— Как я рада, Наташенька, что ты стала часто бывать у нас в Третьяковской галерее.

— Признаюсь вам, Маргарита Константиновна, я открыла для себя Левитана. Здесь такая богатая коллекция, и каждая картина — шедевр. Вот вам какая больше всех нравится?

— Здесь нельзя сделать однозначный выбор, как между яблоком и грушей. В определённые периоды душа откликается на то или иное произведение. Сейчас моему настроению созвучно полотно «Над вечным покоем».

— Как неожиданно! Вы, такой жизнерадостный человек, и вдруг выбрали довольно печальную картину. Панорама здесь выглядит хотя и торжественно, но сурово. Громадное озеро, подёрнутое холодной рябью, нависшее над водой свинцовое небо. Темные тучи клубятся, предвещая бурю. Ветхая деревянная церквушка замерла на краю утёса, кресты заброшенного кладбища покосились. У меня всё это создает ощущение безысходности.

— На первый взгляд картина действительно может произвести гнетущее впечатление. Можно подумать, что Левитан хотел убедить зрителя в бренности и бессмысленности человеческой жизни.

— А разве это не так? Я где-то читала, что художник очень боялся смерти как предельного конца, за которым ничего нет.

— Да, боялся. В письме к Чехову Исаак Ильич признавался, что его ужасает поток веков, в котором исчезли миллиарды людей. Но картина «Над вечным покоем» — это не согласие с торжеством смерти, а противостояние ему. Ты верно заметила, что общий колорит полотна — тёмный и холодный. Но обрати внимание на вкрапление тёплых тонов в эту палитру — на золото солнечного света, пробивающееся сквозь тучи, песчаную тропинку, ведущую к деревянному храму. А самая теплая, самая живая точка на картине — жёлто-оранжевый огонёк в церковном окошке.

— Но он же едва заметный!

— Однако, этот крошечный источник света меняет весь строй картины. Он как маяк, который подаёт сигналы, что трагедия смерти и страх перед ней преодолевается в Боге.

— Левитан был верующим?

— Исаак Ильич не придерживался церковного строя жизни, но очень любил православные богослужения. Писатель и богослов Сергей Дурылин, близко знакомый с Левитаном, в своих воспоминаниях отмечал, что тот часто приходил в церковь на вечернюю службу. Художник любил огни лампад, тихое пение, тонкие струйки ладана, поднимающиеся под купол храма.

— Наверное, это были скорее эстетические переживания, чем религиозные?

— В этом была вера. Левитан говорил, что в красоте присутствует Божественное начало. И остро переживал тайну мироздания — кто мы такие, зачем пришли в этот мир, почему умираем?

— Картина «Над вечным покоем» — ответ на эти вопросы?

— По крайней мере, попытка ответа. Лев Толстой метко назвал полотно «Над вечным покоем» «молитвой немой души». Без слов, лишь с помощью кисти и красок, Левитан смог выразить и страдание человека от мысли о смерти, и надежду на помощь Бога.

— А как сам художник относился к своему произведению?

— Исаак Ильич признавался: «Я весь в этой картине, со всем своим содержанием». Он радовался, как ребёнок, узнав, что Павел Третьяков покупает пейзаж «Над вечным покоем» для своего собрания. Художнику было важно поделиться с людьми сокровенными мыслями, запечатленными на холсте.

— И ему это удалось! Хочется вновь и вновь приходить в Третьяковскую галерею, чтобы поразмышлять над картинами Исаака Левитана. А полотно «Над вечным покоем» стало для меня настоящим открытием.