Глубоко в Азии, у подножья Алтайского и Хинганского хребтов, с незапамятных времен жили многочисленные орды кочевых племен, известных под именем Монгол или Татар. Уже за двадцать пять веков до Рождества Христова, орды эти пришли в столкновение с оседлым и миролюбивым населением Китая, и после борьбы, продолжавшейся несколько столетий, Китайцы оградили себя от своих беспокойных соседей сооружением известной Великой стены.

После этого Монгольские племена объединились, за два века до Рождества Христова, в могущественное государство и распространили свои владения до Каспийского моря. Но затем государство их распалось, и Монголы продолжали жить отдельными племенами, неоднократно, впрочем, образовывая, на непродолжительное время, сильные владения.

В 1155 году у князя одной из Монгольских орд родился сын, которого назвали Темучином. Этот Темучин еще ребенком лишился отца, наследовал от него сорок тысяч подвластных семейств, и рано испытал все превратности судьбы. Беспрестанно угрожаемый соседями, он возрастал среди постоянных опасностей и собственным опытом постиг трудную науку жизни.

Скоро Темучин стал питать в своей душе обширнейшие замыслы.

Порядки соседнего Китая, страны выскопросвещенной и благоустроенной, были отлично ему известны. В них он заимствовал все, что считал полезным для своих целей в отношении государственного, гражданского и военного устройства.

С другой стороны, Монголия, страна частью степная, частью гористая и лесистая, представляла все для удовлетворения страсти Темучина к охоте, которую он считал лучшею школой войны.

Многочисленные табуны лошадей его народа дали Темучину возможность создать превосходную конницу в 30.000 человек, при посредстве которой он стал подчинять себе соседние племена. При этом он быстро обнаружил исключительные дарования как в деле устроения внутреннего управления, так и в области обучения войск военному искусству.

Основными душевными чертами Темучина были: безграничная алчность, непреклонная воля и жестокость, ни с чем несравнимая, но сочетавшаяся при этом с ясным умом, большой образованностью и изумительным знанием людей. Исполинского роста, с широким лбом и длинной бородою, он резко выделялся среди своих подданных.

Когда часть подвластных ему князей задумала было начать против него смуту, Темучин быстро покончил с нею: он схватил всех непокорных и сварил их в семидесяти котлах.

«Счастливее всех на земле тот», — любил он говорить, — «кто гонит разбитых неприятелей, грабит их добро, любуется слезами людей им близких и целует их жен и дочерей».

Обладая такими особо исключительными свойствами, Темучин не замедлил стать повелителем над всеми Монгольскими племенами. Но честолюбие его и алчность отнюдь этим не удовлетворилось. Он решил покорить себе весь мир.

В 1206 году Темучин созвал, недалеко от истоков рек, образующих Амур, в глубине Монголии, так называемый курултай, или торжественное собрание всех подвластных ему князей и вождей. И приказал одному пророчествующему волхву объявить, что велением неба ему предназначено быть великим ханом всех народов и принять поэтому новое имя — Чингис-хана.

Затем он стал приводить в исполнение свои замыслы. Его замечательные постановления по военному и гражданскому устройству Монголов были изданы в особом своде под названием Яса. Этот свод так же свято чтился Татарами, как мусульманами Коран.

Для предупреждения самовольства, раздоров, междоусобий и насилий подвластные Чингис-хану Монгольские племена получили строго определенные каждому племени пространства земли для стад и перекочевок. В каждом племени кибитки или семейства были разделены на десятки, сотни и тысячи, имевшие своих начальников. Воинами считались все способные носить оружие, и поэтому каждый десяток, смотря по надобности, должен был выставлять по одному, двух и более воинов, снабжая их продовольствием и всем нужным для похода.

В войсках были такие же подразделения: на десятки, сотни, тысячи и десятки тысяч. Последними начальствовали темники, а подчиненный темнику отряд назывался тьмою. Сторожевые же отряды назывались караулами.

Военная добыча служила главным средством к вознаграждению воинов и заменяла жалование, которого войска Чингиз-хана вовсе не получали, причем еще сами со своими семействами должны были платить подати лошадьми, скотом и войлоками.

Продовольствовались войска во время похода всем забираемым у жителей, или стадами, которые гнали за собой. В случае же недостатка припасов, питались кореньями и зернами. Наконец, устраивались в больших размерах охоты, которые служили и военным упражнением, потому что во время охот соблюдались все военные правила и предосторожности. Ели Татары решительно все, так как Чингиз-хан запретил считать что-либо нечистым.

Покоренные ими народы сохранили предание, что при нужде Монголы не гнушались и мясом своих пленных, а будучи осажденными, ели, в случае крайности, и своих же Татар, по жребию.

Для боя Монголы строились в несколько линий, имея всегда позади особую часть, так называемый резерв, для нанесения окончательного удара. В передних линиях ставились войска союзников или покоренных народов, а в последующих — свои. Бой начинали издали — сильной и меткой стрельбой из луков, а сблизившись с противником, Татары стремительно кидались на него, стараясь охватить с обоих крыльев, для чего растягивали свои линии вправо и влево. Если Татары встречали сильный отпор, то притворно отступали, производя при этом сильную стрельбу, а коль скоро замечали, что привели неприятеля в расстройство, то внезапно переходили в наступление, старались его окружить со всех сторон, и сильным ударом наносили ему окончательное поражение. Они старались сначала обманывать противника разными хитростями, а потом уже одолевать силою оружия. После победы они немедленно пускались преследовать разбитого врага легкой конницей и избивали всех до единого.