, абсолютно беспринципный. Вот если есть какие-то отрицательные эпитеты, все можно через запятую применить к этому человеку. Кто за него молился? За него молился святитель Ермоген, который, практически отказываясь молиться за любого непомазанного государя, которые там в виде всевозможных лжеправителей появлялись через запятую, пожертвовал буквально жизнью, то есть умер от голода, потому что не соглашался ни на какие компромиссы. И Иринарх Ростовский. Вот они молились за этого жуткого совершенно типа, который волею каких-то исторических судеб в тот момент оказался законным русским царем. И это очень интересная тема, мне кажется, совершенно мало осмысленная. Это святые люди. Мы предполагаем, что святые как-то прозревают реальность не так, как мы. И они считали своим долгом поддерживать вот этого человека, потому что он был законный помазанный царь. Потому что иначе рушится государственная структура.

Прот. Дионисий Крюков

— Да, мироустройство, которое непосредственно, а в те времена это понимали очень хорошо, дано именно от Бога. И если разрушить это, то рушатся вообще все основы не только мирские, но и духовные. Поэтому было это так важно. Молиться — это же не значит во всём оправдывать, молиться — это значит просить у Бога помощи, в том числе и в этой ужасной и трудной ситуации, чтобы Господь каким-то образом удерживал от крайней пропасти ту ситуацию, которая была действительно катастрофическая.

М. Борисова

— Напоминаем нашим радиослушателям, что сегодня, как всегда по субботам, в эфире радио «Вера» программа «Седмица». Со мной в студии наш гость — настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. И мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. Наступающую неделю можно в каком-то смысле ещё назвать «женской неделей», потому что у нас память двух таких удивительных святых женщин. Это память мученицы Татьяны Римской 25 января — всем известный Татьянин день. И память равноапостольной Нины, просветительницы Грузии 27 января. Тут не знаешь, с чего начать. Потому что, что касается Татьянина дня, то все настолько привыкли, что это студенческий праздник, забывая, что студенческий-то он с XVIII века, а память Татьяны Римской — на протяжении почти всех веков существования Церкви. И за тем, что этот праздник студенческий, забывается сама святая порой. А мне кажется, история её довольно интересная, потому что вот человек принял такую смерть, вроде как за веру свою, в тот момент, когда никаких не было гонений, и вроде как по политическим мотивам. Мне почему кажется, что интересно обратить на это внимание? Потому что когда порой у нас начинают рассуждать о том, велик ли подвиг новомучеников Российских, что вот многие были арестованы по каким-то политическим наветам и собственно приняли смерть как противники власти, а не как исповедники Христа, и забывается, что вообще-то на самом деле история Церкви подобные примеры нам представляет.

Прот. Дионисий Крюков

— Очень хорошее замечание. Действительно, ведь на самом деле люди-то умирали всё-таки за Христа, тем не менее. Неважно, как сами палачи смотрели на их подвиг, они могли быть достаточно индифферентны, как в случае с мученицей Татьяной. В этот момент уже христианство было вполне себе близкой к легитимности верой.

М. Борисова

— Ну, по крайней мере гонений никаких не было. То есть были какие-то законы, которые никто не соблюдал. И в общем, там такая чехарда императоров в этот момент происходила, что им было бы только с престолом своим разобраться, а уже не до христиан. Там христиан было уже полно и в администрации, и в войсках, и где только не. И, в общем, их не трогали достаточно долго, и христиане к этому привыкли.

Прот. Дионисий Крюков

— Да, мученица Татьяна фактически пострадала просто как дочь своего отца, который был достаточно большим сановником в этот момент и против которого были интриги. Он, кстати, тоже пострадал вместе с ней. Поэтому тут как бы кажется при этом, что это некая политическая жизнь, и как бы смерть напрасна. Но, с другой стороны, во-первых, всё-таки их казнили именно как христиан. То есть можно было бы в конце концов и отречься, и это был вполне такой ожидаемый от них шаг — просто сказать, что, нет, давайте всё переиграем. Но нет, мученица Татьяна стояла на своём, за что и была в конце концов казнена.
М. Борисова

— Но мне кажется, что важно ещё, помимо того, что она приняла такую смерть за Христа, важно вспомнить, что она делала в жизни — вот что делал диакониса Татьяна. Потому что сейчас иногда встречается этот термин «диакониса». А что он тогда означал в жизни Церкви, сейчас мало кто себе представляет. Это никакого отношения к диакону не имеет.

Прот. Дионисий Крюков

— Это имеет отношение отчасти. Действительно, диакон — это служебные сан, который помогает священнику быть его руками. Потому что, в общем-то, изначально священник вообще ничего не делал. Диаконы действительно приносили Причастие, раздавали, и фактически через их руки проходили все священнодействия. Женщины в такой мере, конечно же, не участвовали в жизни Церкви, но тем не менее они помогали наводить порядок на женской половине, потому что изначально общины были разделены на женскую и мужскую половины.

М. Борисова

— Ну, что далеко ходить, у нас, пожалуйста, если кто-то может из москвичей зайти в Рогожскую слободу, посмотреть, как это у наших старообрядцев. Они до сих пор стоят в церкви отдельно — женщины на своей половине, мужчины на своей половине.

Прот. Дионисий Крюков

— Но и понятно, что необходимость была в диаконисах в момент крещения женщин, потому что, ради соблюдения благопристойности, помогать в этом Таинстве, в котором приходилось обнажатся, лучше всего было именно женщинам помогать женщинам. Но диаконисы не только имели богослужебные функции, они также помогали в социальном служении.

М. Борисова

— Уход за больными женщинами.

Прот. Дионисий Крюков

— Да, и много чего другое. И вот такой работой занималась, в общем-то, дочь аристократа. Много мы о её жизни не знаем, но тем не менее, всё-таки из таких неких главных мазков мы можем себе представить её внутренний характер.

М. Борисова

— Удивительно ещё, что, казалось бы, всё-таки она общая святая неразделённой Церкви, причём никакого территориального отношения к России не имеющая. Но почему-то всё время считается, что имя Татьяна — это чисто русское имя.

Прот. Дионисий Крюков

— Хотя переводится это имя как «устроительница», но тем не менее, действительно, на Западе кажется, что это только русское имя, хотя там и есть свои транскрипции. Тани встречаются за пределами России. Но мне ещё кажется, что популярность имени Татьяна связана ещё и с тем, и это совершенно точно, что в XIX веке это имя прославил Александр Сергеевич Пушкин.

М. Борисова

— Я бы сказала, что Чайковский, потому что вряд ли Пушкина много читали. А вот то, что оперу «Евгений Онегин» слушали во всех главных оперных театрах мира — это да.

Прот. Дионисий Крюков

— Возможно и так, да. Но вот Татьяна, действительно «Татьяна, русская душою» — это просто стало неким таким лейтмотивом, можно сказать, всей истории XIX и XX века. У каждого из нас наверняка есть свои родственники, с которыми действительно это имя просто неразрывно связано.

М. Борисова

— Ну, а имя Нина неразрывно связано с Грузией — тоже никуда не денешься. Как только в памяти всплывает имя Нина, Нино моментально сразу перед глазами этот крест из виноградной лозы, перевитый её волосами. И сразу дальше всё, что мы знаем про Грузинскую Церковь. Удивительно тоже, ведь, казалось бы, корни грузинские, но человек живёт так далеко... вообще, как их туда занесло этих грузин? Потому что в Каппадокии — ну, торговля, может быть, я не знаю, что, но, в общем, далековато от Колхиды, честно говоря.
Прот. Дионисий Крюков

— Действительно, Колхида для античного мира это край земли фактически. Несмотря на то, что там были свои греческие колонии-города, но всё-таки это дикое место. И удивительно, что туда девушки, женщины направились для того, чтобы проповедовать там христианство. И спаслась только лишь одна Нина. Но в этом тоже некий подвиг. Вы можете себе представить, что женщина идёт проповедовать диким восточным горцам, которые явно не готовы слышать новую проповедь? И в этом безусловный подвиг.

М. Борисова

— Ну, вообще, представить себе те времена. Вот какие-то женщины молодые, и то, что вот сейчас называется харизма. Вот какой силы должна была быть харизма, чтобы правители каких-то княжеств слушали, какую-то, извините за вульгаризм, тётку, которая неизвестно откуда пришла и какие-то странные вещи пытается объяснять?

Прот. Дионисий Крюков

— А ведь, благодаря её проповеди, крестилась вся Иверия. Её проповедь воспринял царь и, в общем, все его подданные были крещены. Фактически именно с неё действительно начинается христианство в Грузинской стране.

М. Борисова

— Вообще, удивительно и с её этим путешествием всё. Кстати, равноапостольных женщин в истории Церкви вообще по пальцам пересчитать. Нина — одна из них. На самом деле это такое абсолютное пророческое мужское служение, и ещё считанным мужчинам по плечу.

Прот. Дионисий Крюков

— И тут, как это ни удивительно, каким-то лейтмотивом могут служить и остриженные волосы. Дело в том, что в житии Татьяны тоже были остриженные волосы. В какой-то момент, когда её мучили, но каждый раз под воздействием её молитв разрушались древние языческие идолы, Зевс, другие статуи, казалось её палачам, что её сила находилась именно в волосах. Это какой-то такой типичный архетип, судя по всему. Её остригли, но всё равно её чудесная сила от этого не уменьшилась, потому что через неё действовал Господь. И то же самое мы видим и с Ниной: она перевязала своими волосами Крест. И мне кажется, что в этом есть какой-то символ. Вот так же, как мы с вами братья и сёстры, когда проходим Таинство крещения, нас постригают, и постригают в монашество в том числе, мы Богу отдаём какую-то свою часть, потому что уже не рассчитываем ни на свою красоту, ни на свои силы. Но именно через присутствие Божие совершаются те подвиги, которые Господь хочет через нас явить.

М. Борисова

— Вы её житии, вообще в истории, связанной с её проповедью, много каких-то, мне кажется, очень важных деталей, которые обычно мимо сознания проскальзывают. Но смотрите, вот Иверия как бы уже оформилась как государство в 300-м году. А Нина там оказалась в 319-м. То есть это государство только-только родилось. И в это новорождённое государство с проповедью приходит равноапостольная женщина. И как бы изначально государство дальше развивается как христианское. Я не знаю ещё таких примеров.

Прот. Дионисий Крюков

— Да, когда у основания на самом деле находится евангельская, апостольская проповедь. И в этом смысле, конечно же, Грузии несказанно повезло. Ну, а для нас, дорогие братья и сёстры, это, в общем, тоже некий пример, что сила Божья совершается в немощи. Потому что мы говорим о двух знаменитых, по именам по крайней мере знаменитых, наших святых. И эти святые как раз явили какую-то совершенно мужскую стойкость, тем не менее иллюстрируя те самые слова, что сила Божия в немощи совершается. О чём это? О том, что когда в нашей жизни случаются немощи, не надо унывать, а надо помнить, что Господь с нами.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». В студии были Марина Борисова и наш гость — настоятель храмов Михаила Архангела в Пущине и Рождества Богородицы в Подмоклове протоиерей Дионисий Крюков. Слушайте нас каждую субботу. До свидания.

Прот. Дионисий Крюков

— До свидания, дорогие друзья.