"Дом трудолюбия "НОЙ" - помощь бездомным". Светлый вечер с прот. Александром Борисовым и Емельяном Сосинским (эф. 19.02.2016)

У нас в гостях были настоятель московского храма святых бессребренников Космы и Дамиана в Шубине протоиерей Александр Борисов и основатель дома трудолюбия "НОЙ" Емельян Сосинский.
Мы говорили о том, как можно помочь людям, оставшимся без жилья и давно живущим на улице, как эта помощь организована в доме трудолюбия "НОЙ", и насколько действительно возможно вернуть таких людей к "нормальному" образу жизни.
Контакты для связи:
Диспетчер (информация о свободных местах и правилах проживания): 8-926-236-54-22;
Для СМИ и волонтеров: 8-929-992-93-67;
Социальный дом для пожилых людей и женщин с детьми: 8-926-372-38-93;
Емельян Сосинский (директор): 8-926-236-54-15

В. Емельянов

— Здравствуйте, это программа «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов...

А. Пичугин

— Алексей Пичугин, здравствуйте.

В. Емельянов

— Мы представляем наших сегодняшних гостей. Это настоятель московского храма святых бессребреников Косьмы и Дамиана в Шубино протоиерей Александр Борисов, здравствуйте!

Протоиерей А. Борисов

— Добрый вечер!

В. Емельянов

— И Емельян Сосинский, основатель и руководитель Дома трудолюбия «Ной». Здравствуйте!

Е. Сосинский

— Здравствуйте.

В. Емельянов

— Ну что ж, мы продолжаем подготовку к Великому Посту и вспоминаем о том, что в нынешнее воскресенье будет читаться евангельская притча о мытаре и фарисее.

А. Пичугин

— Да, и надо, наверное, еще один раз напомнить, что «неделя» в церковно-славянском понимании, в церковном понимании — это как раз и есть воскресенье. Поэтому событие, которое отмечается в предыдущее воскресенье, это как раз неделя о мытаре и фарисее.

В. Емельянов

— То есть событие на всю неделю вперед.

А. Пичугин

— Нет, слово «неделя» обозначает «воскресенье». Ну, это я так...

Протоиерей А. Борисов

— Ну, можно добавить, что слово «понедельник» — это как бы день «после недели».

А. Пичугин

— Да, да. Я думаю, что можно напомнить целиком эту притчу нашим слушателям, тем более, что она короткая, хотя я думаю, что все ее и так знают. Два человека находились в храме, они зашли туда помолиться. Один — фарисей, а другой был мытарем. Фарисей молился так: «Боже, благодарю тебя, что я не таков, как прочие люди — грабители, обидчики, прелюбодеи, ну, или как вот этот мытарь! Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю». Ну, а мытарь стоял вдали и не смел даже поднять глаз на небо, но бил себя в грудь и говорил: «Боже, будь милостив ко мне, грешному!» Дальше Господь резюмирует в Евангелии: «Сказываю Вам, что сей пошел, оправданный, в дом свой более, нежели тот, то есть фарисей, ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».

В. Емельянов

— Почему мы вспоминаем именно эту притчу, и в чем ее глубинный смысл, отец Александр?

Протоиерей А. Борисов

— Ну, это уже третье евангельское чтение в ходе подготовки к Великому Посту, которое нам предлагается нашей церковной традицией. Первое было о слепце, которому Господь по его просьбе возвращает зрение, сотворяет чудо, и там понятна мысль, что и нам важно обрести зрение, но, в данном случае, не столько физическое, сколько духовное — видеть мир вокруг себя, видеть себя в подлинном свете и так далее. Второе евангельское чтение — о мытаре Закхее, который хотел увидеть Иисуса, но был мал ростом, начальник как раз мытарей, сборщиков налогов, и залезает на дерево. То есть вот какой-то такой экстравагантный поступок для уже немолодого человека, богатого, знатного, но презираемого за свою такую скверную профессию — сбор налогов в пользу оккупационной римской власти. И, однако, в этом человеке было сердце, которое хотело правды, хотело Бога. Залезает на дерево, чтобы увидеть Иисуса. Иисус его замечает, понимает сразу его сердце и говорит: «Закхей, сегодня должно Мне быть у тебя в доме». Закхей его принимает, и такая радость его охватила от близости Божией, что он говорит: «Половину имения отдам нищим, а если я кого чем обидел, то возвращу вчетверо».

И вот предстоящее евангельское чтение — притча уже о мытаре и фарисее. И такое впечатление, что этот самый Закхей приходит в храм. Там-то дело происходило в Иерихоне, по пути Иисуса в Иерусалим. И вот в храме он уже возносит эту молитву: «Боже, будь милостив мне, грешнику!» А противопоставляется другому человеку — порядочному, благочестивому, соблюдающему закон. Фарисей такой, строгое фарисейское учение. Напомню, что апостол Павел говорил о себе, что он вырос в самом строгом учении, которое есть в иудаизме и его времени — фарисействе. Точное соблюдение всех заповедей, субботы, всяких детальных наставлений и так далее. И он, казалось бы, поступает хорошо, благодарит Господа за то, что Господь направил его на праведный путь, что ему удается держаться на этом пути и так далее, все соблюдает, все-все-все, но оказывается, что у таких людей есть соблазн превознестись над другими. «Не такой, как вот этот мытарь», — говорит он, видя чувства стоящего там мытаря где-то вдали. И вот этим превозношением он перечеркивает всю свою праведность и все свое благочестивое поведение, и этим самым Господь и самые важные мысли перед началом поста говорит: что всякий, который себя превозносит, возвышает, оказывается униженным, потому что у всякого человека есть какие-то свои недостатки. И, наоборот, кто себя унижает, того Господь и возвысит. То есть наше стояние перед Богом — это всегда сознание того, что в нас еще множество недостатков, даже если нам кажется, что у нас все хорошо, все, вроде, в порядке, все такое. То есть критический взгляд на себя.

А. Пичугин

— Отец Александр, а там в конце — резюме о том, что мытарь пошел более оправданный, нежели фарисей.

Протоиерей А. Борисов

— Да!

А. Пичугин

— Более, слово «более». То есть, соответственно, фарисей, в принципе, тоже ушел оправданный?

Протоиерей А. Борисов

— Да, конечно, потому что Господь, конечно, не перечеркивает его достоинств. Но, тем не менее, что вот это превозношение является той ямой, в которую могут провалиться и все его благочестивые поступки. И вот такое предупреждение — ни в коем случае не превозноситься. Вот мы вступаем в пост, а ну, скажем, большая часть населения нашей страны не постится — там, будет праздновать 8 Марта, все прочее. Вот чтобы мы не превозносились: «Ага, вот мы такие хорошие, вот мы это не празднуем, а они вот такие нечестивцы, празднуют» и так далее. Вот чтобы этого не было. Потому что это необходимо не для того, чтобы превозноситься над кем-то, а чтобы действительно понимать, что главное все-таки наше признание — не только пост и молитва, это средства. А цель-то поста — научиться любви Божьей.

В. Емельянов

— Отец Александр, у меня тогда в связи с этим вопрос. Вот Вы говорите, что часть будет поститься, она — очень небольшая часть. Будут отмечать 8 Марта, праздновать, выпивать и закусывать сытно и вкусно. И Вы говорите о том, что мы не должны не то, что говорить, а даже думать о том, что...

Протоиерей А. Борисов

— Да!

В. Емельянов

— А как нам относиться к этим людям, которые не будут делать так, как будем делать мы?

Протоиерей А. Борисов

— Ну, это люди, которые еще на пути. Люди, которые не открыли для себя еще Господа, не открыли для себя Евангелие.

В. Емельянов

— Сочувствие.

Протоиерей А. Борисов

— Да. И что мы их можем сделать привлекательными(?) не тем, что мы их будем осуждать и превозноситься, а тем, что мы будем проявлять христианские качества. Это любовь, милосердие к каждому человеку, это отношение такое, какое мы хотим к себе. Вот эти качества. Потому что сам по себе пост не является целью, а лишь средством — средством для нашего духовного возрастания. И поэтому надо еще сказать, что в этот день — воскресенье — о мытаре и фарисее уже начинается пение после Триоди — богослужебной книги, где содержатся тексты, наставляющие нас в этом пути, этих дней к Пасхе.

А. Пичугин

— Когда жаркое дыхание Поста начинает нас уже обжигать.

Протоиерей А. Борисов

— Ну, почему — жаркое? Я думаю, наоборот, такое дыхание...

А. Пичугин

— У меня уже много лет такая ассоциация. За последние несколько недель до Поста.

Протоиерей А. Борисов

— Мне больше нравится ассоциация с нашим календарем — что это весна, дыхание весны. И уже будет это замечательное песнопение на Всенощной, накануне в субботу...

А. Пичугин

— А это да!

Протоиерей А. Борисов

— «...покаяния отверзи мне двери, жизнодавче».

В. Емельянов

— Отец Александр, Вы сказали, что Пост — это, в первую очередь, время сосредоточения на себе, на выявлении в себе каких-то недостатков, попытка их устранить, искоренить, это обращение к Евангелию, молитва и так далее. Но вот четыре недели — это серьезный отрезок времени. Конечно, это, скажем...

А. Пичугин

— Больше даже!

Протоиерей А. Борисов

— Это семь недель.

В. Емельянов

— Да, семь недель. Это совсем мало, условно говоря, по сравнению с обычными днями. Но вот эти три недели перед Великим Постом — они нам зачем даны, четыре недели?

Протоиерей А. Борисов

— Ну, как раз именно для того, чтобы постепенно входили в этот период Поста, чтобы мы уже готовились вот этими примерами, которые нам дают Евангельские чтения, подчеркивать серьезность этого времени. Вообще, в Православной церкви и каждый праздник предваряется предпраздством(?), и Пост — как такое важное событие года, как бы десятая часть года. Мы, как жертвуем десятину из своих доходов на храм, так мы жертвуем десятую часть времени года (это примерно десятая часть от 365 дней), посвящая, главным образом, именно нашей духовной жизни, Церкви, с тем чтобы себя видеть в правильном свете. И понятно, что это не только наше желание, но это благодать Божия, о которой мы просим: «Покаяния отверзи мне двери, жизнодавче». То есть не просто наше желание, но оно как бы призывает помощь Божию, потому что не всегда нам удается делать то, что хочется, и поэтому помощь нам необходима, как во всяком деле, тем более, деле Великого Поста.

А что касается самого воздержания и так далее — ну, духовное упражнение, потому что понятно, что мы освобождаем больше времени для живого. Мы не готовим какую-то вкусную, сложную пищу, меньше ходим в гости или сосем не ходим, всякие развлечения и прочее — все это высвобождает именно время для такого нашего внутреннего духовного делания. Но на это мы тоже сразу просим помощи Божией.

А. Пичугин

— Угу. Но все равно будет Пасха, в итоге.

Протоиерей А. Борисов

— Конечно. Потому что именно для того, чтобы понять, как важно Воскресение, как важно вот это обновление жизни, собственно говоря, новый этап нашей жизни, к нему, конечно, необходимо подготовиться, осмыслить эту жизнь, чтобы именно понять, насколько это необходимо для нас. То есть мы все видим, что в окружающей нас жизни очень много дурного, тяжелого, злого. Мы понимаем, что это не только в окружающей жизни, но и в нас самих. И именно есть принцип христианский — начать с себя — как раз и вводит нас в эту проблематику Поста, проблематику противостояния злу. И как основной принцип апостола Павла, вообще христианский — «не будьте побеждены злом, а побеждайте зло добром». Вот именно это добро, которое мы начинаем с себя, входя в это время Великого Поста.

А. Пичугин

— Итак, мы продолжаем нашу программу «Светлый вечер». Здесь, на Радио «Вера», в студии вместе с нами протоиерей Александр Борисов, настоятель московского храма Святых Косьмы и Дамиана в Шубине, и Емельян Сосинский, основатель и руководитель Дома трудолюбия «Ной». И вот, собственно говоря, теперь самое время — перейти к главной теме нашей программы, это Дом трудолюбия «Ной». Давайте узнаем, что это такое. Как я понимаю, у нас на улицах нашего города, на улицах других городов очень много людей, которые остались без крова над головой, без средств к существованию — по разным совершенно причинам, по собственным, по каким-то другим, не зависящим от себя обстоятельствам. Но, тем не менее, все эти люди — люди, и как-то о них должна проявляться забота. Емельян, расскажите, пожалуйста, что такое Дом трудолюбия «Ной», кто Ваши подопечные.

Е. Сосинский

— Дом трудолюбия «Ной» на данный момент — это сеть приютов для бездомных, в которую входит 11 домов-приютов, проживают одновременно уже более 600 человек бездомных. Нету точной статистики, сколько на улицах Московского региона сейчас вот этих людей, но это десятки тысяч, это бесспорно. Это никто не отрицает, это огромное число.

А. Пичугин

— Десятки тысяч?

Е. Сосинский

— Десятки тысяч, да.

А. Пичугин

— Статистика... Ну, пускай нету точных данных, но, я помню, в 90-е годы это была вообще какая-то очень страшная картина. Сейчас все-таки меньше, чем 20 лет назад?

Е. Сосинский

— Вы знаете как — нет, не меньше. Число бездомных, по тем годам, в которые я этим занимаюсь, почему-то практически не меняется. Меняется качественный состав. Количество почему-то остается более-менее всегда одинаковое. И я так понимаю, что это даже, наверное, не только в наше время. Похоже, по тем историческим источникам, которые я читал, что-то похожее было всегда.

Протоиерей А. Борисов

— Позволю себе добавить, что такая же картина и в, условно говоря, богатых западных странах. Я помню, своими глазами видел в Вашингтоне в середине 90-х людей, которые спали перед Белым домом на газетах. Это было начало февраля — даже в Вашингтоне это время холодное. На газетах спят... Там и черные, и белые люди были. Так что это неизбежное как бы все время следствие человеческого существования. Всегда будут бедные. Причем, чаще всего все-таки зависит от какого-то внутреннего состояния человека — что он ставит на себе крест, махнул рукой, уже не борется за жизнь, не стремится найти работу, а вот так вот — собирать милостыню и все прочее. И то же самое сейчас и в странах Европы, во Франции, в Германии. Тоже множество людей, просящих милостыню.

А. Пичугин

— Ну, наверняка, да. Но я недаром провел аналогию с 90-ми. Я просто помню, что с утра, спускаясь по лестнице в году 1997-м, наверное, мне приходилось перешагивать на одном лестничном пролете одновременно через пятерых-шестерых людей, которые спали. Ну, такая страшная очень картинка... И, потом, район такой был Москвы, в общем-то, еще тоже...

Протоиерей А. Борисов

— И потом, знаете, это всегда как бы сопровождение больших городов.

А. Пичугин

— Да, конечно.

Протоиерей А. Борисов

— В большом городе всегда легче найти не только работу, а найти какие-то средства к существованию попрошайничеством, где-то выбирать... Множество людей, между прочим, на свалках собирают вот эти продукты, которые выбрасываются из магазинов, просроченные и так далее. Я не забуду, как один человек еще лет, наверное, 15 назад, из таких вот бездомных около нашего храма каялся на исповеди в обжорстве. Я говорю: «Позвольте, ну какое у Вас обжорство? Вы же бездомный, Вы живете подаянием». — «Ой, отец Александр, Вы не знаете! Вот в (нрзб.) магазинов с задней стороны, со двора зайдете — там полно, там выбрасывают и то, и другое, и третье, просроченное, всякое — там полно такой пищи». Так что это всегда сопровождение больших городов.

А. Пичугин

— Но здесь прямо какая-то у человека, видимо, была глубина осознания?

Протоиерей А. Борисов

— Ну, да, да, он обратившийся был человек.

В. Емельянов

— Ну, и, ко всему прочему, это же еще опасно — все эти просроченные продукты, которые выбрасывают.

Протоиерей А. Борисов

— Ну, они как-то там разбирались.

В. Емельянов

— Я думаю, что они просто себя, так сказать, пытаются обезопасить спиртосодержащими крепкими жидкостями, непонятного тоже происхождения — дезинфекция, так сказать.

Протоиерей А. Борисов

— Ну, да. Но, кроме прочего, конечно, это всегда средство не замерзнуть, всегда поднять настроение и так далее.

В. Емельянов

— Кстати, вот это ошибочная точка зрения — по поводу того, что алкоголь помогает не замерзнуть. это вообще очень опасная штука. Я с этим столкнулся, когда работал корреспондентом в одной из в свое время очень громких криминальных программ на нашем Московском канале. И я разговаривал с врачами, которые приезжали на вызов или пытались помочь, или уже невозможно было помочь. Они мне объясняли, что вот они считают, что им стало немножко теплее, они добавляют, и так далее, и так далее, и потом они начинают раздеваться, и конец, собственно, неизбежен.

Уважаемый Емельян, я к Вам хотел бы обратиться вот с каким вопросом. Вот вообще люди средней руки, более того, скажем, успешные люди — они бомжей считают априори алкоголиками, наркоманами, бездельниками, тунеядцами — в общем, короче, сосредоточением всех пороков, которые только возможны у человека. Так оно и есть на самом деле, или все-таки среди них действительно есть люди, которые по непонятным причинам стали жертвами обстоятельств?

Е. Сосинский

— Знаете, ну, я могу опираться на свой более чем десятилетний опыт... 80 процентов из тех людей, которые сейчас на улицах, трудиться готовы. Они не тунеядцы. 80 процентов, то есть восемь из десяти, это подавляющее большинство. Трудиться они действительно готовы.

Но вот другое, что Вы назвали... К сожалению, 90 процентов из них — это действительно алкоголики. То есть даже те люди из них, которые хотят трудиться и готовы трудиться, подвержены вот этой страсти. Я бы назвал это духовной болезнью, алкоголизм, и если у нас есть инвалиды физические, то есть что-то у них с телом, то уже очень большое число инвалидов духовных, потому что алкоголизм я считаю вот именно такой духовной болезнью, а не физической. И эти люди, если им правильно помогать, могут быть вполне нормальными людьми. Поэтому считать, что только могила их исправит, совершенно неверно. А вот 20 процентов из этих людей, к сожалению, уже действительно тунеядцы. То есть они, кроме того, что алкоголики, еще и тунеядцы. Причем, вот это то, о чем я вначале сказал, — что количество бездомных остается примерно одинаковым, а качественно они меняются. Меняются они в худшую сторону. То есть за последние несколько лет число тех среди них, которые уже отказываются работать, возросло вдвое. То есть если раньше это было примерно 10 процентов, то теперь это уже 20 процентов. Здесь разные причины, но пока еще подавляющее большинство из них, я хочу это подчеркнуть, являются духовными инвалидами, но трудиться они готовы. То есть если правильно с ними работать, это люди не пропащие, они могут приносить пользу и окружающим, и себе, и стране, и платить налоги, и содержать на иждивении стариков, женщин, детей, инвалидов. То есть это те люди, на которых ни в коем случае не надо, как говорят, ставить крест, или сажать их всех в тюрьму, или еще что-то. То есть здесь надо просто правильно найти подход, как с ними работать.

В. Емельянов

— Вот Вы говорите: надо с ними правильно работать. Что значит «правильно с ними работать»? Как Вы с ними работаете?

Е. Сосинский

— Ну, нам, в какой-то степени, наверное, повезло, что ли, что мы пошли по стопам Дома трудолюбия святого Иоанна Кронштадтского, который говорил, что бездомному, в первую очередь, надо дать жилье и работу. То есть не надо отдельно жилье — оно превратится в притон, не надо отдельно работу — он тоже без какого-то места, где живет, не сможет работать. А вот когда ему даешь жилье и работу...

Причем, здесь еще одно очень важное уточнение — это я уже на основе опыта, как бы мы до этого дошли: жилье должно быть только общинное. То есть человек, который стал вот этим духовным инвалидом, он очень через долгое время, по прохождении многого времени, может быть, когда-нибудь сможет жить самостоятельно, трезво. А большинство из них самостоятельно, трезво жить могут только в условиях общины. То есть это должны быть какие-то такие вот рабочие общины, в которых довольно-таки строгие правила. Там должен быть полностью «сухой закон», это обязательное условие, потому что, еще раз говорю, 90 процентов из них — алкоголики, они поэтому и оказались на улице в большинстве своем. И в случае вот этого общинного проживания и общинной работы... Именно общинной работы — это тоже очень важно, потому что у каждого из этих людей обязательно будут срывы, и будет это долго...

А. Пичугин

— И к этому надо быть готовым человеку, который работает с ними?

Е. Сосинский

— Обязательно. То есть их одних куда-то посылать на работу — это, практически, всегда бесполезно. Я знаю кучу организаций, которые вообще перестали пытаться их трудоустраивать, потому что в течение первого месяца они почти все уволены всегда. Но когда общинная работа, то есть, когда, грубо говоря, надо выкопать канал, и работодателю все равно, Паша, Саша или Маша его копают, главное — результат, они там друг друга меняют, один запил — другой копает, вот в этом случае они могут и жить, и работать вполне социализированно, и, по нашему опыту, три четверти времени эти люди живут нормальной социальной жизнью. Три четверти.

Протоиерей А. Борисов

— Это период выздоровления. Они выздоравливают именно в общине.

Е. Сосинский

— Общинная жизнь и общинная работа. То есть обязательно должна быть и работа, и жительство. То есть для них должны быть упрощены вот эти варианты — и документы как-то восстанавливаем... Ну, то есть в условиях общины мы все это делаем. И бытовые какие-то... То есть их хватает только на то, чтобы... Ну, допустим, вот он может честно отработать свой рабочий день, и вот больше от него пока требовать не надо. То есть он делает то, что он может, остальные делают то, что они могут. То есть каждый служит тем даром, который ему дан, и, в результате, вот эти общинные поселения бездомных дают очень неплохой результат.

А. Пичугин

— Я правильно понимаю, что находятся они преимущественно за городом, это такие коттеджи, где они общиной живут?

Е. Сосинский

— Вы знаете, мы арендуем... Главное — это должно... Во-первых, оно у нас все, к сожалению, арендованное, то есть приходится довольно-таки много за это платить, это все коммерческая аренда. Самый дешевый вариант содержать большое количество людей (то есть это должны быть какие-то большие помещения) в условиях Москвы и области — это только коттеджи. И, снимая вот такой комфортабельный большой коттедж, мы на самом деле экономим, потому что любой хостел, любое рабочее общежитие стоят в разы дороже.

В. Емельянов

— Да, конечно. Потому что по-другому все высчитывается.

Е. Сосинский

— Да.

В. Емельянов

— А как относятся соседи к таким вот рядом проживающим людям?

Е. Сосинский

— Знаете, давайте, я сначала начну с хозяев домов. Значит, сначала очень боятся сдавать дома, потому что это реально комфортабельные коттеджи. Я помню, первая женщина прощалась со своим домом, когда она нам его сдавала, первая хозяйка, а потом пришло к тому — сейчас уже три или четыре хозяина, они нам уже сдали все, что у них есть, и специально еще покупают или строят для того, чтобы нам сдать. Потому что, несмотря на внешнее — вот то, что как бы и много, и они знают, что это за люди, тем не менее, все, слава Богу, довольно-таки стабильно, никаких серьезных происшествий, слава Богу, за это время не было, потому что люди всегда трезвые, пьяных не пускаем...

А. Пичугин

— А сколько уже Вы этим занимаетесь?

Е. Сосинский

— В 2011 году мы открыли первый приют. То есть сейчас вот будем пятилетие праздновать. И на этот момент их уже 11. То есть с хозяевами уже как бы все хорошо.

С соседями — знаете как... То есть...

Протоиерей А. Борисов

— (Нрзб.).

Е. Сосинский

— То есть изначально они все против. Ну, претензии знаете какие? Ну, вот я могу просто привести конкретные слова одной женщины... Ведь соседи в коттедже — это жители, которые живут в таких же коттеджах, но которые пока еще материально довольно-таки твердо стоят на ногах, они еще не вынуждены сдавать свое жилье.

А. Пичугин

— Это хорошее сейчас замечание было очень.

Е. Сосинский

— Сдают те, которым уже стало материально хуже. Они уже сдают, за счет этого живут. А там еще рядом вот эти успешные вполне люди, и вот одна тогда сказала, что «я не для того себе строила особняк, чтобы на меня с соседнего крыльца смотрели тридцать мужиков». То есть уровень претензий вот такой. То есть ничего, действительно, противозаконного, слава Богу, практически, не бывает, но, конечно, неудобства из-за того, что много, из-за того, что вид у них такой... Ну, хотя они у нас все трезвые, они все чистые, от них ничем не воняет, но, конечно, видно, что это...

Протоиерей А. Борисов

— Подозрительный вид.

А. Пичугин

— Ну, (нрзб.) дауна(?) лицо.

Е. Сосинский

— Да, видно, что это люди, которые, как минимум, из глубинки, которые где-то там работяги. То есть жители дорогих коттеджей, конечно, не хотят рядом с собой иметь вот такое вот соседство. Но со временем... Сначала пишут на нас какие-то жалобы, причем, часто совершенно необоснованные. Все это проверяется, и, в конце концов, они от нас отстают, потому что никакой, слава Богу, угрозы действительно наши жители не представляют.

В. Емельянов

— Ну, если идеализировать, они ведь, по идее, могут какую-то пользу этим самым даже соседям принести? Ну, кто-то, например, хорошо с электропроводкой справляется, кто-то — сантехник, а мастерство, как известно, не пропьешь, ну, и так далее.

Е. Сосинский

— (Смеется.) Значит, мастерство, к сожалению, пропьешь, могу Вам сказать, да. Очень сильно можно пропить. Но польза от нас действительно есть, потому что у нас дома трудолюбия, и в то время, когда сезон и нет работы — вот сейчас каждый год зимой нет работы, просто в условиях кризиса ее не стало вообще до конца весны, практически, — так как у нас дома трудолюбия, то мы стараемся находить нашим подопечным какие-то социальные работы. То есть они бесплатно работают, а туда, кроме уборки храмов, помощи каким-то детским заведениям, часто входит просто уборка соседних с нами улиц. Поэтому недавно мы в одном поселке расчищали улицу. Жители со страхом спрашивали у председателя, а сколько надо скидываться и кто это такие, что там улицы реально чистят. Он сказал, что это добровольцы. Поэтому, в общем-то, да, польза есть, и многие уже начинают обращаться, зная, что у нас есть люди, которые готовы на какие-то работы. Это и нам удобно, потому что работа рядом с домом, не надо часами ехать туда-обратно. И им это тоже удобно, они тоже знают, кто, где, что. То есть, в общем-то, какое-то такое сотрудничество тоже идет.

А. Пичугин

— Ну, что ж, мы вернемся в студию через минуту. Я напомню, что здесь мы говорим про дом трудолюбия «Ной». Вернее, уже 11 таких домов сейчас... В Московском регионе, да, все правильно?

Е. Сосинский

— Московский регион — то есть, Москва и область.

А. Пичугин

— Москва и область, да. И в студии у нас Емельян Сосинский, основатель и руководитель дома трудолюбия «Ной», и отец Александр Борисов, настоятель храма Святых бессребреников Косьмы и Дамиана в Шубино. Алексей Пичугин...

В. Емельянов

— ...и Владимир Емельянов.

А. Пичугин

— Через минуту снова здесь.

В. Емельянов

— Мы продолжаем наш «Светлый вечер». У нас в гостях сегодня протоиерей Александр Борисов, настоятель московского храма Святых бессребреников Косьмы и Дамиана в Шубино, и Емельян Сосинский, основатель и руководитель Дома трудолюбия «Ной». В студии Владимир Емельянов...

А. Пичугин

— ...Алексей Пичугин.

В. Емельянов

— Я хотел бы спросить — может быть, я не успел его как-то так более цивильно, что ли, сформулировать: а где Вы берете-то их? Вот просто находите на улицах, или они сами к Вам туда приходят? Но они же не знают, где Вы располагаетесь.

Е. Сосинский

— Вы знаете, началось все с храма Косьмы и Дамиана, в котором с начала 90-х годов существовало крупнейшее в Москве служение кормления бездомных. Там два раза в неделю, по средам и пятницам, приходило, в среднем, по 400 человек, в два захода. Прямо в храме там расставлялись столы, и бездомные там ели. То есть об этом кормлении знали очень многие бездомные Москвы. И когда мы открыли свой первый приют, именно во время одного из таких благотворительных обедов, я первый раз сказал, что мы открыли приют для тех, кто хочет вести трезвый, трудовой образ жизни. И до конца вот этого служения, потому что в конце марта 2013 года оно было закрыто в храме, людей мы брали исключительно оттуда.

А. Пичугин

— А почему закрыто? Центр города, благоустроенные улочки?

Е. Сосинский

— Ну, центр города. Понятно, что многие из этих людей действительно были пьяные, действительно, они — кто ни пойми чего творил, хотя большинство-то, в принципе, нормальные. Но понятно, что все это...

Протоиерей А. Борисов

— И там сделали пешеходную зону...

А. Пичугин

— Да, я поэтому и спрашиваю.

Протоиерей А. Борисов

— Это же рядом с памятником Юрию Долгорукому — такая, вроде, красота и все такое, а два раза в неделю там толпа стоит — они же не сразу заходят. И там, конечно, люди разного, так сказать, вида.

А. Пичугин

— А мне кажется, для Европы, например, это нормальная картина — когда стоит собор, средневековая пешеходная улица, и...

Протоиерей А. Борисов

— В этом еще до Европы мы не доросли...

В. Емельянов

— И не только в этом.

Протоиерей А. Борисов

— Хотим, чтобы все было внешне красиво. Но, Вы знаете, к сожалению, причина была еще и в другом — жалобы жителей соседних домов.

В. Емельянов

— Ну, конечно, понятно даже, почему.

Протоиерей А. Борисов

— Дом 6 по Тверской, дом 8. Что они, дескать, там, подозрительного вида, и что там... Ну, просто еще и клевета — что там как-то мусульмане многие, а вот истинные православные не получают еды. Полная чепуха, потому что (нрзб.) всех принимали.

А. Пичугин

— Ну, я думаю, что это новые жильцы домов по Тверской улице. Потому что старые, если это 20 лет продолжалось, должны были привыкнуть уже.

Протоиерей А. Борисов

— Нет, Вы знаете, это как раз дом НКВД построен в 30-х годах. И вообще надо сказать, что потомки тех вот, 30-х годов, у них психология осталась примерно такая же.

А. Пичугин

— А это гены! Это гены!

В. Емельянов

— А они живут там?

Протоиерей А. Борисов

— Ну, и воспитание. Тут трудно сказать.

А. Пичугин

— Там еще остались потомки, да?

Протоиерей А. Борисов

— Да, конечно. Во всяком случае, они всячески храму стараются чем-то там навредить, и жалуются, и прочее, прочее. Ну, это такая форма такой антирелигиозной борьбы. Причем, сами, вроде, выставляют себя верующими, что вот истинно верующим там не помогают... Во всяком случае, такие жалобы поступали в правительство Москвы, они такие все люди писучие были. Ну, правительство реагировало вот так вот — что прикрыть, и все.

В. Емельянов

— Емельян, давайте продолжим. И вот из этого количества людей Вы, наверное, нанимаете автобус и отвозите их за город, да? Или как?

Е. Сосинский

— Ну, изначально, когда первый раз я объявил, со мной, с нами пошли всего три человека. Было объяснение очень простое: до нас существовало несколько таких тоталитарных организаций — ну, я считаю, что это все-таки секты, — где таких людей уже давно использовали в качестве бесплатной рабсилы. И альтернативой были редкие реабилитационные центры протестантов, которых в Москве практически не было. То есть люди ничего не знали. С одной стороны, вроде как, их в этом храме кормят, поэтому какое-то доверие есть. С другой стороны, организация новая, неизвестная. Ну, в общем-то, уже к концу месяца дом был полностью забит — первый дом, который мы сняли. Нас уже было 40 человек. И потом очень быстро уже как бы разрослось, какие у нас правила, что можно, что нельзя, чем мы отличаемся от других. И вплоть до закрытия кормления у нас все люди поступали, ну, почти 100 процентов, с кормления в храме Косьмы и Дамиана. Потом, когда кормление закрылось, там уже пошли другие источники, уже и визитки мы тоже стали раздавать. Здесь просто заложен довольно-таки такой... на мой взгляд, это хороший принцип самофинансирования. У нас вообще все организации содержатся, практически, на половине зарплаты, которую... Вот наши бездомные, живя у нас, трудятся, в основном, все подсобными рабочими. Половину зарплаты они получают зарплатой, а половину отдают на содержание организации. И поэтому организации, в принципе, выгодно, когда она расширяется, потому что чем больше получается людей, тем больше можно открыть домов и тем больше людей можно взять к себе. То есть я считаю, что это, в принципе, хорошо. И тогда мы уже столкнулись с тем, что у нас домов на тот момент уже было открыто как бы прилично. Люди у нас резко закончились из храма, потому что кормление кончилось, и тогда мы уже пошли по пути, как все остальные — то есть это и на вокзалы посылать своих представителей и рассказывать об организации, и визитки раздавать. Потом в некоторых храмах повесили объявления о нашей деятельности, на вокзалах. Ну, в общем, со временем уже такая известность есть, и сейчас в Москве мы, я считаю, довольно-таки известная организация — ну, по крайней мере, среди тех, которые вообще знают о том, что существуют подобные организации. Потому что очень много людей, оказавшись на улице, тем более, в Москве, вообще не знают, куда податься. Их очень много. Но те, которые уже знают, что есть организации, про нас знают уже практически все.

В. Емельянов

— А кто в Вашей организации, помимо основателя и руководителя?

Е. Сосинский

— Вы знаете, наша организация практически целиком, почти на 99 с чем-то процентов состоит из самих бывших бездомных, которые обратились за помощью изначально. То есть они все прошли «лопату» — это называется первый этап, когда они работают точно такими же рабочими на стройках, потом стали бригадирами, помощниками руководителей, руководителями. Точно так же в общине назначаются повара, назначаются доктора, назначается вахта...

А. Пичугин

— Доктора? То есть это люди, которые с медицинским образованием?

В. Емельянов

— Да, вот здесь давайте остановимся.

Е. Сосинский

— Да, Вы знаете...

В. Емельянов

— Это люди, которые с медицинским образованием?..

Е. Сосинский

— Да, да. Среди...

В. Емельянов

— ...которые уже давно не имеют практики?

Е. Сосинский

— Среди бездомных попадаются совершенно разные... представители разных... У нас есть бывшие журналисты, у нас есть военные, у нас есть доктора. У нас много кто есть.

А. Пичугин

— Наук нету?

Е. Сосинский

— Вы знаете, есть, есть. Да, у нас есть... То ли он кандидат еще чего-то... Есть, есть, конечно.

В. Емельянов

— Вы просто говорите, что 90 процентов из этих людей — это действительно алкоголики. Алкоголизм — тяжелейшая болезнь, здесь мы сейчас не будем вдаваться в дискуссию, духовная это проблема или это медицинская проблема, потому что это наркология, это понятно, в первую очередь. И здесь вот, мне кажется, помощи врачей из бывших таких же, может быть, и недостаточно. Здесь должна быть какая-то серьезная работа и медицинская помощь этим людям. Потому что, одно дело — человек злоупотребил день-другой, и у него абстинентный синдром и синдром два-три четыре дня, а другое дело — когда человек находится в хроническом запое, и у него абстинентный синдром полтора-два месяца. Но это же надо как-то купировать, это надо снимать.

Е. Сосинский

— Вы знаете, могу сказать, опять же, на своей практике — никто из них ни разу не умер от того, что им ничего не купировали, что они сразу как бы пришли в этом состоянии, буквально на следующий день они выходят на работу, первые три дня им очень тяжело, то есть они ходят, конечно, подавленные и так далее, а начиная с четвертого дня... То есть все это в разы быстрее проходит. И самый главный эффект — что человек потом помнит, как ему плохо было, когда он из этого выходил. То есть не когда его, там, откапывали в больнице, когда он выходил через боль, через эти все мучения. Он потом держит себя намного дольше. У нас есть такой опыт, когда мы людей... У нас есть, слава Богу, союзники в наркологических больницах, и у нас, наверное, где-то около десятка человек прошли так называемый полный курс реабилитации в наркологии — это месячный курс. И, к сожалению, опять те же самые 90 процентов запили либо в тот же день, выходя оттуда, либо на следующий день. Потому что у человека в памяти — что когда он пил, ему было хорошо, когда его выводили из запоя, ему было еще лучше, потому что там хорошее питание...

В. Емельянов

— Ему стало легче.

Е. Сосинский

— Ну, вообще хорошо. То есть они там и кормят же хорошо, и все...

В. Емельянов

— Ну, понятно.

Е. Сосинский

— То есть у него о его запое только очень хорошие воспоминания. И, получается, его ничего не удерживает от того, чтобы опять туда удариться. А когда он все это проходит с болью, с тяжестью, у него память остается, что «когда я пил, было хорошо, но потом все было очень плохо», и она его держит.

А. Пичугин

— А дверь у Вас открыта, как на вход, так и на выход?

Е. Сосинский

— Вы знаете как, у нас двери на выход открыты.

А. Пичугин

— На выход?

Е. Сосинский

— Да. Если у нас человек нарушает правила — систематически или как-то в грубой форме, он обязательно выходит, и не факт, что мы возьмем его назад. То есть у нас есть разные ступени каких-то наказаний за нарушения.

В. Емельянов

— Например, какие наказания?

Е. Сосинский

— Ну, учитывая, во-первых, то, что люди получают зарплату, самые такие распространенные наказания — это, конечно, штрафы. Вообще, деньги — замечательная в этом плане вещь, что...

А. Пичугин

— А на руки Вы выдаете?

Е. Сосинский

— Да, они у нас получают. Они у нас раз в неделю получают все зарплату. Это примерно половина от того, что они зарабатывают. И поэтому...

А. Пичугин

— У нас просто есть большой друг нашей радиостанции — такой отец Вадим Маркин из Подмосковья, из Коломны. Он работает с бездомными, у него тоже такой дом трудолюбия, он их устраивает на работы. Он говорит, что «первые два-три месяца мы им просто деньги не выдаем, потом уже начинаем полностью выдавать». Но вот в первое время — просто чтобы не было искушения именно зарплатой, деньгами, чтобы они не вернулись к прежнему образу жизни. Ну, мы их кладем на карточку, потом отдаем. Но первое время...

Е. Сосинский

— Ну, могу привести мой личный опыт: я почти полтора года работал в одной такой тоталитарной организации-секте, где бездомным денег не давали за работу. Результат был намного хуже. То есть у них за месяц запивали 80 процентов, то есть восемь из десяти. Учитывая то, что денег нету, они воровали все со строек, отовсюду, и пропивали. То есть, кроме того, что они пили больше, они еще и воровали. У нас, получая регулярно зарплату, в месяц примерно 40 процентов ротация, то есть в два раза ниже.

А. Пичугин

— Сорок — все равно это очень много.

Е. Сосинский

— 40 процентов, да. Ну, лучший показатель у нас в одном из домов — в какой-то месяц там было всего 27 процентов, худший — 50 с чем-то процентов. В среднем, 40 процентов идет ротация. Надо понимать, что болезнь эта очень тяжелая, и человек, по два — по три раза уйдя-придя... Уходят они от нас, причем, уже, как правило, с восстановленными документами, с телефонами, с планшетами, с планами работать...

В. Емельянов

— И они опять все это теряют.

Е. Сосинский

— А приходят они без всего без этого, плюс, с каким-то переломом, синяком. И вот так, по скольку-то раз постоянно приходя и уходя, некоторые из них уже говорят: «Наверное, я больше никуда не пойду». Потом проходит какое-то время, он: «Нет, я, наверное, все-таки еще раз попробую».

А. Пичугин

— А правда, что вот это уже что-то в психологии у человека — его тянет на улицу? Вот это плохое, наверное, сравнение — дальнобойщика тянет в дорогу все время...

В. Емельянов

— ...а летчика — в небо.

А. Пичугин

— Летчика — в небо. Вот бездомного тянет на улицу?

Е. Сосинский

— Представьте любую свою страсть, которая у Вас есть. У каждого человека есть какая-то страсть. Вот она его тянет всегда. И думать, что когда-то...

А. Пичугин

— А улица, холода, морозы?

Е. Сосинский

— Там же их же тянет не улица, холода, морозы. Их тянет, во-первых, алкоголь, во-вторых, халявные деньги. Потому что с протянутой рукой в Москве можно заработать, как правило, больше, чем человек заработает на стройке. Поэтому можно пить — раз; не работая, получаешь довольно-таки большие деньги, — два. Это все очень сильный наркотик.

А. Пичугин

— Говорят же, что с протянутой рукой — это организованная мафия, так просто туда тоже не попадешь?

Е. Сосинский

— Меньшинство. Есть, конечно, организованная мафия, ее подавляющее меньшинство. Большинство — это просто уже самосбитые такие вот эти всякие из них же, из этих людей. Их подавляющее большинство. И вот эти... Они же к нам попадают. Причем, у нас сейчас уже, на данный момент, более 40 процентов — это старики, инвалиды и женщины с детьми. Вот я удивился, когда один раз послушал, как они друг перед другом хвастаются, сколько денег можно собрать за проход одной электрички или еще что-нибудь.

В. Емельянов

— И сколько?

Е. Сосинский

— Ну, 3 тысячи за проход одной электрички.

В. Емельянов

— С одной электрички?

Е. Сосинский

— Да, да.

А. Пичугин

— Ну, вот посчитайте, сколько у нас работающий человек зарабатывает в Москве в день?

Е. Сосинский

— Ну, я могу сказать, что вот те наши люди, которые у нас честно работают на стройках, в зимний период это порядка тысячи рублей стоит работа, человеко-день, в летний период это полторы тысячи. То есть это у человека, который 8 часов работает на лопате, это тяжело.

А. Пичугин

— Подождите. Но даже если он одну электричку просто пройдет, заработав 3 тысячи, при двух выходных — ну, условно, — все равно это будет 60 тысяч в месяц!

В. Емельянов

— Не будем считать эти деньги...

Е. Сосинский

— Вы знаете, там дело в том, что у них другой образ жизни на улице. Они два дня в неделю работают, остальное время они пьют. То есть вот он заработал что-то, собрал таким образом, потом он это пропивает. Потом он еще на день вышел, потом опять пропивает. То есть четыре дня... Ну, пять дней — это сплошная пьянка, и два дня — это вот...

В. Емельянов

— Вы говорите, пожилые люди и старики... При таком образе жизни, в общем, долго-то не проживешь.

А. Пичугин

— Организм перестраивается!

В. Емельянов

— Нет, но у него же есть какие-то ресурсы все-таки. Холода, алкоголь бесконечный, питание ужасное...

Е. Сосинский

— Вы знаете как... Периодически он попадает в больницы, естественно.

В. Емельянов

— Да-да!

Е. Сосинский

— Вообще, если человеку никак не ограничивать его ведение вот этого образа жизни, то есть если всячески у него есть и где собирать, и есть что пить, в среднем, за три года человек умирает. Большое количество людей к нам попадают в непонятном состоянии, после того, как они какое-то время употребляли — не знаю, как назвать этот напиток, он, в принципе, называется «Виноградный день», то есть там что-то тоже такое алкоголесодержащее. Они попадают в состояние — человек все понимает, он может стоять, он может сидеть — он не может двигаться. То есть ему говоришь: «Подойди сюда» — он не может подойти. Все, у него ноги отнялись. И на то, чтобы выйти из этого состояния, уходит месяц-два. То есть потом он только начинает, в принципе, двигаться. Поэтому это вполне распространено.

В. Емельянов

— Емельян Сосинский, основатель и руководитель дома трудолюбия «Ной» и протоиерей Александр Борисов, настоятель московского храма Святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубино у нас сегодня в программе «Светлый вечер».

Емельян, а вот скажите, пожалуйста, помогают Вам какие-то коммерческие организации, юридические структуры, например, государственные и общественные организации? Вы говорите, что помогаете людям с документами, чтобы они как можно скорее ими обзавелись.

Е. Сосинский

— Вы знаете, со временем они потихонечку появляются. То есть если изначально нам помогали исключительно только прихожане храма Косьмы и Дамиана, а первые сколько-то месяцев своего существования они нам помогали и дом арендовать, и продукты с кормлений нам привозили... Ну, сейчас у нас есть несколько компаний, которые нам помогают. У нас есть компания «Обтеком»(?), которая каждый месяц уже довольно-таки давно нам привозит хозтовары, то есть все, что связано с мытьем домов. У нас везде очень хорошая чистота, это все регулярно моется, по нескольку раз в день. То есть они нам привозят вот эти так называемые хозтовары. Есть компания «Банк продовольствия «Русь», которая помогает нам различными молочными, там, чипсами, еще что-то сладкое... То есть они так стол, в принципе, конечно, украшают.

В. Емельянов

— Обеды они собирают. Они были у нас в гостях тут.

Е. Сосинский

— Ну, с обедами там оно реже, но, тем не менее... Сейчас у нас появилась компания «Фацер»(?), которая нам несколько раз в неделю дает хлеб в таком количестве, что для нас это вполне уже... почти больше его не надо. Очень мало, к сожалению, пока этих компаний — то есть буквально несколько. То есть вот компания одна транспортная, «Юлакс», помогает нам с переездами какими-то. Пока их, к сожалению, очень мало. Но, я смотрю, все-таки со временем что-то приходит. Может быть, потому, что нам пока еще пяти лет нету.

А. Пичугин

— А как у Вас дела обстоят с поиском работы? Я так понимаю, что люди же не сами себе ее находят.

Е. Сосинский

— Сами!

А. Пичугин

— Сами?

Е. Сосинский

— Сами бездомные, да. То есть из них кто-то назначается дневальным, кто-то — бригадиром, кто-то — человеком, который ищет работу. Эти люди не тунеядцы...

А. Пичугин

— А как? У него же социальные навыки зачастую утеряны.

Е. Сосинский

— Вы знаете, многие из них, которые имели и высшее образование, и которые...

В. Емельянов

— Имели — да, когда-то, много чего умели.

Е. Сосинский

— ...ну, да, то есть оно у них есть, да. Некоторые прошли так называемые «реабцентры», где люди работают где за деньги, где, большинство, без денег. То есть они тоже знают, и как рекламу набивать, и как по объявлениям звонить. То есть всем этим занимаются именно сами бездомные. Это факт. То есть эти люди, я еще раз говорю, на них совершенно не надо ставить крест. Если правильно с ними работать, они...

Вот когда к нам приходят журналисты... Я помню, когда пришла первая журналист из «МК», она все ходила, на всех смотрела и говорила: «Ну покажите мне хоть одного бомжа!» То есть они внешне очень быстро приобретают вполне нормальный, обычный такой вид для работяг. И для человека, который не знает, кто это... У нас были некоторые работодатели, которые, рассказывают мне потом бригадиры, смотрят, потом подзывают и говорят: «Слушай, я никак не пойму, кто Вы такие. Я вижу — что-то не то, но не могу понять, что».

А. Пичугин

— А с ними никто не живет в коттедже, соответственно, из сотрудников Вашего центра, не надзирает? Плохое слово...

Е. Сосинский

— У нас есть среди наших же людей, которые у нас живут, те, кто надзирает. Потому что...

А. Пичугин

— Но они сами — бывшие бездомные, да?

Е. Сосинский

— Да, да. Все, да.

В. Емельянов

— Вы, Емельян, взялись, пожалуй, за самую трудную, самую неблагодарную и черную работу. А вот теперь давайте представим себе такую ситуацию, что, например, кто-то из наших слушателей захочет Вам помогать на регулярной основе — делами какими-то, может быть, материальными ресурсами. Вы в этом нуждаетесь? И если да, то как они это могут сделать?

Е. Сосинский

— Нуждаемся всегда. Вот, допустим, у нас самый последний пример — вчера нам позвонили из города, если не ошибаюсь, Фрязино, сказали, что у них там есть какая-то бабушка, которая живет на какой-то заброшенной базе, и она там в холоде, она в голоде, вот не можем ли мы ее забрать. У нас сейчас есть возможность — мы открыли второй приют для стариков и инвалидов, причем, для более тяжелых. Там сколько-то мест еще осталось, уже немного. Но для того, чтобы ее забрать, это должен быть человек, который ее оттуда сначала привезет на станцию, чтобы ее помыли. Потому что если ее со всеми этими насекомыми привезти в дом, все вокруг заразятся. Который должен ее дальше сводить на флюорографию, чтобы не оказался человек хотя бы с туберкулезом. Потому что у нас там тоже маленькие дети...

В. Емельянов

— Это очень важно все, да.

Е. Сосинский

— Потом... То есть на это на все нужны волонтеры. Для того, чтобы взять какого-то человека такого, социально довольно-таки не адаптированного, сводить... Мы, допустим, договорились, чтобы ему паспорт восстановили, но кто-то его должен туда сводить, кто-то должен... Там где-то вещи отдают, а нам посылать свою единственную машину каждый раз за этим — это и дорого, и невозможно. То есть нужны люди, которые где-то возьмут и привезут. Это что касается волонтерских... Нам всегда не хватает духовного окормления. То есть к нам где-то, в лучшем случае, раз в неделю приходит почти во все дома либо клирик какого-то храма, либо прихожане, но всегда этого не хватает, потому что у нас духовные собрания вообще запланированы каждый вечер, но так как время неудобное — люди-то все работают наши, после работы это обычно в 10 вечера, — поэтому мы не можем найти тех, которые будут приходить и что-то духовное, полезное рассказывать.

В. Емельянов

— Вот здесь, может быть, обратиться к отцу Александру? Вот у нас сейчас большое количество выпускников и академий, и семинарий появилось, и все-таки не хватает, и люди?.. Вот видите, Емельян говорит о том, что не хватает духовного окормления.

Протоиерей А. Борисов

— Ну, знаете, из нашего храма два дьякона принимают в этом участие, кто-то из священников у Вас был тоже, по-моему, да? И прихожане, которые занимаются катехизацией, помогают. Но, конечно, здесь спрос превышает предложение. И есть необходимость, конечно, большей активизации и наших прихожан, и, может быть, из других приходов.

Но, наверное, у Емельяна есть какой-то сайт, куда можно приходить и все узнавать, да?

Е. Сосинский

— Да, совершенно верно. У нас сейчас, к сожалению, вот уже три недели наш сайт пытаются перевести на другой хостинг. Сейчас он, что называется, «лежит». А вообще там есть даже форма для волонтеров, можно заполнять. Можно просто звонить мне по телефону, могу назвать какие-то телефоны. Хотя мы в соцсетях есть. Сейчас очень активны и Фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), и ВКонтакте.

В. Емельянов

— Лучше назвать, я думаю.

Протоиерей А. Борисов

— Адрес сайта все-таки назовите, чтобы...

Е. Сосинский

— Адрес сайта: http://dom-noi.ru. Но сейчас вот он, к сожалению... А так — просто набрать «Дом трудолюбия «Ной» в Интернете, и всплывет довольно-таки много про нас информации. Мой телефон — 8 (926) 236-54-15.

В. Емельянов

— Емельян Сосинский, основатель и руководитель Дома трудолюбия «Ной».

Е. Сосинский

— Да. И еще вот могу дать телефон человека, который у нас отвечает за разные соцсети: 8 (929) 992-93-67. Туда можно записаться, если кто-то хочет.

А так к нам, действительно, в храм Косьмы и Дамиана, конечно, раньше всех начали ходить и больше всех ходят. Но, учитывая, что у нас 11 домов и дней в неделю семь, то нам не хватает очень жестко... У нас есть два дома на юге от Москвы — это Калужское шоссе, 10 километров от метро «Теплый Стан», и деревня Дыдылдино — 10 километров от метро «Домодедовская». Туда к нам вообще, к сожалению, никто не ходит. То есть очень трудно там, ни местное духовенство либо прихожане храмов как-то вот, ни из Москвы туда почему-то никто... Ну, видимо, неудобно вот это южное направление, учитывая вечернее время.

В. Емельянов

— А храмов-то много.

Е. Сосинский

— Вы знаете, к сожалению, там... Я уже столкнулся не один раз с позицией, что... Я не знаю, может быть, это и правильная позиция — что Русская Православная церковь это не секта, которая ходит по домам и собирает адептов, «у нас храмы всегда открыты, кто хочет, к нам всегда может прийти». Вот там точка зрения такая, и здесь я могу сказать, что, к сожалению, бездомные в храм не пойдут. То есть это ошибка — думать, что они все там настолько набожные люди, что они за свои позиции настолько стали ближе к Богу. Нет, большинство из них в храм ходят только потому, что там можно встать на паперти и что-то попросить.

В. Емельянов

— В связи с этим, естественно, возникает вопрос, я его не очень ловко сформулировал где-то в первой части нашей программы: ну, и все-таки, а как к Вам попасть? Может быть, кто-то нас слушает, а у него сосед, например, абсолютно беспомощный человек, скажем, спивающийся. И понятно, что к его квартире проявляют интерес какие-то не очень чистые на руку люди и так далее.

Е. Сосинский

— У нас есть диспетчер, я тоже могу дать его телефон...

В. Емельянов

— Ну конечно!

Е. Сосинский

— ...у которого каждый день информация, в каком доме, есть ли вообще места, и он рассказывает правила пребывания у нас. Телефон: 8 (926) 236-54-22. То есть те люди, которые готовы вести трезвый трудовой образ жизни, к нам могут прийти, у него всегда информация есть. И чем мы отличаемся от реабилитационных центров — там везде есть курс реабилитации, который конечный. То есть человек, пройдя определенное время (это обычно от месяца до трех лет, больше я, по-моему, не встречал), через это время должен обязательно покинуть... У большинства реабцентров это вообще несколько месяцев. И, как правило, они опять оказываются на улице и в том же положении, потому что, я говорю, это настолько инвалиды духовные, что не вылезешь так из этой болезни, многие — до конца жизни. У нас этого срока нет. Если человек готов жить по этим правилам, то есть он заставляет себя трудиться, заставляет жить в трезвости, он может жить всю жизнь.

В. Емельянов

— Вот я и хотел спросить: то есть Вы ему выправляете документы, помогаете, и, с одной стороны, напрашивается вопрос — и чего, куда он с этими документами идет? Ему жить негде. Значит, стало быть, он может остаться, если он готов жить по правилам, которые Вы для него устанавливаете?

Е. Сосинский

— Да, срока реабилитации...

Протоиерей А. Борисов

— Емельян, по-моему, это уже существует у дежурных нашего храма? По-моему, есть эти телефоны, да?

А. Пичугин

— Да, я, более того, скажу...

Е. Сосинский

— Совершенно верно.

Протоиерей А. Борисов

— Наверное, можно об этом напомнить? Потому что легче запомнить адрес храма: Столешников переулок, дом 2, рядом с Юрием Долгоруким, все знают.

А. Пичугин

— Во-первых. Да. А во-вторых, очень много телефонов Емельян назвал. Я думаю, сейчас, по окончании программы, мы все это отдельно на нашем сайте http://radiovera.ru вывесим, и те, кто заинтересуется, могут туда зайти, и прочитать справочку, и все телефоны там будут.

А как? Я так понимаю, что большинство из этих людей — ну, не большинство, но многие — вообще из сопредельных государств приехали: с Украины, еще откуда-то, может быть, на заработки, и так и остались?

Е. Сосинский

— Вы знаете, примерно 25 процентов. 75 процентов — это россияне...

А. Пичугин

— Или даже, скорее, не москвичи, а просто из глубинки?

Е. Сосинский

— Если брать не москвичей, то это 95 процентов. Вот здесь я могу сказать, что огромная проблема государственной службы работы с бездомными, скажем, Московского Департамента социальной защиты москвичей, что они имеют право работать только с москвичами. То есть они работают — ну, по факту, так и есть — всего с 5 процентами бездомных, которые находятся на улицах Московского региона. По отношению ко всем остальным у них действует программа ресоциализации, которая включает в себя поместить к себе сначала, отмыть, купить билеты и отправить в тот регион, где у человека была последняя прописка, — все, больше ничего, к сожалению. Поэтому 95 процентов бездомных Московского региона, к сожалению, этим не охвачены.

А. Пичугин

— А правда, что некоторые люди — просто я читал в каком-то интервью — боятся вернуться домой? Они уезжали когда-то покорять Москву, покорять большой город, а в итоге, попросту, не найдя работы, оказавшись на улице, боятся вернуться к своим родным, в свой город без денег, без всего.

Е. Сосинский

— Ну, если они уехали действительно с целью привезти деньги, а приезжают опять ни с чем, и еще им надо высылать деньги на дорогу или еще что-то, конечно, это тоже есть. И я много раз наблюдал, когда кто-то из наших, кто у нас живет, они там где-то, спрятавшись за штору и разговаривая с домом, говорят: «Да, у меня, там, все хорошо. Да, я работаю на стройке. Да, я работаю там-то». На самом деле, находятся в приюте для бездомных.

В. Емельянов

— Ну что же, нам остается поблагодарить наших сегодняшних гостей.

Протоиерей А. Борисов

— Мы благодарим Вас, потому что то, что Вы пригласили Емельяна сегодня, это замечательно, потому что он — один, наверное, из немногих людей с уникальным опытом общения с этой сферой бездомных, наш прихожанин, глубоко верующий человек. И здесь вот такой взгляд, так сказать, изнутри — это вещь нечастая.

А. Пичугин

— Да, спасибо огромное, что пришли к нам, рассказали!

Е. Сосинский

— Спасибо!

А. Пичугин

— Думаю, что не в последний раз мы в этой студии встречаемся с Вами. Еще раз напомним, что контакты Дома трудолюбия «Ной» можно найти в храме Косьмы и Дамиана в Шубино...

В. Емельянов

— Столешников, дом 2.

А. Пичугин

— Да, самый центр Москвы, практически, на Тверской улице. На сайте радио «Вера» сейчас, по окончании программы, мы тоже вывесим какие-то контакты, телефоны Дома трудолюбия «Ной», по которым можно обратиться и за помощью, и за информацией, и тем людям, которые как-то хотят, может быть, Дому трудолюбия «Ной» помочь: http://radiovera.ru.

В. Емельянов

— Надеемся, что и Вы с удовольствием провели время вместе с настоятелем московского храма Святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубино протоиереем Александром Борисовым и основателем и руководителем Дома трудолюбия «Ной» Емельяном Сосинским. В студии были Владимир Емельянов...

А. Пичугин

— ...Алексей Пичугин...

В. Емельянов

— До новых встреч!