Известная пословица «век живи, век учись», весьма метко подчеркивает, что далеко не все в этой жизни нам известно, и всегда найдется что-то, чего мы не знали прежде, о чем слышим в первый раз. Прочитав книгу протоиерея Валентина Бирюкова «На земле мы только учимся жить» многие, наверняка, сделают для себя массу открытий.
Потому что по части жизненного опыта с отцом Валентином, конечно, мало кто может сравниться. Старейший священник в своей Новосибирской епархии, фронтовик, воевавший в блокадном Ленинграде, он пережил и коллективизацию, и сталинские репрессии, и хрущевское богоборчество... До неузнаваемости изменилось время и люди, а он - остался прежним. Все так же крестит, исповедует, причащает. И вспоминает о делах давно минувших дней в своих непридуманных рассказах.
Книгу «На земле мы только учимся жить» отец Валентин Бирюков начинает с историй о детстве. Оно пришлось на тридцатые годы прошлого века, поэтому было беспокойным, а иногда и вовсе тревожным. Как-то раз он стал свидетелем того, как пришли арестовывать его отца. Ни за что, просто, потому, что «сверху» был спущен план: арестовать столько-то мужиков из деревни. Отца, по счастью, не было дома - он на несколько дней ушел в тайгу за пушниной. Вместо него забрали кого-то другого: план-то выполнять надо!
В юности и зрелости отцу Валентину посчастливилось познакомиться со многими удивительными личностями. Удивительны они не своей известностью широкой публике а, прежде всего, душевными качествами. К примеру, автор рассказывает о монахе по имени Леонтий, который был ссыльным и жил в тайге. Комбайнов в колхозе тогда еще не было, к тому же шла война, поэтому не было и мужчин. Монах Леонтий каждую ночь приходил на колхозное поле и тайком помогал убирать хлеб. А наутро пораженные женщины находили на закрепленных за ними участках уже сжатые колосья…
За долгие годы, отпущенные ему Богом, автор книги научился, без сомнения, многому. В особенности – тому, что в жизни не бывает ничего лишнего, и страдания порой необходимы нам не меньше, чем радости, ведь нет худа без добра. Отец Валентин Бирюков сам эти уроки усвоил на «отлично», и нам шпаргалку оставил – свою книгу «На земле мы только учимся жить».
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.