У нас в гостях был режиссер, писатель Александр Карпов.

Мы говорили о жизни и подвиге благотворителя и мецената Иннокентия Сибирякова, ставшего в конце жизни схимником Афонского монастыря, а также о фильме нашего гостя об этом подвижнике, который можно посмотреть на YouTube канале радио Вера:

Ведущий: Константин Мацан

---

К. Мацан

— Светлый Вечер на Радио «Вера». Здравствуйте, уважаемые друзья. У микрофона Константин Мацан. А в гостях у нас сегодня режиссер и писатель Александр Карпов. Добрый вечер.

А. Карпов

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Вот не первый раз уже на Радио «Вера» Вы у нас в студии. Это очень радостно. Уже своего рода традиция. Мы с Вами встречались в этой студии, напомню себе и вам, и нашим радиослушателям, 5 лет назад, когда вышел фильм Вашего авторства, который Вы поставили и даже сценарий написали «Иннокентий Сибиряков. Помогите мне, я страшно богат!» Этот фильм мы обсуждали. Фильм про удивительного человека, который прошел путь от крупного золотопромышленника до схимника на Афоне. Сегодня, 11 ноября, день его рождения. И сегодня же на ютуб-канале Радио «Вера» этот фильм выложен, в доступе находится, можно его там посмотреть. Найти ютуб-канал Радио «Вера» очень просто. Нужно зайти в ютуб, и как не парадоксально, набрать в поисковой строке Радио «Вера» и нашу светло-голубую эмблему увидеть. И вот об этом фильме, об этом святом, о самом его опыте, опыте его жизни, о том на самом деле, как отзываются в нас такие истории, рассказ о таких людях необычных, мы сегодня с Вами поговорим.

А. Карпов

— С удовольствием.

К. Мацан

— Прошло 5 лет с момента выхода фильма, и я знаю, что на свои прошлые работы режиссеры смотрят уже как-то иным взглядом, прошло время, они отлежались, и даже стали немножко не вашими, а так существует уже фильм сам по себе. Как можно спустя 5 лет оценить эту работу вспоминаете, что о ней думаете.

А. Карпов

— Кстати говоря, я давно не пересматривал этот фильм, хотя помню, что он мне очень нравился тогда. Мне кажется, у него была, во-первых, своя жизнь этого фильма. То есть он был много показан в России, за рубежом его возили, просвещали наших соплеменников там, рассказывали об этом человеке жителям других стран. Мне, кажется, он как бы свою нишу занял, но оглядываясь сейчас на этот фильм, мне кажется, я бы его переснял.

К. Мацан

— Любой режиссер так скажет, что вот сегодня сделал бы все по-другому.

А. Карпов

— Эта мысль появилась у меня еще тогда, я предлагал продюсеру снять полнометражный фильм. То есть этот фильм он такой документально-художественный, даже больше документальный с элементами художественного что ли жанра, вплетенного в него. Там есть какие-то переосмысленные вещи, с точки зрения сценария и режессуры. Но мы опирались на факты тем не менее. После фильма многие факты стали больше известны для меня. Мне бы хотелось их вплести в эту историю, то есть расширить его внутреннюю жизнь. Мы так, знаете, этот фильм такой, мы проскакали по фактам, если грубо говорить, и немножко, мне показалось, не очень глубоко затронули другую сторону человека. То есть Сибиряков же он боролся с собой, как и любой христианин, он пытался стать лучше, у него был определенный путь. И вот этот путь, который он прошел, мы тоже с ним прошли по верхам, но не углубились до конца. Мы его показали с одной стороны, с хорошей, если можно так сказать, с примерной точки зрения. А вот с его тёмной стороны, хотя я и попытался там ее чуть-чуть затронуть, мы всё-таки нам я считаю..

К. Мацан

— А что это за темная сторона?

А. Карпов

— Ну, как и у любого другого человека. То есть, в фильме, например, затронута тема, тот факт, что у него был внебрачный ребенок, у него была любовница, то есть он не был женат. Я думаю это не единственный, так сказать, грех с его стороны. Вот хотелось бы посмотреть эту историю глубже с той точки зрения, чтобы увидеть больше в нем темного и увидеть, как он это темное в себе пытался победить.

К. Мацан

— То есть для Вас этот интерес к вот этой темной, как Вы называете, стороне личности, он не в том, чтобы в этом покопаться, а в том, чтобы пройдя через это все равно к свету вывести?

А. Карпов

— Конечно, конечно. Ведь он так и делал, Сибиряков, то есть ему удалось победить все эти вещи и стать тем, кем он стал.

К. Мацан

— Какие ещё факты, вот Вы сказали, которые больше открылись Вы не знали или не учитывали?

А. Карпов

— Его отношения с родственниками были очень натянутыми, сложными, с его сестрами, с его братьями. Я помню, что.. но, к сожалению уже мало фактов помню, времени много прошло, но у меня именно семейная сторона очень сильно зацепила, мне бы хотелось разобраться в их отношениях, как они реагировали на его жизнь, на его поступки, на его этот путь. Потому что многие были против этого, многие хотели, чтобы он оставался в миру, из его родственников я имею ввиду, у него их было много. Чтобы он оставался в миру, чтобы он не разбрасывался деньгами, в кавычках «разбрасывался», как он это делал. Все его пытались отговорить. Вот этой истории мне не хватает. Мне бы хотелось посмотреть со стороны семьи, раскрыть больше его братьев и сестер, как они на эту ситуацию смотрели. Потому что они, это взгляд наш, обывателя, на его историю, то есть мы посмотрели немножко со стороны его самого главного героя на историю, а со стороны других людей, я считаю, что мы не слишком глубоко зацепились.

К. Мацан

— Давайте просто напомним, что Иннокентий Сибиряков — крупнейший золотопромышленник, по сути построивший целый город Бодайбо, где и сегодня, я в прошлой программе говорил, могу повторить, потому что мои знакомые там работают, там крупный завод

А. Карпов

— Его отец начал

К. Мацан

— Да, вся семья, понятно, что тогда золотопромышленники, промышленники были семейными, это было семейное дело, и он его наследовал, и тоже участвовал, то есть богатейший человек, который очень много благотворил. То есть он был верующим христианином очень, сознательным, или в какой-то момент пришел к этому очень глубоко, и как это часто и сегодня бывает, с крупными меценатами, помогал в разных социальных проектах. И вот это видимо то, что как раз-таки вызывало какой-то скепсис или не понимание со стороны, может быть, окружения, он тратил деньги

А. Карпов

— Да, он очень много тратил денег на социальные проекты, как Вы сказали, как сегодня бы сказали. Вообще, мне кажется Вы произнесли слово «сознательный», это как раз относится, действительно, к такого рода людям, и к Иннокентию Сибирякову, в первую очередь. Потому что в современном мире большинство людей, как мне кажется, живут в бессознательном состоянии.

К. Мацан

— Что Вы имеете в виду?

А. Карпов

— Имею ввиду, что они не знают своего предназначения. То есть живут неосознанно, то есть не понимая, что они могут сделать для этого мира. Наши сегодняшние цели они осязаемые абсолютно. То есть мы живем в эпоху материального геноцида что ли, потребительского геноцида. А вот осознать свою реальную цель, как бы отойти от этого облака потребления и взглянуть немножко на то, что мы, действительно, найти свое предназначение и понять, что мне нравится, что я мог бы сделать для этого мира — это самое важное. Вот Сибиряков сумел это сделать. Он сумел осознанно подойти к тому, для чего ему эти деньги даны. То есть он понял, что счастье не в этих деньгах, и это понятно, мне кажется, осознанному человеку и сегодня, и понял куда он может эти деньги потратить.

К. Мацан

— Вот интересна все-таки история Иннокентия Сибирякова, история во многом уникальная и, наверное, не случайно именно она стала сюжетом для фильма. Потому что ведь, в принципе, в истории церкви не единичный случай, когда очень богатый человек очень много благотворил, потом стал монахом. Первый приходящий на ум пример, это преподобный Серафим Вырицкий, который с юности тоже мечтал быть монахом, но его не благословили, мудрый старец сказал ему, что нет, поживи в миру и поработай, потрудись, послужи там. И он стал очень крупным тоже купцом и богатым человеком, меценатом, при этом всю жизнь сохраняя вот эту память о том, что он собирается уйти в монастырь. В итоге, действительно, уже в зрелом возрасте случилось. Сейчас он канонизирован. Но почему я сравниваю эти две истории, потому что в каком-то смысле, насколько я знаю, могу судить, историю Иннокентия Сибирякова, она круче в том смысле, что в ней намного больше было борьбы с миром, то, о чем мы начали разговаривать с Вами. То есть его даже на какое-то психическое здравомыслие проверяли, не помешался ли он, что так живет. Вот расскажите об этом чуть подробнее.

А. Карпов

— Куда уж подробнее? Просто человека буквально посадили в психушку и проверяли его состояние. Я не знаю, возможно ли это в современном мире, мне кажется, уже невозможно. Но хотя могут и такие случаи быть, и, наверное, есть пример. Но если представить себе человека, который разбрасывается деньгами, а он, по мнению многих, именно так и делал. Но вот, допустим, он снимал квартиру на Гороховой улице. Выстраивается очередь по всей улице просителей, которые просят и на картошку, и на морковку, и на карету. То есть в разных вариациях капитала. То есть пытаются выпросить эти деньги. А он всем давал, не проверяя. Конечно, это вызвало подозрение определенное, в первую очередь у надзорных органов, потому что кому он давал деньги? Он мог и спонсировать и революционеров, и террористов. Этого же никто не знает. Тем более он не занимался этими проверками. Он, как частное лицо, просто раздавал эти деньги. Поэтому, в первую очередь, я думаю, по этому, его зацепили и решили проверить его, таким образом, его немножко приструнить и проверить его состояние психическое.

К. Мацан

— Александр Карпов, режиссер и писатель, сегодня с нами с вами в программе «Светлый вечер». Вот название фильма «Иннокентий Сибиряков. Помогите мне, я страшно богат» оно интригующее и как вообще Вам кажется вот то, о чем мы уже начали говорить современному человеку, нам с Вами, этот месседж, когда человек страдает от богатства, он вообще понятен, он усваивается, если угодно, в современном сознании?

А. Карпов

— Но опять же сознательному человеку, мне кажется, да. Потому что, мне кажется, есть предел насыщения у любого человека, материального. То есть точка, когда ты уже понимаешь, что большего ты не сможешь себе не то, что позволить, а уже взять от этого мира, ну не сможешь ты физически жить в нескольких домах, ездить на десятке машин. Представьте, если говорить современным языком, у меня лежат инвестиции на десятки миллиардов долларов, они каждый день мне приносят еще миллиарды долларов. Вот таким был Сибиряков буквально. Сколько бы он денег не раздавал, сколько бы ни тратил, они не кончались никогда. Как бы можно себе это сегодня представить, я думаю, что можно, глядя на миллиардеров на Уоррена Баффетта, например, или каких-то других инвесторов. Вот примерно то же самое было с ним. Он пытался эти деньги от них избавиться, а ему не давали этого сделать, понимаете. Во-первых, он был ключевой фигурой в этом бизнесе, в золотопромышленном, как один из совладельцев. Кроме этого там еще и пароходный был бизнес и еще куча, куча всего побочного. Как вывести этого человека? Ну, невозможно, много предприятий от него зависит. Но он этого всего не желал, он понимал, что все это ему не нужно, ему нужно было освободиться. И вот эта цитата его «помогите мне, я страшно богат» она вот как бы характеризует его отношение к этим деньгам. Я ответил на вопрос? Или Вы о чем-то другом спрашивали?

К. Мацан

— Да, как раз-таки мы об этом разговариваем. Просто знаете, я еще почему об этом спрашиваю, вот есть такая благочестивая фраза из такого христианского лексикона, что Господь испытывает богатством, когда появляются у человека деньги, больше, чем было, он встает перед искушением, как их потратить.

А. Карпов

— Но, смотрите, если человек выигрывает в лотерею миллиард долларов, вот это вот настоящее испытание. Сибиряков родился в семье купца, то есть он уже имел состояние, он воспитывался в этой среде, для него испытание было другого рода, как мне кажется, не такое прямо, не искушение что ли. Он знал цену деньгам, он знал, что они могут сделать эти деньги, кому помочь и как их правильно употребить. Испытание деньгами, мне кажется, о котором Вы говорите, это когда вот на тебя сваливается какая-то неимоверная сумма, и ты все равно останешься ни с чем. Потому что вот это внезапное обогащение что ли и когда у тебя нет понимания, нет воспитания, нет правильного отношения к деньгам, тогда это прямо суровое испытание, мне кажется.

К. Мацан

— Я как раз к этому и веду, что помимо вот этой благочестивой фразы о том, что Господь испытывает богатством, в которой подразумевается, что радуйся, что ты не настолько богат, чтоб тебя можно было этим испытывать. Есть же и другой способ употребления этой фразы, ироничный. Я встречал. Понятно, что это ирония или самоирония, что жду не дождусь, когда же Господь начнет уже испытывать меня богатством. При этом понятно, что в такой шутке только доля шутки. Так, внутренне на себя посмотрев, никто был бы не против, наверное, а действительно, свое материальное положение бесконечно улучшать. В этом смысле понятно же почему к такого рода фигурам относятся, как к сумасшедшим в прямом смысле слова, вот Вы сказали, что он мог и террористов спонсировать. А я встаю в позицию семьи, коллег, которые мыслят, может быть, еще и по-другому, говоря о том, что человек просто какие-то для себя нашел религиозные идеалы, превратился немножко в такого блаженного, оторванного от мира, и теперь всем подряд помогает без разбора. То есть это не потому, что он такой как бы добрый, а потому что мозги затуманены. То есть если его мозги растуманить, то он придет в сознание и скажет, нет, тогда я так много тратить на благотворительность не буду. То есть это какое-то религия воспринимается, как опиум. Поэтому ее нужно вылечить, тогда человек вернется в норму. Но вот Вы сняли фильм об Иннокентии Сибирякове, потом, как Вы сказали, хотели снимать полный метр. Вот как Вам кажется, как нужно рассказать, рассказывать о такого рода людях, чтобы у нас, зрителей, было впечатление не сумасшедшего блаженненького, а подвижника?

А. Карпов

— Мне кажется, этого человека нужно показать абсолютно трезвым, каким он и был, собственно говоря. То есть у человека есть прекраснейшее образование, понимание бизнеса, в котором он существует. То есть, если для современного человека снимать этот фильм, то абсолютно это должен быть бизнесмен, грамотно распоряжающийся деньгами, понимающий, что он делает в этом мире. Через то, как он ведет этот бизнес, а он очень умело его вел, помимо того, что он раздавал деньги, это тоже нужно понимать. Показать его просто трезвость, вот и все. Мне кажется так. Тогда будет понятно, что человек и употреблял эти деньги с той же трезвостью, с которой он их зарабатывал. Он имел на это право. Я не знаю, если, допустим, опять же возвращаясь к вопросу тому — человек выиграл миллион сегодня, что бы он подумал, что бы он сделает с этими деньгами? Вот Вы бы что сделали с деньгами? Нормальный человек подумал бы: так, я куплю себе квартиру.. ну, не миллион, 20 миллионов. Куплю квартиру, куплю себе машину, то есть наконец-то, обеспечу себя какими-то вещами, базовыми. И никто, очень мало людей, мне кажется, подумали бы: так, Господь послал мне эти деньги, и я их потрачу на благо других людей. Такого бы человека ближнее окружение тоже бы объявило бы снова сумасшедшим. Вы выиграли в лотерею 10 миллионов, вдруг Вы их отдаете людям другим. Вы нормальный человек, нет? Мне кажется, так бы и рассудили. Но если бы все понимали, допустим, если бы эти деньги выиграл человек здравомыслящий какой-то, и у него есть еще деньги, которыми он умеет распоряжаться, если он бы отдал деньги на благотворительность, тогда бы, мне кажется, никто бы пальцем на него не показал.

К. Мацан

— А вот работа над этим фильмом насколько для Вас стала поводом к размышлению о том, что такое вера, как она преломляется в жизни, кто такие верующие, которые на такие, казалось бы, совершенно необъяснимые с обыденной точки зрения, поступки решаются. Вот Вы не случайно произнесли слова, мог бы человек подумать, выиграв лотерею, что это мне Господь послал. В этой фразе заложено, что для человека Господь это не фигура речи, ни синоним какой-то слепой судьбы, а Кто-то, Кто участвует в твоей жизни, в реальности Кого ты уверен, и Который тебе посылает через обстоятельства эти деньги.

А. Карпов

— Мне кажется, что вера как раз, это осознанность. Вот эти два слова вообще неразрывно для меня связаны. Человек понимающий, осознающий себя в этом мире, и осознающий мир вокруг себя, или стремящийся это сделать, потому что осознать его и объять очень тяжело, но хотя бы стремящийся это сделать, себя понять, уже есть верующий человек. Но а то, что понимание того, что Господь есть и Он помогает тебе, если ты ... очень сложный вопрос, тут очень много аспектов, нужно с чего-то начать. То есть, если Вы понимаете для чего Вы существуете, то Господь Вам помогает, это становится очевидным. Мне кажется, вот, коротко если говорить.

К. Мацан

— А если не коротко?

А. Карпов

— А если не коротко. Если у меня нет денег, например, и я не могу никому помочь деньгами, но я живу осознанно и у меня есть цель в жизни какая-то. Я могу помочь тем, что я делаю. Например, вот у меня есть правило в жизни — я всегда уступаю дорогу на трассе другим людям. Я думаю, у них есть гораздо больше поводов спешить куда-то, чем мне. Масса людей и у них масса причин куда-то торопиться. Не знаю, там: родился ребенок, кто-то сломал руку, кто-то заболел, опаздывает на встречу, — да миллиард может быть причин, чтобы ему поспешить. Так вот, я всегда людям уступаю, потому что думаю, что им важнее проехать. Я этим не горжусь, но каким-то мне кажется маленьким действием мы можем помочь другим людям, даже таким самым простым действием. Вот эта осознанность, то есть когда ты понимаешь или пытаешься понять, что мир вертится не только вокруг тебя, а здесь еще миллионы людей, еще есть сама гигантская планета, которая тоже находится в зависимости от нас, и мы зависим о нее соответственно. Вот это понимание оно приводит к тому, что ты перестаешь быть былинкой и песчинкой, и все события, которые в твоей жизни случаются, они случаются не просто так. И ты вдруг начинаешь разгадывать эти события. Ты вдруг понимаешь, почему произошло так, почему ты опоздал, а почему ты выиграл в лотерею, а почему... ну, масса всего почему то есть тут может быть. Докопаться невозможно до всего, до причин, но попытаться понять, мне кажется, это очень важно.

К. Мацан

— А вот Вы к этому очень глубокому, искреннему размышлению, к этому осознанию, как пришли? Через что? Задаю вопрос, потому что то, что Вы сейчас рассказываете, в этом, мне, во всяком случае, слышится некий такой момент осознания, что к этому прийти нужно было каким-то прорывом внутренним. Это было так? Или это интуиция такая, которая с Вами всегда по жизни?

А. Карпов

— Ну, как-то всегда было так, но, кстати говоря, это очень сильно касается и этого фильма. Я ничего не знал о Иннокентии Сибирякове до момента, когда ко мне позвонил продюсер мне и предложил написать сценарий к этому фильму. Абсолютно ничего не знал. И когда я начал читать, копать материалы, рыться в архивах и так далее и тому подобное, я открыл для себя человека, которого мне захотелось рассказать. Я понял, что это может быть частью моей жизни, частью того, что я могу сделать для людей. Потому что я прекрасно понимал, что я такой не один, который не знает о Сибирякове, таких людей много, и рассказать о нем, это долг что ли мой. Вот этот толчок, вот это открытие, вот этот звонок, он не просто так. Потом всё, события начинают цепляться одно за другим. Это касается, я просто вижу эти ну, не чудеса и не случайности, это далеко не так. Я вижу эти цепочку этих событий в каждом своем деле. Допустим, я сейчас пишу книгу о Елизавете Федоровне и игумении Серафиме, которая вывозила гробы великих князей в Китай, а потом на Святую землю. И вот в этой работе я прямо вижу, как одно помогает мне найти другое, потому что когда ты идешь к цели, когда у тебя есть конкретная какая-то, важная, глобальная цель. Например, я сейчас себя каким-то глобалистом что ли выставляю, нет. Например, тогда я хотел рассказать о Сибирякове, сейчас я пишу книгу, я хочу эту историю тоже рассказать, то есть хочу, чтобы люди поняли, как бывает в жизни, и как можно жить по другому, какие цели можно себе ставить, а не жить вот в этом маленьком материальном мирке. Есть гораздо шире пространство гораздо больше возможностей для человека. И когда ты начинаешь что-то делать, ты видишь, как к тебе приходит это просто. Ну, это как ответная реакция, ты делаешь — и тебе приходит обратно. И вот это стало как бы нормой жизни. То есть ты знаешь, что если ты делаешь, то будет обратная реакция. Всё, это закон.

К. Мацан

— Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами с вами в программе «Светлый вечер» Александр Карпов, режиссер и писатель. Мы говорим сегодня в день рождения Иннокентия Сибирякова об этом человеке, очень необычном подвижнике, золотопромышленнике, который закончил свои дни на Афоне монахом. И сейчас, как говорят открытые источники, обсуждается вопрос о его канонизации. Наш сегодняшний гость автор фильма, режиссер и автор сценария фильма под названием «Иннокентий Сибиряков. Помогите мне, я страшно богат». Фильм можно искать на ю-туб канале Радио «Вера». Мы вернемся к этому разговору. У микрофона Константин Мацан. Не переключайтесь.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на Радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. У микрофона Константин Мацан. В гостях у нас сегодня режиссер и писатель Александр Карпов. Но вот Вы начали рассказывать о том, о чем я не могу Вас подробнее не спросить. Вы пишите книгу о Елизавете Федоровне, преподобной Елизавете Федоровне Романовой

А. Карпов

— Скажем так, около этой темы.

К. Мацан

— А вот, что за тема? Что за книга и как Вы к этой теме пришли?

А. Карпов

— Опять-таки из истории Елизаветы Федоровны. То есть, когда я узнал историю Алапаевских мучеников, мне захотелось снять фильм. Я начал общение с тем же продюсером, с которым мы снимали этот фильм, я загорелся этой историей, сказал: «Давайте снимем фильм, давайте снимем фильм про Елизавету Федоровну». Но это оказалось сложно. Потому что я не хотел опять-таки идти по пути документально-художественного этого микса кино, мне хотелось снять полноценный фильм. Потом я когда понял, что все это супер сложно, я решил написать книгу про это. Вот. Но до этой книги случилось еще несколько книг, пока я соображал. Вернее я нарабатывал материал, искал, копался в архивах, ездил, путешествовал в местах событий и так далее, тому подобное. То есть искал, и вот сейчас, наконец, закончились мои поиски, вот уже где-то полгода я сижу за столом и пишу эту книгу. История не о самой Елизавете Федоровне, история об игумене Серафиме, который вез ее гроб и ее келейницы Варвары на Святую Землю. Это история об этом человеке, который в течении, получается, трех лет, простите за выражение, в обнимку с этими гробами путешествовал по всей России, которая тогда горела гражданской войной и добился своей цели, он вывез, спас останки Елизаветы Федоровны и Варвары.

К. Мацан

— И сейчас они покоятся близ Иерусалима, в Гефсиманском скиту, по-моему.

А. Карпов

— На святой Земле. По-моему, пару лет назад привозили их в Россию. Есть желание у кого-то их перезахоронить здесь, я точно не могу сказать в чем причина. Но пока там, да, пока их останки там.

К. Мацан

— Да, это очень далеко, собственно, в Иерусалиме почти это очень близко к стенам Иерусалима, к стенам древнего города, буквально, через такую низину перейти, вверх подняться к монастырю, там эти мощи.

А. Карпов

— И вот история игумена Серафима, она просто потрясающа, тоже героический поступок. То есть во времена гражданской войны везти по железной дороге, когда она является центром этой войны, когда там происходят безумия совершенные, эти гробы, сначала он вез 8 гробов до Китая он довез, там были все князья Романовы, ну, не все, вернее, часть родственников, и, вот, Елизавета Федоровна и Варвара. 6 гробов остались в Китае, два он довез до Святой Земли. Можно себе представить, что испытал этот человек, мне захотелось понять тогда, почему он это сделал, в чем причина. В чем причина того, что ты берешь и вот три года везешь гробы, которые казалось бы можно захоронить этих людей, но ты это делаешь, ты спасаешь их. Почему он это сделал? Я вот этим вопросом задался и до сих пор пока не могу на него ответить. Ну, я еще и в своей книге не дошел до ответа до этого. Вот это художественная литература, это не документальная история. И когда я начал копаться, там нашлись герои, которые вокруг этой истории очень много героев возникло, которые мне тоже стали интересны. Те герои, которые хотели уничтожить этих людей. То есть найти эти гробы и уничтожить эти останки. Тогда для меня от части стало понятно, почему он спасал их. Но все-таки до сих пор не понятно, почему он взялся за это. Я выяснил, что на самом деле никто его не просил этого делать, как написано во многих источниках. То есть это не было там указанием Колчака или просьбой личной его вывести эти гробы. Они сами не верили, что это возможно. Потому что, когда, допустим, ни Колчак, а кто-то из других белых адмиралов встретил их на пути, не помню где-то или в Тюмени, то ли в Ишиме, они сказали: «Как Вы смогли вообще до сюда добраться, мы не ожидали Вас здесь увидеть», — это настолько были ожесточенные бои, все горело в огне. Один из эпизодов, например. Десять дней, лето, жара страшная, железный вагон товарный, 8 гробов, которые взрываются от трупного яда, этого газа, взрываются буквально металлические гробы. Он в запертом вагоне, потому что он не может выйти оттуда, чтобы его не раскрыли. Как это можно пережить? Вот это вот поступок.

К. Мацан

— Потрясающе. Потрясающе. Но Вы ведь, наверное, и с жизнью, и с подвигом Елизаветы Федоровны знакомились как-то подробнее для себя?

А. Карпов

— Конечно, конечно.

К. Мацан

— Вот, она, безусловно фигура более известная, если так в этих терминах говорить, чем Иннокентий Сибиряков, может быть в силу этого для каждого какая-то, своим обликом открывается каждому, кто о ней узнает. Для Вас Елизавета Федоровна она какая? Если Вам нужно было кому-то про нее рассказать, описать ее тому, кто, предположим, про нее мало ее знает, что бы Вы сказали?

А. Карпов

— Для меня это непостижимый человек, честно. Я не могу до сих пор оценить ее дар, что ли, дар веры. Мне кажется, кстати говоря, и Серафим, когда общался с ней, он очень много общался, он потом стал ее духовником и наставником ее в части монастырского устава, когда она основывала Марфо-Мариинскую обитель, он к тому уже времени написал труды о монастырском уставе, он ее наставлял. Он тоже, мне кажется, не мог понять. Потому что он был всё-таки таким публицистом в свое время, Серафим. Он был таким оратором от церкви. А она была тихим таким ваятелем, делателем, тружеником. Она никогда не писала ничего, не делала громких заявлений никаких. И вот, мне кажется, его самого подкупала в ней вот это какое-то ну, непреодолимая вера просто. Вот и я этого тоже осознать не могу. Там, в моей книге, будет несколько эпизодов, я не пытаюсь ее понять, потому что для меня это невозможно, нужно прожить этот путь, чтобы вообще понять и оценить этого человека. Но есть несколько эпизодов, которые раскрывают ее, что ли. Это можно только догадываться какими-то намеками, пытаться понять какой силы верой она обладала.

К. Мацан

— Но, может быть, после книги и фильм появится?

А. Карпов

— Может быть, если найдутся люди, которые захотят снять фильм и вложиться в это. Это было бы прекрасно, мне кажется.

К. Мацан

— Знаете, почему я об этом спрашиваю, потому что Иннокентий Сибиряков, о котором мы говорили, все-таки великий подвижник, но церковью не канонизированный пока. Просто в силу того, что занимаются этим вопросом, может быть еще не такой он известный, и надо, чтобы кто-то это инициировал, хотя человеком святой жизни его безусловно можно назвать. А преподобномученица Елизавета Федоровна — святая почитаемая, канонизированная, святая известная, и в этом смысле всегда вопрос: а как в кино показывают святых? Может ли обычный актер сыграть святого? Хотя, что такое обычный актер, я вот тоже сейчас сказал, не знаю, но я имею ввиду, что, наверное, иногда звучит такое мнение со стороны режиссеров, что должен играть не актер какой-то там запомнившийся другим ролями, а какой-то, может, не актер, неизвестный человек, по типажу подходящий, которого можно снять, от которого не будет лишних ассоциаций, что вчера он играл бандита, а сегодня святого, вот как классно сыграл. Или как? Вот, что Вы об этом думаете?

А. Карпов

— Мне кажется, что если бы я снимал фильм про Елизавету, я бы не стал показывать ее, что называется, лицом зрителю. Я бы отталкивался, есть такая поговорка «Короля играет свита». То есть через ее действия, через оценку ее действий другими людьми. Я бы от этого отталкивался. Потому что показать святого невозможно. Образ мысли святого тоже невозможно показать. Как этот человек думал, я еще раз говорю, для меня это непостижимо. Насколько она была сильна и крепка в своей вере. Поэтому только через других людей. Я бы, может быть, даже в своей книге я не даю ей даже описания никакого. Она у меня ходит, вот она есть, шлейф какой-то от нее постоянно остается, и люди другие про нее говорят, как она себя ведет и что она делает. И от этого создается какой-то образ у читателя и, наверное, должен создаться у зрителя. Я бы действовал таким путем.

К. Мацан

— Это чем-то похоже на, я сейчас забыл, в каком же фильме это было, кто-то из режиссеров так же с изображением Христа на экране поступал, вернее с неизображением. Когда вместо того, чтобы пытаться показать Спасителя в виде актера или в каком-то еще виде, снимал глаза людей, которые слышали Его проповедь, видели, и вот по ним все было понятно.

А. Карпов

— Я бы не рисковал показывать Елизавету Федоровну. Во-первых, она была невероятно красива, это может тоже сбить с толку зрителя любого. И во-вторых, вот, все-таки, ну, правда, ты не сможешь залезть в голову такому человеку. Потому, что ее кругозор, ее кругозор интересов ее, он был совершенно другой, он был повернут кардинально на какие-то 180 я не знаю, даже в нашей оценке измерения может быть нет таких ни градусов, ни километров и так далее. Он был как-то по другому повернут, в какое-то другое измерение. И вся ее жизнь была этому доказательством. Поэтому можно только по ее именно действиям, по ее поступкам судить о том, какой она была. А сыграть ее артисту, тоже будет сложной задачей. Но вот как вжиться в роль? Я не представляю, честно.

К. Мацан

— Ну, вообще святого может артист, должен артист играть, может святого сыграть человека?

А. Карпов

— Он может что-то показать, действовать. Ну, для артиста очень важно понять образ мыслей своего персонажа. А понять образ мыслей таких людей, как Сибиряков, или Елизавета, мне кажется, очень сложно.

К. Мацан

— Вот интересно, что Вы говорите то, что артисту важно понять образ мыслей своего персонажа. Почему я говорю, что это так интересно звучит, потому что я думаю, что для многих, тех, кто в актерскую профессию не погружен, не знает о каких-то внутренних механизмах этого ремесла, кажется, что актер — это пластика, это некоторая внешняя эмоциональная выразительность.

А. Карпов

— Представьте, что Вам нужно сыграть человека, Вам нужно понять его мотивы, почему он так действовал, почему он говорит сейчас так, почему он делает это так. Ведь мы говорим, в принципе, в жизни не то, что мы думаем. То есть, это истина. Мы, как правило, играем какие-то роли или говорим завуалировано, или говорим наоборот совершенные вещи, чем думаем. Поэтому нам нужно понять мотивацию нашего героя, артисту нужно понять мотивацию героя, что герой думает, что, вернее, он хочет, почему он говорит это и как он добивается этого. Ну, вот в этом и главный вопрос. Что хотела Елизавета, как это понять?

К. Мацан

— Понимаю о чем Вы говорите, и мне это очень дорого и близко. С другой стороны я не могу это не проблематизировать вот в каком аспекте. У нас с Вами сейчас с Вами в разговоре получается так чувствуется, что святые это какие-то люди совершенно иные по отношению к нам, и в принципе, оно так и есть, если смотреть на итог их жизни. Кто из нас решиться подобно Иннокентию Сибирякову всё раздать и хотеть все раздать? Кто из нас решиться на те подвиги служения, как Елизавета Федоровна, или просто даже в какой-то практической плоскости идет война, а тебе предлагают: давай мы тебя в другую страну увезем, на твою Родину, в Германию. Она же была немецкая принцесса, которая воспитывалась в Англии. То есть, есть родственники, мы тебя вывезем и все, ты не будешь страдать. Она остается среди грохочущей революции, гражданской войны, понимая, что, в принципе, она остается умирать. Кто из нас на такое решиться? Поэтому, конечно, когда мы говорим об инаковости, это правда. Но с другой стороны, святыми не рождаются, святыми становятся. Это же люди, которые вышли из того же социума, что их современники. Они не завезены инопланетянами с другой планеты и не сделаны из другого теста. То есть это, видимо, человек, вот сегодня наш современник, или тогда современник Елизаветы Федоровны или Иннокентия Сибирякова, может в себе что-то найти, какие-то настройки включить, как-то решить по воле двигаться в какую-то сторону, что в итоге приводит его к святости или, если это слово не использовать, к жизни по Евангелию? Вот что Вы об этом думаете в связи с тем, что мы говорим об актерстве и попытках сыграть святого? Может быть в этом и есть задача попытаться понять, как я в своей жизни, в обычной, могу этим путем двинуться? А я же могу, раз они смогли. Вот, что Вы об этом думаете?

А. Карпов

— Вот, Сергей Зотов, который играл в нашем фильме, он, мне кажется, для него эта роль была в некоторой мере определяющей. Потому что когда мы с ним вместе говорили о Сибирякове и о мотивах его поступков, мы долго очень разговор, Сергей очень въедливый артист, пока не поймет он будет мучиться, он будет тебя доставать, он будет подходить и тюкать: как это, как это? И вот мы с ним общались на эти темы все, и я видел, как он сам преображается. Это правда. Это было абсолютной реальностью. И после того, как мы съездили на Афон и вступили на эту святую землю и прошлись по тем местам, где был Сибиряков сам, Сергей вообще поменялся. Я не знаю, как сейчас, мы с ним очень давно не виделись, но тогда мне показалось, что этот фильм как бы немного его, какое-то дыхание у него второе открылось, он как будто расширил Сергея. Он был углублен в эту тему, в поиски себя самого, в поиске веры в себе. То есть для него это дало очень много. Вот на его примере я могу так ответить.

К. Мацан

— Александр Карпов — режиссер, писатель сегодня с нами с вами в программе «Светлый вечер». Я про Афон хочу Вас спросить, еще знаете почему, потому что недавно мой один знакомый сказал: «Еду на Афон, — говорит, — не на долго, на 3-4 дня». Он говорит: «На дольше на Афон ездить нельзя». Говорю: «Почему?» Он говорит: «Потому, что там можно так и остаться». Так затянет, такое там получаешь какой-то светлый духовный опыт, с которым не хочется расставаться. Поэтому можно вот в некоем рвении все бросить, там остаться. А что Вам дала поездка на Афон? Или как вспоминается, чем запомнилась?

А. Карпов

— Мне запомнились службы в церкви.

К. Мацан

— Длинные, наверное?

А. Карпов

— Ну, дело даже не в их долготе. А в том, как они проходят и вообще визуальное восприятие всего этого. У нас был ещщё, кстати, если говорить о нашей группе и вот об этой поездке, оператор наш Леша Стрелов, он был искренний атеист. То есть он профессионал своего дела, он понимал, что он снимает и всё, он готов был на эти темы разговаривать. Но в то же время, он абсолютно четко понимал, что это как бы не его бэкграунд, он делает дело и для него это важно. И он готов был слушать, вникать во все разговоры.

К. Мацан

— Даже на Афон поехать?

А. Карпов

— И даже поехать на Афон, да. Для него это было интересно просто. Такой интерес профессиональный. И он категорически не хотел идти на службу. А была ночная служба, длинная довольно-таки, начиналась она, не помню, в 11 вечера, под утро заканчивалась. Вот, во-первых, там, в том монастыре, где мы были, я не знаю на счет других монастырей, но вот в этом, допустим, не было электричества вообще. И службы проходили при свечах. Вот это меня потрясло. Во-первых, я понял, почему золота много в церкви, я осознал тогда, что это не просто убранство и роскошь такая, должно все блестеть, блистать, поражать своим видом грандиозным. А золото, оно просто отражает свет и преломляет его так, что служба, хочешь ты или не хочешь, превращается для тебя в настоящее таинство. И вот этот свет необычный от свечей, отраженный в золотом убранстве, монахи, у которых одеяния прямо в пол упираются, было ощущение, что они летают. То есть они передвигаются так быстро и бесшумно, их много, то есть служба там не похожа на наши службы совсем. То есть, во-первых, мне кажется это какая-то греческая история, да, она немножко другая. А во-вторых, там в монастыре их много служит монахов сразу, там она массовая такая, прямо как будто что-то грандиозное, праздник каждую службу, очень много людей участвует в ней. И они постоянно перемещаются по церкви. Перемещаются, и ощущение будто они парят над полом вот в этом необычном свете, это просто необычное впечатление визуально, оно сразу сражает тебя и ты как завороженный смотришь. Мы просидели, то есть он, наш оператор, мы то с Сергеем были как бы вовлечены в это по духу, а он нет. Но для него, как человека, который размышляет картинками, оператор, он был поражен, он тоже просидел всю службу. И он вышел и сказал: «Слушайте, я такую никогда в жизни еще не видел». Вот это его потрясло.

К. Мацан

— А если не секрет, стало ли это для него каким-то духовным шагом?

А. Карпов

— Возможно, но по крайней мере это его преобразило абсолютно точно. То есть тут без сомнений, потому что все остальное время он уже не говорил, какой он ярый атеист и что он делает...

К. Мацан

— Это результат.

А. Карпов

— Я не знаю, я же не могу тоже

К. Мацан

— Может, вы обсуждали? Или он поделился?

А. Карпов

— Нет, мы не обсуждали. Он поделился тем, что это его потрясло и он был, он ходил сам, как эти монахи летал потом, по всем этим сопкам этой горы.

К. Мацан

— Вы знаете поездка на Афон, очевидно, была связана с подготовкой к съемкам фильма «Иннокентий Сибиряков...»

А. Карпов

— Нет, мы там снимали

К. Мацан

— Я имею ввиду, да, что ... я почему говорю «подготовка», потому что вопрос мой в том, что нередко актеры, допустим, ставят Диккенса, нужно съездить в Лондон, этими местами проникнуться; ставят Достоевского, нужно в Старую Руссу поехать, посмотреть, как он там жил, каков был его быт и так далее. То есть как-то вот прикоснуться к месту, к контексту к этому

А. Карпов

— Да, это важно.

К. Мацан

— А вот почему это важно? Потому что для, опять же для обывателей, к коим и себя отношу, со стороны кажется, как, если мы говорим о театре, или о кино, как это будет влиять на то, как ты произносишь текст, как ты играешь? Посмотрел ты на кровать, на которой спал Достоевский или не посмотрел, казалось бы на съемочной площадке задачи не меняются твои. Вот почему важно прикоснуться к этой атмосфере? Что это дает реально в процессе съемок, в процессе работы, в процессе режиссуры?

А. Карпов

— Ну, самое первое, это география, начнем с этого. То есть когда ты приезжаешь на место, ты понимаешь, куда ходил человек, что он видел в этот момент, и, наверняка, испытывал какие-то те же, если визуальные чувства, то, наверное, еще какие-то другие. Это уже приближение к этому человеку. То есть ты идешь по тем же дорожкам, ты видишь те же здания, ты живешь в той же келье. Второе это вообще, наверное, такой психологический момент. Потому что, когда ты вот это все проделываешь, эту географическую историю, то есть понимая, как человек двигался здесь, ты немножко становишься этим человеком, мне кажется. Или, по крайней мере, себя обманываешь в этом, проникаешься духом. Потому что ведь у тебя.. Это как.. Мы же все связаны с землей, то есть вообще вот в нас есть связь с каждым предметом. То есть мы как бы восстанавливаем цепочку этих событий, что ли, себя в этом мире, то есть присутствие в этих местах. То есть мы как бы налаживаем магнетизм этот какой-то. Потому что мы все от Адама и Евы, от этих двух человек всего лишь, мы все, по сути, братья. И наши предки, они шли через эти годы, и все мы просто ответвились от двух человек, то есть такое дерево разрослось. И вдруг, когда ты возвращаешься назад в какие-то места, где жили твои предки или сродники, или братья твои по духу, ты вдруг восстанавливаешь, мне кажется, это абсолютно естественно, какая-то природная история, может быть, в этом есть, которую мы не знаем еще, или Божественная искра, магнетизм этот Божественный. Ты вдруг соприкасаясь, начинаешь ощущать то же самое. То есть в тебя это вдруг впитывается снова, вливается в тебя. Наверное, в этом есть какая-то магия. Наверное, так.

К. Мацан

— Мне в фильме «Иннокентий Сибиряков..», который мы обсуждаем сегодня, очень запомнилось и врезалось в память то, каким, если угодно, смиренным Вы показали этого человека. То есть этот человек, действительно, в постоянном каком-то внутреннем борении с самим собой, с такими немного смотрящими, как мне это запомнилось, немножко исподлобья, как бы не желающий показаться лучше кого-то, выше кого-то, круче кого-то, абсолютно такой боящийся кого-то обидеть, и, в этом смысле, скромный. Это, конечно, мне кажется, это очень верно, когда мы говорим о человеке, который, скажем так, жил святой жизнью, тяготел к монашеской жизни. То, что я сейчас говорю, это было намерено, это осознано, или это так как бы получилось просто в виду художественных, как сказать, случайностей?

А. Карпов

— Да нет, осознанно. Когда человек понимает, что он делает и знает куда он идет, ему уже нет нужды тягаться с кем-то. Он всё прекрасно знает. Знаете, мне нравится иногда нападки на православных людей, на искренне православных, на смиренных, которые всё понимают прекрасно, им доказывать кому-то что-то уже нет никакого смысла, про них говорят, что они надменные, вот они надменные какие люди, вот он даже слушать меня не хочет, вот кивает спокойно, как он так может со мной разговаривать вообще, то есть ни в спор не вступит, ни там ни что.. А смысл спорить? Смысл чему-то кого-то учить или доказывать кому-то что-то, если ты абсолютно четко понимаешь, что ты хочешь от своей жизни. То есть это и есть смирение, понимание. То есть смирение с тем, со своей целью, смирение с осознанием себя. Это не смирение, как иногда его понимают, как принижение себя, то есть я смиряюсь с тем грузом, которое на меня эта жизнь взвалила, и Господь понуждает меня, докладывает все время. То есть не в этом смысле смирение. А смирение с тем, что ты четко понимаешь, осознанно понимаешь, что ты делаешь. То есть смиряешься, миришься, то есть смирение — мир, приходишь в мир и согласие со своими мыслями и со своими действиями.

К. Мацан

— Говорят люди профессиональные, нет повода им не верить, что слово «смирение» еще, по мимо «мира», связано со словом «мера» и до революции в старом языке писали «смерение», то есть знание своей меры. Вот это мне отпущено, этого мне не отпущено; вот это я должен, это я не должен. Вот я на своем месте, только в свою меру могу вместить, и боль этого мира и радость этого мира. И вот я сейчас думаю, что, мне кажется, у Иннокентия Сибирякова таким, каким Вы его показали, это было, то есть что мне дана такая мера богатства, которая такова, что его нужно раздавать. Все тоже очень интересно, вот мы говорили о человеке, который выиграл в лотерею, может быть, если человека, там, выиграл в лотерею у него четверо детей и однокомнатная квартира, может быть и нужно было бы эти деньги не на нищих, а на детей потратить, на квартиру. Если у человека пять дворцов и миллиарды доходов, наверное, мера как раз-таки в том, чтобы их раздавать. Вот это, наверное, тоже у Иннокентия Сибирякова было.

А. Карпов

— Ну, мне кажется, да, абсолютно, а мне кажется, одно за другим даже перекликается, то есть это мера и мир, то есть практически

К. Мацан

— Когда ты понимаешь свою меру, тебе легче с миром все принять: и зависти нет и превозношения нет. Вот я на своем месте. Любопытно при этом, что вот, знаете, то, что Вы об этом думаете интересно. Я когда фильм смотрел, вообще мы сейчас обсуждаем эту тему, думаю вот о чем, ведь далеко не каждый решит в монастырь идти. Можно раздавать, можно благотворить, можно, как сегодня модно, дауншифтингом заниматься, а желаний именно быть монахом, о какой-то иной черте говорит в человеке, что-то помимо просто желания деньги раздать и всем помочь. Вы об этом задумывались? Что Вы об этом думаете? К вопросу об Иннокентии Сибирякове.

А. Карпов

— Да, задумывался. Я не знаю, что может, разные поводы могут двигать человеком, чтобы он отправился в монастырь. То есть в монастырь же не уходят, в монастырь приходят, — так говорят.

К. Мацан

— Да, да, потрясающая фраза

А. Карпов

— То есть не бегут от мира, а приходят, наоборот, туда уже

К. Мацан

— К полноте жизни туда приходят.

А. Карпов

— Да, это говорит о том, что это тоже какой-то абсолютно осознанный шаг. Я никогда не хотел быть монахом. Поэтому мне трудно понять, что чувствовал Сибиряков в этом отношении, почему именно ему нужно было. Я вижу себя на своем месте, мне отмерено, может быть, мне не отмерено, чтобы я понял это и осознал. Что-то вот я должен сделать в миру, наверное. Он понимал это по-другому. То есть он знал, что там он более полезнее, чем в этом мире. Не знаю.

К. Мацан

— Как-то, мне кажется, очень смыкается с тем, что один из героев Достоевского говорит: «Если сказано „раздай всё и следуй за Мной“, не могу я давать только копеечку и только к обедни ходить, надо подражать все, и следовать за Ним». Наверное, это и есть путь Иннокентия Сибирякова. Сегодня 11 ноября его день рождения. И в этой связи мы сегодня о нем говорили. Я напомню, что фильм под названием «Иннокентий Сибиряков. Помогите мне, я страшно богат» появился на страничке ю-туб канала Радио «Вера». Я еще раз напомню, чтобы найти ю-туб канал Радио «Вера», нужно зайти в ю-туб и, как ни странно, набрать в поисковой строке «Радио «Вера», наш голубого небесного цвета логотип найти. А режиссер этого фильма, режиссер и писатель, Александр Карпов был сегодня с нами с вами в программе «Светлый вечер». Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. У микрофона был Константин Мацан. До свидания.

А. Карпов

— Да, спасибо Вам большое. Можно еще пару слов для слушателей я скажу?

К. Мацан

— Да.

А. Карпов

— Хочется сказать, что мы все страшно богаты на самом деле. Ощущение того, что у нас нет денег, это ложное ощущение, потому что у нас есть другие богатства. Я хочу, чтобы мы все эти богатства раздавали другим людям. Хотя бы немного. Потому что мы в состоянии это сделать. Самым ближним, пусть это будут дети твои, близкие, пусть это будут твои родственники, пусть это будет человек на лавочке у подъезда. Просто чуть-чуть внимания. Это самое большое богатство, которое мы можем.. Даже, если у нас нет какого-то сумасшедшего капитала, мы в состоянии и мы очень богаты и можем этим богатством помочь другим людям.

К. Мацан

— Аминь. Спасибо. На этой оптимистической ноте наш сегодняшний разговор завершить приходится. До свидания.

А. Карпов

— Спасибо.