В фильме режиссёра Михаила Швейцера «Золотой телёнок» есть сцена, в которой Остап Бендер, впервые увидев Зосю, говорит: «Хорошая девушка». Снять такую сцену Швейцер мечтал с 1944-ого года, когда он — выпускник ВГИКа — сидел у Мосфильма, а мимо шла барышня, размахивающая папкой на тесёмках. Михаил сказал: «Хорошая девушка» и добавил: «Вот буду снимать фильмы, я эту сцену сниму». И снял через 24 года, уже будучи много лет женатым на той самой хорошей девушке — Софье Милькиной.

Тогда, в 44-ом Соня только вернулась в Москву из эвакуации, занималась в театральной студии и трудилась ассистентом на Мосфильме. Там Михаил, работавший в то время помощником режиссёра, её и разыскал. Больше они не расставались, прожив вместе 52 года.

Софья тоже окончила ВГИК и стала для Михаила не только супругой, но и соавтором, сорежиссёром, первым помощником. Она была очень одарённым человеком: рисовала, писала музыку и стихи, играла на рояле и скрипке. Без жены-вдохновительницы Швейцер не представлял себе жизни. Сергей Юрский, который сыграл в «Золотом телёнке» Остапа вспоминал: «Они были не просто хорошие супруги, у них была одна большая тайна на двоих — их любовь».

Этой любви пришлось пройти через тяжёлые испытания, трудности и несчастья, но она не сломалась, а наоборот, стала крепче. Супруги похоронили двух маленьких детей, эта рана так и осталась незаживающей. В 50-ые годы получилось так, что Швейцер остался без работы. Супругам нечего было есть, нечего носить. Михаил ходил в старом комбинезоне, взятом из реквизита на Мосфильме. Швейцер нашёл подработку — скучную, не имеющую отношения к кино, но нужно было содержать семью, и он терпел. О том тяжёлом периоде жизни режиссёр говорил, что выстоял только благодаря жене. И когда этот период закончился, Михаил и Софья решили работать вместе. Друзья и коллеги так привыкли видеть Швейцера и Милькину вдвоём, что даже дали им ласковое прозвище «наши Абрамычи» — отчества у супругов совпадали.

Снимать фильмы вместе им было в радость. И требовательная Софья, знавшая, как легко в искусстве скатиться в штампы, никогда не позволяла мужу работать вполноги, опускаться ниже того высокого профессионального уровня, который он сам себе когда-то определил. Они сумели остаться свободными от советской идеологии, не сняли ни одного фильма о коммунистической партии.

Приходящие в дом супругов гости понимали с первой минуты: здесь живёт любовь. Софья Абрамовна — великолепная хозяйка — окружила мужа особым уютом. В комнатах отсутствовала дорогая мебель, антиквариат. Зато присутствовала душа. На стенах висели картины, на стеллажах стояли фотографии друзей — Высоцкого, Смоктуновского, Окуджавы. Было много портретов Швейцера, которые жена писала сама. И несколько смешных стенгазет — их супруги делали, поздравляя друг друга с праздниками.

Когда Софья Абрамовна тяжело заболела и долго лежала то в больнице, то дома, Михаил Абрамович не отходил от жены. Она говорила с ним о Боге, каждый день читала Библию. Он не мог смириться с тем, что теряет женщину, благодаря которой постиг простую истину: «лишь в любви мы способны достичь единения с Богом».

Смерть супруги стала для Швейцера ударом. Похоронив жену, он каждый день ездил на её могилу. Через три года в 2000-ом не стало и Михаила Абрамовича. Друзья, вспоминая об этой, одной из самых романтичных пар российского кино, говорили возвышенно и просто: «Если существует такая любовь, хочется жить».