«Фильм „Геронда“ о греческом старце Дионисии (Каламбокасе)». Татьяна Тарасова

У нас в гостях была режсиссёр-документалист Татьяна Тарасова.

Мы говорили о её фильме «Геронда» о греческом подвижнике и основателе множества православных монастырей по всему миру старце Дионисии (Каламбокасе), о его духовных последователях и учениках, а также о его духовном отце — одном из самых почитаемых ныне греческих старцев Эмилиане (Вафидисе). Татьяна поделилась, как велась работа над фильмом, что особенно поразило её в греческих монастырях, и какие «мифы» о монашестве развенчивались в процессе съёмок.

Ведущий: Константин Мацан

---

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, уважаемые друзья. У микрофона Константин Мацан. В гостях у нас сегодня режиссер-документалист Татьяна Тарасова. Здравствуйте.

Татьяна Тарасова:

— Здравствуй, Костя.

Константин Мацан:

— Мы с Татьяной давно знакомы, вместе трудились над разными проектами, в том числе на телеканале «Спас», поэтому будет сегодня дружеский разговор у нас.

Татьяна Тарасова:

— Очень рада тебя видеть.

Константин Мацан:

— Хорошо, что встретились в студии радио «Вера», можно поговорить о важном, о насущном, о приятном. А поговорим мы о фильме «Геронда», который наша сегодняшняя гостья снимала как режиссер и сценарист. Фильм о удивительном подвижнике и о тех монастырях, которые он организовал, об его опыте христианской жизни и об опыте жизни христианских его учеников, монахов и монахинь по всему миру. Этот фильм под названием «Геронда» можно найти на ютуб канале радио «Вера». А вот чтоб найти канал радио «Вера», нужно в ютубе набрать в поисковой строке «радио „Вера“», увидеть наш небесно-голубой логотип, это и будет наш канал, на котором фильм, о котором мы сегодня говорим, можно посмотреть. Итак, «Геронда» о ком? Хочу, чтоб вы это сказали, чтобы я не перепутал имен, как выросла сама идея этого фильма?

Татьяна Тарасова:

— Я начну с того, что я встретилась с герондой, с отцом Дионисием неожиданно для самой себя. Все началось с какого-то периода в моей жизни, когда меня стало настигать уныние, что я все делаю не так, что какая-то моя духовная жизнь внутри угасает, и надо что-то с этим делать. Тогда я познакомилась с отцом Александром Ториком, автором небезызвестного «Флавиана».

Константин Мацан:

— Писателем, автором множества книг о священнике Флавиане. Он, кстати был у нас в студии тоже не раз.

Татьяна Тарасова:

— Да? Здорово. Оказывается, что я рядом с ним практически жила, двадцать километров нас разделяло, и когда я узнала, что он рядышком, я решила к нему поехать. Приехала, он меня встретил радушно, я начала ему рассказывать о своих бедах и горестях. И вдруг он говорит: Тань, я снимал тут один материал, фильм, сам я не сделал, ты не можешь мне помочь? Я думаю, ну вот, я приехала к отцу Александру, чтобы свои проблемы решить, а здесь какие-то съемки, что-то такое непонятное. Но думаю, ладно, конечно, надо за это,.. как батюшка просит, конечно, помогу. И когда мне батюшка отдал материал, который он снимал несколько лет, на протяжении двух или трех лет, когда он совершал свои поездки в Грецию, то я поняла, что это именно то, что я искала, именно то, чего мне не хватало. Потому что я окунулась с головой в архивные съемки, которые присутствуют в этом фильме, без них этот фильм бы не получился, естественно. То, что я услышала и увидела тех людей, с которыми беседовал отец Александр в Греции, когда он приезжал к старцу Дионисию, к геронде, а геронда его благословил брать интервью у всех, у кого он захочет. Это были простые монахи из России, из Украины, из Швейцарии, из Германии, на них на всех был отпечаток какой-то любви, какого-то света. И я просто ушла в это с головой и думала: Господи, как хорошо, что я это слышу, что я это вижу. На первой же встрече с отцом Александром он проговорил, что нужно сделать фильм на основе этих материалов, но я подумала: я не могу делать этот фильм, не поехав туда и сама не увидев все это. Понятно, я это видела, но мне нужно было с герондой встретиться, посмотреть, как это все, как они живут. И я уговорила отца Александра все-таки организовать нам поездку, потому что, конечно, они снимали не профессионально, и я подумала, что нужно привлечь профессионального оператора, чтобы все это хорошо и красиво снять для того, чтобы рассказать об этом своем открытии другим людям. Батюшка согласился, он понял меня, и мы туда поехали. Поехали мы, конечно, на короткое время, мы там были четыре-пять дней всего лишь.

Константин Мацан:

— По нынешним меркам поехать в Грецию на пять дней это целое приключение и длительная поездка за рубеж.

Татьяна Тарасова:

— Да, да. Это было целое приключение. Причем, я хочу сказать, что оператор у меня был Денис, Дионисий. Он был совершенно неверующим человеком и относился к этому, как к работе. И забегая вперед, я хочу сказать, что те кадры, они не последние в фильме, но предпоследние, где крестят взрослых и детей, и там его сын, который крестился потом. Он привез туда всю семью, они стали туда приезжать, жить там у старца подолгу. Он крестил и жену и своих детей там. И потом, когда мы монтировали уже, эти кадры нам отдал. Я ему сказала: Денис, мы едем туда, все, что ты увидишь, не удивляйся, это правда такая. И конечно, когда мы встретились с этими людьми, по большей части нас сопровождали монахини, Назарини, Дионисия была монахиня, матушка Проклити нас провожала.

Константин Мацан:

— Две подруги, да?

Татьяна Тарасова:

— Да, да, да.

Константин Мацан:

— Потрясающая история, мы к ней вернемся в нашем разговоре, очень трогательная, про двух подруг-монахинь.

Татьяна Тарасова:

— Да. Они совершенно замечательные, такие искренние. Они были нашими проводниками по Греции. И вот мы там жили и снимали. И то, что мы там увидели... Многое, конечно, не вошло, мы спали по четыре-пять часов, наверное, мы все время снимали, снимали, снимали. И то, что мы там увидели и зафиксировали, я постаралась вложить все в фильм.

Константин Мацан:

— Ну, вот главный герой фильма, по имени которого фильм назван — «Геронда», по-русски это старец, старец Дионисий, его фамилия мирская Каламбокас, живет в Греции, греческий подвижник, священнослужитель, архимандрит, то есть монах. Где вы снимали в Греции, с какими местами связано его служение?

Татьяна Тарасова:

— Так как у нас было не так много времени, то мы снимали в монастыре святого Георгия в Караискаки, это Кардица, и в монастыре святого Воздвижения Честнаго Креста Господня в Фивах. В Фивах самый обустроенный монастырь. Там похоронена сестра старца Дионисия Мария. Когда у них была еще только маленькая общинка, все начиналось в Фивах, каждый вечер старец Дионисий с сестрой Марией устраивали собрания, разговоры, где каждый мог задать вопрос, его интересующий, но, к сожалению, Мария рано ушла к Господу, там сейчас ее могилка находится. Но у нее было приданное, она не выходила замуж и это приданное она отдала на покупку земли в Норвегии, где тридцать лет ждали, чтобы там был построен монастырь. Сейчас два монастыря в Норвегии, и местные жители очень туда тянутся, приходят потихонечку. Надо сказать, что есть еще монастыри в Швейцарии и в Германии. Сами католики просят старца взять какие-то опустевшие монастыри, чтобы они не стали обителью чего-то другого и чтобы туда старец пришел со своими...

Константин Мацан:

— Сделать их православными.

Татьяна Тарасова:

— Да, да, православными. И вот сейчас в Германии и в Швейцарии есть такие монастыри, в которых раньше жили католики, они сейчас принадлежат Восточной православной Церкви. Там жизнь идет, и туда приходят местные жители. В США у них есть два монастыря, они организуют летом детские лагеря для них. Там, знаете, так все просто, может игумен или игуменья заниматься с детьми, что-то им рассказывать, куда-то поехать, куда-то пойти. У них нет такого, что ты игумен и тебе дела нет, ты отдал распоряжение и все. У них все как-то по любви происходит. Поэтому у них много к старцу приходят людей, которые услышали, узнали. Профессор Гарварда, например, или какой-нибудь... преуспевающий адвокат в Америке был, он увидел старца пришел к нему, стал его духовным чадом, сейчас он игуменом в монастыре в Америке. Одна игуменья, которая сейчас игуменья в Германии, преподавала в Гарварде, случилось какое-то землетрясение, мне монахини рассказывали, и она оказалась под обломками здания. Когда она оказалась под обломками здания, она увидела монаха, который помог ей выбраться, сопровождал ее до больницы в машине скорой помощи, а потом куда-то исчез. Через какое-то большое количество времени она познакомилась со старцем Дионисием, и когда она оказалась у него в кельи, она увидела фотографию старца, монаха, который ей помог выбраться из-под обломков. Он оказался духовным отцом отца Дионисия.

Константин Мацан:

— То есть духовным дедушкой.

Татьяна Тарасова:

— Духовным дедушкой.

Константин Мацан:

— Духовным отцом духовного отца самого отца Дионисия, а духовный отец самого отца Дионисия, о котором мы говорим, герой фильма, это знаменитый сейчас...

Татьяна Тарасова:

— Емилиан (Вафидис)

Константин Мацан:

— ...старец Емилиан (Вафидис), автор книг, сегодня очень любимый и почитаемый многими православными. Я думаю, мы о нем тоже пару слов скажем.

Татьяна Тарасова:

— Кстати, если говорить о Емилиане (Вафидисе), тоже я использовала отрывки из его книг. Ты знаешь, меня поразило — поразило многое, но запомнились его такие слова — что если человек не стремится к Небу, не смотрит на Небо, он не может быть по-настоящему счастливым.

Константин Мацан:

— Интересно.

Татьяна Тарасова:

— Да, и ты знаешь, и старец Дионисий, и старец Емилиан как-то говорили немножко совсем по-другому, не так, как, например, я привыкла слышать в период своего воцерковления. Они говорят такими словами, как будто перед тобой Бог, и ты должен сейчас Его принять. Говорить с Ним. Или как старец Емилиан говорил: давайте готовиться к вечности, что вы придете... вам сейчас надо готовиться к вечности. Когда вы придете и окажитесь перед Богом, что вы ему скажете? И ты такой... как будто как холодный душ: ших. Действительно, что ты скажешь? Каким ты пред ним предстанешь?

Константин Мацан:

— Это вопрос из опросника Марселя Пруста в программе Познера: что вы скажете Богу, когда перед Ним предстанете?

Татьяна Тарасова:

— Да.

Константин Мацан:

— Татьяна Тарасова, режиссер-документалист сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Мы, напомню, говорим о фильме под названием «Геронда», который снимала наша сегодняшняя гостья. Фильм о старце Дионисии (Каламбокасе), греческом подвижнике, его духовных последователя. Этот фильм, напомню, можно найти на ютуб канале радио «Вера». Мы заговорили о старце Емилиане (Вафидисе), который был духовным отцом старца Дионисия. Действительно, старец Емилиан очень необычный подвижник и очень значимый сегодня духовный автор для многих. Например, хорошо известный нашим радиослушателям отец Павел Великанов очень часто апеллирует к писаниям старца Емилиана. И когда он недавно умер, старец Емилиан не так давно отошел ко Господу, я помню, что отец Павел Великанов написал у себя в фэйсбуке, что умер один из немногих представителей богословия, которое богословие от Духа, а не от начетничества. То есть такое живое практическое богословие, как некое переживание отношений человека и Бога, которое может быть применимо в жизни как монаха, так и мирянина. Я помню из текстов отца Емилиана какие-то удивительные для нас казалось бы вещи, когда мы ждем от наставника духовного каких-то слов, например, о том, как важно молиться, как важно поститься. Это действительно важно, но я помню, меня поразило, как отец Емилиан писал, что должен сделать монах первым делом, когда проснулся. Самое первое дело в день. Я своими словами пересказываю мысль, которая меня поразила, это не цитата. Но мысль такая, что я ждал, что молитву прочитать, поклон положить, а мысль была такая, что самое главное пойти узнать, как у брата дела, у соседа твоего по келье. Это такая деятельная любовь, это первое, что должен человек сделать в день. И как это применимо не только к монахам, а к нам в семьях. В чем практическое христианство? Вот узнать, как спалось, как себя чувствуешь, что я могу для тебя сделать сейчас? Это такое настоящее богословие, от Духа. И надо полагать, то, чем жил старец Емилиан (Вафидис), передалось его духовному чаду Дионисию. Как это чувствовалось, в чем это чувствовалось в общении с ним или с его учениками?

Татьяна Тарасова:

— Это я стала чувствовать, и мне хотелось еще, почему я отца Александра упросила, что нужно поехать, потому что одно дело смотреть, другое дело ощущать в разговоре, в общении. Когда я еще смотрела записи, то, что снимал отец Александр, меня поразило, что искали те люди, которые пришли к отцу Дионисию, тот же отец Клеопа, который говорил, что я научился не спать, я научился не есть, я научился еще что-то, но я не научился любить.

Константин Мацан:

— Это он говорил, что научился не спать, не есть, скажем так, до знакомства со старцем Дионисием в других монастырях, где он подвизался.

Татьяна Тарасова:

— Да, да. А здесь он научился любить. И действительно, такой свет на каждом его духовном чаде, отца Дионисия, который тебя встречает. Конечно, мы все немощные, мы все грешные, но твоя немощь, твоя греховность, то, что ты раздражаешь кого-то, когда с ними общаешься, вообще никак не отображается на их лицах, на их поступках, ты чувствуешь любовь. И ты хочешь постоянно этой любви. Когда мы уехали, мне так не хватало этого общения, и я понимала, чтобы становиться такими, какие они есть, нужно быть вместе с ними. А мы все, и я в том числе... Я очень плохой ученик, очень плохой, и даже сотой доли того, что я услышала от старца, от тех людей, с которыми я общалась, конечно, у меня не получается это исполнять. И самое главное, что не получается, меня очень поразила эта мысль, мы все ей подвержены что ли, в своей суете, что если ты раздражаешься на какого-то человека, это не проблема того человека, на которого ты раздражаешься, это твоя проблема. Это мне очень близко, потому что я постоянно раздражаюсь. Эти слова очень запали мне в душу. И действительно этот свет виден на всех, там нет исключения. С кем бы мы ни встретились, с кем бы мы ни поговорили, не зря даже я скажу, оператор, с которым мы поехали снимать, относился сначала как к своей работе, но потом он всю семью туда привез, он крестил там своих детей. То есть этот свет, эта любовь как-то на него повлияли, и он стал другим человеком. Тоже его звали Денис, Дионисий, тезка старца.

Константин Мацан:

— Потрясающая история, которую мы уже анонсировали, ее можно в фильме посмотреть от первого лица, но можно ее сейчас даже отчасти рассказать, это не умалит удовольствие от того, чтобы послушать тех самых двух монахинь, увидеть улыбку на их лицах, как они это рассказывают. Потрясающая история про двух подруг, которые стали монахинями. Можно сказать, в чем была их история?

Татьяна Тарасова:

— Мы узнали об этом совершенно случайно, не планировалось, что они нам расскажут. Но так как, повторяю, мы были на очень короткое время. А монахиня Назарини и монахиня Дионисия нас возили, одна в один день, другая в другой день. И мне было очень жалко, что это время, когда мы едем, пропадает. И я стала у них допытываться в это время: расскажите еще что-то, еще что-то. Они такие открытые, началось с монахини Назарини, она стала рассказывать, как они пришли к старцу. О том, что она из еврейской семьи, жила она в Белоруссии в городе Гомеле. Они переехали с родителями в Назарет, и она стала искать Бога. Ей было недостаточно того, что она знала, она стала ходить в один из православных храмов, в какой, она, по-моему, не упомянула. Когда родители поняли, что дело зашло далеко, что она слишком часто ходит, слишком много времени этому уделяет.

Константин Мацан:

— Слишком увлеклась церковью.

Татьяна Тарасова:

— Да, слишком увлеклась церковью. Они решили спасти ее и позвать ее подругу из Гомеля, которая была атеистом и которая имела влияние на нее. Они своей дочери ничего не сказали, вызвали ее подругу, и в тот день, когда она приезжала, они говорят: поедем, прилетела твоя подруга. Они ее встретили, эту подругу. И в фильме это немножко опущено, они стали долго разговаривать на эти темы.

Константин Мацан:

— На подругу была миссия возложена родителями отрезвить религиозный пыл подруги своей, и сбить ее с ее религиозных увлечений, чтобы в монастырь не ушла.

Татьяна Тарасова:

— Да. Но так как они с любовью относились друг к другу, то ее подруга приняла просьбу: давай поедем, я тебе покажу, что значит православие, что значит жить со Христом. И подруга согласилась. Потому что думает, сейчас я посмотрю...

Константин Мацан:

— Врага нужно знать в лицо.

Татьяна Тарасова:

-Да. Врага нужно знать в лицо. Я развею все ее заблуждения. И они поехали в Иерусалим в монастырь святого Креста. Как раз там был настоятелем тогда старец Дионисий. И когда они к нему пришли вдвоем и увидели этого старца... А старец спросил эту подругу: ну зачем вы сюда приехали?

Константин Мацан:

— Подругу-атеистку, которая приехала отговаривать.

Татьяна Тарасова:

— Да. И эта подруга не стала ему в лицо говорить: я приехала отговаривать свою подругу, чтобы она ушла из Православия. Говорит: ну вот я приехала посмотреть святые места и так далее. А он ей сразу в лоб говорит: а как вы смотрите на то, чтобы ваша подруга училась в Греции, получала высшее образование, она будет жить при монастыре, но будет учиться. Я забыла сказать, что родители очень переживали, что она бросит образование, не будет учиться. Та говорит: да, конечно, замечательно, лучшего и не надо желать, пусть она учится, и родители тоже обрадуются. Ну, вот и скажите родителям, что я могу ее забрать в Грецию, и она будет там получать образование. Эта подруга Назарини, которую приехали отговаривать, смотрит большими глазами на свою подругу и говорит: а как же мои родители, что они скажут, ты что? Та говорит: ничего, я беру это на себя. И вот кончилось все тем, что они обе пришли в монастырь. И до сих пор родители матушки Назарини думают, что это матушка Дионисия виновата, что они ушли монастырь, а родители матушки Дионисии думают, что матушка Назарини.

Константин Мацан:

— А родители все-таки до сих пор думают, что виновата, они все-таки не смирились с этим.

Татьяна Тарасова:

— Да, нет, они уже смирились, потому что они уже приходили к старцу. Нет, они смирились. Но, наверное, так как мы это снимали в 15-м году, общаясь уже после этого и с монахиней Назарини и с монахиней Дионисией, конечно же, родители уже не то что смирились, они поняли, что это их путь. Но особенность этих монастырей у старца, что он практически всем благословляет, советует учиться. У них у всех по одному по два высших образования. Учиться как в богословском институте в Афинах, так, например, на архитектора, на иконописца, может быть, на юриста, адвоката, то есть продолжать какую-то деятельность. И вот эта матушка Дионисия, подруга, которая отговаривала монахиню Назарини, уже защитила кандидатскую, написала кучу научных работ. Они живут наполненной жизнью, исполняя, конечно, свои монашеские послушания, они каждый день радостные. Я удивлялась, что они не то, что мы — унываем, то у нас не так, это не так — радость у них.

Константин Мацан:

— Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» Татьяна Тарасова, режиссер-документалист. Мы говорим о фильме Татьяны под названием «Геронда». Фильм о старце Дионисии (Каламбокасе). У микрофона Константин Мацан. Мы скоро вернемся, не переключайтесь.

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, уважаемые друзья. У микрофона Константин Мацан. В гостях у нас сегодня Татьяна Тарасова, режиссер-документалист, автор фильма «Геронда», фильм про подвижника 20-го века, нашего современника, про старца Дионисия (Каламбокаса) и про его духовных учеников, которые разбросаны по всему миру и живут в монастырях, которые старец Дионисий по всему миру основал. Мы закончили прошлую часть программы на вашей, Татьяна, мысли, что эти монахи, которых вы встречали, и монахини очень радостные. Мы же часто говорим, что вера это радость, апостол Павел говорит: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите». С другой стороны, я понимаю, что для людей, не погруженных в церковную жизнь, может быть, для тех, кто со стороны смотрит на религиозную традицию, а среди наших слушателей и такие есть, и немало, слово «радость» многозначное. Кому-то радостно хорошо поесть вечером, это прекрасно. Кому-то радостно в весенний день пройтись по набережной, это тоже радостно. Но когда мы говорим о радости христианской и о том, что вы описываете и снимаете в фильме, о том, что переживают монахини, в частности, о которых вы рассказываете, мы о чем-то другом говорим. Как вы эту разницу чувствуете? Вот эта радость, которой светятся монахи, чем отлична от нашей обычной мирской радости?

Татьяна Тарасова:

— Я думаю, что это радость, что они рядом с Богом, они, возможно, чувствуют Его больше, чем мы, как Отца. И старец помогает найти путь сердца к Богу, путь каждого сердца, и, наверное, от этого радость. Потому что Христос Воскресе. Кажется так.

Константин Мацан:

— Я вот еще о чем хотел спросить. В фильме звучат важные слова. Если я не путаю, это слова из книги «Слов и наставлений» уже упомянутого нами сегодня старца Емилиана (Вафидиса) о том, что человек, который живет без Бога, это, скорее всего, тот, кто Его не встретил, потому что не заметил, не хотел, не направлял внимание к этому. Я сейчас своими словами пересказываю мысль. Это не цитата, а то суждение, которое я уловил. А вот человек, который задумается об этом и захочет Бога встретить в своем внутреннем опыте, в опыте постижения мира вокруг, такую встречу обязательно переживет. И если эта встреча состоялась, то, как говорит старец Емилиан, человек, хотя бы пять минут серьезно переживавший встречу с Богом, близость Бога, реальность присутствия Его в твоей жизни, уже не может не хотеть от мира убежать и только в этом состоянии пребывать. Может быть, как говорит старец Емилиан, это не будет означать физическое исключение себя из мира, то есть уход в монастырь или в какое-то пустынничество, отшельничество. Ты можешь таким же оставаться семьянином, ходить на работу и так далее, но внутренне, сущностно, ты уже будешь чувствовать, что мир не полон, в нем нет той радости, которая есть в Боге. Это какая-то очень важная тема, и, мне кажется, вопрос ко всем нам мирянам, как оставаться внутри этой радости и с Богом, когда ты физически не удалился в монастырь? Что вы об этом думаете, что вы чувствуете, ведь наверняка и в вас эти слова как-то отзывались? Я не прошу сейчас давать рецептов и советов духовных, мы не в том статусе, чтобы это делать.

Татьяна Тарасова:

— Да, конечно.

Константин Мацан:

— А просто спрашиваю о размышлениях и переживаниях, как у автора фильма, раз вы это снимали, вы эту цитату вставляли и на монтаже, наверное, несколько раз ее переслушивали и наверняка слова в сердце отпечатались.

Татьяна Тарасова:

— Я, наверное, и не имею права об этом говорить, мое движение сердца было, когда я узнала об этих людях, рассказать. Когда ты делаешь фильм, ты в это погружаешься и пока ты это не выскажешь, у тебя не спокойно на душе — это, наверное, испытывают все, кто занимается творчеством — пока ты не добьешь до конца, не выскажешь все. Ну, наверное, я отвечу немножко по-другому. Надо помнить о Боге, чтобы иногда испытывать эту радость. И старец для этих людей, которые увидели через него Бога, является свидетелем того, что в нем есть Дух Святой и через него они видят Бога. В фильм не вошло, но я скажу. Есть там такой отец Хризостом, который в конце говорил, что я должен умокнуть, потому что звонит колокол, мои уста должны умолкнуть.

Константин Мацан:

— Такие правила в монастыре.

Татьяна Тарасова:

— Да.

Константин Мацан:

— Когда вечером прозвонил колокол, монахи уходят в молчании.

Татьяна Тарасова:

— Да. Как он встретился со старцем? Он учился в каком-то колледже. Геронда ездил по школам, на какие-то беседы к молодежи приходил. Вот это была одна из молодежных бесед, куда он пришел. Отец Хризостом был еще довольно молодым человеком, и он говорит, как только я увидел геронду, вот он вошел к нам, у меня сердце взыграло. Я не думаю, что он сразу оказался в прелести, сердце взыграло. И была пауза, когда он сказал: через десять минут будет встреча, приходите, если кто хочет, приходите, мы побеседуем. Я, — говорит, — эти десять минут, скакал. Вспоминая блаженного Августина, когда он причастился и бежал, не помню сколько, два или три или пять километров, не останавливаясь. То есть у него взыграло сердце. Так же и отец Хризостом скакал от радости. Потом, когда он уже с ним побеседовал на этой встрече, он понял, что увидел, может быть, через старца образ Божий, прилепился к нему сердцем и пришел к нему. И на его лице я видела эту радость, как и у всех остальных. Я отвечу так, может быт неуклюже, но я увидела это так.

Константин Мацан:

— Нет, почему же. Вообще потрясающая биография духовная в фильме изложена. Мы сказали, что духовным отцом старца Дионисия был старец Емилиан (Вафидис), а духовным отцом старца Емилиана (Вафидиса) был старец Дионисий, тоже Дионисий, в честь которого и дал монашеское имя Дионисию — нашему герою фильма. И тот старший старец Дионисий, он же епископом был, если я не путаю?

Татьяна Тарасова:

— Да, он был даже митрополитом.

Константин Мацан:

— Митрополитом в Греции, в греческой церкви. Он канонизирован сейчас, нет? Он святитель сейчас, нет, он не святой? Но он очень почитаемая фигура с потрясающей биографией, прошедший войну вторую мировую и помогавший британским солдатам на территории оккупированной немецкими войсками Греции, за что и пострадал и был в концлагерях, и потом вернулся, выжил там. Такие детали потрясающие рассказаны в фильме. Как я понимаю, когда концлагерь был уже освобожден...

Татьяна Тарасова:

— Не освобожден, когда еще концлагерь не был освобожден, по каким-то каналам была договоренность, что его можно оттуда... отец Дионисий может покинуть лагерь. Но так как в лагере у него было уже много духовных чад, то он отказался это сделать. И скажем, это выше человеческого разумения, потому что каждый день перед ним была смерть, он мог каждый день расстаться с жизнью. Но так как практически весь лагерь или весь барак, который он окормлял были его духовными чадами, как он мог их покинуть, и он отказался. И он был последним, кто ушел из этого барака, последний заключенный покинул лагерь, тогда он ушел. Мы в истории мало примеров такого подвижничества, такой любви к ближнему видим, исполнение не на словах, а на деле. Любовь на деле, он учил любви и первым был в исполнении. Вот такой духовный дедушка был у старца Дионисия геронда.

Константин Мацан:

— Да, потрясающий подвиг. Мне на ум приходит только история про польского учителя Януша Корчака, который тоже в годы Второй мировой войны был отправлен вместе с детьми-воспитанниками, вместе с его учениками в лагерь уничтожения Треблинка и поскольку знали о его заслугах прошлых, как выдающегося педагога, ему разрешали остаться, буквально на перроне, если я не ошибаюсь. Дети садятся в поезд, ему сказали: вы можете не садиться с ними. Но он сказал, что еще остались на планете порядочные люди, я сейчас опять же своими словами пересказываю историю, и поехал вместе с детьми, и, конечно, вместе с ними там погиб. Да, это высокие образцы по-настоящему человеческого достоинства.

Татьяна Тарасова:

— Я еще хотела, Кость, добавить, что меня впечатлило о митрополите Дионисии, что когда уже окончилась война, он объезжал свои приходы на маленьком ослике. То есть у него не было ни гужевой повозки, ни лошадки, ни машины, и каждого он знал. Эта вера, в Греции же не было таких гонений, как у нас, не прекращалась духовная жизнь, как у нас, и возможно, поэтому там такие светильники, которые учили любви на своем примере. Такое смирение, такая любовь к ближним меня тоже поразила. Меня поразила в геронде, в старце Дионисии, у него много монастырей, я говорила, что у него шесть монастырей в Греции, четыре на материке, два на острове, в Норвегии два, в Германии, в Швейцарии, в Америке. В Греции, например, они получают все время разрушенные какие-то монастыри и уделяют внимание не камням — вот что еще главное для меня — не реставрации самих зданий, там стоит что-то недостроенное, стоит что-то не отреставрированное. Но каждую литургию, каждый воскресный день они всех, кто приходит в храм, ведут на трапезу, с каждым беседуют, выходит игуменья, выходит монахиня. Греки рассказывают, какие у них проблемы, что и как. И эта жизнь духовная в ребрах у них происходит. Мне кажется, для них вот это главное.

Константин Мацан:

— Татьяна Тарасова, режиссер-документалист, автор фильма «Геронда» сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Мы начали с того, что один из героев фильма и его идейный вдохновитель отец Александр Торик, он присутствует в фильме как спикер, каковы его впечатления, не о фильме спрашиваю, а интересно узнать, как один опытный пастырь переживает общение с другим опытным пастырем, со старцем Дионисием, с братией, с его последователями. Чем-то он делился, своими какими-то размышлениями, ощущениями?

Татьяна Тарасова:

— Конечно. Его поразила жизнь внутри обители по любви. По тому, как геронда относится к своим духовным чадам, как духовные чада относятся к нему, здесь нет какой-то возможно излишней жесткости, строгости. Ему, отцу Александру, хотелось рассказать о том, что можно так, можно ближе к Богу, можно немножко по-другому, можно больше любить ближнего. И как это делается на греческой земле. Потому что не зря же у геронды много духовных чад и из России. Тех, кто искал настоящей духовной жизни и спасения. Я знаю, что к нему приходили игуменьи, которые становились просто монахинями, потому что им важно было научиться, они сами не умели, не знали духовной жизни, но им важно было научиться, как, зачем, почему научиться этой любви в Боге. И поэтому отец Александр и хотел рассказать об этом всем, кому мог.

Константин Мацан:

— Один из персонажей фильма, один из спикеров, человек, который дает интервью отцу Александру, иеромонах, как раз тот, который, как мы уже упоминали, делится, что в других монастырях он научился молиться, поститься, не есть, спать на камнях и так далее, а любить не научился. Ему именно общение со старцем Дионисием позволило эту школу любви пройти. И видно, что у этого монаха тема о неком самоумалении центральная, самоумаление ради ближнего. Он эту мысль произносит: я сижу перед вами, разговариваю с вами, значит, я сижу перед Христом. Такие признания у него трепетные: я молюсь о том, чтобы другому человеку Господь послал, дал благодать, а я буду смотреть и радоваться, буду смотреть на него и буду любить его. Вот эта тема о том, как по особенному монахи друг к другу относятся, как это выглядит на практике? Что ты наблюдала в отношениях между ними. Спрашиваю, потому что мы же нередко слышим в интервью в нашей студии и просто читаем великих подвижников, что жизнь общинная в монастыре, это часто жизнь столь же тяжелая, как жизнь семейная, где есть непонимание, где есть конфликты и так далее. Что ты наблюдала в этом смысле? Как они друг к другу относятся? В чем проявляется это их самоумаление ради другого?

Татьяна Тарасова:

— Оно и проявляется в самоумалении, не в творении своей воли. Все как-то решается, все вопросы, проблемы решаются просто, с улыбкой, каждый друг другу уступает. И я думаю, знаешь из-за чего? Каждый имеет возможность все свои проблемы, вопросы каждый день обговаривать со своим духовным отцом. Он постоянно у них на связи, они могут смс ему написать, спросить, как-то у них, как в улье, все взаимосвязано, они чувствуют, что они братья и сестры. Там даже в фильме сказано, когда наши две подруги, Дионисия и Назарини, оказались в монастыре Креста Господня, они сидели, звонили на трапезу, и они видели монахов, которые проходили на трапезу, их поразили лица. Они не разговаривали с ними, те просто проходили мимо. Как они проходили мимо, насколько их поразило, какое состояние у них было, это же не придумаешь, и не надумаешь. Потому что чтобы уйти в монастырь, надо чтобы что-то с тобой произошло. Или прилепиться к кому-то сердцем и душою к какому-то духовному отцу, это действительно как молния что-то должно в тебе произойти. Я, может быть, отвечаю обыденно. Но мне хочется еще один пример привести. В этих монастырях четыре брата, они с рождения при старце, он их крестил.

Константин Мацан:

— Родные братья?

Татьяна Тарасова:

— Родные братья, они все монахи сейчас стали. Кто-то монах, кто-то иеромонах, кто-то может, уже схимонах. Как так можно? Все четыре брата родные, они там воспитывались, жили и поняли, что куда они могут уйти? Там тоже одна монахиня из Франции, она по-русски с нами разговаривала: когда я увидела, я поняла — куда, ну, куда, где я еще найду такую любовь?

Константин Мацан:

— Интересно то, что и фильм и наш сегодняшний разговор по-своему разрушают стереотипы о монашестве. У нас есть часто встречающийся стереотип о том, что монахи это люди угрюмые, опустившие глаза в пол, ушедшие в монастырь из-за каких-то жизненных проблем, обидевшись на мир, назло миру. Девушка бросила, назло миру пойду в монахи, пусть ей будет стыдно за то, что она со мной сделала и так далее. Есть знаменитый афоризм о том, что в монастырь не уходят, в него приходят.

Татьяна Тарасова:

— Да. Совершенно верно.

Константин Мацан:

— И даже фильм показывает такие вещи... Вы упомянули, что монахини написали диссертации, пишут статьи научные. Даже сам факт того, что женщина в черном облачении ведет машину одной рукой уверенно, а второй рукой дает интервью и смотрит в камеру, хотя и на дорогу тоже смотрит, и безопасно все делает — даже это нарушает картинку привычную. Какие еще, как вам кажется, стереотипы о монашествующих, и может быть, вообще о вере и о церкви в целом у нас есть, которые в этом фильме, может быть, не намеренно, но попутно, разрушаются? Что для вас было для самой самым неожиданным во встрече с этими людьми именно в смысле того, как ожидание и реальность не совпадают иногда.

Татьяна Тарасова:

— Мы брали интервью у герондиссы, которая сейчас игуменья в Германии, она немка по происхождению.

Константин Мацан:

— Какое интересное слово «герондисса», то есть старица?

Татьяна Тарасова:

— Да, старица.

Константин Мацан:

— Она не выглядит старой в кадре, она какая-то еще молодая старица.

Татьяна Тарасова:

— Да они там, знаешь, может, возраст у них один, а по лицу они очень молодые, меня это тоже поражало всегда. Когда человек ведет настоящую духовную жизнь нормальную, хорошую, у него лицо молодое, он не старится.

Константин Мацан:

— Старица не старится.

Татьяна Тарасова:

— Да, старица не старится. Ее слова, которые меня поразили про раздражение, когда раздражается человек, вся проблема в тебе, а не в том...

Константин Мацан:

— Кто тебя раздражает.

Татьяна Тарасова:

— ...кто тебя раздражает, да. Несколько раз от нее, от других людей я слышала о том, что те же послушания, которые ты должен, например, у нас такой стереотип, выполнить, кровь из носа. Грядку там...

Константин Мацан:

— Копать отсюда до обеда.

Татьяна Тарасова:

— Копать отсюда до обеда. И ты должен это выполнить. Там не так. Если ты чувствуешь, что ты не можешь это выполнить, ты не можешь, ну сил у тебя нет, устал или еще что-то, то, скажем так, это принимается нормально, тебя ставят на другое послушание. А это послушание за тебя может выполнить игуменья, она придет и вымоет посуду, она придет и подметет или еще что-то. Это меня поразило. У них нет такой... Иерархия есть, но иерархия в любви. Каждый может сделать что-то за тебя, помочь тебе, понять тебя. Это, наверное, один из основных стереотипов того, к чему мы не привыкли.

Константин Мацан:

— Что жизнь в монастыре это не казарма.

Татьяна Тарасова:

— Да, что это не казарма, это семья. И когда один не может, может сделать это другой, даже старший по чину, по званию, даже сама игуменья может это сделать.

Константин Мацан:

— Вообще интересно в этом смысле, я помню, как-то мне рассказывали, что в настольной книге священника есть такие слова, что для священников, которые не могут понести тяготы семейной жизни, существует монашество. То есть постулируется тем самым, что семейная жизнь, отношения супругов, воспитание детей — это такое духовное испытание, это тяжелая школа и даже так, не знаю, с какой долей иронии, но автор замечает, что не можешь в семье жить, тогда монастырь, как, предполагается, путь более легкий. Не знаю, безоценочно я сейчас это пересказываю, просто как мысль. Почему? Потому что то, что вы сейчас рассказываете опять возвращает нас к тому, о чем мы говорили, когда вспоминали старца Емилиана (Вафидиса). Что его советы монашествующим вполне применимы к обычной жизни нас мирских семейных людей в семье, в коллективе, на работе, в спортивной команде, где угодно. Потому что, видимо, отношения любви можно строить везде, не только в монастыре. И вот то, что вы рассказываете, что показано в фильме, эти семейственные отношения, в высоком смысле слова семейственные, между монахами и монахинями, между насельниками монастыря, то, что можно брать и применять к своей семейной жизни, к жизни в миру.

Татьяна Тарасова:

— Безусловно, да. Да, да, да. Но, к сожалению, это очень мало получается, я говорю про себя. Очень редко и мало получается. Только, наверное, при ежедневном духовном наставничестве ты можешь двигаться вперед. И те люди, которые понимают это, там остаются. Которые хотят всеми фибрами своей души, желая быть рядом с Богом, пребывать в Христовой любви, они там. Поэтому не зря у старца так много, я еще раз повторяю, монастырей по всему миру. Это не зря. Просто так ничего не бывает, на пустом месте ничего не происходит. Должен быть какой-то камень краеугольный, на котором созиждется Церковь.

Константин Мацан:

— Камень краеугольный это Христос. На Нем Церковь, как нам говорит Писание и созиждется, как мы это знаем. Есть подвижники. Подвижники, которые эту Христову любовь через себя людям передают. И вот об одном из таких подвижников мы сегодня говорили. Говорили о старце Дионисии (Каламбокасе), нашем современнике, греческом подвижнике, основателе множества монастырей по всему миру, православных монастырей. И фильм о старце Дионисии под названием «Геронда», напомню, можно посмотреть, можно легко найти на ютуб канале радио «Вера». Чтоб найти ютуб канал радио «Вера», нужно в поисковой строке ютуб набрать «радио „Вера“» и увидеть наш небесно-голубой логотип, по этому логотипу ориентироваться, там этот фильм выложен. А режиссер и сценарист этого фильма, автор, Татьяна Тарасова была сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу.

Татьяна Тарасова:

— Спасибо, Костя.

Константин Мацан:

— У микрофона был Константин Мацан. До свиданья, до новых встреч на волнах радио «Вера».