Гордыня — первый грех, от которого все прочие происходят. Так учат святые отцы. И они совершенно правы. Гордыня, она ведь к любому делу может прилепиться. К звонарскому тоже.

Утром на буднях звонишь, еще темно долгими зимами нашими, и в Святые ворота смотришь — так, для порядка: знаешь, что если кто и пройдет, то свой, который звон слышал много раз, остановится, чтобы перекреститься, и скорее в храм. И дальше звонишь, глядя задумчиво на заледеневшую Москва-реку, спокойно, без задних мыслей. Порой и молитва приходит.

Иное дело в субботу, в воскресение или в праздник большой. Благовестишь и видишь, как в Святые ворота вошли люди — незнакомые, просто из любопытства. Первая мысль: выдержали бы длинный благовест, не ушли, чтобы им мой красивый трезвон услышать! С трудом сдерживаешь себя, чтобы не ускорять звона. Если все-таки гости уходят, то такое разочарование... Конечно, и трезвонишь, но как-то механически. Но если пришедшие останавливаются и задирают головы посмотреть, кто там звонит так хорошо, то... Вот тут гордыня и укусит в самое сердце! И уж так расстараешься, такие коленца выдашь, такую импровизацию, что аж распирает от удовольствия, от сознания: вот какой я звонарь! Лучший!

Звон закончил и бегом вниз. Почему бегом? Ох... да чтобы застать гостей, чтобы мимо них пройти, как бы не обращая на них внимания, деловой походкой, а сам-то ждешь, что окликнут: «Это вы звонили? Спасибо вам!..» «Да, я». — скромно ответишь. А если гости еще вопросы зададут, то уж соловьем разольешься и о колоколах, и о звонарском труде, и вообще... Главное, чтобы с улыбкой и легкой самоиронией. А внутри-то всё поет от гордости.

Но бывает — сбежишь с колокольни, а двор монастырский пуст. Облом. Обидно...

Оно, конечно, — гордыня... Но звонарь — тот же артист, а артисту нужна публика. Сколько раз замечал, что на публику звоню лучше, с большим подъемом. Но в основном звонишь без всякой публики, и кроме Бога никто не слышит. А разве есть слушатель лучший?! Порой это ощущение Главного Слушателя расцветает в душе, и тогда уже и в ворота не смотришь, и публика не нужна.