С творчеством Юрия Домбровского я познакомилась не так уж давно, и, уверена, что в этом не одинока. Ведь это сейчас по его произведениям пишут сочинения и защищают диссертации, а еще лет, скажем, двадцать назад невозможно было и представить его имя в школьном или институтском учебнике по литературе. А дело все в том, что, хоть и считаясь формально писателем советским, Юрий Домбровский от коммунистических идеалов был весьма и весьма далек.
Его роман «Хранитель древностей» погружает нас в тревожную атмосферу тысяча девятьсот тридцать седьмого года. Тогда любой, даже самый законопослушный и далекий от политики человек мог в одночасье оказаться в числе «врагов народа». По всей стране ежедневно разоблачались «страшные заговоры», арестовывались «опасные шпионы»…
Научный сотрудник Алма-Атинского музея по фамилии Зыбин, которого коллеги именовали исключительно «хранителем древностей», не мог и предположить, что когда-нибудь сам столкнется с этим лицом к лицу. Его интересовали исключительно предметы старины, с которыми он возился на музейном чердаке. Любил он и сам музей – бывший кафедральный собор, построенный по проекту инженера Зенкова. Об этом чудесном здании много и подробно говорит главный герой, и неспроста подчеркивает, что собор этот, полностью деревянный, пережил не одно землетрясение, но выстоял, не сломался.
Потому что даже на фоне, увлекательных и, казалось бы, безмятежных исторических экскурсов в Алма-Ату сто-, и даже тысячелетней давности, которые то и дело совершает главный герой на страницах романа Юрия Домбровского «Хранитель древностей», читатель чувствует – приближается гроза. Впервые это ощущается, когда Хранитель категорически, хотя очень мягко и интеллигентно, отказывается написать антирелигиозную коммунистическую агитку для экспозиции одного из залов музея.
Да и само прозвище «Хранитель древностей», закрепившееся за главным героем, говорит о многом. Древности – не только черепки и монеты, пылящиеся в музейных запасниках. Прежде всего – это ценности вечные: вера, нравственность, честность, неумение предавать и лгать. Вот их-то и хранит в своей душе Зыбин. Благодаря им его не смогли сломить ни арест, ни абсурдное обвинение, ни даже годы, которые он провел в лагере, будучи осужденным невинно.
…Когда в 1964 году произведение опубликовали в журнале «Новый мир», читатели восприняли это как некое чудо. Вторичная же его публикация состоялась лишь через 27 лет. Ну а сегодня, слава Богу, издательства с удовольствием чуть ли не ежегодно переиздают этот удивительный и, несмотря ни на что, бесконечно добрый роман – «Хранитель древностей» Юрия Домбровского.
Великое Славословие. Нина Юркова
Есть такая часть Всенощного бдения, которая называется Великое славословие. Начинается оно с того, что священник, стоя при открытых Царских Вратах, воздевает руки к небу, и очень торжественно, нараспев произносит: Слава Тебе, показавшему нам Свет! А хор откликается на это молитвой Ангелов, возвестивших пастухам рождение Богомладенца Христа.
Этот богослужебный момент с самого детства производит на меня впечатление. В моём воображении, при возгласе священника, сразу возникал целый ряд образов. Свет, по повелению Всемогущего Бога пронзающий темноту в первый день творения мира. Свет, который впервые видит ребёнок, появившийся из материнской утробы. И, наконец, свет в значении «мир». Помните, в сказке о Царе Салтане корабельщики говорят: «мы объехали весь свет...». Последний из образов казался мне, ребёнку, самым близким, поэтому возглас «Слава Тебе, показавшему нам Свет» я тогда истрактовала как благодарность молящихся Богу за то, что Он привёл их в этот мир, дал душе воплотится здесь, на земле.
И лишь позже, повзрослев, когда увидела богослужебный текст, в котором слово «Свет» написано с большой буквы, я поняла, что речь идет совсем о другом Свете — о Христе. Об истинном Свете, который просвещает всякого человека, приходящего в мир.
В моей голове всë встало на свои места. И тот детский восторг, возникающий в ответ на возглас, перерос в благодарное ликование об истинном Свете, который просвещает и освещает всякого человека, приходящего в мир.
Автор: Нина Юркова
Все выпуски программы Частное мнение
Вера Васильева и Владимир Ушаков
В 1953 году на «Мосфильме» снимали музыкальную комедию «Свадьба с приданым». Главную роль целеустремлённой и решительной колхозной бригадирши играла молодая, но уже известная актриса Московского академического Театра сатиры Вера Васильева. Её партнёром по фильму стал Максим Егоров. По сценарию его персонаж — бригадир соседнего колхоза — был женихом главной героини. Однако с Егоровым успели отснять всего пару сцен. Он заболел и отказался от участия в картине. Однажды утром Вера Васильева пришла на съёмочную площадку и узнала, что её новым «экранным женихом» будет актёр Владимир Ушаков. Вера уже встречалась с ним на одной сцене — год назад, в 1952-м, когда Ушаков был зачислен в труппу Театра сатиры. До этого несколько лет Владимир жил в Германии. В Потсдаме он служил в Драматическом театре группы советских войск. Однако театральная сцена — это одно, а кино — совсем другое. У Веры имелся успешный опыт киносъёмок. Для Ушакова же «Свадьба с приданым» стала первой серьёзной киноработой. Васильева беспокоилась — сработаются ли они? Однако её волнения оказались напрасны. Владимир сразу же вошёл в роль. Вера поражалась тому, насколько живо и искренне он играет. А Ушаков не просто играл. На съёмочной площадке Владимир выплёскивал собственные чувства. Ведь он всем сердцем полюбил Веру.
Васильева ничего тогда об этом не знала. Фильм «Свадьба с приданым» вышел на экраны и имел такой успех, что Театр сатиры включил постановку одноимённой пьесы, по который и был снят фильм, в свой репертуар. Едва ли не каждый день Вера и Владимир играли на сцене жениха и невесту. Тогда-то Ушаков понял, что больше не может таиться. Однажды после очередного спектакля он признался Вере в любви и предложил ей руку и сердце. Но... получил отказ. Васильевой казалось, что она испытывает к Володе лишь дружеские чувства. «Три года он ухаживал за мной, а я на его ухаживания не отвечала», — вспоминала Васильева. Но однажды вечером в квартире Веры раздался звонок. Девушка удивилась — она никого не ждала. Открыла дверь. На пороге стоял Ушаков. Он был до крайности взволнован: «Вера, я пришёл, чтобы спросить тебя в последний раз — ты выйдешь за меня? Если ответишь "нет", я отступлюсь и больше беспокоить тебя не стану». Вера долго смотрела на него, а потом вдруг обернулась и крикнула вглубь квартиры, где гремела на кухне посудой её мать: «Мама! Я выхожу замуж за Володю Ушакова!».
Свадьба была очень скромной. «Без приданого», — шутил Ушаков. Семейным гнездом стала его комната в театральном общежитии. Вера Кузьминична впоследствии признавалась, что совсем не была готова к роли хозяйки и даже яичницу на завтрак толком не могла пожарить. Но Владимира это, казалось, нисколько не смущало. Позже Самойлова говорила, что далеко не сразу поняла, сколько такта, терпения и любви проявлял к ней муж.
Он продолжал красиво ухаживать за любимой супругой. По вечерам мог вызвать такси прямо к порогу театра. Галантно открывал дверцу и заботливо усаживал жену, чтобы отвезти домой. Но Вере всё ещё казалось, что к мужу она не испытывает настоящих чувств. Всё изменилось, когда Владимир Петрович уехал в командировку. Без него всё вокруг вдруг померкло, показалось скучным, пустым, словно потеряло смысл. И тогда Вера поняла, что очень любит своего мужа. Всегда любила. Просто долгое время сама об этом не догадывалась.
Вера Васильева и Владимир Ушаков прожили в браке 56 лет. «У нас была настоящая крепкая любящая семья», — вспоминала Вера Кузьминична. Когда в 2011 году Владимир Петрович скоропостижно скончался от сердечного приступа, она продолжала жить так, словно он по-прежнему рядом. Каждый вечер вслух рассказывала мужу о том, как прошёл её день. «Наша с ним любовь на этом свете не закончилась», — говорила она.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
28 апреля. Об иконографии праздника Входа Господня в Иерусалим
Сегодня 28 апреля. Вход Господень в Иерусалим.
Об иконографии праздника, — протоиерей Владимир Быстрый.