В небе над дрейфующей полярной станцией «Северный Полюс-6» показался самолёт. Полярники высыпали на льдину и радостно махали ему руками. Этот самолёт они ждали с нетерпением – на нём к ним в гости летели московские артисты театра и эстрады! Но вот компактный ИЛ-14 приземлился, дверь открылась, и артисты, один за другим, стали спрыгивать на снег. В тёплых шубах, шапках и валенках, они мало чем отличались от самих полярников, и сразу понять, кто из них кто, было трудно. Последней из самолёта вышла статная женщина, закутанная по самые глаза в белый пуховый платок. За собой по снегу она тащила большой, и, судя по всему, очень тяжёлый мешок. Полярники подбежали, чтобы помочь.

- Давайте сюда! Мы ваш багаж живо доставим!
- Не мой, а ваш! – со смехом отвечала артистка. - Это я вам из Москвы гостинцы привезла.
Полярники приоткрыли мешок и с любопытством в него заглянули. Там лежали три огромных полосатых арбуза!
- Ничего себе, – восхищённо выдохнули они в морозный воздух. – Вот спасибо, вот удружили!

А женщина, чуть сдвинув в сторону шаль, прямо на сорокаградусном морозе запела:

В этот вьюжный неласковый вечер,
Когда снежная мгла вдоль дорог…

- Зыкина! – узнав любимую певицу, в один голос радостно воскликнули полярники.

…Про Людмилу Георгиевну Зыкину говорили: от её присутствия становится теплей. Люди любили её за талант, за неповторимый голос, за какую-то особую энергетику, инстинктивно чувствуя, что и она искренне любит людей. Притащить на Северный полюс мешок с арбузами, подарить замёрзшей женщине своё лучшее пальто, посадить на заграничном концерте нищего старика в ВИП-ложу – всё это было совершенно в духе Людмилы Зыкиной. Щедрость, доброта, стремление помогать – эти качества её широкой, по-настоящему русской души, отмечали все, кто хоть немного был знаком с Людмилой Георгиевной.

Известный советский оперный певец Борис Штоколов вспоминал, как в тысяча девятьсот восьмидесятом году они вместе с Зыкиной зашли в один из ленинградских храмов. Людмила Георгиевна восхищённо слушала пение хора, а на выходе, проходя через шеренгу просящих милостыню, достала кошелёк, и в буквальном смысле стала направо и налево раздавать купюры немалого достоинства. Когда Штоколов попытался этому воспрепятствовать – мол, неудобно, всё-таки народная артистка СССР, - Зыкина только покачала головой: «Нельзя отказывать, когда просят ради Христа. Да и праздник сегодня» - сказала она, и снова полезла в кошелёк.

Кстати, в молодости Зыкина, несмотря на сложное отношение советской власти к Церкви, сама пела в церковном хоре, и не особенно стремилась это скрывать. Говорят, что её поклонники приходили на службы специально, чтобы послушать любимую певицу.

К почитателям своего таланта она относилась трепетно. В тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году, в Париже, после концерта к ней подошла женщина, и со слезами на глазах стала что-то говорить по-французски. Зыкина не поняла ни слова, но душой почувствовала – необходима помощь. Она без слов вложила в руку женщины крупную сумму денег. Та расплакалась ещё сильнее. Когда подоспел переводчик, выяснилось, что женщина – внучка художника Поленова, и что живёт она здесь, действительно, в крайней нужде.

Каждый день Людмила Зыкина получала письма с просьбами о помощи, и ни одно из них не оставалось без внимания. Она доставала для свершено незнакомых людей дорогостоящие лекарства, помогала в получении жилья. А однажды даже помогла молодому парню избежать несправедливого судебного приговора и тюрьмы. Откликнувшись на слёзное письмо его матери, Зыкина лично приехала хлопотать о пересмотре дела. В итоге несправедливое обвинение с парня было снято.

В советские годы, когда понятие частной благотворительности практически отсутствовало, Зыкина ухитрялась её проявлять. Долгие годы она «шефствовала» над детским домом в Ульяновске, а по сути, финансово ему помогала - покупала канцелярские принадлежности, постельное бельё, сладости. После девяносто первого года Людмила Георгиевна учредила благотворительный фонд «Во имя мира и человека». Совместно с Русской Православной Церковью, фонд помогал военным госпиталям, ветеранам, интернатам и детским домам, тяжело больным детям и взрослым. Президентом фонда Людмила Георгиевна была до конца своей жизни. А после её смерти фонду было присвоено имя этой замечательной русской певицы.