Зимний вечер. В доме протоплены изразцовые печи. Душно. Меня готовят к прогулке перед сном. Одевают во сто одёжек и закутывают в плед – на улице мороз.

Папа выносит меня во двор. Морозный свежий воздух перехватывает дыхание после домашнего тепла. Фонарь у парадного подъезда освещает деревянные санки, покрытые жёлтым лаком, с высокой спинкой, почему-то называемые «шведскими». Папа меня укладывает в санки. Мы выходим со двора.

Ночь. Тишина.  Ни души. Только полная луна освещает нашу заснеженную улицу.  Хрум – хрум – хрум – это папины шаги. Монотонно шуршит снег под полозьями санок.

И тут я замечаю, что светлая круглая луна движется вместе с нами, слева от нас. Она – ЖИВАЯ???  - Папа! Папа! – кричу я. А папа велит молчать, чтобы я не наглоталась холодного воздуха. Заворожённо слежу за луной: она плывёт, папа идёт, а я еду.

Выходим на освещённую фонарями Сокольническую площадь. Перед нами тёмный силуэт храма…

Возвращаемся той же дорогой.  Только теперь луна плывёт в тёмном небе с правой стороны.

Ночь. Тишина. Только: хрум-хрум-хрум (подошвы папиных ботинок) и ш-ш-ш (полозья моих санок). Вот наш двор, освещённый лунным светом. Вот парадный подъезд. А луна? Луна лукаво улыбнулась мне вслед: ты никогда не забудешь эту прогулку.