Из воспоминаний режиссёра Натальи Сац, дочери композитора Ильи Саца

Мы целую неделю жили с мамой в Киеве у её дяди-фотографа. В тёмной комнате, накрывшись тёмной материей, стоял большой одноглазый фотоаппарат. Это был удивительный аппарат: кого бы он ни снимал, все становились красивыми, все, как один, с прямыми носами, прилизанными волосами, узкими губами и черными бровями. Мне было страшно интересно узнать — как же это получается? Придут, бывало, сниматься и старики, и толстые, и подслеповатые, и кривоносые — разные. Разные люди, а получают одинаковые карточки. Но те, кто у маминого дяди снимался, ничуть не грустили, что вышли совсем на себя непохожими — они благодарили фотографа: «Как красиво всё получилось!»

Потом папа приехал, они с мамой попросили маминого дядю их вместе сфотографировать.

Через неделю после того, как мы вернулись в Москву, пришли из Киева карточки. Папа посмотрел на них и давай хохотать:

— Но я же таким приличным и безличным никогда не был. Приказчик из лучшего галантерейного магазина! Молодец фотограф — ретуши не жалеет, всех под одну гребёнку!

Мама хотела заступиться за своего дядю — он, мол, добрый, а люди хотят думать, что они красивые. Но папа ответил:

— Красота в правде, в том, что каждый человек — «неповторимое чудо», что у каждого свой нос, свои глаза, свои губы, своя душа. — Он посмотрел на меня и сказал очень серьёзно: — Бойся ретуши, дочка, говори только правду, в людях много противоречий — не бойся их. —  Он помолчал и добавил: — И об отце своём, даже если он не всегда бывает таким, как хотел бы, — всегда только правду.