Поделиться
У нас в гостях был главный врач и директор Центральной клинической больницы святителя Алексия в Москве Алексей Заров.
Наш гость рассказал о деятельности единственной в России церковной больницы, о том, кто и с какой проблемой может туда обратиться, а также какая работа ведется сейчас усилиями врачей больницы в зоне боевых действий.
Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский.
Тутта Ларсен:
— Здравствуйте, друзья!
Это проект «Делатели» на Радио ВЕРА.
В.Рулинский:
— В студии Тутта Ларсен...
Тутта Ларсен:
— ... и пресс-секретарь синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский.
В.Рулинский:
— У нас в гостях — главный врач и директор церковной больницы святителя Алексия Алексей Юрьевич Заров.
Здравствуйте, Алексей Юрьевич!
А.Заров:
— Здравствуйте!
Тутта Ларсен:
— Здравствуйте!
В.Рулинский:
— Алексей Юрьевич — замечательный человек, и... вот... откроем страшную тайну... сложно давалась эта запись. Алексей Юрьевич, буквально, приходил в студию, и никак не мог оторваться от телефона — потому, что ему были срочные звонки из зоны конфликта, и нужно было срочно лекарства доставлять, срочно госпитализировать кого-то, эвакуировать, и даже, вот, один раз у нас не получилось сразу записать программу. Это, действительно, сейчас, можно сказать, работа в эпицентре боли. Это не работа, а — служение.
Алексей Юрьевич, конечно, прежде всего, хочется спросить о том, какая сейчас помощь востребована, и какие-то самые важные слова Вы можете найти про то, как вы сейчас помогаете?
А.Заров:
— Ну... наша больница — она является лечебным учреждением, и, поэтому, в первую очередь, конечно, мы помогаем, как медицинская организация — оказывая помощь медицинскую.
Тутта Ларсен:
— То есть, вы туда, в новые российские республики, грубо говоря, катапультируете какой-то медицинский десант, который там, на месте, работает?
А.Заров:
— Вы знаете, есть такая... помощь — она в разных формах организуется, и, надо сказать, что... началось-то это всё с самого начала — с февраля месяца, когда мне посчастливилось 23 февраля оказаться в Донецке, и 24 февраля — проснуться в Донецке...
Тутта Ларсен:
— Вот, это да!
А.Заров:
— ... в гостинице, в центре...
Тутта Ларсен:
— В «Донбасс-паласе»...
А.Заров:
— ... в «Донбасс-паласе», да... и, уже потом, неоднократно тоже там бывать. А потом — уже видеть, как этот отель, к сожалению, немножко разрушен.
Вот. И, поэтому... может быть, поэтому, в том числе, мы, наверное, так, с самого начала, и подключились...
В.Рулинский:
— Вы там были с владыкой Пантелеимоном, да?
А.Заров:
— Да, мы сопровождали владыку Пантелеимона. Это была короткая поездка. Мы думали, что она будет дольше, но... в связи с этими обстоятельствами, она была короткой весьма...
Тутта Ларсен:
— Но это — совпало?
А.Заров:
— Да, совпало. Я точно знаю, что я не знал... и... уверен, что владыка тоже не знал, что... о дате начала операции...
В.Рулинский:
— Я помню, как я владыке писал смс-ки, и спрашивал: «Владыка, там уже начали стрелять... какая-то там, вообще, страшная ситуация... надо скорее уезжать оттуда!» — а он как-то меня утешал, сидя в Донецке, и говорил... ну, что-то такое утешающее говорил!
А.Заров:
— Нет, нет... это было, как раз, очень тревожно для наших родственников, и достаточно спокойно для нас — потому, что, когда мы приехали... ну, вот... этот вечер... нам сказали, что там уже идёт... канонада и прочее... но ночь прошла достаточно спокойно...
Тутта Ларсен:
— Там стрелять-то не прекращали...
А.Заров:
— Не прекращали стрелять, да... до 24 февраля там стреляли, и было активно... и человек, который нас встречал на границе, сказал: «Ну, сейчас вы увидите... там у нас, конечно, происходит...» — вот, это был вечер. И мы, соответственно, поехали за ним. И... такая... узкая дорога, заросшая за восемь лет... по обочинам...
Тутта Ларсен:
— ... бурьяном...
А.Заров:
— ... бурьяном... я думаю, что все испытывали некоторый трепет, потому, что... ну... ещё и с таким сопровождением... сказали, что: «У нас там непросто сейчас всё это... Вы поймите, что происходит...»
Ну, мы доехали, приехали в город. Ночь прошла относительно спокойно. Ну, во всяком случае... У нас была... такая... мужская часть, и женская — сёстры милосердия. Они не спали...
В.Рулинский:
— Переживали...
А.Заров:
— ... и они что-то слышали. Мы — крепко проспали. И, наутро, когда проснулись и узнали об этих событиях, мы, конечно, это восприняли так, что... ну, наверное... мы даже спустились, когда, помню, на завтрак, на первый этаж, как положено в отелях, и встретили там сотрудников отеля, и они говорят: «Ну, вот, всё, наверное... всё закончилось...
Тутта Ларсен:
— ... прекратится, наконец...
А.Заров:
— ... всё прекратится. Там... Мелитополь взяли... Одессу взяли... и всё, наверное...» — одна женщина даже заплакала от такого, вот... эмоционального — значит, наши мальчики скоро вернутся. Потому, что, на тот момент, уже очень большая часть...
Тутта Ларсен:
— ... мужского населения...
А.Заров:
— ... мужского населения Донецка, да, были мобилизованы, и это, конечно, было тяжело уже тогда. То, что мы сейчас переживаем, Донецк уже активно переживал.
Ну... потом мы встретились с владыкой Донецким митрополитом Иларионом, и он нам сказал, что, конечно, сейчас только всё начнётся, потому, что силы очень большие с той стороны, и всё будет очень непросто. И, как раз, он, фактически, нам строго рекомендовал как можно быстрее вернуться на территорию России.
В.Рулинский:
— Но, по-моему, вы там передали лекарства в местные донецкие больницы...
А.Заров:
— Да, мы передали лекарства, мы продукты привезли... и в епархию, вот... и в храмы передали лекарства, продукты... то есть, мы приехали не с пустыми руками. Но, тем не менее, поездка была достаточно короткой, но запоминающейся. Потому, что...
Тутта Ларсен:
— А, главное, не последней — туда...
А.Заров:
— Да... главное, не последней, да... и тогда, вот, единственное, что мы успели посетить монастырь Иверский — он находится прямо на границе с Донецким аэропортом, и познакомиться с игуменией Михаилой, замечательной матушкой, настоятельницей этого монастыря. И, вот, там-то, наверное, я впервые и увидел, что такое...
В.Рулинский:
— ... ужасы войны...
А.Заров:
— ... война, да. Монастырь был разрушен. Свод храма был обрушен...
В.Рулинский:
— Я видел эти фотографии — там испещрённые просто, вот, этими, вот... снарядами, пулями...
Тутта Ларсен:
— ... осколками...
В.Рулинский:
— ... да, осколками... вот... стены монастыря...
А.Заров:
— Да. Мы проехали по улице, которая прилежит к Донецкому аэропорту — ну, и, соответственно, рядом с монастырём тоже — улица разрушена была... вот, эти дома, которые потом, к сожалению, мы уже достаточно часто могли видеть в разных городах...
В.Рулинский:
— И вы поняли, что... нужно возвращаться, и уже с большей помощью?
А.Заров:
— Да...
Тутта Ларсен:
— Как так получилось, что Вы стали одним из главных... ну, скажем так... послов российской медицины на присоединённых территориях?
А.Заров:
— Вы знаете, я бы, наверное, так бы... вот... себя не называл. Вы знаете, очень много людей...
Тутта Ларсен:
— Ну, хорошо: одним из...
А.Заров:
— Одним из... наверное...
В.Рулинский:
— Ну, Алексей Юрьевич... на самом деле, конечно, Вы — скромный человек, но я должен сказать об этом, если Вы сейчас хотите, вот, именно, скромность свою подчеркнуть... Но, на самом деле, когда в апреле ещё, в Мариуполе, на одном из берегов города, после всех событий, вообще, фактически, не работало ни одно медицинское учреждение, именно врачи церковной больницы святителя Алексия приехали туда — сначала лично Алексей Юрьевич, потом он начал звать всех своих добровольцев-врачей из больницы, и... там... пять человек дежурили... единственные были...
Тутта Ларсен:
— ... на весь город...
В.Рулинский:
— ... на левом берегу, да, получается?
А.Заров:
— Да.
В.Рулинский:
— Единственные, кто принимал людей со всего, вот, этого огромного района, из разбомбленных этих домов — у них не было никакой медицинской помощи, они приходили сотнями к врачам...
А.Заров:
— Василий Васильевич... как раз, он, наверное, рассказывает о нашей второй поездке — опять же, я сопровождал владыку Пантелеимона, мы были вместе, и были ещё священники, сёстры милосердия... и, вот, она была — такая... поездка уже, наверное, более содержательная, более деятельная, да...
Мы оказались в городе сначала... Горловка... а потом — в Мариуполе. И, конечно... ну, в Горловке мы увидели... что нас впечатлило? Нас впечатлил замечательный собор Кафедральный, и мы познакомились с владыкой митрополитом Митрофаном, Горловским и Славянским — и это тоже, конечно, было яркое впечатление... замечательный архиерей...
В.Рулинский:
— Яркий, такой, владыка...
А.Заров:
— Да, яркий, но... удивительный человек... очень деятельный, мудрый, смелый...
А, вот, когда мы поехали в Мариуполь — конечно, для нас это было... ну... такого, наверное, яркого впечатления в жизни никто из нас не испытывал, оказавшись там.
В.Рулинский:
— Там шли бои за «Азовсталь», по-моему, да?
А.Заров:
— Ну, там... да... «Азовсталь» ещё... соответственно... бои шли... вокзал железнодорожный и порт. То есть, там ещё активные боевые действия шли. Население — большая часть города — находились ещё в подвалах. Но, тем не менее, уже... та часть города, которая находилась под ДНР, там началась гуманитарная деятельность — раздавали гуманитарную помощь, и мы, как раз, практически, наобум, приехали в больницу. Нас сопровождал МЧС донецкий — они тоже там были впервые — те люди, которые нас сопровождали, но они знали... вот... нас привезли в больницу. На самом деле, это оказалась единственная больница, которая работала, на тот момент, в Мариуполе. Тогда она называлась 2-я больница областная, сейчас она называется больницей интенсивного лечения — для нас уже родная больница, потому, что у нас там... вахтовым методом, сменяя друг друга, работают наши добровольцы. Ну, вот... конечно, там мы увидели такой ужас... армагеддон... и, для нас, вот, эти два слова «гуманитарная катастрофа» приобрели полный смысл, который, до этого, был...
В.Рулинский:
— Там ещё, до этого, получается, света не было... врачей...
А.Заров:
— Да, там света, в общем-то, до сих пор... не везде появился...
Тутта Ларсен:
— И вода, наверное, не везде...
А.Заров:
— Понимаете, там самое страшное было... ну, конечно, это... мы никогда не видели такие разрушенные дома... но, всё-таки, самое страшное было — состояние людей, которые... Ну, знаете, они... вот, как мы сейчас с вами одеты, только... вот... как будто всё это внезапно, на самом деле, произошло... и... только они были очень подавлены, замкнуты... знаете, как зомби... в себе находились, и было видно, что они максимально сосредоточены, чтобы... вот... последние свои человеческие усилия — для того, чтобы сохранить достоинство, и... как-то, вот... и выжить...
Тутта Ларсен:
— И человечность...
А.Заров:
— ... и человечность, да. И, вот, это было самое яркое впечатление, самое тяжёлое.
В.Рулинский:
— Еды нет, воды нет...
А.Заров:
— Да... и мы, как раз, попали в эту больницу... приехали к этой больнице интенсивного лечения — она была... так скажем... на правом берегу, и она стала местом скопления, куда люди приходили... даже не больные... а, просто... может быть, даже не совсем осознанно — как к месту...
Тутта Ларсен:
— ... где помощь...
А.Заров:
— ... где помощь могут получить, да. Там и воду раздавали, туда и приходили просто люди, как я сказал... привозили раненых... приходили люди со всякими своими болезнями. Но это было... пола этой больницы — не было видно. То есть, это была, фактически, земля. Люди — сидели, лежали на полу... света не было. Медиков... ну, мы нашли, но с большим трудом. Это были, буквально... там... три врача...
В.Рулинский:
— На всю больницу...
А.Заров:
— ... на всю больницу. А потом, когда мы, уже сразу после этой поездки, поехали в Минздрав ДНР, министр ДНР нам сказал, что... из 900 сотрудников, на тот момент, 20 там оставались... поэтому... ну, не было сотрудников там... был полный хаос.
Мы привезли полный микроавтобус лекарственных препаратов, но... с трудом нашли человека, которому это можно передать, передали, потом постарались пройтись по больнице, посмотреть, что происходит, раздать продукты, которые у нас были... ну, как-то поддержать... но это было ужасно, потому, что... ты идёшь по тёмному коридору, и люди лежат на полу. Мы давали им... ну... шоколадки какие-то... ну, какие-то продукты... а они просили у нас воды и хлеба.
Надо сказать, что достаточно долго в этой больнице питание было — сначала одноразовое, потом — двухразовое... ну, сейчас, вроде бы, там уже всё нормализуется.
В.Рулинский:
— Как сейчас оказывается помощь, мы поговорим после короткой паузы.
Это — программа «Делатель» на Радио ВЕРА. Если вы хотите поддержать работу церковной больницы святителя Алексия, это можно сделать, переведя по короткому номеру смс пожертвование: по номеру 3434 написать «больница_сумма». Например: «больница_300».
В.Рулинский:
— Алексей Юрьевич, вот, Вы сказали, что сейчас восстановилось более-менее питание... я так понимаю, что, скорее всего, свет уже дали... и эта больница стала... таким... точкой приложения усилий. Наверное, самой основной точкой приложения усилий Церкви, да? Как это произошло, и как поехали, вот, эти первые группы наших добровольцев туда?
А.Заров:
— Василий, ну, вот, как раз, вот эта поездка — то, как мы оказались в Мариуполе... мы, фактически, через полтора часа оказались уже в Донецке... и, вот, это был...
Тутта Ларсен:
— Контраст...
А.Заров:
— ... контраст... это, просто, разные были планеты! То есть... не понимаешь, как... всего полтора часа — и ты оказываешься на другой планете. И мы сели за столом... вот... с владыкой... и... ну, через какое-то время... смогли что-то сказать, как-то свои впечатления сформулировать. Повторюсь, сразу встретились... поехали в Министерство для того, чтобы согласовывать нашу деятельность. И, вот, с тех пор, для нас очевидность помогать стала... такая... абсолютная.
Тутта Ларсен:
— А люди, которые туда... врачи, которые сейчас туда ездят вахтовым методом — это добровольцы?
А.Заров:
— Вы знаете... давайте, тогда, может быть, более структурно скажу...
Тутта Ларсен:
— Да.
А.Заров:
— ... о той помощи, деятельности, которую больница наша оказывает.
У нас получается... я начал с того, что лечебная деятельность, да? То есть, мы... в нашей больнице проходят лечение все, кто нуждается, все, кто к нам обращается из этих регионов. Так как у нас больница многопрофильная — у нас очень много хирургических направлений, у нас есть и онкология, есть и паллиативная помощь — то, соответственно, по многим направлениям мы, по большинству, можем помочь людям.
Мы не спрашивали... с самого начала, не спрашиваем у них полисов ОМС, потому, что... если у них их нет, то бесполезно спрашивать. Мы просто помогаем...
В.Рулинский:
— И вероисповедание тоже не спрашиваете, когда помогаете?
А.Заров:
— Конечно, не спрашиваем... никогда не спрашиваем.
Вот... и, соответственно, это, конечно, для людей большая поддержка, потому, что... ну... по-моему, до последнего времени, получить помощь медицинскую жителям этих регионов, не имея российского паспорта, и, соответственно, не имея полиса ОМС, невозможно, или крайне затруднительно. Это так. Конечно, хотелось бы, чтобы было по-другому.
Кроме того... надо сказать, что большая часть, подавляющее большинство этих людей мы сами привозим ещё оттуда. То есть, у нас два раза в неделю ездит машина «Скорой помощи», и мы вывозим... Один раз в неделю, эта машина везёт добровольцев... меняет...
Тутта Ларсен:
— Туда...
А.Заров:
— ... туда, и обратно, а второй раз — как раз, в четверг — машина отвозит уже пролеченных в нашей больнице пациентов, и забирает новых. И такая работа происходит уже на протяжение... с мая месяца, непрерывно. Это — что касается медицинской помощи.
Также, мы осознали достаточно рано необходимость помощи пациентам, которые потеряли конечности. Среди них, конечно, очень много военных. Но если военные, если это Российская армия, они, всё-таки, имеют возможность быть спротезированными за счёт средств Минобороны, то, вот, мирное население — опять же, которое не имеет ещё и документов российских, соответственно, не имеют и инвалидности — такой возможности не имеют.
А для протезирования, как мы теперь уже знаем... когда мы погрузились в эту тему...
Тутта Ларсен:
— Чем скорее, тем лучше...
А.Заров:
— ... очень важно — чем скорее, тем лучше, да. То есть, там фактор времени очень важен.
Поэтому, мы эту помощь начали... и очень благодарны... нас и фонд один поддержал, и фонд президентских грантов — тоже эту помощь поддержал... ну, опять же, сначала мы начали — потом нас поддержали. Ну, наверное, так и должно быть.
Это — что касается медицинской деятельности.
Дальше, у нас есть помощь добровольцев-медиков — это добровольцы-медики больницы святителя Алексия. Это могут быть сотрудники больницы, а могут быть и наши добровольцы, которые не являются штатными сотрудниками больницы. Многие из них — это люди, которые помогали в Красной зоне... это, такой, наш основной кулак...
Тутта Ларсен:
— Которые были волонтёрами...
А.Заров:
— ... которые были волонтёрами, да.
В.Рулинский:
— Потихонечку перелилось такое количество самых активных, кто в Красную зону ходил, вот, именно, в это направление. Я помню, когда только...
Тутта Ларсен:
— Потому, что «Красная зона» — это такое понятие... мне кажется, уже философское, у нас... в нашей жизни...
В.Рулинский:
— Я помню, когда только начиналась эта история... вот, в первые, буквально, недели... там... больше тысячи человек просто записалось без особого даже объявления вовне на курсы по уходу...
А.Заров:
— Да, тогда мы... немножко... позвольте... кроме лечебной деятельности, у больницы есть ещё другая деятельность, называется — образовательная. Это не у всех больниц бывает, чтобы, кроме медицинской деятельности, был ещё учебный центр.
В 2019 году мы образовали учебный центр, и обучаем в этом учебном центре по специальности «младшая медицинская сестра по уходу». Для нас это было очень важно поначалу — потому, что у нас большой паллиативный стационар в Москве, и есть ещё филиалы... два паллиативных... и, вот, третий, надеемся, в Переславле-Залесском скоро появится... И, поэтому, изначально, это были сёстры, которых мы готовили для работы в паллиативных отделениях — и наших, и, в том числе, и... там... обращались из разных хосписов — и московских, и не только... из регионов России. В прошлом году, допустим, мы обучили в пятнадцати регионах... наш учебный центр обучил наших медицинских сестёр по уходу.
Этот же учебный центр готовил добровольцев для работы в Красных зонах. Там были такие, вот, экспресс-курсы, быстрые — когда нужно было... как можно быстрее привлечь людей...
В.Рулинский:
— Там, буквально, 2-3 дня...
А.Заров:
— ... в ковидные госпиталя московские... ну, в первую очередь, потому, что мы находимся в Москве. И, вот, этот же учебный центр при больнице святителя Алексия, в самом начале мая... я помню, это Великая Суббота, когда «день тишины», но... мы с владыкой осознали необходимость, потому, что уход за ранеными — чаще всего, молодыми ребятами сильными — отличается от ухода за...
Тутта Ларсен:
— ... паллиативными...
А.Заров:
— ... паллиативными тяжёлыми пациентами, чаще всего, старческого возраста... тяжелобольными, скажем так.
Поэтому, осознали, что нужно создать специальные курсы по уходу за ранеными... ну, и, плюс, таким образом, привлечь ещё людей. И было обращение владыки Пантелеимона в Великую Субботу, прям перед Пасхой... и не ожидали такого, конечно, отклика! В первые несколько дней, человек 800 обратилось — Василий это знает хорошо...
В.Рулинский:
— Да-да-да...
Тутта Ларсен:
— Ну, а любой человек может прийти на эти курсы? Без медицинского образования?
А.Заров:
— Вот, в чём особенность и радость наша? В том, что наш учебный центр позволяет любому человеку, который не является медиком, стать медиком. То есть, стать младшей медицинской сестрой по уходу.
В.Рулинский:
— Получить необходимое свидетельство? Что он прошёл курсы специальные...
А.Заров:
— Да, получить необходимое свидетельство. То есть, это у нас лицензированный центр, мы аккредитованы, государственного образца документ. С этим документом человек может работать — устраиваться в больницу, лечебное учреждение, заключать трудовой договор. И, конечно, это очень важно. Хоть это называется «младшая медицинская сестра по уходу», но, вот, для нас... и я люблю об этом говорить, что... вот, это «младшая» — не совсем младшая. То есть, это — отдельная специальность. Потому, что... ну... хирург — может делать операции, но он не может... не умеет ухаживать — это отдельная наука, отдельные навыки. Поэтому, младшая медицинская сестра — только что принято называть её младшей, хотя это — специалист по уходу. Ну, по-другому мы говорим, если это ещё и человек православный — «сестра милосердия».
В.Рулинский:
— В своё время, когда Крымская война шла, как раз, именно значение сестёр милосердия — вот, этого персонала, казалось бы, младшего по званию, но, по сути, очень важного — отмечала и Флоренс Найтингейл, которая организовывала уход в частях английской армии. И у нас тоже в Крымскую войну сёстры милосердия... в тех частях, где налажено было именно сестринское служение, там смертность значительно меньше была, чем в тех, где не было нормального ухода. Это просто критически влияет на просто качество жизни тех людей, кто находится в медицинском учреждении.
А.Заров:
— Да, совершенно верно. Мы очень рады, что у нас есть такая возможность — есть учебный центр...
Тутта Ларсен:
— И сейчас действует эта программа?
А.Заров:
— Да, да!
Тутта Ларсен:
— То есть, нас сейчас кто-то слушает, и может захотеть пойти научиться этому...
А.Заров:
— Да, конечно, конечно! Сейчас у нас был, буквально, перерыв на август, а так... пусть проходят эти курсы по подготовке... по уходу за ранеными. Они у нас до августа шли в течение недели каждый день — семь дней, сейчас мы курс растянули на две недели. Коль мы сейчас говорим об образовании, я, всё-таки, сразу скажу, что мы хотим подключить ещё... сделать дополнительный курс — это тоже будет «младшая медицинская сестра по уходу», то есть, люди будут получать все навыки и знания, которые по уходу, плюс, будет отдельный курс, который будет дополнен ещё тактической медициной. Таким образом, мы получим людей с навыками ухода за ранеными, за больными, и с навыками и знаниями тактической медицины, и получим людей, которые будут иметь документ о образовании младшей медицинской сестры по уходу. И в случае, если так получится — им придётся идти служить, или они захотят пойти служить, они смогут уже непосредственно иметь военно-учётную такую специальность...
В.Рулинский:
— И навыки помощи, вот, в этих, вот, условиях... и быть призваны санитарами на поле боя, фактически...
А.Заров:
— Да. Самое главное, они будут иметь знания, которых, к сожалению, сейчас не хватает. Это надо признать, и об этом, я думаю, надо даже говорить. Потому, что это важно. К сожалению, тот опыт, которым мы очень долго гордились — опыт Великой Отечественной войны... медицины... опыт Первой Мировой войны... и Крымской войны... ну, вот, здесь, вот, разрыв произошёл. Сейчас мы переживаем период, вот, этого осознания, что... где-то мы упустили что-то... и это тоже очень важно осознать.
В.Рулинский:
— Алексей Юрьевич, Вы ещё не сказали про важное направление — это операции, которые врачи проводили в больницах в зоне конфликта...
А.Заров:
— Василий Васильевич, это всё относится к нашей добровольческой деятельности. То есть, добровольцами могут быть врачи, и это... ну, так получается, что врачи — в большей степени были наши, как раз, которые ездили, как добровольцы больницы святителя Алексия. Это были добровольцы, сотрудники нашей больницы. Это были... это Горловка, неоднократно... это Луганск и Мариуполь... и... вот... младшие медицинские сёстры по уходу. Хотя, иногда, младшими медицинскими сёстрами по уходу у нас становятся и врачи. Вот, допустим, в Мариуполе у нас постоянно работает наша добровольческая служба — уже не только в больнице интенсивного лечения, про которую мы сегодня говорили, но и... вот, на левом берегу есть такой пансионат для стариков — на самом деле, это паллиативное отделение тяжёлое... с тяжёлыми пациентами...
В.Рулинский:
— Там большинство — лежачие, да?
А.Заров:
— ... большинство лежачих, да... их сейчас больше ста человек. И, конечно, вы сами понимаете, что... ну, вообще, паллиативное отделение, хоспис — всегда сложно и в благополучной Москве, или каких-то регионах российских, но, конечно, в разрушенном Мариуполе... ну... можно только себе представить, как это всё выглядит.
Там замечательные работают сотрудники — просто, героические, но их очень мало. Но они — замечательные. Вот, мы им стараемся помочь, и они это очень ценят. Помочь и нашей деятельностью добровольческой — то есть, ухаживать за пациентами, помочь и расходными материалами — памперсами, всем, что нужно для ухода... ну, и много-много ещё что... лекарственными препаратами.
Тутта Ларсен:
— Чем вам в этом деле может помочь наш слушатель?
А.Заров:
— Ну, во-первых, наша добровольческая служба — она открытая. Для того, чтоб туда приходили люди, и мы будем рады... вот... как я уже сказал... добровольцы проходят через обучение в нашем учебном центре, через собеседование обязательно с батюшкой, который отвечает за...
Тутта Ларсен:
— ... моральное состояние человека...
А.Заров:
— ... моральное состояние, да. У нас собеседует священник при приёме на курсы, и, потом уже, когда люди выпускаются после обучения и хотят ехать, непосредственно, допустим, в Мариуполь — обязательно, ещё раз, собеседует священник. Потому, что... ну... это сложно, это тяжело, надо оценить и моральное состояние, и психологическое состояние. У нас священник — параллельно, врач, поэтому, у него есть... отец Сергий у нас духовник больницы... он тоже несёт такое, вот, послушание, собеседуя...
Тутта Ларсен:
— Ну, то есть, это не то, чтобы... там... человек, для того, чтобы стать добровольцем, должен исповедаться... это, скорее, светское собеседование?
А.Заров:
— Нет, нет... у нас... для того, чтобы стать добровольцем, не обязательно быть...
Тутта Ларсен:
— ... воцерковлённым...
А.Заров:
— ... церковным человеком, не обязательно быть крещёным в Православной Церкви. У нас — и католики были...
Тутта Ларсен:
— Нет... просто, интересно... если можно... ну, вот, мне любопытно — по каким критериям определяется, что человек «годен»? То есть, о чём они говорят?
А.Заров:
— Надо, конечно, понимать, что нахождение, допустим, в Мариуполе — это психологическая нагрузка для человека.
Тутта Ларсен:
— Ну, стресс, мягко говоря...
А.Заров:
— Общение с пациентами — тоже стресс. Поэтому... ну, в первую очередь, наверное — психологическая устойчивость. Насколько священник может за время разговора это оценить. Ну, слава Богу, у нас, практически, не было... каких-то таких... в этой ситуации...
Тутта Ларсен:
— ... сюрпризов.
А.Заров:
— ... сюрпризов, да. Но это — важно.
Потому, что здесь люди должны быть достаточно... тоже вчера это обсуждали... это... если человек говорит... «Почему Вы пришли?» — «Потому, что я хочу помочь», — здесь должно быть... вот, такое горение... оно должно быть... таким... контролируемым, понимаете?
Тутта Ларсен:
— Ровное.
А.Заров:
— Ровное горение, да. Потому, что...
Тутта Ларсен:
— Человек должен быть достаточно зрелым для того, чтобы осознавать, на что он подписывается...
А.Заров:
— Конечно. Да, это очень важно. Потому, что, когда человек так-то горит огнём, это может и...
В.Рулинский:
— Опаляющим огнём!
А.Заров:
— ... да... и, конечно, физическая кондиция тоже. Потому, что это... В Мариуполе долгое время наши добровольцы находились без воды, без электричества... вода появилась-то — на прошлой неделе! Там, где мы живём. И электричество — тоже. Вот...
Тутта Ларсен:
— То есть, воду — носить... холод...
А.Заров:
— Да... сейчас все удобства, к которым мы привыкли — их там нет. И — работа с тяжёлыми пациентами, которые чаще всего имеют гнойные пролежни, ампутации...
Тутта Ларсен:
— Их нужно переворачивать...
А.Заров:
— ... и перевязывать. То есть, если б мы сейчас говорили... в каком-то законном поле находились, то, конечно, младшая медицинская сестра не может перевязывать пациента. Но там наши медицинские сёстры...
В.Рулинский:
— Когда никого нет больше...
А.Заров:
— ... перевязывают, потому, что там некому перевязывать. И становятся... там...
Тутта Ларсен:
— Специалистами...
А.Заров:
— ... специалистами большими в этой области, да.
Конечно, те люди, которые у нас... скажем... допущены к перевязкам... у нас в каждой группе едут люди со средним медицинским образованием, которые имеют опыт такой работы... паллиативное отделение... то есть, конечно, мы это учитываем — потому, что нам важно помощь оказывать ещё и качественно.
В.Рулинский:
— У нас в студии — главный врач и директор церковной больницы святителя Алексия Алексей Юрьевич Заров. Мы говорим про помощь больнице святителя Алексия в зоне конфликта сейчас.
Если вы хотите поддержать работу больницы, это можно сделать, переведя на короткий номер 3434 пожертвование — смс со словами: «Больница», пробел, сумма. Например: «Больница 300».
Мы вернёмся после короткой паузы.
Тутта Ларсен:
— Это проект «Делатели» на Радио ВЕРА.
С вами Тутта Ларсен...
В.Рулинский:
— ... и Василий Рулинский.
У нас в гостях Алексей Юрьевич Заров — главный врач больницы святителя Алексия, единственной церковной больницы, главной и единственной больницы Русской Православной Церкви.
Тутта Ларсен:
— Алексей Юрьевич, то, с чем Вы столкнулись в Донбассе — ведь, этому же не учат в медицинских ВУЗах? И это очень сильно уже выходит за рамки, вообще, медицинского взаимодействия с людьми, и образования, и знаний медицинских. И, наверное, Ваш опыт — именно, может быть, административный, опыт главврача большой серьёзной больницы — тоже как-то там пригодился.
Я, вот, знаю, что бывает такое, что профессиональные врачи, которые состоялись в своём, именно... в своей компетенции медицинской, они жалуются, когда их... там... делают начальниками, что: «Вот, я не оперирую теперь, только бумажками занимаюсь... по кабинетам бегаю!»
А в Вашем случае, получается, что... ну... Вы просто максимально занимаетесь всем. А мы тут о стрессах говорим, да? Где Вы черпаете ресурс? Как Вы, вообще, себя в этом во всём распределяете?
А.Заров:
— Вы знаете... ну, во-первых, мне эта работа нравится. Я люблю больницу, и люблю сотрудников своих. Я пришёл в эту больницу не главным врачом, а врачом травматологом-ортопедом, и...
Тутта Ларсен:
— ... и создали травматологическое отделение...
А.Заров:
— ... отделение, да, и, я считаю, очень хорошее...
В.Рулинский:
— Центр спортивной травмы...
А.Заров:
— Ну, там, не только... мы занимаемся и микрохирургией кисти и позвоночника... у нас очень приличная «Спортивная травма»... практически, все направления есть в травматологии и ортопедии. Единственное, мы детской ортопедией не занимаемся.
И, для меня, этот коллектив — это, такая, семья, где я... ну, как мне кажется... ну, во всяком случае, стараюсь быть... ну... не возвышаться, а служить своим сотрудникам. И, может быть, у меня не всегда это хорошо получается, но я, во всяком случае, стараюсь это делать. И... я с радостью еду на работу... я, вообще, не отделяю, где у меня работа... то есть... я не считаю это работой, просто. И так много дел, что время быстро проходит... и...
Конечно, иногда снится, что я стал меньше оперировать. Были такие моменты, когда, вот, просыпаешься и испытываешь такое... я, кстати, никогда об этом не говорил — исповедь на Радио ВЕРА... щемящее такое чувство. Потому, что... ну, конечно, это тоже замечательная профессия. Я оперирую, но, конечно, в разы меньше, чем это было, когда я был, фактически, единственным травматологом в больнице святителя Алексия. Тогда меня шуточно называли главным травматологом Русской Православной Церкви, и главным — потому, что был один. Тогда, конечно, было по-другому.
Но сейчас — очень много деятельности, много... интересная жизнь... и, вот, это — что ты можешь помочь... мне кажется... ну, и поспать нужно ещё, и, после этого, просыпаешься, слава Богу!
В.Рулинский:
— В Вашей жизни произошло такое событие, которое Вас, во многом, роднит с владыкой Пантелеимоном нашим, который пережил смерть близкого человека — самого близкого — супруги. И, я так понимаю, что после, именно, смерти Вашей супруги... как-то... у Вас... эта деятельность в больнице стала, наверное...
Тутта Ларсен:
— ... больше, чем работой.
В.Рулинский:
— ... да... потому, что Вы, наверное, свою энергию, силы на других людей... помните, про отца Алексия Мечёва, который тоже... его благословил отец Иоанн Кронштадтский, вот, этим служением людям, милосердием, которое помогает заглушить боль. У Вас было так же? Попытка в работу уйти, чтобы заглушить боль, или это что-то было другое?
А.Заров:
— Да, я думаю, конечно, так же. Я думаю, что слово «было» не совсем даже подходит... потому, что у меня замечательная жена Екатерина, которая родила мне пятерых детей... скоро, в субботу, будет 6 лет, как её уже нет. Она — удивительный человек... была.
Она была из шоу... Её отец... я никогда об этом не говорил... можно сказать?
Тутта Ларсен:
— Конечно! Нужно.
А.Заров:
— Её отец — Евгений Борисович Болдин. Это многолетний директор театра песни Пугачёвой...
Тутта Ларсен:
— А-а... то есть, она была родом из шоу-бизнеса...
А.Заров:
— Да. Третий муж...
Тутта Ларсен:
— Точно!
В.Рулинский:
— ... Аллы Борисовны...
А.Заров:
— ... это мой замечательный тесть, дедушка моих детей, которого я очень люблю, уважаю, мы очень много общаемся, его поддерживаем. И, вот, она, будучи из такой среды, в совсем юном возрасте... в 18 лет она пришла к Богу. Она пришла в Новоспасский монастырь к владыке, тогда ещё архимандриту, Алексию Фролову. Она — очень глубокий, очень умный, очень мудрый человек... и очень, такой, цельный...
Тутта Ларсен:
— И она стала сестрой милосердия, да?
А.Заров:
— Она тогда училась в ГИТИСе, кстати. Она закончила ГИТИС — пять курсов, и диплом не забрала. Её благословили учиться... пойти работать санитаркой в институт Герцена, тогда ещё...
Тутта Ларсен:
— После ГИТИСа. А в ГИТИСе — продюсерский был факультет?
А.Заров:
— А в ГИТИСе был продюсерский факультет, да, который...
В.Рулинский:
— То есть, она училась пять лет, осталось, буквально, один шажочек до диплома...
А.Заров:
— Практика... на практику она не пошла...
В.Рулинский:
— ... и она всё меняет...
А.Заров:
— Алексий Фролов благословил не получать диплом.
Тутта Ларсен:
— Вот, это да...
А.Заров:
— Она была не склонна к медицине, всё время говорила: «Я достаточно брезглива была...» — для неё это был подвиг и служение.
И, вот, они пошли с ещё одной девушкой... из Новоспасского монастыря пошли, как она говорит, «отмывать институт Герцена». Потому, что это 90-е года... там работал заведующим отделением профессор Мамонтов, который сейчас является сотрудником нашей больницы — он сын священника был, православный врач. Тогда было ещё не так много православных врачей — тем более, профессоров, на должности, и он, соответственно, был, таким, проводником в институте Герцена для Новоспасского монастыря, и, до сих пор, Новоспасский монастырь имеет там храм «Всецарицы», и шефствует над институтом Герцена.
А потом владыка Алексий позвонил отцу Аркадию Шатову, и сказал, что нужно... он упросил взять своё духовное чадо, вот, в училище...
В.Рулинский:
— В училище сестёр милосердия.
А.Заров:
— Позвонил, как часто бывает, когда уже набор был закончен, и Катя пришла. Её встречал первый директор училища замечательный Флинт Александр Владимирович — это было... такое... собеседование, чтобы понять, насколько, вообще, девочка адекватна, наверное.
У неё спросили, что такое инфаркт миокарда. Она сказала, что инфаркт — это болезнь сердца, а Миокард — это учёный.
В.Рулинский:
— И, тем не менее, взяли!
А.Заров:
— Он сказал: «Наша девочка!» — и её приняли, и она потом закончила с красным дипломом...
Тутта Ларсен:
— Это как: закон Ньютона — инфаркт Миокарда!
А.Заров:
— Да. Она закончила с красным дипломом это училище, и, закончив училище, она пошла работать отделение реанимации Первой Градской больницы. Так получилось, что это отделение реанимации было первое... потом такого, может быть, и не было больше в Первой Градской больнице... полностью православное отделение. Почему? Потому, что там был отец Аркадий, училище сестёр милосердия, и старшей сестрой была православная Маргарита Михайловна Смирнова, родственница отца Владимира Воробьёва, и там удалось собрать сестёр милосердия — в совершенно светской больнице.
И, чуть позже, я туда пришёл работать — там и познакомились. Сейчас это 1 корпус Первой Градской больницы.
В.Рулинский:
— А Вы учились, я так понимаю, в Сеченовском университете, да?
А.Заров:
— Да. В 1-м медицинском, да.
В.Рулинский:
— И пришли туда работать в качестве — кого?
А.Заров:
— Тогда пришёл работать в качестве младшего медбрата — это 2 курс был уже института. Уже не санитар, а младший медбрат — ну, на которого уже сейчас учит наш учебный центр.
Когда ты учишься на 2 курсе, ты, автоматически, считаешься младшим медбратом. После 3 курса, учась в медицинском ВУЗе, ты становишься уже... вот, сейчас есть некоторая аттестация... становишься медсестрой ( или медбратом ) — то есть, уже среднее образование.
Вот, пришёл работать я, фактически, санитаром. И, вот, первое дежурство — Кате было поручено меня инструктировать и обучить работе санитара.
Тутта Ларсен:
— Но Вы тогда были нецерковным человеком?
А.Заров:
— Тогда ещё нет, да... тогда я... вот, соответственно... через больницу, через общение с...
В.Рулинский:
— ... с Катей...
А.Заров:
— ... с Катей... нет... мы более близко стали уже чуть позже общаться... но, оказавшись в этом православном коллективе... Я в институте, в одной группе, учился с Николаем Воробьёвым — это сын отца Владимира Воробьёва...
В.Рулинский:
— Ректора ПСТГУ...
А.Заров:
— ... ректора, да, Свято-Тихоновского университета. А Николай — он мой очень близкий друг, и однокурсник, и крёстный моей дочки старшей, а я — крёстный его старшей дочери. А он сейчас является замом главного врача по хирургии института Герцена...
В.Рулинский:
— Это — главный онкоинститут в России.
А.Заров:
— Да. Он — один из выдающихся онкоурологов наших в России, и, соответственно, через Николая... он очень, так, деликатно, меня воцерковлял.
Я пришёл работать в Первую Градскую больницу, и в этот православный коллектив... потом — лагеря православные для молодёжи... ну, как-то...
Тутта Ларсен:
— Слушайте, так интересно... на самом деле, очень часто... ну, так принято считать, что медики, особенно, мужчины, и, особенно, хирурги — люди очень циничные, максимально материалистичные и, вообще, не склонны ни к какой мистике, не говоря уж о религиозности.
Как Вы думаете, что должно с врачом происходить... ну, вообще, важно ли это для врача — быть верующим человеком, и что может ему помочь... как-то... с этим цинизмом справиться? Или, может быть, этот цинизм — какая-то нормальная иммунная реакция на боль, с которой ты всё время имеешь дело?
А.Заров:
— Вы знаете, я думаю, что... есть такое общепринятое мнение, что врач — это необычная профессия. Часто говорят: врач, учитель, священник...
Тутта Ларсен:
— Призвание.
А.Заров:
— ... это призвание, это — служение. И по-настоящему хорошим врачом нельзя быть, если ты не служишь. Вот. Но это всегда как-то имеет определённую почву. Поэтому... вот, в нашей больнице, допустим, не все церковные врачи, не все соблюдают... в среду и пятницу пост...
В.Рулинский:
— Даже одну мусульманку знаю — заведующую отделением, да?
А.Заров:
— Ну, вот, как раз, мусульманка — это человек, который...
Тутта Ларсен:
— Религиозный человек!
А.Заров:
— Да. Я могу сказать, что... не все религиозные... но, по сути, все верующие. Ну... я не знаю людей, которые у нас себя атеистами называют. Мне кажется, таких людей, вообще, немного. Может быть, это какой-то жизненный период... может быть, в юности, когда люди что-то ищут... вот... бывает...
В.Рулинский:
— И часто из этих атеистов — которые самые ярые — потом, как раз, самые хорошие верующие получаются!
А.Заров:
— Да... Поэтому... в той или иной степени, конечно, все верят в Бога, и надеются не только на свои силы.
Так, представляете — только на свои силы надеяться? Это надо быть... по-моему... неадекватным человеком...
Тутта Ларсен:
— Я не представляю, да...
А.Заров:
— ... чтобы сделать разрез... да?
Тутта Ларсен:
— Я, вообще... я не представляю себе, как неверующие люди живут... как они детей, вообще, рожают...
А.Заров:
— ... как потом они сохраняют семью... вообще, нереально...
Тутта Ларсен:
— да... Я, вот, наверное, с какой-то... больше материнской точки зрения всё понимаю... но как ты можешь выпустить в этот мир ребёнка, если Бога нет, и есть только вот это всё, что вокруг нас происходит?
А.Заров:
— Нет, конечно, для врача очень важен профессионализм ещё... но... я не знаю людей, которые... не верят в Бога. У нас, вот, в больнице, и среди мне знакомых врачей... мне кажется... все люди — верующие.
Тутта Ларсен:
— Но то, что Вы — главврач не обычной больницы, а именно больницы святителя Алексия, больницы...
В.Рулинский:
— ... церковной...
Тутта Ларсен:
— ... да... это налагает, наверное, какие-то дополнительные...
В.Рулинский:
— ... обязательства, да?
Тутта Ларсен:
— ... да... обязательства... какую-то ответственность... нет?
А.Заров:
— Ну, конечно.
Тутта Ларсен:
— Ну, то есть, Вы точно не можете себе позволить не держать среду и пятницу? Я шучу, шучу...
В.Рулинский:
— Никто сейчас Вас не заставляет каяться в нарушении поста!
А.Заров:
— Хорошо... К тому же, я уже исповедовался один раз сегодня здесь!
Я думаю, что... конечно, для того, чтобы быть главным врачом в церковной больнице — надо быть верующим человеком, и, всё-таки, церковным. Я думаю, что это важно. Вот... а так...
В.Рулинский:
— Ну, и профессионалом, я так понимаю. Вот, Алексей Юрьевич, я совершенно случайно узнал, в одном из ключевых центров по именно ортопедии в Мюнхене, несколько лет назад проходил... ну, как... не практику, а... в общем, вместе с ведущими специалистами по хирургии, он тоже там оперировал. Да?
Понятно, что такой уровень профессионализма... вот, я недавно тоже... Алексей Юрьевич об этом, как-то, стесняясь немножко, не желая как-то сильно выпячиваться... говорит, чтобы я как-то поскромнее был... но, тем не менее, всё равно, это факт. Главный врач нашей сборной России по лыжным гонкам, по-моему, направляет после травмы, полученной в Швейцарии нашей лыжницей...
А.Заров:
— Олимпийскую чемпионку.
В.Рулинский:
— ... да... олимпийскую чемпионку... на лечение, чтобы ей сделали операцию по кисти, именно в больницу святителя Алексия. В церковную больницу. Понятно, что это не просто так происходит, да? Потому, что, видимо, он понимает, что это лучшее место, где могут в России сделать эту операцию.
А.Заров:
— Нет, конечно, если говорить об ответственности... вот... о том, что Вы сказали — конечно, мы понимаем, что мы представляем Церковь.
Тутта Ларсен:
— Но и... у вас, ведь, и среди пациентов бывают и игумены...
В.Рулинский:
— ... и игуменьи!
А.Заров:
— ... и митрополиты...
Тутта Ларсен:
— ... серьёзные люди!
А.Заров:
— ... и замечательные монахи и монахини... и люди, которые не имеют отношения к Церкви — все могут быть нашими пациентами.
Но, являясь, конечно, церковной больницей... у нас больше трети пациентов — это священники, их матушки, это монашествующие... конечно, мы выполняем и роль... такой... ведомственной больницы для Церкви. И, конечно, то, что происходит в больнице... это больница церковная... это — Церковь... наша больница — это Церковь... поэтому, этот груз ответственности — он, конечно, всегда перед нами стоит.
В.Рулинский:
— В студии программы «Делатели» на Радио ВЕРА главный врач и директор церковной больницы святителя Алексия — Алексей Юрьевич Заров.
Если вы хотите поддержать работу больницы, это можно сделать, переведя смс по короткому номеру 3434. Написать слово «Больница», поставить пробел и сумму. Например, «Больница 300».
Алексей Юрьевич, вот, в больнице очень много разных отделений, но я слышал, что... так неожиданно для многих, наверное, прозвучит... самое, такое, оптимистичное, самое радостное, самое весёлое и активное отделение — это паллиативное. Причём, их у вас целых два.
Тутта Ларсен:
— Да, и Вы им особенно гордитесь.
А.Заров:
— Да...
В.Рулинский:
— Как так получилось? Почему — паллиативное? Ведь, паллиативное — это же про то, что люди...
Тутта Ларсен:
— Про безнадёжность, как бы, кажется...
В.Рулинский:
— ... да... скоро уйдут в мир иной, да? Здесь как-то... какой-то оксюморон. Как сочетается несочетаемое?
А.Заров:
— Ну... атмосфера, конечно, создаётся, в первую очередь, сотрудниками в этих отделениях. И, в этих отделениях, как раз, у нас работают сёстры милосердия, и те, которые много лет работали в патронажной службе при больнице, и в сестричестве. И там очень много людей, которых владыка Пантелеимон взращивал с 90-х годов. Поэтому, это наш золотой фонд — именно, в плане сотрудников паллиативного отделения. Я думаю, что в этом секрет, конечно, того, что там такая атмосфера.
Плюс — очень много людей, которые пришли туда работать. И те люди, которые приходят работать... ну, прийти работать... можно прийти работать в роддом — это почти всегда приятно...
Тутта Ларсен:
— Почти всегда праздник!
А.Заров:
— ... это, вот, эти трогательные папочки, которые там встречают с шоколадками и цветами... что-то, там... не знаю... может, суют в карман — там, на выходе, при получении ребёнка... то есть — одна атмосфера.
И — когда человек идёт работать, служить в паллиативное отделение, где люди рождаются в вечность. Где это сопровождается, конечно, такой, человеческой печалью, чаще всего.
Поэтому... здесь... такой, естественный отбор происходит. То есть, те люди, которые уже работают, и те, которые приходят для того, чтобы помогать, как раз, вот, в таком положении пациентам... я думаю, что за счёт этого и формируется такая атмосфера замечательная в наших паллиативных отделениях. Мы часто говорим: у нас не было самодеятельности больничной, пока не появились паллиативные отделения.
Сейчас, конечно — вот, во времена ковида, и в последнее время — немножко всё это... так...
В.Рулинский:
— Ну, к вам космонавт приезжал... и все звёзды эстрады были там...
А.Заров:
— ... и космонавты, наверное, были там...
В.Рулинский:
— ... циркачи... и Куклачёв там у вас... с кошками...
А.Заров:
— Да, у нас очень высокого уровня... ну... все к нам приезжают... артисты...
Но надо ещё, наверное, подумать, всё-таки, что есть и некоторая здесь и мистическая тоже составляющая. Дело в том, что наша больница в 1903 году была построена, как больница для неизлечимых пациентов — это на 150 коек, и богадельня. Кстати, интересно, тогда уже разделяли медицинскую помощь и социальную... да... которые, вот, мы и сейчас тоже пытаемся разделить, хотя всё это и связано, одновременно, и, тем не менее, разделяется.
Вот... поэтому... это было в 1903 году, но когда случился Октябрьский переворот, соответственно, больница такую свою функцию потеряла. И, вот, в 2016 году, милостью Божией, эта функция вернулась в нашу больницу... практически, через сто лет... и, наверное, создатели больницы... и все, вот... они как-то молятся за то, чтобы это было в нашей больнице. И это, получилось, не только в нашей больнице, а, видите — развивается и в регионах Российских, когда мы открываем филиалы. В Ивановской области — в Шуе, в Московской области — в Жуковском, в Ярославской области — в Переславле-Залесском... вот, сейчас три филиала у нас уже.
В.Рулинский:
— И это большое дело — прежде всего, для тех, кто там живёт.
А.Заров:
— Ну, да. И ещё очень важный момент — то, что, всё-таки, это церковная больница, и мы говорим про паллиативную помощь, про помощь людям, которые находятся на рубеже между нашей земной жизнью и вечной. Конечно, наверное, для церковной медицины — это, наверное, основная точка приложения — как раз, помощь паллиативная. Наши другие отделения — они выполняют функцию прикладную: нам надо лечить наших пациентов — батюшек, матушек, и не только — всех, кто к нам обращается. Но здесь, в Москве, много больниц, и много и хирургических отделений, и ортопедических, и офтальмологических, а вот...
Тутта Ларсен:
— ... а вот больница, в которой у человека есть вечность впереди — уникальное место.
В.Рулинский:
— Чтобы он мог это осознать и понять...
А.Заров:
— Да... поэтому, я считаю, что участие Церкви в развитии паллиативной помощи, в оказании паллиативной помощи очень важно. И надеюсь, что это будет продолжаться, и нас будет и дальше поддерживать Министерство здравоохранения в нашей этой деятельности. Потому, что сейчас одно паллиативное отделение, которое у нас в больнице работает, оно, как раз, существует за счёт средств федеральной субсидии, за эту же федеральную субсидию мы множим наши филиалы, но субсидия пока не увеличивается. Хотя, было бы, наверное, правильным — и для наших людей, и для наших пациентов, чтобы нас в этом плане поддержали и увеличили бы субсидию, соразмерно тому количеству филиалов, которые мы открываем.
В.Рулинский
— Если нас слушают Министерство финансов и Министерство здравоохранения — это вопрос к вам, дорогие друзья!
Тутта Ларсен:
— А если не слушают... все, кто нас слушает, передайте им, пожалуйста, это от нас!
А.Заров:
— Спасибо большое!
В.Рулинский:
— Алексей Юрьевич, вопрос такой.
У Вас — пятеро детей. И, при этом, получается, что... ну, как... Вы остались один, после смерти Кати. При этом, Вы, можно сказать, живёте на работе. Ну, так, вот... будем откровенны. Дети, они... я так понимаю, что даже некоторые, догадавшись, что иначе они папу не увидят, устроились на работу в больницу... да, так получилось?
А.Заров:
— Ну... есть... у меня двое старших — дочка Евдокия и сын Владимир — они являются уже студентами медицинских ВУЗов, и, поэтому, они... ну, дочка работает, а сын сейчас только учится, но тоже успел поработать в паллиативных отделениях. И, кстати, оба они съездили, в качестве добровольцев, в Мариуполь, и это, конечно, было очень важно для них. Важно для них. Сильно на них повлияли эти поездки.
Сейчас сын Володя учится в Ярославском медицинском университете, а Евдокия учится в 1-м меде в Москве. Вот, Володя сейчас готовит... его попросили сделать такой рассказ для студентов — презентацию об этой поездке: что он там увидел, как больница помогает... поэтому, мы сейчас вместе готовим такой доклад.
Поэтому... ну... детишек, конечно, я вижу... чаще на выходных... но, надеюсь, что они как-то... воспитываются моим примером. Но здесь, конечно, ответственность большая. Потому, что примеры могут быть положительные, а могут быть какие-то... отрицательные. Но... само то, что они хотят быть врачами — большинство из них — мне это приятно.
В.Рулинский:
— Вы как-то влияли на это? Говорили с ними...
А.Заров:
— Они считают, что я, практически, их склоняю к этому. Но я официально заявляю, что это не так! Ну, сейчас мне легко — их сейчас здесь нет...
Нет, на самом деле... Евдокия — она очень хотела быть врачом, и достаточно давно определилась. Володя уже позже определился, перед поступлением. Я, просто, себе другой профессии не представляю, поэтому, ничего им другого и посоветовать не могу. Знал бы другое, может быть, посоветовал бы... а так... у меня — небольшой выбор для них!
Тутта Ларсен:
— Я правильно понимаю, что, несмотря на то, что больница святителя Алексия — это официальная церковная больница, её двери открыты для всех пациентов?
А.Заров:
— К нам могут обратиться... у нас нету платных медицинских услуг — не то, что у нас есть какой-то запрет на это организационный, но мы стараемся не вводить платные медицинские услуги. У нас бывают сложности, конечно, в финансировании, потому, что... во время ковида были большие перебои с финансированием по ОМС из регионов, и сейчас люди, в значительной степени, ограничены... для того, чтобы оказаться в нашей больнице, нужно получить направление. Так называемая 057-я форма — если ты хочешь приехать из Москвы, и, тем более, из регионов. И, вот, это направление, к сожалению, с большим трудом дают — чаще не дают в регионах — для того, чтобы приехать жителю... той же самой, вот, Калужской области, мы сегодня вспоминали... условно... или Ивановской — любого субъекта Российской Федерации для того, чтобы лечиться в Москве, и, в частности, в нашей больнице. А нету направления — к сожалению, мы не можем получить финансирование для лечения этого пациента. А нам сложно — мы делаем операции высокотехнологичные. Там, допустим, эндопротезирование суставов — это дорогостоящая... расходные материалы, протезы... мы их приобретаем, их не покупают пациенты. Соответственно, мы должны получать компенсацию за это, но, вот, с этим есть некоторые сложности.
Поэтому, когда я говорю, что все могут у нас получить лечение — это, на самом деле, так, но мы сейчас, в настоящий момент, от жителей регионов, да, на плановую помощь, вынуждены просить направление. Так работает система, и это нормально. С моей точки зрения, не совсем нормально, когда эти направления не выдаются на местах, что часто бывает.
А что касается паллиатива — да, конечно, эта помощь должна оказываться, она входит в систему бесплатной гарантии оказания бесплатной помощи. То есть, государство наше замечательное... социальное, надо сказать, государство у нас... медицинская помощь для населения, практически, вся бесплатна. То есть, почти любую операцию можно сделать за счёт государственного финансирования.
Тутта Ларсен:
— Ну, и никто, всё равно, не отменял благотворительность.
А.Заров:
— Да, я ничего не сказал про то, что мы нуждаемся в благотворительных средствах — конечно, нуждаемся...
В.Рулинский:
— Мы догадываемся из Ваших слов, конечно...
А.Заров:
— ... в этих средствах, в первую очередь, как раз, для софинансирования нашей паллиативной деятельности, для открытия наших паллиативных филиалов. Переславль-Залесский я упомянул... сейчас, буквально, два слова... это больница, в которой 6-7 лет главным врачом был святитель Лука. Нам эту больницу передали. Мы, конечно, не можем не взять такой дар!
Тутта Ларсен:
— Потрясающе...
А.Заров:
— Потому, что понимаем, что эта больница была оставлена, и, наверное, есть воля Божия, и святитель Лука, наверное, ходатайствует о том, чтобы там возродилась медицинская деятельность.
В.Рулинский:
— Там будет паллиативное отделение?
А.Заров:
— Но пока другого источника финансирования, кроме благотворительного, для того, чтобы это сделать, у нас нет. А с благотворителями сейчас сложно. Поэтому, если кто-то хочет в этом деле поучаствовать, мы были бы очень рады.
В.Рулинский:
— Чтобы поддержать работу больницы святителя Алексия, можно перевести смс на короткий номер 3434, написать слово «больница», поставить пробел и сумму. Например: «больница 300».
Алексей Юрьевич, напоследок — расскажите историю, самую трогательную, связанную с Вашим конкретным пациентом, которому Вы помогли. Можете что-то вспомнить?
А.Заров:
— Нет...
Тутта Ларсен:
— Или — который помог Вам?
А.Заров:
— Слушайте... так сложно... таких, наверное, пациентов много.
Я, вот... на самом деле... мы сейчас говорили, что я всё время езжу в регионы... на самом деле, восемь или девять раз уже съездил...
В.Рулинский:
— В зону конфликта...
А.Заров:
— ... в зону конфликта, да. А, вот, буквально, несколько дней назад, я вернулся из Самарканда — совершенно мирного города, в настоящий момент, слава Богу, где мне удалось с двумя моими младшими дочерьми оказаться, и провести короткий отпуск. И там, как раз... меня пригласил сын моего пациента, которого я десять лет ещё назад оперировал. Кстати, они мусульмане.
Замечательно встречал меня, и всю мою компанию — детишек моих, и, фактически, не дал мне ни копейки там ни на что потратить. И встретил в аэропорту, и отвёз в аэропорт, и, пока я не пересёк вот эту красную линию паспортного контроля, стоял и смотрел, чтобы всё было со мной хорошо.
И, конечно, такое отношение... здесь, вот, видите — никакой религии нет... здесь просто — человеческое отношение, человеческая благодарность, дружба.
И, помню, один вечер такой в Самарканде, буквально, на прошлой неделе. Мы сидим в доме, в котором он меня поселил... в части дома... и вдруг я слышу такой низкий голос, знакомый мне, но — русской речи, непривычной для Самарканда сейчас, и заходит другой пациент, о котором я забыл, что я его... но я его сразу вспомнил, но я забыл, что он живёт в Самарканде. Это — Владимир Семёнович Дьяченко, замечательный русский человек, который родился в Самарканде. Его дедушка приехал в Самарканд ещё при Российской Империи — строить железную дорогу, и, вот, он остаётся в этом городе жить... и это было очень приятное общение. Конечно, и посмотрел я его, и снимки посмотрел... ну... и потом два дня, фактически, не расставались... вот... такие, наиболее свежие впечатления, которые были, буквально, на прошлой неделе, поэтому, я их вспомнил.
Я думаю, были и другие... но Вы попросили у меня одну историю — я даже две рассказал... так, что...
Тутта Ларсен:
— Спасибо огромное!
Это был проект «Делатели» на Радио ВЕРА.
В.Рулинский:
— С вами были — Тутта Ларсен...
Тутта Ларсен:
— ... Василий Рулинский.
В.Рулинский:
— А в гостях у нас был замечательный главный врач и директор церковной больницы святителя Алексия — Алексей Юрьевич Заров. Спасибо за этот очень интересный и глубокий эфир!
А.Заров:
— Спасибо вам большое, спасибо!
В.Рулинский:
— До свидания!
Все выпуски программы Делатели
Послание к Евреям святого апостола Павла
ПоделитьсяЕвр., 322 зач., IX, 24-28.
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Христианская традиция существует уже около двух тысяч лет. Для её изучения созданы целые институты. Как же простому человеку, который хочет жить в согласии с правилами Православной веры, не потеряться в этом объёме информации? Ответ на этот вопрос находим в отрывке из 9-й главы послания апостола Павла к евреям, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 9.
24 Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие,
25 и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью;
26 иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею.
27 И как человекам положено однажды умереть, а потом суд,
28 так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение.
В только что прозвучавшем отрывке апостол Павел сравнивает Иисуса Христа с ветхозаветным первосвященником. Однако служение Спасителя качественно отличается от того, что делает при помощи религиозного ритуала человек. Если священник входит для совершения жертвоприношения в рукотворный храм, то Спаситель, по слову апостола Павла, вошёл в самое небо. То есть совершённые Христом действия имели мгновенный отклик от Бога-Отца. Хотя были совершены вне храмовой постройки. Всё, что сделал Господь, происходило в присутствии Небесного Родителя, с Которым у Иисуса Христа была теснейшая связь. Если священник приносил в жертву кровь животных, то Спаситель окропил жертвенник собственной кровью. Наконец, если священник по закону Моисееву был вынужден совершать жертвенный обряд каждый год, то жертва, принесённая Христом, совершилась один раз. И этого было достаточно, чтобы искупить грехи всех людей, которые когда-либо жили и будут жить на этом свете. На Голгофе Спаситель вновь открыл человеку путь к Богу. Открыл его раз и навсегда. Теперь дело только за нами. Мы призваны принять этот дар, чтобы благодать спасения и любви Божией поселилась в нашем сердце.
Весь вопрос — как это сделать? Казалось бы, ничего проще: вступи в церковную общину, посещай богослужения, принимай участие в таинствах Церкви, молись, держи пост, одним словом, соблюдай церковный устав, не отступай от благочестивых обычаев. Однако бывает, что даже самое дотошное исполнение этих очевидных предписаний, которые освящены временем и авторитетом православной традиции, не даёт сердцу удовлетворения. Будто что-то важное, чем обладали святые, ускользает от нас. Будто в общей картине нашей религиозной жизни постоянно не хватает какого-то важного пазла. Всё делаю, а покой на сердце не приходит. И бывает даже так, что традиция благочестия ложится на меня тяжким грузом, а порой и невыносимым бременем. Что же это за недостающая деталь?
Приглядимся к образу Спасителя. Он не просто Небесный Первосвященник, для Которого существует мир и Который правит Вселенной. Он вместе с этим и смиренный служитель, Который существует для мира и является нашим Вечным Слугой. Нам кажется это странным, парадоксальным. Но в этом-то и беда. Ведь это означает, что у нас просто нет опыта подобного служения. Если мы служим, то или по необходимости, словно тянем лямку, или преследуя свои собственные цели и увлечённые собственными идеями. Евангелие же говорит нам, что дар спасения усваивает тот, кто всю свою жизнь организует так, чтобы служить Богу и людям. Бескорыстно. Во всех своих делах. В любых ситуациях. На ежедневной основе. Это и есть та самая недостающая деталь. Именно сознательное и бескомпромиссное служение — тот ключ, который запускает весь сложный, формировавшийся столетиями комплекс, который мы именуем церковная традиция. Для того, кто служит, она оживает. Она становится лёгкой и прозрачной. Всё в ней оказывается на своём месте. Не важно, кто я и какой у меня опыт, она очень органично усваивается моим умом, моими чувствами и моими сердцем. Во мне словно открывается источник благодати. И душа обретает долгожданные мир и покой.
«Cохраните любовь, и этого будет достаточно для вашего спасения»
Поделиться
Апостол Иоанн Богослов дожил до ста лет. И когда у него уже не было сил посещать церковь и церковные собрания, его приносили туда на руках ученики. От старости апостол не мог много говорить и проповедовать. Все другие апостолы к тому времени уже погибли от руки гонителей. И только Иоанн Богослов ещё был жив. На него смотрели и слушали с особым вниманием. Апостол только повторял: «Детки, любите друг друга». И когда у него спрашивали: «Почему ты часто это повторяешь»? Иоанн Богослов отвечал:
«Cохраните любовь, и этого будет достаточно для вашего спасения».
Все выпуски программы Слова Святых
Прийти утром первым в храм или как православные болгары просят Бога о помощи?
Поделиться
Фото: Alexandr Bormotin / Unsplash
Русская Православная Церковь до сих пор находится в стадии восстановления после крайне непростых для нее семидесяти лет коммунистической власти в нашей стране. Схожая по сложности история имеется у Болгарской Православной Церкви. В Болгарии, хоть и не было столь жестоких гонений за веру, как в Советском Союзе, но и здесь последствия антирелигиозной пропаганды до сих пор видны.
Выражаются они, эти последствия, в том, что на современном этапе многие болгары, считая себя православными, тем не менее, по большей части являются людьми нецерковными. Они редко посещают богослужение, еще реже участвуют в церковных таинствах. Даже на богослужениях главы Церкви, Патриарха Болгарского, молящихся крайне немного.
Чаще всего, приход того или иного жителя Болгарии в храм обусловлен какими-то несчастьями, неприятностями, которые с ним приключились. Случилось подобное событие — человек идет просить Бога о помощи. В общем-то, картина привычная и для нашей страны. Но — в Болгарии на протяжении столетий существует обычай, который местные православные христиане стремятся исполнить, если хотят, как они верят, чтобы молитва их была Небом услышана.
Обычай этот состоит в том, что желающий получить от Бога помощи православный болгарин берет на себя обет — в течение какого-то времени исполнять обязанности церковного сторожа. Не в полной мере. Человек обещает приходить в храм раньше всех и отпирать церковные двери.
Данному человеку вручаются ключи от церкви. И он в течение нескольких дней рано утром отпирает храмовые двери, зажигает лампадки, свечи. Делает все необходимое, чтобы подготовить церковь к началу утреннего богослужения. Отпирая двери, зажигая лампады и свечи, взявший на себя обет человек в это время молится Богу и просит Его помочь в решении волнующего вопроса.
Естественно, что подобный обет может исполнять человек, священнику знакомый. Бывали случаи, что данной традицией пользовались люди бессовестные, которые под предлогом благочестия просто обворовывали тот или иной храм, получив от него ключи.
Кто-то может спросить — а что такого трудного в том, чтобы прийти в храм раньше других? В чем подвиг? Отвечать на этот вопрос нужно, зная особенности болгарского менталитета. Современные болгары, как и многие южане, люди неторопливые, живущие по принципу «один день — одно дело». Для них это действительно труд — понудить себя встать с утра пораньше и прийти в храм.
Здесь еще нужно учесть и такую вещь. Каким бы маленьким ни был труд, если он совершен во имя Бога, никогда он без ответа не останется. Господь потрудившегося ради Него человека без своей помощи не оставит.
Все выпуски программы Вселенная православия
