Огромный «Боинг» медленно выруливает на взлётную полосу, останавливается, из турбин вырывается низкий клокочущий рык, и вот, я смотрю, как уже проплывают внизу игрушечные домики, самолётики, лоскутки полей.

Рядом со мной — молодой мужчина, прилично одетый, где-то лет после 30. Слегка улыбнувшись, надеваетбольшие наушники, что-то пролистывает в телефоне. Закрывает глаза — и погружается в музыку. Его лицо то блаженно улыбается, то сосредотачивается и становится напряжённым. Иногда он немного покачивается, или начинает отбивать ногой ритм. Через несколько минут он напрочь забывает, что он — не один, что рядом — люди. Его эмоциональность начинает быстро приближаться к допустимым пределам.

Я уже смотрю на него с раздражением, предвкушая момент, когда его рука или нога наконец-то неловким движением заденет меня и я смогу его одёрнуть. «Интересно, что же он там такое заводное слушает? Или рок, или какая-то дешёвая попса» — мысли крутятся в моей голове. «Ну почему же его никто в детстве не научил элементарным правилам приличия! Смотреть противно! Клоунада какая-то!» — градус моего напряжения всё нарастает. Рука соседа немного приподнимается — и он начинает немного дирижировать. На лице одна за другой сменяются эмоции. Вот что-то печальное, глубокое — и вдруг — озаряющая лицо блаженная улыбка.

В этот момент подъезжает тележка с обедом. Естественно, он ничего не слышит. Стюардесса слегка касается его плеча — ноль реакции. Немного посильнее — он открывает глаза, и видно, что никак не может понять, в чем дело. «Вы что на завтрак будете, омлет или блинчики?» — улыбаясь, спрашивает стройная стюардесса. «Что? Зачем?» — несколько ошарашенно пытается понять мой спутник. «Кушать собираетесь?» «Кушать? Нет, спасибо, ничего не хочу!» И наушники снова возвращаются на голову.

Краем глаза я замечаю, как на телефоне появляется крупная обложка альбома. Вот это неожиданность. Бах! Он слушает Баха!

Мне становится стыдно. Умел бы я молиться так, как этот парень вслушивается в оркестровые сюиты.