В апреле тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года Марсово поле в Париже напоминало большой кипучий муравейник. Здесь проходила очередная Всемирная выставка. Чего только тут не было! Телеграфный аппарат, гидравлический лифт и даже механическая тестомешалка.

Не меньше, чем диковины прогресса, посетителей выставки привлекали экспонаты, демонстрирующие уникальные способности и мастерство рук человеческих. Особенно много народа собиралось возле британского павильона. Там, на возвышении, видная издалека, стояла большая модель корабля. Это была точная копия одного из самых грандиозных судов того времени — английского парохода «Грейт Истерн» (Great Eastern). Люди подолгу стояли у модели, восхищённо качая головами. А потом наклонялись к табличке и с изумлением читали: «Автор модели — Джеймс Пуллен, пациент Эрлсвудского приюта для душевнобольных».

Создатель этой удивительной копии, кстати, завоевавшей тогда Бронзовую медаль Всемирной выставки, был пациентом доктора Джона Лэнгдона Дауна и именно ему был обязан возможностью беспрепятственно заниматься любимым делом — моделированием кораблей. Когда в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году доктор Даун, назначенный в Эрлсвудский приют начальником по медицинской части, впервые переступил его порог, пациенты там не то, что работать в мастерской — из палаты не всегда могли выйти без пристального надзора.

Высокая должность позволила Дауну самым решительным образом изменить существующие в приюте порядки. Ещё до Эрлсвуда, в течение нескольких лет он проводил тщательные исследования и пришёл к выводу, что жёсткие ограничения в отношении психически нездоровых пациентов лишь усугубляет их состояние. Даун разработал собственные принципы работы с душевнобольными, основой которых являлись доброта, внимание, любовь, забота и милосердие.

И полугода не прошло, как Эрлсвудскй приют из мрачной психиатрической лечебницы превратился в дружное сообщество людей, пусть немного особенных, но от этого не менее талантливых, целеустремлённых и интересных. Доктор Даун организовал для пациентов обучающие кружки по их интересам и возможностям. Обитатели Эрлсвуда занимались музыкой, живописью, плотницким ремеслом, садоводством. Пациенты, ещё вчера не умевшие толком даже говорить, и страдавшие расстройством внимания, с помощью специальных тренингов, разработанных Дауном, заучивали и декламировали вслух целые поэмы...

Джон Даун заботился и о материальном обеспечении приюта. Он сумел устроить хозяйство Эрлсвуда таким образом, что приют, по сути, сам обеспечивал себя и пищей, и одеждой, и даже мебелью — тот самый Джеймс Пуллен, который строил из дерева поразительной точности и тонкости модели кораблей, мог с лёгкостью изготовить буквально всё: от табуретки до резного буфета.

В Эрлсвуде Джон Даун сделал и одно из своих главных медицинских открытий — впервые описал синдром, который в психиатрии впоследствии будет назван его именем — «синдромом Дауна». И не просто описал, а доказал, что люди с этим синдромом способны не только к развитию, но и к творчеству, и вообще весьма талантливы.

Именно для таких пациентов в тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году Джон Даун на собственные средства открыл частный приют Нормансфилд. На покупку большого дома каждый из большого семейства Даунов внёс столько, сколько смог. Недостающую сумму взяли в кредит. В Нормансфилде доктор Даун устроил театр, в котором пациенты сами ставили спектакли. Построили в приюте и большую церковь, где каждое воскресенье обитатели приюта вместе с персоналом собирались на Богослужении.

Нормансфилд ни в каком смысле не являлся лечебницей для душевнобольных. Это был дом, где особенные люди могли чувствовать себя в кругу семьи и получать необходимый уход. Они могли оставаться в приюте хоть всю жизнь. А доктор Джон Лэнгдон Даун делал всё возможное, чтобы жизнь эта оставалась яркой и счастливой.