Знаете, что больше всего удивило меня в Париже. За десять дней я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь в метро уступил место пожилому человеку. А бабушек и дедушек в парижском метро не меньше, чем в московском. Я спросил у своих парижских друзей, почему так происходит. И они ответили, что здесь и вправду не принято уступать места в метро. И объяснили почему.

Дело в том, что старики во Франции — это не наши российские забитые жизнью пенсионеры со смешными пенсиями и очередями к не самым приветливым врачам в районных поликлиниках. Французских пенсионеров даже по внешнему виду трудно назвать теми, кому всю жизнь тяжело жилось и теперь живется тяжелее других. Нет… Бабушки и дедушки современно одеваются, нормально и здорово питаются, их хорошо лечат и они могут позволить себе достаточно отдыхать.

Мне совсем не хочется рассуждать о социально-экономической ситуации во Франции и в России, не хочется ныть и причитать, что, мол, у них там, в Европах, трава зеленее и воздух чище, а вот у нас… — и дальше стандартный список претензий большинства граждан к руководству страны. Мне в этом во всем интересно совсем другое.

Как часто мы ставим себе в заслугу привычку уступать место в метро. Предложил бабушке или беременной женщине сесть — и сразу самооценка ощутимо подросла: мол, вот какой я воспитанный. Или даже: «вот какой нравственный». Но оказывается, есть на карте мира места, где эта, казалось бы, добродетель — неактуальна, неприменима. Вопросы повседневного отношения к старикам за тебя решило государство — и получается, что теперь планка, от которой начинается шкала твоего морального уровня, располагается где-то выше. Уже недостаточно мелких поступков — нужно делать что-то большое. Уже нельзя просто уступать место в метро — и на основе этого считать себя хорошим человеком. Придется делать что-то по-настоящему хорошее — а это требует усилий и подлинной жертвенности.

А ведь как было удобно — просто уступать место в метро, и успокаивать этим свою совесть.