В «Балладе о Твардовском» Евгения Евтушенко есть такие строки: «Твардовский был престраннейший поэт, не написавший о любви ни слова». Любовная лирика и правда не являлась темой творчества Александра Трифоновича. Но только творчества. В жизни же главным человеком поэта была жена Мария – «надежда и опора», как называл её супруг.

В 1928 году Твардовский переселился в Смоленск, уехав с родного хутора Загорье. К этому времени 18-летний юноша уже печатался в газетах: писал стихи и заметки. В городе Александр познакомился со студенткой педагогического института Машей Гореловой. Весёлые, энергичные, они были очень хороши собой и не заметить друг друга не могли. А заметив, полюбили сразу и на всю жизнь. Маша настояла на том, чтобы Твардовский поступил на филологический факультет, и помогла подготовиться к экзаменам.

Александр и Мария поженились. У них – студентов - не было ни постоянной работы, ни квартиры. Четыре года, уже с дочерью Валей, Твардовские то снимали углы, то жили у знакомых. Александр во всём помогал жене, его даже знакомые запомнили то с корытом в руках, то с детской ванночкой. Но несмотря на бытовые трудности, он успевал много работать и стал крепким журналистом.  В 41-ом году у супругов родилась вторая дочь Оля. Это было уже в Москве. Твардовский к тому времени стал известным поэтом. Его поэта «Страна Муравия» получила Сталинскую премию.

Александр ушёл в армию корреспондентом на второй день войны. Писем от него долго не было, и Мария прочитывала все газеты, надеясь отыскать там имя мужа. Так и обнаружила заметку, в которой писали, что Твардовский перечислил свою Сталинскую премию фронту. Завершала заметку приписка: «Маша, ты меня поймёшь!». Конечно, Маша поняла. И, конечно, она думала не о деньгах, а только о том, что её Саша жив-здоров и работает.

Так Мария потом и жила: от письма к письму. И была счастлива, когда приходили треугольнички с такими словами: «Всё так серьёзно на свете, милая, что, я думаю, те люди, которые сберегут свою нежность и привязанность друг к другу теперь, те уж будут навеки неразлучны». И кто знает, появился бы «Василий Тёркин» Твардовского таким, каким его знают читатели, если бы не Мария. С фронта поэт присылал ей наброски глав «книги про бойца без начала и конца». Тогда в литературе стало модным повышать в звании солдат. И Твардовский хотел произвести Тёркина в офицеры. Мария убедила мужа не делать этого. И оказалась права: фронтовикам полюбился простой герой.

Марию не обижало, что супруг не пишет стихов, посвящённых ей - своей любимой на всю жизнь Маше. «То, что казалось ему личным, не выносилось наружу», - вспоминала Мария Илларионовна. Так же до конца Твардовский соблюдал ещё один закон. Каждое 28-ое января, в день рождения жены, дарил ей охапку белой сирени. А где он доставал цветы, так и осталось секретом.

Сорок лет Твардовские прожили вместе. Все эти годы Мария Илларионовна была секретарём, курьером и редактором мужа. В самые тяжёлые для семьи времена, когда власти отнимали у поэта возрождённый им журнал «Новый мир», и Александр Трифонович заболевал от горя, из депрессии он выходил только благодаря жене. После отставки с поста главного редактора власти предложили Твардовскому «кремлёвский паёк», но супруга отговорила Александра Трифоновича принимать эту унизительную подачку. Недаром критики называли Марию Илларионовну «вторым крылом совести Твардовского». А сам поэт писал в дневнике, что ему, имея такой тыл, грех Бога гневить и жаловаться на трудности.

После смерти мужа Мария Илларионовна дописала незавершённые главы «Тёркина», издала книги о муже, работала над выпуском пластинок с записью произведений супруга, помогала создать несколько его музеев. Сидеть, сложа руки, она не могла. И работала, чтобы сохранить живую память о муже.