Открытие совершается один раз. Об этом твердит упрямая логика. Невозможно дважды обнаружить вещь впервые. Да, можно заново открыть для себя, например, музыку Бетховена. Но ключевое слово тут — заново: оно автоматически означает «второй раз». А вот первый раз физически не повторяется дважды. Казалось бы. Но христианская вера, по моим ощущениям, эту логику разрушает. Потому что в христианстве есть такая вещь как покаяние.

С моей женой мы до свадьбы встречались несколько лет, и за это время успели дважды расстаться и возвратиться друг к другу. Сейчас я уверен: это было возможным потому, что, возвращаясь, каждый готов был покаяться: «Я совершил ошибку. Не запомни меня таким!» И каялся. Перед другим и, само собой, перед Богом — на исповеди. Это покаяние наполняло сердце странным и удивительным по силе чувством: ты возвращался совсем не к тому, от кого когда-то ушел, а к кому-то новому. И в давно знакомых чертах лица, манере одеваться и шутить, вредных привычках и нелюбимых темах разговора — во всем этом вдруг проступал человек, которого ты видел впервые. И в него нельзя было не влюбиться. Именно потому что ты знаешь и не знаешь этого человека одновременно. Это было очень непохоже на просто новое знакомство — нас уже слишком многое связывало. Но это было очень похоже на то, что в старой оболочке ты открыл кого-то нового. То есть, по-настоящему второй раз узнавал человека впервые.

«Но как такое возможно?» — спрашивает упрямая логика. Потому и возможно, что существует такая вещь, как покаяние. И дело тут на самом деле не в другом человеке. С греческого языка слово “покаяние” переводится как “перемена ума”. И эта перемена рождает в старой оболочке еще и нового тебя. А это, пожалуй, главное открытие, которое может совершаться и дважды, и трижды, и четырежды... Пока хватает сил каяться.