Поделиться
Источник фото: http://www.istmira.com/
В жизни брата и сестры Георгия и Нателы Товстоноговых часто случались чёрные полосы. Расстрел отец, мама, жившая с клеймом «жены врага народа», гонения властей, частое безденежье. Казалось, несчастья для семьи Товстоноговых - величина постоянная. Но нет. Гораздо большей величиной была бьющая через край любовь брата и сестры.
Будущий режиссёр и создатель одного из лучших театров страны – знаменитого Большого драматического – Георгий Товстоногов родился в Петербурге за два года до революции. Мама Гоги, как звали его родные, была грузинкой, отец русским. Когда Гоге исполнилось четыре года, семья перебралась в Тбилиси. Там и родилась Натела - любимая сестрёнка и самый близкий друг Георгия. Она была на одиннадцать лет младше брата, но Гога постоянно играл с ней, читал вслух книги и прививал своей Додошке – это детское прозвище Нателы, вкус к прекрасному. Сам Гога ещё школьником участвовал в спектаклях Театра юного зрителя, а когда окончил школу уехал в Москву, поступать в ГИТИС. Родители возражали. Отец – заведующий кафедрой в железнодорожном институте настаивал, чтобы сын сначала получил серьёзную профессию, а уж потом занимался, чем хочет. Но Георгий всё равно уехал. Когда он учился на пятом курсе, отца арестовали. Гогу тут же отчислили из института. Правда, позже восстановили. Но папу дети больше не увидели. Он был расстрелян как японский шпион.
В середине 20-ого века Георгий переехал в Ленинград, его пригласили в один из театров главным режиссёром. Товстоногов к тому времени уже был отцом двоих сыновей. Его мальчики остались в Тбилиси и росли без матери, которая бросила семью. Мать им заменила Натела. Георгий недолго прожил в городе на Неве один. Натела решила, что сыновья всё-таки должны быть с отцом и переехала с малышами в Ленинград. Жили в общежитии. 20-летней Нателе там очень нравилось. Соседи – интересные, творческие люди помогали ей, чем могли. Это напоминало жизнь в Тбилиси, где дома были открытыми, а жильцы считались чуть ли не родственниками. Георгия же бытовые неудобства раздражали. Поэтому получив отдельную квартиру он был счастлив.
Натела закончила медицинский институт, но поработать по специальности ей не пришлось. Она вышла замуж за артиста Евгения Лебедева, родился сын, подрастали племянники, за тремя маленькими детьми и двумя большими –братом и мужем - требовался глаз да глаз. Они жили все вместе, большой семьёй. Квартиры Лебедева и Товстоногова находились на одной лестничной площадке. Их объединили, прорубив дверь в стене. Об этом доме знал весь театральный Ленинград. Здесь, на большой кухне придумывались спектакли, решались большие и маленькие проблемы. Споры продолжались до ночи, было шумно и весело. А соседи слушали, как из-за стены льются протяжные звуки грузинских романсов. Пел Лебедев – у него был дивный голос, доставшийся от отца – потомственного священника.
Георгий Александрович советовался с сестрой обо всём, что касалось работы: будь то концепция новой постановки или поиск тактичных слов для просьбы располневшей актрисе держать себя в форме. Товстоногов приглашал сестру и на репетиции, чтобы она посмотрела на всё «свежим взглядом». Натела соглашалась редко. Сестра главного режиссёра БДТ и жена ведущего актёра того же БДТ, боялась, как бы брата не обвинили в семейственности. Поэтому Натела старалась как можно реже бывать в театре и большую часть времени посвящала дому. Готовила грузинские блюда для брата, принимала гостей, следила за уютом и создавала красоту. Ведь Гога любил, чтобы в доме было красиво. Однажды случилась забавная история. Переехав в новую квартиру, Натела вешала шторы. В это время в комнату вошёл Товстоногов и возмутился: «Что ты делаешь? Разве можно закрывать такой вид?!». Вид из окон действительно был под стать самым изысканным декорациям - на Неву и зимний домик Петра.
Георгий и Натела Товстоноговы были главными. Он - в театре, она - дома. И друг для друга они стали незаменимыми, считая, что им невероятно повезло. Ведь это бывает так редко, чтобы брат и сестра всю жизнь были вместе, в одном городе, в одном доме. И как вспоминала Натела Александровна, никогда не было ничего такого, что рассорило бы их хотя бы на три минуты.
Не унывай, на вопросы отвечай
Поделиться
Пандемия коронавируса 2020 года принесла человечеству немало страданий. Но приметой этого тревожного времени стали не только статистические сводки заражений, но и рассказы о доброте, взаимовыручке и поддержке. Так, французский комический актёр Ноам Картозо во время карантина организовал весёлую викторину для своих пожилых соседей. Утешительное развлечение ежедневно транслировались в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации).
В дни самоизоляции парижане установили традицию каждый вечер в восемь часов выходить на балконы, чтобы поаплодировать врачам, борющимся с коронавирусом. Не стали исключением и жители маленькой улочки Сен-Бернар, где проживает Наом Картозо. Участвуя в акции солидарности с медиками, актёр заметил, что его пожилые соседи день ото дня становятся всё грустнее. Молодой человек попытался ободрить приунывших — он включал музыку и приглашал всех потанцевать. Инициативу вежливо отклонили.
Комик не отступился от своей идеи поддержать людей. Он объявил конкурс на звание самого сообразительного во дворе, и на этот раз соседи откликнулись. Ноам задавал непростые вопросы, кто отвечал первым — получал баллы. Набравшим наибольшее количество очков доставались призы — туалетная бумага, которая на какое-то время попала в разряд дефицита, и вермишель как символ запасливости. С каждым днём участников викторины становилось всё больше. Форму конкурса пришлось менять по ходу — из индивидуального соревнование стало коллективным. Команды двух домов, стоящих друг напротив друга, увлечённо отвечали на вопросы Ноама Картозо.
Опыт показался соседям настолько увлекательным, что они решили им поделиться. Эрудиты создали блог в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), где ежедневно выкладывали видеозапись своей интеллектуальной игры. Страница моментально собрала десятки тысяч подписчиков. Признаюсь, что я тоже подписалась. Мой французский не позволял в полной мере оценить искромётные шутки и оригинальные ответы участников викторины. Но то, что весёлая затея Ноама Картозо сплотила соседей и помогла прогнать уныние, понятно было и без слов.
Все выпуски программы Живут такие люди
Тишина. Наталия Лангаммер
Поделиться
Вы когда-нибудь слушали тишину? — спросил нас режиссер в театральной студии, где я занималась в детстве. Мне было лет десять.
И мы решили послушать эту самую тишину. Замерли на минуту.
Вечер. Школа. Звуки уставших шагов учителей, которые задержались после уроков. Звук швабры, моющей пол. То ли звон, то ли шипение потолочных светильников. И тишина. Просто тишина.
Недавно слушала аудиобеседы владыки Антония Сурожского с прихожанами. Он рассказывал, что просит не беспокоить друг друга в храме, когда кто-то молчит, пребывает в тишине. Это очень важный момент. Момент погружения в себя, раздумий, молитвы. В конце лекции он предложил: «Давайте помолчим». И я вместе с владыкой и его паствой замолчала.
В детстве слушать тишину было любопытно. А сейчас?
Сейчас, в зрелом возрасте это, как глоток воды, как покой, как выдох усталости, как сладость.
Сейчас, когда я верующий человек, в тишине я слышу не звуки мира, я слушаю, я хочу услышать Бога. Я безмолвно молюсь. Кажется, мы оба молчим.
Как это нужно. Как это редко бывает. Просто остановиться и слушать тишину, а в ней — присутсивие Господа.
Автор: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Частное мнение
Игумения Таисия (Солопова) и её мать
Поделиться
Фото: PxHere
«Мать моя вложила мне в сердце любовь к Богу и ближним, и всё то, что подобает христианину», — говорила игумения Таисия (Солопова) настоятельница Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря. Будущая монахиня, духовная дочь святого праведного Иоанна Кронштадтского, устроительница храмов и монастырей, родилась в богатой семье дворян — морского офицера Василия Васильевича Солопова и его жены Виктории Дмитриевны, принадлежавшей к роду Пушкиных.
Супруги жили в одном из своих имений близ города Боровичи Новгородской губернии. Долгое время они оставались бездетными. Виктория Дмитриевна горячо молилась Божьей Матери о том, чтобы Владычица даровала ей дитя. И чудо произошло — 16 октября 1842 года на свет появилась здоровая, крепкая девочка. Малышку назвали Марией и окрестили в честь преподобной Марии Константинопольской. Василий Васильевич по роду своей морской службы редко бывал дома. С матерью же маленькая Маша была неразлучна. «Бывало, сидит она у окна своей комнаты, шьёт и рассказывает события из Священной Истории. А я примощусь на скамеечке у её колен и слушаю», — вспоминала игумения Таисия. Виктория Дмитриевна баловала дочь, покупала ей гостинцы и игрушки. Но, стремясь развить в девочке любовь к милостыне, часто говорила ей: «Видишь, Машенька, какая ты богатая, счастливая, сколько у тебя разных лакомств. А у других-то, несчастных, и хлебца нет, — ты бы поделилась с ними, а они бы за тебя Богу помолились». Девочка впитывала эти материнские уроки милосердия и всегда с радостью делилась тем, что имела. У неё была особая копилка, которую мама регулярно пополняла серебряными пятачками. Когда они с Машей выходили на прогулку, то брали копилку с собой и раздавали деньги всем нищим, которых встречали по пути.
В 1852 году Маше исполнилось 10 лет, и родители отвезли дочь в Петербург, в Павловский институт благородных девиц, где ей предстояло провести 6 лет. Разлука с домом, особенно — с нежно любящей матерью, плохо сказалась на здоровье девочки. Маша слегла и несколько месяцев провела в лазарете. Там, в помещении институтской больницы, она пережила несколько удивительных духовных видений, после которых ощутила призвание посвятить свою жизнь Богу и стать монахиней.
За 6 лет учёбы это желание только окрепло. И вот — выпуск из института, возвращение домой. Прошло немного времени, и Виктория Дмитриевна стала говорить о том, что девушке пора устраивать свою жизнь — прежде всего, найти подходящего мужа. Мария поняла: разговор о монастыре будет для матери неожиданностью. Но всё же решила открыть ей свою душу. Однажды, когда Виктория Дмитриевна пригласила домой портниху, Мария как бы между прочим попросила не шить ей много платьев. В ответ на удивлённый взгляд матери Маша, прижав руки к груди, взволнованно сказала, что не в состоянии жить светской жизнью; что она давно и всей душой стремится в монастырь. Виктория Дмитриевна оказалась непреклонна. «Если не хочешь раньше времени меня уложить в гроб, не повторяй больше никогда таких слов», — отрезала она.
Много дней и ночей провела Маша в слезах и молитвах. Но вот однажды матушка неожиданно собралась и уехала, не сказав, куда. А когда вернулась, обняла дочь и благословила на монашеский постриг. Виктория Дмитриевна рассказала, что во сне увидела Божью Матерь. Владычица укоряла женщину за то, что та не хочет отпустить дочь в монастырь. Проснувшись, она приказала заложить лошадей и поехала в близлежащий Иверский монастырь — помолиться перед иконой Царицы Небесной. «Там я дала обещание не удерживать тебя более», — со слезами сказала Виктория Дмитриевна.
Мария несколько лет прожила послушницей в разных обителях. 10 мая 1879 года в Тихвинском монастыре она приняла монашеский постриг с именем Таисия. Всё это время она вела с матерью постоянную переписку. А после её кончины узнала от родных, что последние слова Виктории Дмитриевны были о дочери: «Маша — вечная за нас молитвенница, сама Царица Небесная избрала её Себе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
