В нашей студии был настоятель храма Ризоположения в Леонове протоиерей Андрей Рахновский.

Разговор шел о смыслах богослужения в ближайшее воскресение, в которое празднуется Рождество Христово, о Соборе Пресвятой Богородицы, о памяти святых праведного Иосифа Обручника, царя Давида и Иакова — брата Господня, а также о Субботе перед Богоявлением.

М. Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья! Добрый праздничный вечер! Сегодня у нас Навечерие Рождества Христова, Сочельник. И мы, как всегда, по субботам, поскольку сегодня суббота, поговорим о смысле и особенностях богослужений наступающего праздника, воскресенья, Рождества Христова и наступающей недели святочной. И в студии Марина Борисова, и сегодняшний наш гость, настоятель храма Ризоположения в Леонове протоиерей Андрей Рахновский. И с его помощью мы постараемся во всём этом разобраться.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Добрый вечер.

М. Борисова

— Ну, как я уже сказала, мы ждём, ждём праздника. Многие, я думаю, наши радиослушатели пойдут сегодня ночью на праздничное Рождественское богослужение, и что они там услышат? Услышат они отрывок из послания апостола Павла к Галатам из 4 главы, стихи с 4 по 7. Отрывок маленький, позволю себе его прочитать. «Но, когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего Единородного, который родился от Жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. И как вы сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: Авва Отче. Посему ты уже не раб, но сын, а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа». Вот очень концентрированный по смыслу отрывок. Всего ничего, несколько строк, а хотя бы то вместить, что ты уже не раб Божий, а Сын Божий, ну, честно говоря, вот за 40 лет пребывания в Православной Церкви у меня дерзновения никогда не хватило. Мне хватило осознания, что звание раб Божий уже настолько высоко, поскольку если ты признаешь единственным своим хозяином и господином Бога, то все земные правители, начальники и управители для тебя всё-таки сильно даже не на втором месте. А тут тебя возводят в сыновья по достоинству, и как-то я не могу вместить.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Да, но вот можно с такой стороны к этому подойти. К сожалению, в наше время в России очень распространяется язычество, которое сейчас называют неоязычество, но суть остается одна и та же. И оно приобретает определенную популярность, и, в частности, на некотором контрасте с христианством, а вернее с обыденными и неверными, и ложными представлениями о христианстве. Мне приходилось слушать на конференции очень интересный доклад, где говорилось о том, что очень большой популярностью пользуются языческие мерчи, например, с таким девизом: «Мой бог меня не называл рабом». Ну, понятно, мол, ты такой, значит, мужик, да, и христиане — рабская религия, а мы тут, значит, наш бог нас... Господь нас уважает. Но это, конечно, такая безграмотность, потому что на библейском языке, конечно, сочетание раб Божий — это синоним слова святой. И тут на самом деле как-то язык не поворачивается назвать себя рабом Божьим в библейском смысле этого слова. Рабами Божьими назывались святые, святые пророки. Но то, о чем говорит это чтение, что оказывается, помимо вот этой святости есть еще некое сверхсостояние, невероятное для человека, да, святой, но это как бы все равно такое, ну скажем так, стандартный святой раб Божий. А, оказывается, можно еще выше войти, стать сыном, получить усыновление, но на самом деле очень интересно, что в древней истории Израиля, вообще в древнем мире, процедура усыновления очень часто встречалась, это юридическая процедура, и к ней очень часто прибегали по разным причинам там и в Израиле это среди семей было распространено, вот усыновление, и в языческом мире даже, как вы знаете, ряд римских императоров, просто усыновлялся ими кто-то вот, то есть это как бы было нормально, но на самом деле апостол Павел словом «усыновление», называет то, что в последующем святые отцы, которые будут говорить на немножко другом богословском языке, то, что последующие святые отцы назовут обожением. То есть вхождение в какое-то такое состояние единства как бы с Богом, но на языке вот, например, первого века, апостола Павла, не использовались философские термины, почти не использовались. Присутствовал более такой конкретный и образный язык Священного Писания. Минимум абстрактных понятий. Поэтому апостол Павел выразил эту идею близости к Богу, того совершенного состояния, идеи усыновления. Уже не раб, хотя раб тоже как бы свят, но сын.

М. Борисова

— Тут есть ещё очень интересный оборот, с которого начинается этот отрывок. «Когда пришла полнота времени». У нас со временем вообще всё неладно в нашем ощущении времени, мы с ним никак не договоримся, то оно у нас тянется, то оно у нас бежит. Время ведёт себя как хочет, и мы не всегда ориентируемся в этом потоке. А вот что такое полнота времени? Вообще это такой распространённый оборот для Ветхого Завета — полнота дней. Иов Многострадальный умер, когда исполнилась полнота дней.

Протоиерей Андрей Рахновский

— На библейском языке это означает, когда пришел срок. А вот в отношении пришествия Спасителя, то есть не просто, когда пришел формально некий срок, а когда все предсказания и откровения пророков о Рождении Христа и пришествии в мир Спасителя сошлись в единый фокус, и пришел в мир Христос Спаситель.

М. Борисова

— Обратимся теперь к отрывку из Евангелия от Матфея, 2 глава, стихи с 1 по 12, в котором подробно рассказывается вся Рождественская история, я думаю, во всех вариантах нам хорошо уже известная. Начинается с того, что во дни царя Ирода пришли в Иерусалим волхвы с востока. Рассказали про родившегося царя Иудейского, естественно, Ирод встревожился, стал вызнавать, куда и где, вот велел непременно ему сообщить, когда найдут. Ну и потом дальше рассказывается о том, как путешествие за звездой привело волхвов к той пещере, в которой родился младенец, и как они ему поклонились, принесли дары: золото, ладан и смирну, и мирно ушли в свою страну, оставив Ирода с носом. Но, мне кажется, может быть, я ошибаюсь. Мне кажется, что всё-таки евангельское повествование, тем более повествование у евангелиста Матфея, оно очень сжато. Если судить по Нагорной проповеди, которая в нескольких главах Евангелия от Матфея практически передаёт всё учение Христа, мы вряд ли себе представим Христа, Который на какой-нибудь горе читает лекцию собравшимся иудеям. Скорее всего, всё-таки его учение было разнесено во времени на разные разговоры, разные беседы, и потом евангелист просто собрал это всё воедино. Когда я читаю вот это повествование о Рождественских событиях, мне всё время кажется, что здесь тоже что-то сжато, потому что если с точки зрения человеческой логики рассуждать, если бы царь Ирод отправил волхвов искать Младенца Иисуса с надеждой, что они придут, ему сообщат, то тогда бы, в принципе, и обрезание, которое должно было по закону совершиться на восьмой день, и нужно было для этого обнародовать младенца, привело бы к немедленному его уничтожению. И то, что Ирод послал истребить младенцев в Вифлееме от новорожденных до двух лет, говорит о том, что там был какой-то зазор во времени. Вообще разбираться в этом, я не знаю, вот полезно, не полезно, но интересно.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Ну конечно, это очень интересно, действительно, абсолютно правильно соединили эти факты. Вот между рождением Иисуса Христа и пришествием волхвов в Иерусалим прошло приблизительно два года. Ну, чуть меньше, потому что, может, Ирод с запасом как бы взял на всякий случай. Совершенно верно, да. И да, в общем-то, наше восприятие Рождества сформировано, может быть, изучением иконы Рождества. А на иконе Рождества действительно разновременные события, они изображены вместе. И элементарно, чтобы, как они называются в греческом тексте Евангелие, маги, чтобы магам с Востока прийти поклониться Христу, ну элементарно нужно было время. Вот тут очень интересно, перед нами такой встает момент, что Господь обращается к людям на их языке. А потому что в древней культуре, вообще в древней истории это такое, ну как бы устойчивое место, когда рождается какая-то известная личность, там царь или правитель, там хоть Александр Македонский, появляется какая-то звезда. И понятно, что Рождение Христа Царя, оно отмечено явлением вот этой особой звезды, которая на самом-то деле, по сути-то, и не звезда, потому что она и движется в противоположную сторону, и то появляется, то исчезает, то останавливается, то потом опять продолжает свой путь. И поэтому, ну, как бы тут напрашивается вот этот ряд, да, что откровение о зачатии Божественном даёт Ангел, и сама эта звезда, это тоже ангел, ну, это такое традиционное толкование святоотеческое, по всем, как бы, признакам, да? Это, конечно, сверхъестественное явление, это ангел, который указывал магам путь, но поскольку они были язычники, занимались всякой эзотерикой и прочей... вот этой штукой, вот их ну как как их привлечь, как? Ну вот другого способа нет, как показать им что-то что им знакомо, вот они Христу поклонились и всё, и они уже получают откровение не через звезду, а непосредственно от ангела, который говорит им ни в коем случае к Ироду не возвращаться, а скорее уходить к себе домой. То есть какой-то здесь мы видим намек на переворот в мировоззрении магов, что они уже все уже с момента уже не маги, они уже познали Христа и уже не власти хотят над духовным миром, а себя приносят в жертву Господу.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям сегодня, как всегда, по субботам в эфире радио «Вера» программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость — настоятель Храма Ризоположения в Леонове протоиерей Андрей Рахновский. И мы продолжаем говорить о замечательных рождественских днях, потому что Рождество — это не один день, а Рождество — это целая серия праздников, которая такой цепочкой ведёт нас к празднованию Богоявления. И первой ступенькой на этой лестнице является праздник Собор Пресвятой Богородицы в памяти праведного Иосифа Обручника, царя Давида и Иакова, брата Господня, который празднуется 8 января, на следующий день после непосредственно праздника Рождества. Вот как-то их всех собрали вместе, хотя и по времени, и по смыслу, и по значению они сильно разнятся. Но мне хотелось особенно в этот день вспомнить всё-таки смысл того, что произошло, ну как бы глядя на это со стороны Пресвятой Богородицы. Потому что ведь это для нас Рождество равносильно Богоявлению, то есть тогда, когда Младенец рождается, мы его видим. Но она-то знала это за 9 месяцев до того. И, собственно говоря, вот это удивительное чудо Боговоплощения произошло за девять месяцев до Рождества. И это чудо было, как футляр такой драгоценный, заключено в ней. И это ещё то, что я пытаюсь много лет осмыслить и не могу. Наверное, и невозможно, и не нужно, но хотя бы на уровне эмоциональном, на уровне ощущений, мне кажется, на этом как-то сконцентрировать своё внимание стоит, потому что мы за чередой очень славных, милых, дорогих нам рождественских обычаев и привычек иногда забываем об удивительной, страшной тайне, которая буквально каждый год даётся нам в переживании Рождества.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Именно поэтому, понимая, что в центре находится пришествие Спасителя, но этому служат люди, у которых с этим связаны свои переживания, свои жертвы, свой духовный труд. Церковь так установила, что, например, после праздника Крещения на следующий день празднуется Собор Иоанна Крестителя. Христос здесь главный, но хочется и вспомнить об очень важном человеке. Рождество Христово, на следующий день память Пресвятой Богородицы. Тем более, что для меня очень важно, название этих богослужений сохранило древнее представление христиан, правильное представление о церковной службе, которая называется собранием, собором. Одно дело сходить на службу, другое дело собраться, как бы такая идея вот именно что нам нужно вместе друг друга встретить и вместе почтить Богородицу, да, понятно что невозможно как бы проникнуть, тут обычный человек для нас загадка, да уж душа Богородицы тем более, но мы можем предположить из евангельских событий, что ей было и радостно и не просто и что стоят вот эти тревоги, связанные с тем, она прекрасно понимала, что как-то окружающим, пусть там небольшому кругу людей, нужно будет объяснять, почему она беременна. У нас как бы постфактум, мы как-то все принимаем это, как уже совершившееся, а вот представьте себе в моменте, как это, да? Потом, да, казалось бы, опасность какого-то позора, да, благодаря откровению ангела и благодаря позиции Иосифа, да, она миновала. Вот роды. Сейчас все, как бы, подойти ищут, вот, как бы, хороший роддом, вот это целое...

М. Борисова

— Да, там само путешествие в те времена в этот Вифлеем, ну, это же ведь не на машине приехать.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Ну, конечно.

М. Борисова

— Женщина вот-вот родит, а ей нужно на каких-то там животных верхом передвигаясь по непонятно какой дороге, да ещё приехали, и приткнуться некуда, а тут уже вот-вот роды, и это представить себе даже на житейском уровне, это ужас, что такое.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Да, да, то есть на самом деле это и здоровые мужчины, там, почему-то тут на днях читал «Баязет» Пикуля, там казаки: «Вот, растрясло нас от дороги», то есть здоровые мужчины, да, на коне проскакав, там, сколько-то там, а тут, в общем-то, достаточно, как бы, большой можно сказать, большой путь всё-таки. Это беременной очень тяжело. Потом места нету, где с комфортом разместиться. То есть всё как-то внешние обстоятельства... Ведь мы такие люди, мы... Вот внешние обстоятельства плохие, мы думаем: ну, всё, Бог меня не любит. Но как-то в нашем представлении, если ты с Богом, у тебя всё как по маслу должно идти. А тут не всё так, оказывается. Наверняка же как-то она в себе об этом как-то рассуждала, не знаю.

М. Борисова

— Вообще вся эта история, она очень проецируется на наши реалии, в смысле, вот, присказка «понаехали» и отношение в сложные исторические моменты к беженцам, к эвакуированным. Вот мне пришлось много раз в детстве слышать историю, как моя семья, вот семья мамы моей, которая во время Великой Отечественной войны была 11-летней девочкой в 41-м году, и бабушку с дедушкой вместе с заводом эвакуировали в Новосибирск, где уже это была четвёртая волна эвакуированных. То есть местных жителей уплотнили уже до последней невозможности. И отношения, то, что я по рассказам знаю, назвать приветливым и доброжелательным крайне трудно. Несмотря на то, что все понимали, что это вот война, что это необходимость, но есть предел вообще возможному терпению человеческому в житейском плане. И тут ситуация ровно такая же. Понаехала в этот город тьма тьмущая народу, всё позанимали, жителям жизнь отравили, и тут вот ещё: здравствуйте, целое семейство, да ещё роженица, да ещё вот столько... Нет, это не надо, не надо, не к нам, не к нам. Мы же так же живём. То есть практически представить себя обитателями Вифлеема тех времён мы вполне себе в состоянии. И вся эта история, когда её начинаешь прогонять через вот такие фильтры восприятия, она становится немножечко не такой открыточной, что ли. Вот меня всегда смущает в Рождественском цикле и в нашем отношении к нему эта вот открыточность восприятия.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Налёт некой умилительности, такой сладкой.

М. Борисова

— Да, розовая такая, сахарная. Что, в общем-то, наверное, и неплохо, но и сама тайна страшная, и события, в которых эта тайна осуществилась, тоже страшная, если рассуждать по-житейски. И я не говорю, что не надо радоваться и праздновать, и забыть обо всём, что для нас связано с Рождеством, но знаете, как? Вот восприятие католической символики для меня раз и навсегда закончилось, когда довелось однажды в жизни в Италии оказаться на Рождественской ночной мессе. Собственно говоря, не было никаких критических соображений у меня в те времена, но, когда от алтаря пошла процессия во главе со священником, который нес пупса, большого такого пупса, ну, как из магазина детской игрушки, который должен был обозначать Младенца Христа. И нёс он к вертепу декорации, установленной в притворе, и должен был туда положить этого пупса. И, собственно говоря, на этом для меня католическое богослужение закончилось раз и навсегда. Потому что есть какие-то вещи, которые... ну, нельзя в них играть, их нужно прожить, наверное, как по-другому.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Ну, наследие Контрреформации, такие традиции. Ну, да, всё-таки, знаете, там в своё время как-то вот кто-то сказал про Толкина, да, что... Он подарил эльфов совершенно других. Не какие-то порхающие, нежные создания, а воины. Сказочные существа. А здесь вот так вот... Иногда осознать серьезность, какую-то даже жесткость ситуации, которая была, это не только касается Рождества, это и страданий Христовых, и много чего другого иногда как бы очень-очень хорошо.

М. Борисова

— И в этом Соборе Пресвятой Богородицы ещё отдельно всегда, мне кажется, требует пояснения фигура Иакова, брата Господня. Ведь на самом деле в те времена, когда происходило событие Рождества, и, насколько я понимаю, из евангельского повествования много позже, дети Иосифа Обручника не видели ни в Пресвятой Богородице, ни в рождённом Ею Сыне ничего особенного. Отсюда все вот эти вызывающие у нас недоумения реплики самого Спасителя по поводу врагов человеку домашних. И фигура Иакова, брата Господня, здесь, вот в этом собрании, она вызывает всё-таки вопросы. Почему?

Протоиерей Андрей Рахновский

— Вот интересно, надо, на самом деле, почитать литургические исследования, потому что иногда вот такое соединение памяти, оно в своем основании имеет какие-то абсолютно, как бы, какие-то локальные, в общем, богослужебные соображения, конкретно храмы, местности. Не могу, я сейчас не хочу просто выдумывать вот из воздуха, да, вот, но просто что интересно, что тут какая-то вот особая память родственников по плоти Христа, дальнего Давида, и ближайшего святого Иакова. Ну, что-то здесь вот смысл есть, он как бы вот угадывается, я даже не могу сейчас это сформулировать, да, но мне кажется он есть, тем более что, видите, как, Иаков, не веря в своего сводного брата, тем не менее потом эту веру обрел.

М. Борисова

— Более того, пострадал за нее.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Совершенно верно. И, кстати, страдания Иакова праведного, они даже зафиксированы не только в христианских житиях, у Иосифа Флавия. Вообще не христианское свидетельство. И вот это тоже интересно. Притом апостол Павел же об этом пишет, что Христос после воскресенья, Послание к Коринфянам, явился Иакову, и более чем пятистам братьям. То есть в истории церкви первого века это какой-то оставило след определенный, что именно потому что Иаков из неверующего сводного брата превратился в верующего апостола Христова. То есть именно после Воскресения Христа. Вот это очень интересно.

М. Борисова

— В эфире радио «Вера» программа «Седмица». С вами Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове протоирей Андрей Рахновский. Мы ненадолго прервемся. Вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

— «Седмица» на радио «Вера». Еще раз здравствуйте, дорогие друзья! Продолжаем нашу программу «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. У микрофона Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове протоиерей Андрей Рахновский. И вот начинаются Святки. И тут много лет у меня возникало и иногда сейчас догоняет ощущение некоторого недоумения, поскольку это череда праздников, и состояние у нас праздничное и приподнятое, и впереди у нас следующий великий праздник — Богоявление Господне. И всё у нас, казалось бы, такое вот должно подпрыгивать внутри. А что нам предлагает вспоминать Церковь? А мы вспоминаем 10 января 20 тысяч мучеников никомидийских. Мы вспоминаем 11 января 14 тысяч младенцев в Вифлееме избиенных. Мы вспоминаем 12 января мученицу Анисию Солунскую. Что такое? Где сбой восприятия происходит? Где же святочная радость, салазки, конфетти, хороводы вокруг ёлки? И почему вот с настойчивостью изо дня в день святок мы вспоминаем огромное количество мучеников, причём даже не исповедовавших веру, как Вифлеемские младенцы, а просто вот, как говорится, под колесо попавших?

Протоиерей Андрей Рахновский

— Да, ну, понятно, что ведь мы же понимаем, что, я думаю, что ко времени появления святочного периода эти памяти уже совершались, поэтому оно наложилось одно на другое. Вот хотя, как некий элемент Попразднства память мучеников-младенцев, она очень здесь логична. Понятно, что не сказано нигде, что какое число младенцев пострадало. Вообще, это одна из проблем такой христианской апологетики, потому что никакие исторические источники, кроме там, даже если брать языческие источники, то не ранее там то, что осталось там V века, IV века, Макробий, по-моему, об этом говорит, но, наверное, он от христиан получил это знание. Да, есть как бы некая проблема здесь, но понятно, что само число, оно, скорее всего, символическое всё-таки.

М. Борисова

— Вообще, мне кажется, нужно напомнить нашим радиослушателям особую символику библейских чисел, поскольку с числами мы сталкиваемся в Священном Писании часто, и они все какие-то нестатистические.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Ну, они разные, то есть есть просто числа как числа, да, то есть когда количество некоторое указывается, лет или предметов, да. Есть числа, например, обозначающие, например, ну, один из вариантов пророчества о рождении Спасителя: «Ты, Вифлееме, земля Иудина, ничем не меньше среди тысяч Иудиных». Ну, то есть тысяча имеется в виду как административная единица, деление, да, а не, опять-таки, количество, да. Есть символические числа, абсолютно, да. Вот 14, да, поскольку мы уже говорили, что 14 — это число имени Давид, в древнееврейском языке, да, поэтому здесь, мне кажется, понятно, что их было много все-таки, вот, пострадавших младенцев. А вот что касается памяти мучеников никомидийских, там, Анисии Солунской, это все как бы мученики, пострадавшие в эпоху самых жестоких гонений, гонений Диоклетиана и его соправителей. И действительно, ну, как называют время правления Диоклетиана исследователи, период такой имперской бюрократии, потому что он придумал разделить как раз, помощников себе выбрать для соправления. Вот, и вот почему я про них-то упоминаю, потому что разные из этих соправителей, августов и кесарей, по-разному относились к христианам. Поэтому кто-то ненавидел люто, кто-то был равнодушен, кто-то хорошо даже относился к этому, Констанций Хлор.

М. Борисова

— Да, собственно, сам Диоклетиан к ним относился вполне лояльно. Он 18 лет их не трогал. У него половина придворных были христиане, у него в армии было полно христиан.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Но что-то потом переклинило его, что все-таки... Извините, да? Вот. Что самые жестокие гонения за всю эпоху гонений на Христе.

М. Борисова

— Поэтому и вошли в историю как Великое гонение.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Да, и более того, что... Кстати, вот это интересно, как они сочетаются с Рождеством Христовым. Дело в том, что до того, как в церкви постепенно стали принимать летоисчисление от Рождества Христова, начиная с 6 века, до этого момента одной из самых распространённых систем летоисчисления у христиан была эпоха Диоклетиана или, как они называли, Эра Мучеников. То есть, 284-й год от Рождества Христова — год вступления в правление императора Диоклетиана, это была точка отсчёта Эры Диоклетиана или Эры Мучеников. И христиане пользовались этим. И одним из мотивов, почему Дионисий решил, что давайте-ка от Рождества Христова, вот ему не нравилось, что как-то так мы считаем эру от...

М. Борисова

— Не с того начали.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Как мы примерно бы считали летоисчисления с момента, когда Сталин стал, например, во главе...

М. Борисова

— Государства.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Государства, да.

М. Борисова

— Ну, если уж от Эпохи мучеников считать, то надо с Ленина начинать, потому что мученичества начались даже ещё до Октябрьского переворота, вообще с 16-го года, если так посмотреть историю, с 1916 года, потому что полная расхристанность огромного количества народа с оружием привела к чудовищным последствиям, и в первую очередь, ну, понятно, что священник — это лакомая добыча, поскольку он же не будет сопротивляться. Поэтому, что касается мученичества, у нас есть что вспомнить из недавней нашей истории трагической. Но всё-таки, мне кажется, мы не чувствуем важность этого момента начала Эпохи Мученичества, потому что были гонения ведь и до Диоклетиана, и вполне себе серьёзные, но самое-то интересное, что это не мешало Церкви не только оставаться живой, но и распространяться, то есть после каждого гонения шло распространение дальше. Вот вообще феномен существования христианской церкви в первые века, что в апостольские, что в мученические, это совершенно непостижимое нечто, потому что в огромном государственном таком устроении, как Римская империя, там каких-то религий не было. И, в общем-то, нормально относились ко всем культам. Вот мне довелось как-то по профессиональным делам быть в Японии. Там очень интересно японцы рассказывали свое отношение к религии. Они говорили, что, когда у нас речь идет о рождении или смерти, мы идем в буддийский храм. Если речь идёт о нашей жизни на Земле, мы идём в синтаистский храм, там венчания совершаются, ещё там многие разные знаменательные события в жизни. А ещё у каждого дома есть алтарь предков, которым ежедневно они совершают молитвы, возжигают там свои эти палочки. Но на всякий случай Рождество и Пасху мы тоже празднуем христианскую. Вот это отношение, мне кажется, очень похоже на отношение к религии тех, кто жил в Римской империи в первые века.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Конечно, и тех, кто гнал христиан, потому что для них проблем не было. Мы же вас не заставляем прямо отречься от Христа, просто сделайте ещё дополнительные обряды какие-то, совершите.

М. Борисова

— Но самое-то интересное, что при всём притом, после каждого витка гонений шёл достаточно длительный период рассвета.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Знаете, там вообще с этим гонением очень интересно, да? То есть, с одной стороны, там 20 тысяч пострадавших в городе Никомидии, но...

М. Борисова

— Ну их просто в церковь сожгли всех.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Ну нет, ну вряд ли в церкви всех, потому что...

М. Борисова

— Двадцать тысяч не поместятся.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Да, четыре тысячи квадратных метров, ну если там по четыре человека на квадратный метр, это, ну, вряд ли. То есть, очевидно, все пострадавшие христиане в городе, но все равно. У нас, например, знают хорошо там потом будет Константинополь, там столица древняя, там Рим знают. Но вообще, Никомидия — это одна из древних столиц Римской империи. Да, то есть, это большой город, все-таки 20 тысяч. Даже для большого города древнего это очень много. То есть, действительно, в общем-то, очень такое масштабное гонение. Вот. Да, и интересно, что с этим вообще гонением связаны определённые такие чудеса, очень интересные, потому что во время гонения императора Диоклетиана, там была такая штука, что у христианских семей, у зажиточных, отбирали имущество. То есть это было, это вот прямо это гонение, вот именно известно именно атакой на христианское имущество.

М. Борисова

— И, например, в семье Василия Великого, там Григория Богослова, они были из богатых, как бы, семей, вот передавалось это предание. То, что их предки, христиане, потеряли во время гонения Диоклетиана, потом всё вернулось, как бы, от Господа. Вот это благосостояние, да, то есть, казалось бы, такая земная вещь, но Господь показал, что те, кто выстоял в те гонения и пожертвовал своим имуществом и деньгами, которые у них были, потом, когда Господь вот им, в том числе и благодаря изменениям в государственной политике, им было все возвращено.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Но тут ещё, конечно, нюанс есть на тему возвращения. Это не так, как в истории Иова Многострадального, а, скорее, там есть такая формулировка, которая всё время заставляет затормозить глаза на этом словосочетании «в Бога богатеть». То есть вернуть-то можно, не проблема, было бы кому возвращать, потому что просто вернуть, ну а смысл?

М. Борисова

— Но, как мне кажется, Господь показал вот этим, что Он всё может.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Ну, просто те примеры, которые вы привели, это примеры семей, где почти все члены семьи святые.

М. Борисова

— Да, совершенно верно.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Ну, наверное, у нас тоже такие были. Сейчас уже реже гораздо встречаются.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям в эфире радио «Вера» программа «Седмица», в которой мы каждую субботу говорим о смысле и особенностях богослужения наступающего воскресенья предстоящей недели. С вами Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове Протоиерей Андрей Рахновский. И вот пройдя праздничную святочную неделю, мы подошли к субботе, в которой совершается отдание праздника Рождества Христова. Суббота эта называется Субботой перед Богоявлением. И хотя мы, как правило, в наших передачах обращаемся к евангельским чтениям непосредственно воскресным, мне здесь хотелось бы вспомнить то чтение евангельское, которое будет звучать в храме в эту субботу перед Богоявлением, отрывок из Евангелия от Матфея, из третьей главы, стихи с1 по 11. То есть это история того, как Иоанн Предтеча выходит на проповедь в пустыне Иудейской и говорит: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Дальше Евангелист описывает самого Иоанна, и там очень важная, мне кажется, сцена происходит, в тот момент, когда вслед за простыми людьми, которые всегда как-то быстро реагируют на слова святого или пророка, но потянулись к нему еще и книжники, и фарисеи, вот это удивительно как-то их проняло. «И увидев же Иоанн многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься, сказал им: «Порождения ехиднины, кто внушил вам бежать от будущего гнева?» И тут всю жизнь меня мучает вопрос: почему Он так сказал? Ведь мы же знаем, что даже разбойник на кресте смог покаяться и первым вошел в Царство Небесное. Почему Пророк и Предтеча Господень говорит фарисеям и саддукеям, что они зря пришли?

Протоиерей Андрей Рахновский

— Потому что разбойник, он каялся, фарисеи и саддукеи, они были преисполнены чувства собственной значимости и праведности. То есть мы понимаем сейчас, чтобы как раз с Господом быть, нужно иметь перед Ним сокрушенное кающееся сердце. Их религиозное мышление было другим. Надо Богу представить некие свидетельства своей невиновности или своей праведности. Немножко другое вообще направление духовной жизни. Как бы мы сказали, некого такого самоутверждения пред Богом. Саддукеи — это было храмовое духовенство. Представляете, это такая каста, это вот такие вот маститые священнослужители со своей такой корпоративной культурой особой, да, всё это очень было для них важно, как бы всё. При этом они такие, как вы помните, были такие рационалисты религиозные, да, не особо так верующие, как бы мы сейчас так сказали. Ну вот фарисеи, вот они вот уверены были, что они всё-таки вот нашли нашли вот эту жилу, как все-таки быть непорочным в заповедях Господних, в их исполнении, да, поэтому... И это вызывает некое удивление у Иоанна Крестителя, удивление, ну как вот мне приходилось читать толкование, в хорошем смысле он говорит: «Ну раз уж кто вам, кто вас убедил бежать? И вы тоже здесь, да? Что же такое происходит удивительное?»

М. Борисова

— Нет, но он там дальше довольно резко говорит. Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму. «Уже секира при корне дерев лежит, всякое дерево, не приносящее доброго плода, собирают и бросают в огонь. Я крещу вас в воде в покаяние, но идущий за мной, сильнее меня, Он будет крестить вас Духом Святым и Огнём».

Протоиерей Андрей Рахновский

— Ну, понятно, как бы тут не всё просто, поэтому, конечно, Иоанн Креститель им упоминает про Авраама. Почему про Авраама? Потому что... Ну, вот тут, понимаете, мы к такой немножко... прибегаем к сопоставлению такому, но, тем не менее, известно, что, по крайней мере, вот в иудаизме, в средневековом, совершенно точно присутствует идея о сверхзаслугах святых Ветхого Завета, то есть Авраама, которые перекрывают все грехи любого израильтянина. Ничего не напоминает вам?

М. Борисова

— Мне вот так напомнило, что я аж зависла. Думаю, про сверхзаслуги и про индульгенции?

Протоиерей Андрей Рахновский

— Да, то есть это есть. Поэтому, соответственно, вот их такая уверенность в своем спасении, она зиждилась на том, что Авраам уж так Богу угодил, что и за себя, как говорится, и за того парня.

М. Борисова

— Я просто напомню нашим радиослушателям, если кто-то, может быть, не знает, что идея индульгенций, которая достаточно долго существовала в католической церкви, она, собственно, была рождена таким рассуждением, что у святых есть сверхдолжные заслуги. Есть заслуги должные, а есть сверхдолжные. И их, как некий капитал, можно распространить на окружающих. Поэтому перекликается очень.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Он им говорит: не надо Авраамом прикрываться. Если вы дерево, которое не приносит доброго плода, всё, от него пользы нету, значит, куда его? Ну, пускай хоть дом согреет, да? Так вот, бытовой такой пример, да? То есть не надо за него прятаться. Плоды где? Есть плоды? Хорошо. Нет плодов, Авраамом не оправдаешься, его заслугами.

М. Борисова

— Да, но вот слова про то, что «Тот, который идёт за мной, будет крестить вас Духом Святым и Огнём», и вообще всё построение этого разговора Иоанна Крестителя, чем дальше ты вчитываешься в текст, тем больше понимаешь, что это не историческое изложение событий, что эти вот самые фарисеи и саддукеи — это мы грешные, и невозможно себя вынести за скобки этого уравнения, поскольку оно относится непосредственно к нам. И когда мы подходим к Святым Дарам или когда мы празднуем Пасху, понять, что вот это огненное крещение мы все должны пройти. Мы совершенно об этом забываем. Мы живём как раз в мир ощущений и ощущений себя в мире, как ощущали себя фарисеи. Вполне комфортно.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Да, но здесь, понимаете, в чем дело, что Иоанн Креститель, то, что он совершал, вот что нас немножечко здесь может чуть-чуть как бы путать, это то, что Иоанн Креститель совершал омовение, просто омовение водой.

В принципе, я бы не стал бы здесь даже переводить это словом «крещение», потому что все-таки слово «крещение», оно относится к христианскому таинству, в котором мы проживаем свою связь со Христом через смерть и воскресенье как бы с Ним. То, что совершал Иоанн Креститель, вот это омовение, миква, это ритуал еврейский, лучше назвать омовением. Миква сама вот это вот и, кажется, твила, это вот именно сам обряд этого омовения. Но он, правда, здесь такую вот живую нотку в это внес, он говорит, давайте каяться еще при этом. То есть он такой духовный труд стал требовать от тех, кто к нему приходит. А вот то огненное крещение Духом Святым, о котором говорит Христос, да, это то, что сподобились апостолы потом уже, во время Пятидесятницы, а мы сподобляемся, каждый из нас, в своё время, когда нас крестили.

М. Борисова

— Но всё-таки праздник так и утвердился в нашем сознании — Крещение, крещенские морозы, крещенские купания, крещенская вода. Всё-таки слово «крещение» присутствует в нашем восприятии этого дня.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Ну да, но это чисто особенность нашего языка. Не думаю, что, допустим, у греков такая же ассоциация как бы идёт. То есть надо понимать, что крещение — это специфический термин христианского таинства, которое ко времени крещения Христа ещё пока как бы его ещё не существовало, поскольку Христос ещё не умер и не воскрес. Но раз уж мы как бы тут разбираем это, да, Просто это надо знать. Я видел, кто-то из популяризаторов атеизма, я уже не помню, кто, ну так вот, ролики, когда смотришь, с таким видом, как будто он открыл Америку, говорит: а вы знаете, что на самом деле? Что такое христианское крещение? Да это еврейский обряд омовения. Они его позаимствовали.

М. Борисова

— Ну омовение практически во всех религиях существует.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Ну конечно, ломиться в открытую дверь-то зачем? Это известно, в общем-то, не то что вообще известно, это так и есть, да? Просто наполнение, осмысление этого, оно разное абсолютно. Оно разное, кстати, было для иудеев того времени, совсем другое было то, что предлагал Иоанн Креститель, и совсем другое по содержанию то, чем являлось христианское Таинство крещения. Но извините, что я вас перебиваю, здесь-то смысл какой, что поскольку это покаянное омовение, с точки зрения Иоанна Крестителя, а Христос безгрешен, но принимает крещение как грешник. Это уже предвозвестие того, что Он берет на себя грехи мира, а значит предвозвестие Его крестных страданий. Поэтому здесь, понимаете, всё смыкается, и начало, и конец.

М. Борисова

— Отец Андрей, поскольку мы встречаемся с нашими радиослушателями в канун Рождества Христова, у нас есть уникальная возможность поздравить всех с наступающим праздником.

Протоиерей Андрей Рахновский

— Поздравляю всех наших слушателей с праздником Рождества Христова, который древние отцы называли «Праздник Светов». Поэтому всем желаю просветиться Божественным Светом и иметь его в своем сердце все эти дни.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. Вы слушали программу «Седмица». С вами были Марина Борисова и настоятель храма Ризоположения в Леонове протоиерей Андрей Рахновский. С праздником вас, дорогие наши радиослушатели. Слушайте нас каждую субботу. До свидания.

Протоиерей Андрей Рахновский

— До свидания.

---

Все выпуски программы Седмица

• «Вербное воскресенье. Страстная седмица». Прот. Федор Бородин
• «Пятое воскресенье Великого поста: память преподобной Марии Египетской. Лазарева суббота и другие праздники следующей недели». Прот. Федор Бородин
• «Четвертое воскресенье Великого поста: память преподобного Иоанна Лествичника. Мариино стояние. Похвала Пресвятой Богородицы». Прот. Максим Первозванский