Директор Полоцкого детского дома № 1 Михаил Степанович Форинко, сидел за столом, обхватив голову руками. Его вызывал к себе немецкий комендант и сообщил нечто такое, от чего Михаилу Степановичу, уже не один год прожившему вместе со своими подопечными в оккупированном немцами Полоцке и всякое повидавшему, стало по-настоящему страшно. Шёл 1943-й, с фронта прибывали раненные немецкие солдаты и офицеры, которые нуждались в большом количестве крови для переливания. Фашисты недолго обдумывали, где её найти. В качестве доноров они решили использовать... маленьких сирот из детского дома! Комендант приказал директору подготовить детей; но при одной только мысли о том, что у этих голодных, худеньких и бледных малышей заберут кровь для нацистских солдат, Михаил Степанович до боли сжимал кулаки и стискивал зубы.

Всю ночь директор не сомкнул глаз. А наутро отправился к коменданту и заявил, что дети слишком слабы, чтобы быть донорами; почти все простужены, у них недостаток витаминов. Вот если бы сначала отправить их в деревню — например, в Бельчицы недалеко от Полоцка — на свежем воздухе и парном молоке они бы окрепли...

Расчёт директора был прост: вывезти детей из города, а там может быть удастся подать весточку своим — он слышал, что партизанские отряды стоят совсем близко от села.

Именно так всё и получилось. Вывезенные в Бельчицы дети были замечены партизанской разведгруппой. И вскоре была предпринята операция по их освобождению под кодовым названием «Звёздочка», сделавшая известным на весь мир участвовавшего в ней лётчика — лейтенанта Александра Мамкина.

Александру было поручено эвакуировать детей из условленного места. Мамкин сделал девять ночных вылетов. Почти все дети были перевезены; оставалось десять человек и воспитательница. Александр вылетел за ними.

Самолёт Р-5, которым управлял в ту ночь Мамкин, смог вместить сразу всех пассажиров. В воздух поднялись без проблем; полёт шёл нормально. Вдруг — резкий удар, вспышка... «Подбили!» — крикнул Александр. А ведь до места назначения оставалось всего ничего. «Надо дотянуть!» — проговорил Мамкин и уверенно повёл горящую машину.

По инструкции в подобной ситуации пилот должен набрать высоту и выпрыгнуть из самолёта с парашютом. Но разве мог Александр так поступить, когда за его спиной сидели напуганные, плачущие дети?!

От удушающего дыма ничего не было видно. Мамкин управлял самолётом вслепую. А ещё он чувствовал: загорелись ноги. Но не издал ни звука, лишь продолжал крепко держать штурвал.

Сквозь дым, заполнивший кабину пилота, он увидел подходящую для посадки площадку. Александр начал снижение. Чудом совершив посадку, Мамкин, собрал последние силы, открыл кабину и, убедившись в том, что все пассажиры живы, потерял сознание.

Когда Мамкина привезли в медпункт, врачи остолбенели. Ноги обгорели до костей, авиационные очки намертво вплавились в лицо... «Как в таком состоянии он смог посадить самолёт?!» — спрашивали они друг друга. И не находили ответа.

А он был прост: помогло горячее желание спасти людей, готовность пожертвовать собою ради того, чтобы другие остались живы.

Александр Мамкин скончался от ожогов спустя неделю. Но до сих пор живы дети и внуки тех, кого ценою собственной жизни он спас. И они стараются, чтобы подвиг этого человека не стёрся из памяти поколений.