Современный учёный, доктор исторических наук, профессор МГУ и писатель Дмитрий Володихин признался однажды, что в своих книгах пытается «охранять» историю. Не секрет, что в художественных произведениях даже таких признанных мастеров, как Вальтер Скотт или Дюма, соответствие реальным событиям часто приносилось в жертву затейливым сюжетным перипетиям. Автор нескольких исторических романов, Володихин всегда старался строго следовать исторической правде. Но однажды, решив написать о Москве и скрупулёзно изучая фактологический материал, писатель понял интереснейшую вещь: древнейшая история Белокаменной — не просто совокупность фактов, а настоящий лиричный и поэтический... миф! Первые московские письменные документы — летописи — появились лишь спустя два века после того, как «град Москов» стал заметен на политической карте древней Руси. А это значит, что взгляд на возникновение древнего города на семи холмах уже тогда имел необыкновенную широту и, кто знает, — возможно, даже художественную. На эту любопытную тему Дмитрий Володихин решил поразмышлять в своей книге, которую так и озаглавил: «Московский миф».
Нужно заметить, что слово «миф» здесь не означает «неправда». В большей степени это — указание на уникальную форму исторического материала, который в самый ранний период существования Москвы складывался из древних легенд, былин и сказаний. Вот и своё произведение автор характеризует как «сборник вольных эссе о метафизике Москвы». И вместо традиционного сухого академического повествования читатель вдруг обнаруживает яркие художественные образы! Писатель рисует Москву-личность. Вот она — юная лесная красавица, только что посаженная на трон и побаивающаяся своего нового высокого положения. Вот — княгиня Петровских времён, потягивающая кофе в гостиной на европейский манер выстроенного особняка. Менялось с эпохами лицо Москвы — дородная купчиха, испуганная мещаночка, седая мать, провожающая сыновей на войну...
Но есть у Москвы нечто незыблемое, неколебимое в веках — уверен Дмитрий Володихин. То, что оставит Первопрестольную узнаваемой, даже если бы вдруг исчез метрополитен, Университет, Арбат и даже Кремль. Это — московские монастыри: Данилов, Новодевичий, Спасо-Андроников, Донской. Автор анализирует события истории и приходит к выводу, что не только политическая мудрость московских князей, но и их искренняя вера и следование Евангельским идеалам сыграли ключевую роль в становлении и расцвете Московского княжества.
Взгляд на историю Москвы — от древности и до современности — автор излагает в изящной художественно-повествовательной манере, с юмором, живо и увлекательно. Из той поры, когда на месте Никольской улицы и Ильинки шумела рожь и бегали зайцы до нынешней суеты Площади Трёх вокзалов читатель пройдётся лёгкой походкой. И вместе с автором, Дмитрием Володихиным, почувствует душу Москвы, благодаря которой прекрасный и особенный Московский миф продолжает жить и сегодня.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский и его мать
«Маминька — святыня моя, она для меня выше, дороже, любезнее всех людей на земле; она — первая после Бога», — писал о своей матери, Феодоре Власьевне Сергиевой, святой праведный Иоанн Кронштадтский.
Будущий подвижник и чудотворец, родился 31 октября 1829 года в селе Сура Архангельской губернии. У псаломщика Ильи Михайловича Сергиева и его супруги Феодоры он был первым и долгожданным ребёнком. Мальчик появился на свет таким слабым, что родители, опасаясь за его жизнь, решили сразу же, не откладывая, окрестить малыша. Мальчика нарекли Иваном. После Таинства Крещения ребёнок вдруг порозовел, глазки его заблестели, он безмятежно улыбнулся и с тех пор пошёл на поправку.
Феодора Власьевна не отходила от сына. Укачивая маленького Ваню, она пела ему протяжные северные колыбельные и духовные стихи. А потом молилась — и Ваня засыпал под её тихий шёпот. Едва научившись ходить, Ваня всюду по пятам следовал за матерью. По утрам, крепко ухватившись за её сильную руку, он шагал в храм на Литургию. Дома, пока мама стряпала обед, тихонько сидел рядом и наблюдал, как проворно и ловко она замешивает тесто для пирогов и варит густые, ароматные щи. А когда за окнами темнело, мать зажигала масляную лампу, открывала большую, старинную книгу — Четьи-Минеи — и вслух читала жития святых. Слова выговаривала медленно, по слогам, — грамоте Феодора Власьевна обучалась недолго. И всё же именно она стала первой учительницей Вани. Когда пришло время, отец купил сыну азбуку, а мать усадила Ваню за стол и стала показывать буквы. «Долго не давалась мне эта мудрость, — вспоминал позже в своей автобиографии отец Иоанн. — Но, приученный матерью к молитве, я горячо молился Богу, чтобы Он дал мне разум. И точно пелена спала с моего ума, и я стал хорошо понимать учение».
Мать очень хотела, чтобы её сын получил хорошее образование. Когда однажды Иван обмолвился, что желал бы стать священником, Феодора Власьевна пообещала сделать всё, чтобы его мечта осуществилась. Стараниями матери, которая каждую копейку откладывала на обучение сына, в 1851 году Иван, окончив в Архангельске училище и семинарию, поступил в Петербургскую духовную академию. Именно туда пришло письмо от Феодоры Власьевны с печальным известием — скончался отец, Илья Михайлович. Потеряв кормильца, мать впала в крайнюю нужду. Чтобы поддержать её, Иван решил бросить учёбу и пойти работать. Об этом он и написал матери, а в ответ получил от неё строгий запрет покидать Академию. Ослушаться маму Иван не смел. А вскоре весьма кстати подвернулась подработка — в свободное от учёбы время Ваня стал переписывать документы. И весь свой заработок отправлял матери.
После принятия священного сана Иван, а теперь — отец Иоанн — стал служить в Андреевском соборе города Кронштадта. Вскоре о мудром, милосердном батюшке заговорили не только в Кронштадте, но и в Петербурге, а потом и по всей России. За советами и духовной поддержкой к нему обращался император Николай II. А для своей матери отец Иоанн по-прежнему оставался всё тем же любящим и послушным сыном. Он часто ездил навещать её в Архангельскую губернию. Несколько раз Феодора Власьевна приезжала к нему в Кронштадт. Об этих визитах отец Иоанн позже будет вспоминать в дневниках: «Её кроткие слова: здравствуй, дитятко, благослови, дитятко, — останутся у меня навсегда в памяти сердечной». В этих же дневниках оставит святой праведный Иоанн Кронштадтский и другие свидетельства о своей бесконечной любви к матери. На одной из страниц он напишет: «Не за красоту, не за ум, и даже не за доброе сердце, кротость и смирение уважаю и люблю я мать свою, а потому единственно, что она — моя Мать».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Благодарение Богу»
Вчера маме сделали операцию. Она, слава Богу, прошла успешно. Операция была достаточно сложная, и мы с папой и сестрой усердно молились о её успехе. В храме подали записки о здравии мамы и заказали специальный молебен, он так и называется «Чин молебного пения пред хирургическим действием». В молитве молебна я запомнила слова, в которых священник просит Бога укрепить руку хирурга.
И сегодня утром, когда мама уже могла поговорить со мной по телефону, она хвалила врача и его ювелирную работу. Мамин голос был слабым, но радостным. Она уже пошла на поправку.
И мне подумалось, что в случае какой-то нужды мы долго и усердно просим Господа о помощи. А получив просимое, спасибо Ему говорим как-то по-быстрому, коротко, наспех. А ведь благодарить Бога надо так же усердно, как и просить. Я позвала папу и сестру. Перед семейными иконами мы встали на молитву благодарить и прославлять Бога за Его милость к нашей семье.
Все выпуски программы Утро в прозе
6 мая. О тайной вере святой Мученицы Александры Римской
Сегодня 6 мая. День памяти Мученицы Александры Римской.
О тайной вере святой, — протоиерей Михаил Самохин.