Преподаватель петербургского Горного института Александр Карпинский зимой 1868 года оказался в гостях у своего институтского друга Фёдора Брусницына. И Александр уже в первый вечер очаровал семью Брусницыных — художника Павла Львовича, его супругу и четырех детей. Карпинский пел, аккомпанируя себе на фортепиано, а Брусницыны хором подпевали. Только младшая дочь Саша держалась немного в стороне.

Карпинский проводил у Брусницыных почти все воскресенья и праздники, а когда умер Павел Львович, помогал супруге и детям пережить потерю. Вместе с Фёдором Брусницыным он подыскивал репетиторов для Саши, а иногда и сам выступал учителем. Девушка полюбила талантливого, остроумного, тактичного Александра. И когда ей исполнилось восемнадцать лет, Карпинский, который тоже любил её всей душой, сделал Александре официальное предложение. Венчались Александр и Александра в церкви Макария Египетского при Горном институте. Директор института Кокшаров не только исхлопотал для новобрачных единовременное пособие, но и предоставил им квартиру при институте.

Вскоре Александр Петрович стал профессором Горного института и директором Геологического комитета, который занимался составлением карты минеральных богатств России. Карпинский преподавал историческую геологию, а в своих статьях разрабатывал учение о земных платформах. Александра Павловна старалась ему помогать: она переписывала черновики егостатей и докладов. Александр Петрович всю жизнь страдал от мигреней, и только жена с помощью особого массажа могла их успокоить. Её умение выслушать и быстро распознать настроение мужа помогали ему быстро восстанавливаться после напряжённого трудового дня.

Карпинские читали одни и те же книги, никогда порознь не ходили в церковь, не посещали театр, концерты и выставки. А когда всё же разлучались — это бывало, когда Александр Петрович уезжал в экспедицию или на конференцию — то почти каждый день писали друг другу письма. «Милый, дорогой, скоро две недели, как ты уехал, а мне кажется, что я целый год тебя не видела», — читал Александр Петрович и тут же сочинял ответ. Иногда Карпинский вкладывал в конверт ещё один листок, исписанный большими печатными буквами. Большие буквы были для четырех дочерей Карпинских: старшие сёстры учили младших читать. Талантливая мама — Александра Павловна владела несколькими языками, хорошо пела, рисовала, сочиняла стихи — старалась передать все свои таланты детям.

Карпинские были верующими людьми и свою религиозность воплощали в дела. Например, усилиями Александра Петровича в Горном институте был открыт лазарет для раненых воинов. Александра Павловна с дочерьми работали в этом лазарете сёстрами милосердия. Дочери Карпинских, встретившие 1941 год в Ленинграде, упоминаются в «Блокадной книге» Даниила Гранина и Алеся Адамовича как образцы стойкости и одновременно смирения. Авторы «Блокадной книги» утверждают, что эти качества они заимствовали у Александра Петровича, который при всей своей доброте никогда не поступался своими взглядами. Например, уже в советское время на заседаниях Академии наук отстаивал право учёного на веру в Бога.

Стойкость и вера помогли Александру Петровичу пережить кончину Александры Павловны. Зимой 1918 года врачи поставили ей страшный диагноз — рак. Супруга Александра Петровича скончалась летом того же года в поселке Сиверское под Петербургом, на даче, которую Карпинские снимали в последние годы. Сестра Александры Павловны Татьяна незадолго до смерти Карпинской написала её портрет. Он висел у Александра Петровича над конторкой в рабочем кабинете. Всякий раз, перед тем как выйти из дома, учёный подходил к столику и смотрел на изображение, погрузившись в воспоминания и молитвы, которые помогали жить и с надеждой ждать грядущей встречи с женой.