"Есть ли несущественные грехи?" Светлый вечер с протоиереем Львом Семеновым (22.11.2015) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

"Есть ли несущественные грехи?" Светлый вечер с протоиереем Львом Семеновым (22.11.2015)

* Поделиться

прот. Лев Семенов1У нас в гостях был руководитель Духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского Университета протоиерей Лев Семенов.

Мы говорили о том, есть ли незначительные грехи, на которые можно не обращать внимание, или нужно учиться замечать за собой и исправлять каждую мелочь.

____________________________________________________________

Т. Ларсен

— Здравствуйте, друзья! Это программа «Светлый вечер». В студии Тутта Ларсен и наш сегодняшний гость — руководитель Духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского университета протоиерей Лев Семенов. Здравствуйте, отец Лев!

Протоиерей Л.Семенов

— Добрый вечер!

Наше досье:

Протоиерей Лев Семенов родился в 1945 году в Казани. Окончил Казанский государственный университет. Кандидат исторических наук, доцент. В 2002 году стал священником, с 2006-го руководит Духовно-просветительским центром Православного Свято-Тихоновского богословского университета. Декан факультета дополнительного образования ПСТГУ, духовник филологического факультета, член экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации.

Т. Ларсен

— Вы знаете, мне бы хотелось поговорить сегодня о грехах, но не о больших грехах, а о малых грехах, которые мы делаем незаметно, может быть, сами для себя, и которые нас сопровождают всю нашу жизнь, как бы мы в них ни каялись. Вот ведь когда человек приходит на исповедь в храм, он должен быть готов абсолютно все дурное, что с ним произошло, священнику рассказать, в этом покаяться и от этого каким-то образом избавиться. Но когда мы смотрим на смертные грехи, мы понимаем, что да, не убий, не укради, не возжелай жены ближнего своего, и так далее. Но ведь есть какие-то бытовые вещи, которые тоже, наверное, являются грехами, а нам даже иногда в голову не приходит в них каяться. Вот можем ли мы, с Вашей точки зрения, делить грехи на «серьезные» и «несерьезные», про которые можно и забыть?

Протоиерей Л.Семенов

— Вы знаете, с точки зрения, так сказать, классификации, конечно, есть понятие о смертных грехах, и есть понятие, которое в быту распространено, о грехах менее значительных, так называемых мелких. Но с самого начала хотелось бы сказать, что понятие чистоты даже в бытовом понимании информации — чистоты помещений, комнат...

Протоиерей Л.Семенов

— Чистоты как безгрешности?

Протоиерей Л.Семенов

— Да, если провести аналогию чистоты как безгрешности с чистотой понимаемой в бытовом аспекте, Мы убеждаемся в том, что невозможно считать чистым или, в данном случае, безгрешным человека при наличии даже того, что может показаться грехом незначительным. В самом деле, если взять совершенно такую аналогию провести из практики. Ну, вот, скажем, человек вышел в каком-то аккуратном платье, костюме где-то, и нечаянно или за обедом что-то на себя пролил, или какие-то чернила брызнули из ручки, если она перьевая, и так далее, и появилось маленькое пятнышко. Ведь не обязательно это должно быть пятно с блюдца, которое бросалось бы в глаза, скажем, на светлой ткани и невольно привлекало, может быть, чуточку недоуменное, чуточку сочувственное внимание окружающих. Даже если это маленькое пятнышко, у человека, наверное, невольно возникает дискомфорт — не потому, что он придает чрезмерное значение аккуратности своего вида и так далее — такая чрезмерная забота тоже была бы несколько сомнительна, но просто сознание, что у тебя что-то не в порядке, наверное, докучает, наверное, обременяет и заставляет печалиться. Вот в этом смысле мне кажется, что любой грех, даже самый относительно незначительный, какое-то маленькое прегрешение уже отягощает душу.

Т. Ларсен

— Но ведь, продолжая Вашу аналогию, человек может сесть на жевательную резинку и не подозревать о том, что она к нему прилипла. Он ведь может и не знать, что это пятнышко на его одежде появилось.

Протоиерей Л.Семенов

— Ну, это уже вопрос религиозного воспитания, религиозного образования, религиозного просвещения. Разумеется, человек, совсем далекий от веры, от Церкви, от жизни православного христианина может искренне заблуждаться, чего-то не зная, и тогда задача ближнего, ближнего православного — помочь и очень мягко, деликатно, без нажима, без того, чтобы вызвать невольно какую-то негативную реакцию, объяснить это. Но мне кажется, что в большей мере имеет смысл говорить не о незнании, не о совершении какого-то греха или какого-то прегрешения по незнанию, а о том, что даже среди людей воцерковленных сплошь и рядом мы наблюдаем... Это естественно, каждый, кто бывал на исповеди, каждый, кто принимал исповедь, знает, что человек не просто исповедуется в каком-то грехе, а ведь исповедь предполагает покаяние. Покаяние, то есть искреннее стремление больше не повторять этот грех. Но кто из священнослужителей, практикующий приемы исповеди, возьмет на себя смелость заявитЬ, что есть большое число людей, которые тот или иной грех раз и навсегда пока еще оставили, искоренили, отрубили.

Т. Ларсен

— Нет, понятно, человек может бросить пить или курить, если он исповедался в грехе пьянства, или, там, перестать прелюбодействовать. Женщина может перестать — не дай Бог, если когда-то в жизни она сделала аборт, она может в этом покаяться, сокрушиться об этом, больше в жизни ничего подобного никогда не сделать. Но ведь есть такие вещи, которые с нами происходят ну просто почти так естественно, как моргание или чихание, или дыхание. Там, я не знаю, рассердиться на кого-то, позавидовать кому-то. Да просто лениться. Мы даже сами не понимаем, что мы в данный момент совершаем грех. Я, например, когда часто езжу за рулем, и во мне такие иногда всплывают, извините, сквернословные слова на каких-то людей, которые нехорошо себя...

Протоиерей Л.Семенов

— По поводу партнеров по движению?

Т. Ларсен

— Да, да. При том, что я могу их даже вслух не произнести, но они у меня все равно... Первый импульс — они у меня рождаются и готовы соскочить с языка. Я потом сама ужасаюсь, я даже не подозреваю, что во мне вообще есть такой словарный запас. А он лезет наружу. Не говоря уж о раздражении по отношению к ближнему — к детям, к мужу, о каком-то осуждении. Просто идешь по улице, видишь женщину, которая странно одета, — обязательно что-нибудь про себя подумаешь о ней. И вот такие грехи — они просто как какой-то постоянный фон, как какой-то шлак такой, знаете, как помехи в телевизоре — все время шуршат, присутствуют и сбивают настройки, грубо говоря. Вот что с этим-то делать? Это же такие грехи, в которых кайся — не кайся, ты выходишь из храма и тут же это совершаешь опять.

Протоиерей Л.Семенов

— Вы, Таня, подняли общую проблему — я бы сказал, более глубокую, широкую и едва ли разрешимую в одночасье. С одной стороны, Вы, безусловно, правы — все мы испытываем какое-то поползновение в этом смысле согрешить, испытав раздражение, недовольство и иногда даже до стадии гнева. Но здесь вопрос — я понимаю, что я говорю общие вещи, очень правильные и очень трудноисполнимые.

Т. Ларсен

— Теоретически?

Протоиерей Л.Семенов

— Это вопросы какого-то самовоспитания, самотренировки, работы над собой, углубленного какого-то психологического самоанализа для того, чтобы это преодолеть. Я могу ответить на Ваш пример, который Вы привели из собственной практики, и тоже примером из собственной практики, и тоже водительским. У меня, учитывая мой возраст, не такой большой водительский стаж — только вот начало третьего десятка, но все-таки... И я хочу, чтобы это только не выглядело как некое хвастовство и такая самопохвальба. Ваш рассказ напомнил мне историю, когда я однажды заслужил искреннюю такую похвалу, неожиданную, можно даже сказать, полувосторженную от своего спутника, находившегося на пассажирском сиденье рядом со мной, когда на междугородней трассе на довольно приличной скорости, которую специфика движения позволяла, меня очень (а я был за рулем) резко и очень так рискованно подсек какой-то водитель, промчавшийся мимо, но в нескольких сантиметрах от левого переднего крыла моей машины. Моей реакцией, причем, автоматической совершенно, именно на автомате реакцией было то, что я вслед ему нажал на клаксон, бибикнул, как говорится. И я ощущал, что ничего особенного не произошло: бибикнул — бибикнул, выразил свою эмоцию, что так не делают, двумя короткими гудками. Но потом мой спутник даже не мне — а это мне уже передали, — оказывается, восторженно рассказывал: «Вы знаете, вот я с ним ехал, нас так подсекли, я прямо вжался в сиденье — что сейчас будет? А он, — говорит, — взял так невозмутимо два раза ему посигналил и продолжал ехать дальше». Это не потому, что я такой устойчивый и невозмутимый, и у меня нет совсем эмоций, располагающих к раздражению, недовольству, гневу и так далее. Разумеется, нет. Но это — тут вот, действительно, чуточку, получается, похвастаюсь... Нехорошо тоже — видите, опять грешу публично, в эфире у Вас.

Т. Ларсен

— (Смеется.)

Протоиерей Л.Семенов

— Это все-таки, наверное, итог вот этой собственной работы.

Т. Ларсен

— Тренировки такой духовной.

Протоиерей Л.Семенов

— Тренировки. Но знаете, почему? Не потому, что я такой правильный, что так вот поставил сверхзадачу — в этом отношении приблизиться к идеалу, а из самых прагматических соображений, которые помогают от такой вот чрезмерной эмоции и за рулем, и когда текст, скажем, компьютерный, набранный страниц на шесть, из-за неосторожного твоего, необдуманного шага, клика не на ту клавишу или какого-то компьютерного глюка исчезает, и ты понимаешь, что срочный материал, который ты готовил, тебе с нуля нужно заново начинать эти шесть страниц, а времени уже совсем в обрез. Понимаете, эмоция — это состояние, провоцирующее на некоторую такую эмоцию. Но опытным путем — не в силу мудрости, не в силу приближения к идеалу, отнюдь, увы — я действительно опытным путем установил, что резкая эмоция какого-то раздражения, гневливого высказывания и так далее элементарно непродуктивна!

Т. Ларсен

— Да.

Протоиерей Л.Семенов

— Она мешает потом дальше сосредоточиться. Вот ситуация на дороге в опасной, скажем, ситуации, может помешать сориентироваться и дать быструю и правильную, верную реакцию. А в ситуации восстановления текста, исчезнувшего за компьютером, она помешает быстро сосредоточиться и спокойно, логично попытаться что-то вспомнить, что-то заново написать...

Т. Ларсен

— Ну вот в разных, скажем так, идеологиях, что ли, если можно так выразиться, существуют разные способы действительно приведения своего разума и своих эмоций к вот такому, что называется, дзену, когда ты невозмутим. У кого-то это медитация, кто-то йогой занимается, кто-то научился дыханием своими эмоциями управлять. А православный человек каким образом может привести себя вот в эту такую действительно тишину душевную, когда, по крайней мере, вот эти спонтанные негативные эмоции он будет способен ловить в зародыше?

Протоиерей Л.Семенов

— Это, кстати, как Вы выразились, идеологически, теоретически есть огромная база. Есть Священное Писание и есть пример Господа нашего Иисуса Христа. Есть пример святых подвижников, и есть огромная литература, очень ярко и доходчиво раскрывающая на совершенно конкретных примерах, что особенно доходчиво бывает, как те или иные великие в смысле духовного подвижничества люди справлялись с такими ситуациями и как они поступали. И здесь действительно примеры потрясающие бывают, когда иногда по контрасту, что ли, читаешь и пока еще не дочитал до конца вот такого рода свидетельства, иногда думаешь: «Боже мой, ну как такое можно принять, как с таким можно справиться? А что он сейчас сделал в этой ситуации?» И вдруг читаешь — и видишь, что он, тот или иной подвижник, сделал что-то, что тебе даже не пришло в голову. И очень спокойное, очень мирное, основанное на любви и даже стремление именно покрыть любовью, может быть, что-то негативное, что-то нехорошее. Не потому, что этому надо потакать, а потому, что надо сначала остановить воздействие, что ли, этого греха, если оно происходит публично, скрыть его... не дать ему повлиять на окружающих. То есть сделать менее опасными последствия.

Т. Ларсен

— Менее заразными.

Протоиерей Л.Семенов

— Менее заразными, да. Вероятно, с тем, чтобы потом, если это человек близкий, и есть доступ к нему и возможность с ним побеседовать, поговорить, очень мягко и ласково попытаться его в чем-то убедить.

Т. Ларсен

— Но чем это достигается? То есть если человек в своем духовном движении совершенствуется — чем больше молится, чем чаще причащается, чем чаще кается, тем в большей степени он способен эти, даже мелкие, незначительные грехи и замечать?

Протоиерей Л.Семенов

— Безусловно, с этим невозможно не согласиться. Жизнь в вере, предполагающая регулярное присутствие и участие в богослужениях, предполагающая регулярную келейную молитву на домашнее утреннее и вечернее правило, предполагающая участие в таинствах и исповедь, причастие Святых Даров — все это, безусловно, помогает, и стимулирует, и организует человека.

Т. Ларсен

— Ну, а кто-то Вам возразит, что вот есть бабульки, которые в церковь ходят всю свою жизнь, причащаются чуть ли не ежедневно и подвизаются в храме какими-нибудь хозяйственными послушаниями, и последнюю копейку отдают на благотворительность, вроде бы, да? — а вот ну прямо ядом исходят, злобные вот эти бабульки в церкви, которые и толкнут, и шикнут, и к причастию ототрут тебя в очереди от чаши и так далее. Казалось бы, вот уж у человека вся жизнь в храме, практически.

Протоиерей Л.Семенов

— Танечка, Вы самый, наверное, больной вопрос задали, и, я думаю, не только для меня, а для любого священника. Потому что возразить довольно сложно этому. Есть такие, есть. Правда, объективности ради я хотел бы начать свой ответ на Ваш вопрос с того, что сказать: ну, во-первых, если условно пользоваться прозвучавшим термином «бабулька», его, видимо, нужно соотносить с какой-то возрастной группой, с возрастной категорией. Так, ну, просто скажем — «пожилая женщина» или «немолодая женщина». Они бывают разные. И, во-первых, есть люди, как мужчины, так и женщины, я думаю, которые в весьма солидном возрасте как-то не тянут на старичка или старушку своей активностью, своей сохранностью, своей включенностью и все, потому что для меня это термин не паспортного возраста — вот эта категория «бабульки», а это какое-то состояние, может быть, души и какого-то уклада жизни, и так далее, и так далее. Так вот, среди людей очень немолодых, как мужчин, так и женщин (я имею в виду сейчас, в церковной ограде) я встречал, слава Богу, большое, чтобы не сказать, огромное количество (может быть, мне везло?) людей, которые к такой категории, условно говоря, «бабулек» не относятся. Это люди, наоборот, пропитанные, если так можно выразиться какой-то деликатностью, предупредительностью, мягкостью, искренней заботой о ближнем, о соседе в храме. Если это теснота во время богослужения и много народу в храме... Ситуация, когда чувствуешь, что, допустим... я имею в виду, еще до того, как я в сане стал, а когда я просто ходил...

Т. Ларсен

— ...прихожанином...

Протоиерей Л.Семенов

— ...да, как прихожанин, на службы, и мне запомнились до их пор — вот сколько времени прошло... Вы спросили, и сразу образ совершенно конкретного одного пожилого человека, который, если в тесноте стоишь и, скажем, передавая свечу или осеняя себя крестным знамением, нечаянно задел локтем соседа, так он не только не посмотрит недовольным, осуждающим взглядом на тебя — кто это, мол, тут толкается? — а предупредительно чуть-чуть, даже в тесноте, изыщет возможность на несколько сантиметров потесниться в противоположную сторону, явно подумав, что «раз я его задел, значит, он мне мешает, стесняет меня каким-то образом». То есть это вот удивительно трогательные мелочи, но приятные мелочи. Это я к тому, что такое тоже бывает.

Т. Ларсен

— Продолжаем программу «Светлый вечер», и у нас в гостях руководитель Духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского университета протоиерей Лев Семенов. Говорим сегодня о том, бывают ли незначительные грехи, и мне хотелось продолжить разговор о том, что все-таки понятно, что если человек постоянно живет православным образом жизни, наверное, ему проще эти маленькие бытовые, ежедневные грехи отлавливать. Но есть примеры людей, которые, вроде как, всю жизнь в храме, и уже с возрастом должны быть мудрыми и, практически, там, я не знаю, чуть ли не светиться от благочестия — а вот и нет же ж!

Протоиерей Л.Семенов

— Вы знаете, я бы вот в ответ, уже отметив, что есть люди, и не относящиеся к этой группе, а очень внимательные, предупредительные, деликатные и тактичные, но, говоря о тех, кто иногда вызывает чуть ли не оторопь у человека, который впервые зашел в храм, именно в силу неопытности, незнания, как себя вести, куда подойти, где взять свечу, куда ее поставить, как это сделать и так далее, вызывает какое-то замечание, причем, в резко критической форме. И не далее как вчера вечером, общаясь с одной из прихожанок, я услышал такое горькое ее свидетельство, что она в последнее время реже ходит в храм. Она из новоначальных. Причем, речь, слава Богу, шла не о нашем храме — это вообще был приезжий человек из другого города. Она, моя собеседница, сказала, что в последнее время реже ходит в храм. Вот попыталась, но сейчас старается дома больше молиться, потому что ее смущает — она по неопытности как-то неловко себя может повести, и «каждый раз, — говорит, — так злобно мне делает замечание кто-то как раз из старушек», что у меня сейчас нет морального права отвести Ваш вопрос как несостоятельный, потому что такого не бывает. Увы, бывает.

Т. Ларсен

— Вы мне напомнили... Я, кстати, тоже в одном храме, и тоже не в Москве прямо услышала диалог... Мы туда детей возим причащать иногда, и там есть одна женщина, которая всегда стоит в одном месте, у одного подсвечника, под одной иконой и тоже так достаточно агрессивно всегда...

Протоиерей Л.Семенов

— ...и ищет, кому бы сделать замечание, да?

Т. Ларсен

— И ей прямо одна молодая женщина сказала: «Вы знаете, что я из-за Вас перестала в этот храм ходить? Вот лично из-за Вас!» И, казалось бы, вот эта пожилая женщина — она уже, практически, я не знаю, настолько завсегдатай, старожил этого храма... В ее, наверное, даже как-то вот, ну, как сказать, функциях должно быть приобщать побольше народу в любимый ею храм. А наоборот, она вот отваживает людей. Ну как так? А казалось бы, человек все время в этом существует. То есть а получается, что она так и не выросла духовно для того, чтобы понимать, что она грешна в этом?

Протоиерей Л.Семенов

— Я думаю, да. Правда, у меня попутный вопрос возник: а не удалось отследить реакцию вот этой пожилой женщины на это признание?

Т. Ларсен

— Она смутилась.

Протоиерей Л.Семенов

— Смутилась все-таки?

Т. Ларсен

— Да.

Протоиерей Л.Семенов

— Ну, вот, может быть, это хотя бы пробудит какое-то раскаяние, и она изменится. Видите, пример цепляется за пример. А я наблюдал другое много лет назад, когда тоже на одном и том же месте перед началом причащения мирян стояла одна прихожанка — причем, не скажешь, что она была очень преклонного возраста — так, зрелого, но не преклонного, — которая вменила сама себе в обязанность... А отец-настоятель — я случайно в этом храме несколько раз подряд оказывался, — видимо, или не в курсе был, или ему не рассказали, или он не счет необходимым как-то мягко ее поправить. Что она делала? Когда выстраивалась очередь из нескольких десятков человек (не очень большой был храм, не очень большой приход) к чаше со святыми дарами, она бдительно следила, поверх ли лежит правая рука левой, скрещенная на груди. И если, не дай Бог, уличала кого-то в том, что он левую поверх правой сложил...

Т. Ларсен

— ...выдергивала из очереди?

Протоиерей Л.Семенов

— Простите... Она просто свирепо ему говорила таким вот приказным тоном: «Правую поверх левой! Правую поверх левой!» Чем это объяснить? Вот видите, Ваш пример, мой пример, увы, подтверждают, что проявляется порой вот такая недоброжелательность, которая страшна, конечно. Это антимиссия. Это буквально антимиссия. Если мы с Вами говорили о миссии мирян, прихожан, то это вот пример антимиссии.

Т. Ларсен

— Но если говорить, продолжать тему греховности, то Вы очень яркий привели пример того, что иногда, грубо говоря, завсегдатаи храма, такие пожилые — ну, не важно, это могут быть не пожилые люди, действительно, — люди, которые считают себя авторитетными в вопросах веры, и они придумывают какие-то даже несуществующие грехи. Например, у меня был очень забавный случай. У нас вообще в нашем храме, куда я хожу, большой приход, и он очень конкретно делится — вот прямо есть два типа прихожан: очень много молодых семей с детьми, и очень такой активный, сплоченный кружок бабушек, которые много лет ходят, но при этом, с моей точки зрения, не очень образованы в духовных вопросах и иногда выдают просто поразительные тексты. «Вот эта правая налево», — это тоже у них присутствует. Один раз мне одна женщина сказала: «Неправильно крестишься». Я говорю: «Почему?» — «Ты поклон начинаешь, не закончив крестного знамения, ломаешь крест своим поклоном», понимаете? Ну это же просто смех вообще! И это как бы... Ну кто из нас в данном случае грешит? Я ее смущаю своим неправильным крестным знамением, с ее точки зрения, она сочиняет какой-то несуществующий грех и при этом не видит очевидных каких-то своих незначительных грехов — того же греха какого-то, я не знаю, мракобесия, которое она сейчас транслирует.

Протоиерей Л.Семенов

— Вы знаете, Таня, это давний, двухтысячелетних времен нас возвращает история (нрзб.)...

Т. Ларсен

— В язычество?

Протоиерей Л.Семенов

— Нет-нет, я имею в виду, к неоднократным словам Христа, обращенным к фарисеям, законникам. На мой взгляд, это можно определить как одну из разновидностей вот этого самого законничества, фарисейства...

Т. Ларсен

— Да, еще, говорят, нельзя руки складывать за спинок, нельзя ногу на ногу класть, нельзя руки складывать на груди в храме. Вот эти все штуки там... Нельзя зажигать свою свечку от чужой свечки... Вот вся вот эта внешняя какая-то мишура, вот эти выдуманные бабулями грехи, которых на самом деле не существует...

Протоиерей Л.Семенов

— Вы понимаете, вот это опять из-за чрезмерного... из-за того, что чрезвычайное значение придается внешней стороне, какой-то обрядовой, что ли, ритуальной, а не сущности происходящего в храме. И здесь, опять-таки, вот такую реакцию и таких людей я бы разделил на несколько подгрупп. Причем, то, что я сейчас скажу, наверное, будет внутренне противоречиво, потому что я не знал, что Вы меня спросите, и у меня нет готовых каких-то домашних заготовок, не могло быть поэтому... И я вот сейчас, на ходу пытаюсь сообразить, а как это можно было бы объяснить с моей точки зрения? Вы знаете, с одной стороны, я начинаю с того, что ищу какие-то оправдания поведению подобного рода. Хотя бы мотивацию благородную найти в этом. С одной стороны, это доброе намерение — сделать, чтобы все было по правилам, чтобы все было так, как надо.

Т. Ларсен

— Чтобы никто не грешил.

Протоиерей Л.Семенов

— То есть все было благоговейно в храме — и поза, и любое движение рук, и прочее, прочее. Чтобы все было очень строго и очень четко. Второй момент: это мы не можем с Вами сбрасывать того обстоятельства, что если нас на Земле уже сколько теперь миллиардов — семь, да, стало, а не шесть?..

Т. Ларсен

— Мне кажется, даже больше уже.

Протоиерей Л.Семенов

— Уже даже больше? Значит, я отстал от статистики народонаселения. Но, во всяком случае, нас миллиарды, скажем так, и тогда не ошибемся. И подумайте, что ведь каждая человеческая единица (так скажу шутливо — очень сухо, казенно — «человеческая единица) уникальна и неповторима. В том числе и по характеру, в том числе по складу натуры. Возьмите другую грань — семья, родители. Отец или мать. Тот или другой могут занимать самые разные места в диапазоне возможностей, от очень мягкого, нежного в каждом проявлении, в интонации, во взгляде, даже какого-то, может быть, нерешительного, с точки зрения сделать замечание ребенку, если он что-то такое напроказил, до сурового, жесткого, способного регулярно в приказном тоне почти военные команды отдавать и вот так строить, как говорится, свое чадо. Причем, последнее, зачастую, в основном, внешнее. Это не значит, что человек суровый, жесткий, что он не любит своего сына или свою дочь — нет. Просто он, может быть, считает, что так надежнее, так доходчивее будет...

Т. Ларсен

— Полезнее чадам.

Протоиерей Л.Семенов

— Так полезнее, да. И, кроме того, ну просто сама манера, сама вот личность, сам склад натуры, сам характер. Ведь не секрет, что оттенков здесь может быть множество, и люди, действительно, все очень разные. И, правда, я боюсь, что не только в храме, но и на улице, в транспорте, в магазине, где угодно, кроме, разве что, может быть, библиотеки или театра, какого-то концерта симфонического и так далее, чаще мы встречаем людей не мягких, не деликатных, нужно признать.

Т. Ларсен

— Ну так вот, понимаете, парадокс в том, что все люди разные, а грехи у всех — одинаковые. Продолжим наш разговор буквально через минуту.

Вы слушаете программу «Светлый вечер». Сегодня в этой студии я, Тутта Ларсен, и наш гость, руководитель Духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского университета протоиерей Лев Семенов. Говорим о грехах и о том, бывают ли грехи незначительные, на которые можно закрыть глаза. Очень трудно, конечно, человеку, даже вот, как мы выяснили, с каким-то духовным опытом, многолетним опытом нахождения в храме, ведения православного образа жизни, начать как-то улавливать свои повседневные незначительные ошибки и грехи. Мне кажется, вот в православии есть такое понятие, как «трезвение». И, наверное, это напрямую должно быть связано с этим самым понятием трезвения, когда человек научается контролировать свое поведение, свои эмоции, свои душевные движения и способен уличить себя в том, что он начинает сейчас грешить или готов согрешить, в самом зародыше этого явления. Ну вот, как мы с Вами выясняем, даже длительный опыт какой-то более-менее православной жизни вовсе не гарант того, что человек этому трезвению научается. Как ему можно научиться?

Протоиерей Л.Семенов

— Для того, чтобы идти этим путем, на мой взгляд, нужно, помимо всего прочего, еще два компонента, два слагающих момента: во-первых, ясное осознание этого, выработка мотива, желания преодолеть себя, а второе, как способ преодоления, — это вот тот самый пресловутый аутотренинг, это самотренировка. Не аутотренинг в смысле каких-то методов, чаще всего сомнительных, которые сейчас иногда предлагают на различных курсах, группах и так далее, а в прямом, буквальном значении, когда человек пытается себя контролировать, пытается себя научать, следить за собой. Начало. Ведь посмотрите: если ветер растрепал прическу сильно, как человек может это понять? Только если он взглянет в зеркало на себя, увидит или в какой-то витрине отразится. Иначе он будет думать, что у него все в порядке. И так же любой непорядок в костюме, в чем-то таком — только если ты это увидел, можно это исправить. Точно так же надо смотреться чаще в «зеркало», но зеркало не физическое, а зеркало души, прислушиваться к себе и быть повнимательнее к реакциям окружающих. Это тоже уже зеркало вполне ощутимое. Как в ходе общения с кем-то меняется лицо твоего собеседника, твоего сообщника? Доволен ли он, спокоен ли, умиротворен, или у него выражение какого-то разочарования, обиды и так далее? Это явный сигнал, что ты где-то, может быть, даже не заметив, что-то обидное или сказал, или сделал, или тебя неправильно поняли. Вот это тоже проблема величайшая вот этих сбоев в понимании, misunderstanding, как Вы сказали.

Т. Ларсен

— Да, но это получается, что человек должен постоянно находиться в некоей рефлексии, то есть каждую минуту думать: «А я сейчас не грешу ли? Вот я лежу на диване — я ленюсь или просто отдыхаю?»

Протоиерей Л.Семенов

— Ну, Вы знаете, если довести это до логического конца, то это превратится в какой-то бзик, в какой-то абсурд, в какое-то полупомешательство, поэтому загонять себя в этот тупик не следует, но и другой крайности следует избегать — полного невнимания к тому, что ты делаешь, как звучат твои слова, обращенные к кому-то, и так далее. Причем, Вы знаете, необходимо действительно постоянно, простите меня, думать — думать о последствиях твоих слов. Лучше, причем, в наиболее ответственных случаях дазже продумывать какую-то фразу с той точки зрения, а какое может быть ошибочное ее понимание. Потому что одному Господу ведомо, сколько обид, иногда невысказанных, что еще хуже, затаенных, невыясненных, которые потом породили затянувшийся конфликт, произошло только из-за того, что человек неправильно понял или отнес к себе какие-то слова, к нему не относившиеся, или неправильно понял то, что ему говорили. Это сплошь и рядом. Затем, мы не просто отслеживаем в себе вот это, но, убедившись, что где-то мы оступились и что-то у нас не так, нужно стремиться этого избегать. А вот это самое сложное. Тут еще больше нужен постоянный самоконтроль, потому что грехи, как, действительно, мы знаем это, и на уровне здравого смысла понимаем, и сталкиваясь в исповеди с этим, — действительно, они, особенно мелкие, грехи, как правило, тиражируются. Понятно, что речь идет не об убийстве, не об аборте, как Вы сказали, не о каких-то страшных вещах, но раздражение, гнев, обида, сложность простить грех близкому человеку — причем, именно близкому... Я не открою Америки, если скажу, что мы гораздо устойчивее к какой-то обиде в разговоре с незнакомым или полузнакомым человеком или даже, может быть, с коллегой, но не очень близким: ну, сказал — сказал, ну, Бог с ним, вот так он подумал — ну что с него возьмешь? А вот когда самый близкий человек в доме, в семье, или друг близкий чем-то тебя обидел, здесь градус вот этой обиды и непонимания возрастает невероятно. Это понятно, почему, это легко объяснимо психологически. Потому что от близко человека в большей мере ждешь полного понимания. Самые близкие люди — ну, возьмем супругов, скажем, особенно после длительной совместной жизни. У них, как правило, степень того, что психологи называют самоидентификацией, так велика, что второго супруга он или она способны настолько идентифицировать с собой, что иногда возникают недоразумения. Я привожу конкретные примеры, когда мне приходилось это выяснить, в этом убедиться в ходе каких-то разговоров. Когда человек начинает о чем-то говорить и вызывает раздражение своего собеседника, который полностью не понимает, в каком контексте, в связи с чем он об этом заговорил. А почему это произошло? Только потому, что заговоривший человек сначала о чем-то долго думал, создал какой-то мир мыслей своих и настолько уверен...

Т. Ларсен

— ...что его поймут?

Протоиерей Л.Семенов

— ...в близости другого человека, что ему уже кажется, что тот тоже, само собой, разумеется, об этом думал, это знает и так далее. И в результате действительно иногда чуть ли не шокирует своего собеседника, скажем, мужа или жену, вдруг сказав что-то совершенно непонятное и, как ему кажется, невразумительное. Только потому, что передоверил его интуиции, его взаимопроникновению такому душевному, пониманию, что кажется, что ты на одной волне. Что вот все время то, что ты думаешь, о чем ты размышляешь, то же самое вертится в голове второго человека.

Т. Ларсен

— Вот смотрите, мы с Вами говорили о том, что некоторые грехи мы сами сочиняем. Но ведь есть и такие грехи, которые современный образ жизни каким-то образом, ну, что ли, укрепляет, поощряет, утверждает их. Я не знаю... То, что мы видим в рекламе... На что направлена обычно реклама? На то, чтобы нас как-то... На то, чтобы поддерживать наше самолюбие, возможно, вызвать в нас какую-то зависть, чтобы у нас слюнки потекли и нам захотелось ту вещь, которая есть у кого-то еще. Очень часто вся современная какая-то медийная история апеллирует к эгоизму человека, к его личности именно человеческой, к его успешности именно такой вот в социуме, материальной успешности. И здесь очень опять трудно вот это вот трезвение в себе вырабатывать, когда со всех сторон тебе предлагаются иные способы и механизмы существования в мире. Как вести себя православному человеку в этом во всем?

Протоиерей Л.Семенов

— Да, это очень больная проблема. Вот уже второе десятилетие все мы находимся в очень агрессивной среде — агрессивной для православного человека, которая постоянно должна вызывать внутреннее неприятие, отторжение. Вы правы, реклама... Реклама — самое убийственное. Я не сегодня пришел к этому выводу. Я помню, что на какой-то конференции, равно как и на лекциях своим студентам, лет аж 15 назад я уже обращал внимание, даже одно время пытался составить такой перечень потрясающей, вызывающей антихристианской рекламы, когда рекламируется то и пробуждаются такие чувства...

Т. Ларсен

— Через такие эмоции, да...

Протоиерей Л.Семенов

— ...да, которые совершенно разрушают традиционные христианские ценности.

Т. Ларсен

— Простая реклама, грубо говоря, — это постоянный источник некоего соблазна.

Протоиерей Л.Семенов

— Некоего соблазна — да. Кроме того, она, простите меня, бывает откровенно непристойна порой. На такой грани трудноуловимой, что...

Т. Ларсен

— А Вы знаете, что даже существуют сейчас такие маркетинговые области, как, например... Я даже не знаю, как это назвать... Есть такое понятие «аромамаркетинг», например. Это когда на человека воздействуют через запах. Ты приходишь в кафе...

Протоиерей Л.Семенов

— Я знал, что ароматерапия — там некоторые сеансы лечебные.

Т. Ларсен

— Есть аромамаркетинг, когда ты приходишь, например, в банк, и в этом банке пахнет дорогой кожей и хорошими сигарами. И ты доверяешь этому банку, потому что в нем стоит запах «люкса», запах богатства. Или даже более простой пример: ты приходишь на заправку, в которой есть кафе. И в этом кафе безумно вкусно пахнет корицей, булочками какими-то. Это не запах булочек, которые в этом кафе производят, — это искусственный запах, который распространяет аромапшикалка вот эта под потолком.

Протоиерей Л.Семенов

— То есть, плюс ко всему, это еще и ложь?

Т. Ларсен

— Это ложь. И это мало того, что это ложь, — это воздействие уже на таком глубоком уровне на твои инстинкты, на твои рефлексы... Ты не подозреваешь, что в данный момент ты становишься объектом рекламы. Тебя «имеют» маркетологи. И получается, что мы даже в этом смысле не можем не согрешить, потому что просто мы приходим в это кафе и начинаем обжираться, потому что на наши вкусовые рецепторы действует этот аромат. А усилители вкуса какие-нибудь, которые в котлеты добавляют в каких-нибудь фастфудах? Вот, пожалуйста, вот мы и согрешили, вот мы и обожрались, потому что нас принудили к этому. Ужас! Ха-ха-ха! Как жить? Ха-ха-ха!

Протоиерей Л.Семенов

— Вы знаете, Танечка, слушая Вас, я смущенно развожу руками, потому что сам себя уличаю в полнейшей неосведомленности о тех интересных вещах, которые Вы рассказываете.

Т. Ларсен

— Представляете, как далеко уже шагнули вот эти механизмы, грубо говоря, социального соблазна?

Протоиерей Л.Семенов

— Ну, а если серьезно говорить, то реклама — не только в пробуждении каких-то инстинктов или, я не знаю, в пробуждении неумеренного аппетита, что...

Т. Ларсен

— ...или страстей.

Протоиерей Л.Семенов

— ...на худой конец, полбеды, скажем, если человек булочку съел и не собирался ее перед этим есть. А то, что пробуждение страстей, причем, самых низменных, самых порочных. И это не только допускается — это словно возводится в некий стиль жизни. Но, понимаете, и не только реклама — реклама тоже. Но возьмите, скажем, образ некоего мачо с соответствующим образом действий...

Т. Ларсен

— ...Или женщина, которая в 60 лет скачет по сцене в шортиках, которые еле прикрывают все ее места.

Протоиерей Л.Семенов

— Да, да. Но это реклама. Реклама — при том, что в ней, наверное, тоже есть свои мэтры, и есть достойные мастера, — все-таки это, условно говоря, низкий жанр. А возьмите искусство гораздо более высокого плана...

Т. Ларсен

— Кино?

Протоиерей Л.Семенов

— Кинематограф! Замечательно сказал святейший патриарх Кирилл при закрытии фестиваля «Лучезарный ангел», фестиваля доброго кино, когда он указал на то, что массовое кино у нас сегодня оказывает на общественную мораль самое разлагающее воздействие.

Т. Ларсен

— Ну, и как там... как же быть-то православному христианину — в землянку, в лес от всего прятаться?

Протоиерей Л.Семенов

— Ни в коем случае! Вот здесь, Вы знаете, я такую боевитую позицию проявлю, скорее.

Т. Ларсен

— Вы слушаете программу «Светлый вечер». У нас в гостях протоиерей Лев Семенов. Говорим о том, бывают ли незначительные грехи, и как нам в нашем обществе, которое наполнено соблазнами, выстоять профессиональному христианину... Во, ошиблась как я, оговорилась! Православному христианину выстоять! И действительно, не превратиться в профессионального, когда ты внешне исполняешь все ритуалы, а внутренне ты постоянно согрешаешь, и даже никаким смыслом не наполняешь свою жизнь в православии.

Протоиерей Л.Семенов

— Я понял Вашу мысль, Таня, но, для начала, заступлюсь за Вашу оговорку. Вы знаете, профессионалы бывают разные. И профессионализм может иметь очень хорошие проявления и раскрытия свои. Если православный человек не механически, не потому, что он считает, что так нужно, что это должно быть какое-то внешнее проявление манеры его действий. А если он, желая нести веру православную, достаточно профессионально общается с другими людьми для того, чтобы привести их к церковной ограде, то за такой профессионализм можно и обеими руками голосовать. Так что эту поправку я бы сделал. А теперь насчет того, как быть, если вокруг такая агрессивная среда, плохая реклама, низкий уровень кинематографа, проповедуются и разжигаются порочные инстинкты...

Т. Ларсен

— Да, и большинство людей в твоем окружении живут в этом состоянии незначительных грехов, как в теплом питательном бульоне варятся, и, в общем, никто не считает это проблемой. Даже не считает проблемой сходить налево или напиться — да, говорят, это вообще ерунда. Я лежу, ленюсь на диване — ну, я устал. Что я буду готовить ужин всей семье, если можно пиццу заказать? Это что, грех, что ли? Да ну, и подумаешь — ерунда. Ну, поссорился я с мамой, ну, она меня бесит — чего делать? Ну даже... Я же не убил, я же не украл! Что, это грех, что ли?

Протоиерей Л.Семенов

— Вот это — следствие как раз того влияния, разлагающего, деструктивного влияния, которое оказывает каждый в своем сегменте — и реклама, и массовое кино. И мы с Вами забыли, наверное, еще более... Кинотеатры ведь, в основном, полупустые сейчас, кроме каких-то премьерных показов и так далее. А вот по охвату и по вредоносному воздействию...

Т. Ларсен

— ...телевидение.

Протоиерей Л.Семенов

— ...телевидение, но еще больше, чем телевидение, особенно молодежь... Я не думаю, что сейчас юное поколение уставилось в ящик и часами перед ним проводит свое время. Я имею в виду социальные сети, Интернет. Между прочим, в ходе беседы, но, может быть, стоило вспомнить, о чем мы с Вами уже кулуарно говорили. Сейчас вот наш духовно-просветительский центр совместно с детским радио «Кидс FM» занялось очень интересным проектом, призванным оттянуть значительную часть молодежи, в том числе подросткового возраста, от тех групп в социальных сетях, которые отличаются предельно разлагающим контентом. А оттянуть как? За счет того, что предложить что-то другое. Я принципиальный сторонник того... Да, Роспотребнадзор может запрещать, можно закрывать ресурсы и прочее, прочее, но метод запрета — один, и этот метод не будет достаточно эффективным. Необходимо что-то предложить взамен. И вот гениальная идея, которая родилась на этом радио «Кидс FM», это использовать возможности детского вещания, когда не радио для детей, а радио самих детей. И там детки, подростки, профессионально подготовленные мэтрами телевидения, радиовещания...

Т. Ларсен

— ...говорят о том, что их самих волнует.

Протоиерей Л.Семенов

— ...Останкинского... Они сами... Они ведут передачи, они берут интервью, потом ролики эти размещаются на YouTube и так далее. Причем, они говорят на языке своих сверстников, и они говорят о хороших вещах. Вот, например, прошла последняя, совершенно конкретная акция. Только-только начался первый снег, заморозки, вместе с ГИБДД Москвы радио провело операцию «Гололед», когда десятки школ посетили вот эти юные корреспонденты, юные ведущие этого радио и выступали перед детьми вместе с инспектором ГИБДД в доступной, яркой форме, даже рэп использовали, исполняли там, на тему, как быть в гололед, как помочь себе. И эти дети потом придут домой, они своим папам, мамам, бабушкам, дедушкам расскажут, и для них это гораздо убедительнее, чем если бы просто пришел уважаемый офицер полиции и прочитал инструкцию о поведении на улице.

Т. Ларсен

— Мне хотелось бы вернуться к нашей теме значительных и незначительных грехов...

Протоиерей Л.Семенов

— Да, конечно.

Т. Ларсен

— ...и к тому, как православному христианину со своими незначительными грехами быть. Я знаю, что некоторые священники вообще просят своих духовных чад не рассказывать им вот эти повседневные мелкие ненужные грехи, а каяться только в чем-то серьезном. Потому что и у него нет на это времени и сил, и, в принципе, есть в вечернем правиле повседневное исповедание грехов, и ты вот за все свои вот эти мелкие огрехи — обиды, зависть, ревность, обжорство и прочее — можешь сам, грубо говоря, с Господом об этом поговорить. С Вашей точки зрения, нужно ли все-таки стараться все свои мелкие грехи рассказывать на исповеди? Ведь исповедь — это покаяние, это какой-то катарсис должен быть. А получается, человек все время с одним и тем же приходит — со своим гневом, раздражением, ленью и прочими мелочами. Или не мелочами?

Протоиерей Л.Семенов

— Вы сказали, что вот некоторые священники. Я не могу говорить за некоторых — я могу только именно со своей точки зрения, свой подход. Он у меня совершенно иной в этом плане. Я считаю, что каяться нужно в любом грехе, если ты его осознаешь.

Т. Ларсен

— Который тебе покоя не дает.

Протоиерей Л.Семенов

— Который ты осознал, в любом. И я скажу сейчас, почему. По меньшей мере, в двух — вот сейчас навскидку два момента мне пришли в голову. Первое: если мы будем проявлять... Я имею в виду, тот, кто кается, мирянин, прихожанин — если он будет проявлять некоторую снисходительность к своим мелким грехам («ну, что я... батюшке некогда, все я ему буду рассказывать, что ли?»)...

Т. Ларсен

— «Грузить его своими тараканами».

Протоиерей Л.Семенов

— ...да-да, вот именно... Мне кажется, это очень опасный путь. Путь, чреватый чем? Вот сама по себе снисходительность, как алгоритм отношения к какому-то прегрешению, самотиражируется.

Т. Ларсен

— Множится.

Протоиерей Л.Семенов

— Он повторяет себя, да. Это цепная реакция начинается. Сегодня мне кажется: ну, подумаешь, я вот не очень хорошей интонацией ответил на какой-то вопрос, это, вроде, мелочь. Завтра, если в этом плане, о речевой, так сказать, культуре греховности речи, я кому-то сказал грубое слово, а потом вообще ругаться... Где вот этот предел?

Т. Ларсен

— Кто определяет значительность?

Протоиерей Л.Семенов

— Да-да-да. Не только кто определяет — определяет, в данном случае, сам человек. Если он решает: «Вот я в этом буду каяться, в этом не буду каяться». И поэтому идет самовоспитание со знаком минус. Человек постепенно приучается к тому: «А! А вот это можно опустить. Ну, это я, пожалуй, не скажу... Ну, это не так существенно, не так важно...» Нельзя. Нельзя веничком пройтись по комнате, оставив в углах что-то такое.

Т. Ларсен

— Но тогда получается, что, с другой стороны, исповедь каждый раз превращается в рутинное перечисление одних и тех же грехов.

Протоиерей Л.Семенов

— А вот тут мы ко второму моменту подошли. Нормальному человеку (Вы поняли, в каком смысле — нормальному, я не имею в виду нездоровье психическое), мне кажется, должно быть очень неловко все время повторять один и тот же грех. Приходить к своему духовному наставнику, к своему духовному отцу все время с тем, что ты покаялся неделю назад или месяц назад, и снова приносить на покаяние этот грех. Это свидетельство того, что... Тут вот мы о лени собирались поговорить, что вот это — лень духовная, лень в части преодоления своих слабых сторон. И поэтому, на мой взгляд, строгое требование к себе: нет, если я готовлюсь к исповеди, я скажу все. И я действительно постараюсь это преодолеть. Я понимаю, это не панацея, это в одночасье не решит все проблемы, но, по крайней мере, это дополнительный стимул к тому, чтобы в дальнейшем строже к себе относиться и не совершать этого греха. Просто при мысли: «Ой, я же уважаю своего духовника! Ну как же я к нему приду и снова это принесу?» Так что вот это два начала, по-моему, тут.

Т. Ларсен

— Ну, а что делать-то, если ты, вроде, покаялся и искренне хочешь с этим грехом расстаться, но вот... Не знаю, раздражительность и гнев, обида и зависть — это, наверное, такие вещи, которые ну просто невозможно... То есть ты понимаешь, что с тобой это произошло, когда уже произошло. Или, там, осуждение.

Протоиерей Л.Семенов

— Ну, это вопрос импульсивности реакций. Вы вначале приводили — я, так сказать, пошел у Вас на поводу — автомобильные примеры. Так вот тот, кто был в автомобильных школах, знает, что любой инструктор по практическому вождению, прежде всего, на дороге будет предостерегать от импульсивных реакций — стремления перестроиться, стремления рвануть, стремления резко затормозить. Не только за рулем. А когда ты рулишь собственным поведением, собственным...

Т. Ларсен

— ...жизнью...

Протоиерей Л.Семенов

— ...разговором, своими отношениями с другими людьми, старайся, прежде всего, вот эту импульсивность сдерживать. Я это говорю с полной ответственностью, потому что по натуре я человек как раз очень темпераментный и очень, так сказать, горячий, такой холерик типичный по темпераменту. Поэтому я понимаю, как это непросто бывает. И, тем не менее, — конечно, это, может быть, грех такого самообольщения, самообмана, но мне кажется, что к концу жизненного пути потихонечку удается что-то, так сказать, подчистить себе в этом направлении.

Т. Ларсен

— И все-таки о повседневном исповедании грехов. Попятно, что к духовному отцу, к духовнику мы идем с каким-то набором осознанных своих грехов, в которых мы намерены каяться. Но ведь ежедневно мы имеем возможность тоже каяться в своем вечернем правиле. Ну, и если мы вот все-таки каждый день каемся в (нрзб.)имстве, ревновании, зависти, гневе, памятозлобе и прочих, прочих, прочих, зачем это нести своему духовному отцу еще?

Протоиерей Л.Семенов

— Только потому, что милостию Божией совершенный грех и раскаянный нами, искренне раскаянный нами грех Господом отпускается только в ходе таинства. А таинство завершается прочтением разрешительной молитвы, где, как Вы хорошо знаете, священник «властью, данной мне от Бога», отпускает грех. Не он отпускает, а Господь отпускает грех, но таинство должно свершиться. Иначе это все равно, что — ну, если параллель провести к таинству крещения — сказать, что «давайте, я вот все это продумаю, я мысленно сочту себя православным, а таинство совершать не обязательно».

Т. Ларсен

— А в купель не надо меня окунать.

Протоиерей Л.Семенов

— Да, да.

Т. Ларсен

— Хорошо. Многие предпочитают писать свои грехи на бумажке и просто давать священнику их читать, а кому-то, вроде меня, проще как-то в некоем диалоге это высказать. Есть какая-то разница между тем, как ты исповедуешься в своих грехах?

Протоиерей Л.Семенов

— Вы Знаете, диалог как-то доверительнее, полнее. Это именно вот общение человека с Богом, когда он пришел и приносит свое раскаяние. Но бумажка, как вот Вы сказали, как некий опорный пункт, может помочь. Я хорошо знаю состояние волнения в момент исповеди. И силу этого большого волнения, что ты сознаешь себя представшим перед Господом и рассказывающим о своих прегрешениях. И чтобы из-за волнения чего-то не забыть, не пропустить, не упустить, особенно если человек знает за собой эту слабость — плохую память или волнение большое в этой ситуации, то почему бы ему?.. Не обязательно ее давать читать священнику. Можно как в такую шпаргалочку своей совести заглядывать. Я в этом большой беды не вижу. По-моему, это не принципиально. Главное — чтобы все-таки, на мой взгляд (я повторяю, может быть, у кого-то и другое суждение на этот счет), все грехи сказать. Потому что нераскаянный грех не отпускается. Отпускаются только раскаянные грехи, названные на исповеди.

Т. Ларсен

— Получается...

Протоиерей Л.Семенов

— Другое дело, что... Простите, я Вас перебил... Ни в коем случае нельзя допускать этого механически. Вот я знаю, что я раздражительный человек, ну, вот я и буду каждую неделю ходить, круглый год, и говорить: «Вот, раздражался, раздражался, прогневался»... Это, конечно, не годится. Завершаем тем, с чего начали: осознал свои слабые стороны — старайся действовать в этом направлении, чтобы их преодолеть.

Т. Ларсен

— И, в итоге, получается, что незначительных грехов не существует.

Протоиерей Л.Семенов

— Не существует.

Т. Ларсен

— Любой грех значителен и опасен.

Протоиерей Л.Семенов

— Потому что он тянет за собой... Сама мысль о незначительности данного греха подталкивает к тому, чтобы завтра оправдать какой-то более значительный, послезавтра — еще более значительный и так далее.

Т. Ларсен

— Спасибо огромное! У нас в гостях был протоиерей Лев Семенов, руководитель Духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского университета. В студии была я, Тутта Ларсен. Всем светлого вечера!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем