Из воспоминаний паломницы в Троице-Сергиеву Лавру Анны Рикман.

1909 год.

Ездили мы с моим сыном-офицером к преподобному Сергию Радонежскому. Помолились Божьему угоднику, сын уехал обратно в Москву, а я осталась ещё на сутки. Перед самым отъездом с постоялого двора, где мы останавливались, сын потерял своё пенсне, а без него он всё равно, что без глаз. Искали, так и не нашли, и пришлось уехать сыну, как слепому. Было это дело зимою. В воротах постоялого двора снегу намело такую гору, что ворота едва можно было отворить, и для проезда через них оставалось места ровно на ширину крестьянских саней. Пошла я на другой день в Лавру к вечерне. Уже темнело. Передо мною в ворота только что ввезли бочку с водой. Вышла я на крыльцо, чтобы пройти этими воротами на улицу и внезапно вспомнила, что мне один человек дал шесть копеек на просфору, вынуть за здравие, а я об этом забыла. Вот, думаю, грех-то какой! — завтра же выну. И не успела я это подумать, глядь, а перед моими ногами в воротах что-то блеснуло. Смотрю — пенсне моего сына. Вы только подумайте, сколько через него проехало и прошло за сутки народа! Передо мною бочку с водой через него провезли и никто его не заметил, и никто не раздавил. Заметила его и нашла только я, да и то когда? Когда вспомнила забытое мною по небрежности поручение к угоднику и лепту в его обитель. Вот как там всё на счету и на виду у Божьих угодников!