У нас в гостях были заместитель председателя Комиссии по миссионерству и катехизации при Епархиальном совете города Москвы дьякон Николай Лавренов, автор и режиссер фильма «Живи» — Елена Пискарева и руководитель движения «Женщины за жизнь», телеведущая Наталья Москвитина.
Мы говорили о короткометражном фильме «Живи» и планах создания полнометражного фильма «Борьба за жизнь» — о материнстве и защите жизни еще не рожденных детей.
К. Мацан
– «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья, в студии Константин Мацан. Я начну с такой небольшой коротенькой истории. Я однажды был в гостях у одного очень хлебосольного грузина, который сказал, что вот у нас за столом сидит столько-то детей, и пересчитал всех детей и присутствующих за столом взрослых. И получилось, что за столом сидело там пять взрослых, при этом там 25 детей. Вот у нас сегодня похожая история. У нас сегодня три гостя, я посчитал, что у нас на четверых за столом 19 детей. У нас сегодня в гостях кинорежиссер Елена Пискарева, мама четверых детей. Добрый вечер, Елена.
Е. Пискарева
– Здравствуйте.
К. Мацан
– Глава международного правозащитного движения «Женщины за жизнь», Наталья Москвитина, мама тоже четверых детей. Добрый вечер, Наталья.
Н. Москвитина
– Здравствуйте.
К. Мацан
– И отец диакон Николай Лавренов, заместитель председателя Комиссии по миссионерству и катехизации города Москвы, отец девятерых детей. Добрый вечер, отец Николай.
Диакон Николай Лавренов
– Добрый вечер.
К. Мацан
– У меня скромно пока, двое, но я тоже свою лепту вношу. А вот мы сегодня, собственно неслучайно я начал с этой детской темы, мы сегодня поговорим про проблему, которая очень острая, с одной стороны, с другой стороны, проблему, которую сегодня, слава Богу, обсуждают и пытаются находить ответы на вопросы – это проблема жизни еще не рожденных детишек. Проблема права на жизнь тех, кто уже живет, но еще не родился. Проблема, связанная с абортами, с тем количеством чудовищным абортов, которое в год совершается в нашей стране. Цифры приводят разные, мы, может быть, об этом скажем, но наша задача сегодня скорее поговорить о том, что можно сделать и что делается, чтобы эта ситуация катастрофическая перестала быть таковой, чтобы что-то улучшалось. И эти действия делаются, в том числе нашими гостями сегодняшними. В частности, недавно вышел фильм, автором которого является наша сегодняшняя гостья, режиссер Елена Пискарева, фильм под названием «Живи» короткометражный. Только на ютубе его посмотрело полмиллиона человек, я думаю, что со всеми другими просмотрами на других площадках и просто на открытых встречах эта уже цифра близка к миллиону человек. Фильм очень сильный, фильм посвящен вот этой тематике, о которой я сказал. Фильм настолько в этом смысле удачный, что даже если пересказывать его сюжет, я не буду этого делать, но даже если мы какие-то вещи озвучим, фильм не потеряет своей ценности. Фильм рассказывать о женщинах, которые лежат в больничной палате, и сейчас вот их повезут по очереди на операцию, на аборт. И мы видим, даже кратко видим их судьбы, их проблемы. И мы видим, как некоторые из героинь об этом размышляют и ставят под вопрос свое решение делать аборт, сталкиваются с разной реакцией своих соседок по палате. То есть на самом деле за 16 минут фильма, там есть и социальный срез, и нравственная проблематика, и это очень сильно, это очень бьет в нерв. Я думаю, что все, кто заинтересован, кто готов, может с этим фильмом ознакомиться. Он вызывает реакцию неподдельную, я это могу просто сказать по себе, я его смотрел. Мое вступление затянулось, но мне было важно это все озвучить. Я бы хотел начать вот с чего. Проблема абортов очень такая, как принято говорить, сенсативная, очень чувствительная область. И уже в том фильме, который снят, фильм «Живи», она взята, скажем так, она показана напрямую. Там есть даже некий художественно преподнесенный момент операции, в который ну просто сердце сжимается и слезы подступают к глазам. И это заставляет сопереживать настолько сильно, что может быть даже и не всякий эту тему так поданную выдержит. Я именно говорю, что может быть. И я хотел бы спросить у Елены, у режиссера: вы на такой эффект рассчитывали, когда этот фильм короткометражный снимали?
Е. Пискарева
– Когда писался сценарий... Вообще у этого фильма есть предыстория. То есть у мня четверо детей, и я часто лежала на сохранении в отечественных роддомах и тогда я впервые столкнулась с этой темой. Моими соседками по палате были женщины, пришедшие на прерывание, и мы все вместе лежали рядом. И ирония заключается в том, что одни и те же врачи делают операции и по сохранению жизни, кто лежит на сохранении, и прерывая ее. И вот я тогда впервые с этим столкнулась, и я вернулась домой после роддома и начала уже осознанно этой темой интересоваться. Я нашла массу писем, обращений женщин в ютубе видео, массу писем на разных форумах женских. И я увидела такой массив боли вот по этой теме, что я поняла, что ничего не знаю. Я живу, рядом со мной ходят эти женщины в обычной жизни, я ничего не знаю, что происходит с ними, что происходит после этой операции, что происходит в их душе. И потом я узнала статистику, то есть что официально это около 900 тысяч ежегодно, это в госучреждениях, а неофициально это 5-6 миллионов – это цифры, озвученные главврачом НИИ педиатрии, которые не отрицаются Минздравом. И действительно я ужаснулась. И после этого я вот по этим историям начала писать сценарий. Был написан сценарий, который вызвал такой взрывной эффект. После этого выхода фильма был такой неожиданный для всех нас эффект. Потому что мы не планировали это, мы не закладывали ничего, что это может настолько взбудоражить общество. То есть у нас уже под миллион просмотров, фильм распространяется в женских консультациях, региональными комитетами соцзащиты, он получил массу призов на светских и православных кинофестивалях, включая вот лучший игровой фильм на кинофестивале «Радонеж». Он показывается в воскресных школах, его постоянно показывают общественные организации в регионах. То есть это было все очень для нас неожиданно, мы поняли, что это действительно тема актуальная и так поданная средствами художественного кино – это очень нужно и как бы востребовано. И после этого мы стали задумываться о необходимости полнометражного фильма на эту тему. И вот год писался сценарий, сейчас он написан этот фильм «Битва за жизнь». И вопрос подачи, насколько нужно именно так подавать. Ну то есть это боль и от этого...
К. Мацан
– Это боль гигантская.
Е. Пискарева
– Это боль и общества и частной судьбы каждой женщины.
К. Мацан
– И фильм ваш будущий «Битва за жизнь» планируется полнометражным. Если такой уровень чуткости вызывает фильм короткометражный, 16 минут, то насколько возможно об этом же говорить полтора часа? Не сойдет с ума зритель?
Е. Пискарева
– Да, ну это драматургия, то есть мы говорим не только вот об этой боли, мы говорим о счастье, о счастье материнства.
К. Мацан
– Ну в фильме это есть, безусловно.
Е. Пискарева
– И несколько судеб у нас будет разворачиваться, где будет и борьба и преодоление, и вот любовь к своему ребенку. То есть это фильм не только об абортах и защите жизни, это фильм о материнстве и материнской любви. Это и есть драматургия, когда мы по синусоиде, от счастья к несчастью, так строится и жизнь.
К. Мацан
– Ну мы о будущем фильме поговорим, потому что, насколько я знаю, вот отец Николай один из прототипов, героев этого будущего фильма «Битва за жизнь».
Е. Пискарева
– Да.
К. Мацан
– Наталья, – Наталья Москвитина – глава движения «Женщины за жизнь», – я хотел бы все-таки к вам как к зрителю обратиться: вот вы посмотрели фильм «Живи», вы помните свою реакцию, свои ощущения?
Н. Москвитина
– Вот я уже сейчас сижу и понимаю, что у меня вот этот комок боли подкатывает к горлу. Я помню эти свои первые чувства, когда я посмотрела фильм. Я сидела у Лены на кухне, и она сказала, что фильм небольшой, всего 16 минут, посмотри, я выйду. И я сидела в слезах. И в некотором смысле, наша задача, чтобы вот каждый зритель, он дошел до этого катарсиса и чуть не сошел с ума.
К. Мацан
– Вся страна плакала.
Н. Москвитина
– Потому что катастрофическая абсолютно ситуация в России происходит, когда люди делают аборты, но боятся о них говорить. Так наша задача, чтобы на каждой кухне, так же как это происходит, например, в той Америке, проблема абортов была вынесена в общественное обсуждение, чтобы на каждой кухне женщина и мужчина сидели и говорили, что это плохо, но перестали их делать. То есть мне хочется трубить в набат и говорить, что в России происходит 6 миллионов абортов в год. И да, это плохо, это больно, это страшно. Но давайте хотя бы просто говорить и снимать такие фильмы, и в соцсетях развивать такие обсуждения, чтобы наши дети, наконец, выживали в этой адской мясорубке.
К. Мацан
– Отец Николай, ну вот мнение священнослужителя меня интересует тоже по поводу этого фильма. Вы же напрямую, скажем так, работаете с душами людей. Что вот это, как это должно отозваться?
Диакон Николай Лавренов
– Вот прозвучала очень интересная мысль, что при том, что аборты делает огромное количество людей в нашей стране, об этом не принято говорить, об этом стыдно говорить. И тут можно такую параллель провести, вообще вот с отношением к человека ко греху. Потому что всякий, кто встал на путь покаяния однажды, пришел на исповедь и у всякого человека, у которого в жизни была генеральная исповедь, помнит, какой это страшный стыд вообще. Как стыдно признаться в каких-то делах даже себе, не то что вот перед кем-то. И ну всякий священник может сказать несколько слов об этом, вот о том, что действительно стыдно должно быть человеку в первую очередь грешить, а не каяться. Что покаяние это не стыдно должно быть. Потому что Господь не желает смерти грешника, но чтобы тот обратился и жив был. И, конечно, для верующего человека, знающего, что однажды будет Страшный суд, когда все дела откроются перед всеми, понимает, что лучше пережить вот этот частный стыд на исповеди, но действительно избежать этого страшного стыда перед Богом и перед всеми. Поэтому, конечно, проблема аборта, грех аборта столь тяжек, что можно сказать, что личность человека как бы зашкаливает вот порог чувствительности, когда мы говорим об этом грехе. То есть это такое запредельное уже зло, если вдуматься в него, как следует, то это ужасает нас. И именно это мешает об этом серьезно говорить, именно это мешает что-то серьезно в этой сфере исправить у нас в обществе. Поэтому я, конечно же, вижу, что плоды вот именно такого пролайфа, когда прямо говорится и показывается то, что должно ужаснуть человека, оно необходимо. И плоды этого таковы, что люди меняют свое мышление. Ведь многие люди, которые оправдывают аборты, часто делают это, просто не вдумываясь в то, а что же такое аборт. И бывает многим достаточно просто погрузиться в эту тему и разобрать по полочкам, что к чему, для того, чтобы самому ужаснуться и поменять свою точку зрения. И мы видим, что в целом в обществе отношение к абортам меняется. Что если когда-то многие женщины в нашей стране там и мужчины как бы даже с гордостью говорили, что они делают аборты и будут делать аборты, это было незазорным и не стыдным, это было даже как бы общественно приемлемым. То сейчас, хотя действительно эта страшная статистика остается, может быть, она немного меняется в лучшую сторону, все-таки говорить об абортах стало стыдно людям. И сейчас в целом в обществе складывается представление об абортах как о чем-то неприемлемом, о чем-то страшном, но существующем у нас. Все-таки постепенно вот общественное мнение меняется, и такие фильмы, они, в общем-то, способствуют вот этому переосмыслению. Ведь надо не забывать, что в России самый страшный и огромный опыт мировой по производству абортов. Что в Советский Союзе, по декрету Ленина, в 1920 году аборты были легализованы. То есть предшественница нашей страны, Советский Союз, стал первым в мире государством, в котором аборты были легализованы, то есть они стали совершаться на законном основании. И, в общем-то, все последующие легализации абортов в других странах мира, начиная с 50-х годов это страны соцлагеря, уже конец 60-х, 70-е это страны Западной Европы, Америка. И, в общем-то, с какого-то момента начался процесс обратный, когда во многих развитых странах пролайф-движения стали добиваться ограничения абортов или уже полного законодательного запрета. Есть, например, страны, в которых аборты никогда не были разрешены. Это не только какие-то страны там развивающиеся, это, например, многие и развитые страны. Ирландия, например, Испания. Во многих странах к абортам очень много должно быть серьезных показаний, для производства аборта. Вот в России самое либеральное законодательство до сих пор в отношении абортов, и на душу населения, на каждую отдельно взятую женщину это мы, это страшно говорить, что Россия сейчас лидер по производству абортов на каждую отдельно взятую женщину, да.
К. Мацан
– Елена Пискарева, кинорежиссер, Наталья Москвитина, глава международного правозащитного движения «Женщины за жизнь» и диакон Николай Лавренов, зампредседателя Комиссии по миссионерству и катехизации города Москвы сегодня проводят с нами этот «Светлый вечер». Давайте подробней расскажем про будущий предстоящий фильм «Битва за жизнь». Я уже сказал, что у нас в студии и кинорежиссер, автор этого фильма, и один из прототипов главного героя или один из героев будущего фильма, отец Николай, отец девятерых детей. И Наталья Москвитина тоже.
Е. Пискарева
– И Наташа тоже прототип, да, одного из героев.
К. Мацан
– Двое, два героя это очень здорово. Сейчас мы расскажем тогда про то, каким фильм будет хорошим и светлым, раз прототипами героев являются мама четверых детей и отец девятерых детей.
Е. Пискарева
– Да, поподробней расскажу о сюжете фильма «Битва за жизнь». Сценарий писался долго, исходили из материала. То есть было понимание, что сценарий и фильм должны продиктовать сама жизнь. То есть это не вымышлено должно быть, это то, что происходит здесь и сейчас. И сюжет следующий. На место главы роддома, на место главврача старой закалки, советской закалки назначен новый главврач, молодой, энергичный, который пытается изменить абортивное сознание общества хотя бы на уровне своего роддома, и что из этого выходит. Какое сопротивление он встречает даже на уровне своего роддома. И на фоне событий в роддоме, вот этой генеральной линии, развивается несколько судеб других персонажей. Это священник, окормляющий роддом, который говорит каждой женщине, пришедшей на прерывание в качестве последнего аргумента: ты роди, я возьму ребенка. И уже набрал в свою семью несколько таких детей, которых они тянут вместе с женой, но не снимают с себя этого креста – это вот прототипом был как раз отец Николай. Это предабортный психолог, для которой каждая беседа с женщиной это бой, где ставки чрезвычайно высоки – это жизнь ребенка. И которая постепенно вот из своего только предабортного консультирования вырастает в руководителя кризисного центра, поскольку есть понимание у нее, что недостаточно только говорить с женщиной, ей нужно помогать. Там то есть часто очень маленькая даже помощь, не только моральная, но там и оплата за коммуналку может просто спасти жизнь или там пакет гречки. И вырастает вот это все в общественное движение, как это произошло с Наташей Москвитиной. И, конечно, пациентки роддома. Они ждут там своей очереди сначала к предаботному психологу, потом в палате абортария уходят на операцию, возвращаются, и кто-то из них сбегает в последнюю минуту. И кто-то остается, и потом видим эту агонию осознания, когда уже невозможно ничего изменить. Будет духоподъемная история вот девочки, которой история была в «Живи», это продолжение ее истории. Которая сбегает с роддома, и как непросто складывается ее дальнейшая судьба. И крещение ребенка в реанимации, и вот это вот осознание материнства, и вот эта огромная любовь у молоденькой девочки к своему ребенку. То есть наша задача действительно это проблема больная, деликатная, но поговорить о ней тонко и поговорить о ней действительно созидательно.
К. Мацан
– Но вот в фильме «Живи», если можно так выразиться банально, есть некий хэппи энд, в том смысле, что финал фильма таков, что девочка все-таки уходит из абортария, отказывается делать аборт, передумывает в последний момент. И мы видим вот солнечный кадр в конце, она уезжает на самокате, молоденькая. И понятно, что у нее впереди много всего, но она сейчас совершила очень важное решение, которое изменит всю ее жизнь. И хочется просто погладить ее по голове: ну ты моя умничка! И как ни парадоксально, через всю эту боль вы как режиссер проводите нас именно к светлому катарсису в конце. Наталья, ну приоткройте секрет, какие события вашей жизни легли в сюжетные повороты будущего фильма?
Н. Москвитина
– На самом деле вот спасение таких молоденьких и не молоденьких женщин это и есть дело всей моей жизни. И фактически каждый день идет вот эта вот битва за жизнь. И вот в этом и есть мое служение, мой ответ перед Богом – я не могу бросить ни одну женщину, с которой я сталкиваюсь. И истории пред глазами каждый день пробегают, ну просто не знаю, поразительные, с чем сталкивается женщина для того, чтобы спасти собственного ребенка. Часто она проходит через развод, потому что мужчина манипулирует ее мнением. Ей приходится в женской консультации бороться с врачами. Совсем недавно была история, я думаю, всем будет просто удивительно ее слышать, когда женщина из Хабаровска написала на передачу, в одно центральное ток-шоу на федеральном канале и рассказала о том, что она хотела сделать аборт и фактически его сделала. Провела контрольное УЗИ, сказали, что в общем все хорошо у нее. Ну то есть хорошо у нее, не знаю, или плохо – в каком контексте тут смотреть, да, – то есть ребенка нет. Она после этого еще сделала два контрольных УЗИ, и после этого через месяц узнает о том, что ребенок жив. И она пишет, значит, на федеральный канал, чтобы разобрались в этом, какой это скандал. То есть она хотела аборт на позднем сроке и плюс, чтобы вся страна узнала, что происходит. Но Божиим промыслом, редактором этого ток-шоу работает одна из наших активисток, и мы ее перехватываем. И уговариваем сохранить, ну делаем сбор со всей России, присылают одежду там и все, что надо для ребенка – коляска, кроватка, деньги. И в общем сейчас беременность успешно развивается, и слава Богу. В общем, вот это будни людей, которые сражаются за жизни нерожденных. И тут, конечно, мне очень хочется акцентировать внимание, что мы так много говором: «аборт», «аборт», и мы не боимся это сейчас делать. А ведь врачи они даже не называют это абортом, они часто говорят «чистка» или «выскабливание». Вот представьте, какая подмена. То есть тут даже надо говорить не аборт, а убийство, а мы уже сошли даже с этого слова аборт. И в клинике, вот чем я сталкивалась, вот у меня четверо детей, три раза меня направляли на аборт. Они не называли это абортом: иди на чистку. И по их мнению, чистку надо сделать почему...
К. Мацан
– И вы трижды отказывались?
Н. Москвитина
– Ну естественно, я всех родила, тут для меня как бы нету никакого нравственного выбора, то есть однозначно, какой бы ребенок ни был, с какой бы там патологией они ни был, естественно, его надо рожать. Но именно там, сидя вот в этом кабинете женской консультации, я поняла, что если я имею внутри христоцентричность сознания, понимаю, что я не могу никакого ребенка убить, то совершенно светская женщина, сидя там, она не понимает, у нее нету какой-то структуры внутренней, почему она должна его сохранить. Вот отсюда и вышла моя личная борьба.
К. Мацан
– Я только напомню слушателям, что сейчас, к сожалению, просто нет возможности рассказывать потрясающие истории жизни Натальи Москвитиной. Потому что это очень долго, этому можно целую программу посвятить, и мы так делали однажды. Можно на сайте radiovera.ru просто найти эту запись, это «Светлый вечер» с Туттой Ларсен, где в гостях у Тутты Ларсен была Наталья Москвитина. И Наталья просто подробно рассказывала историю всех вот этих вот мытарств, когда врачи говорили, что вам нельзя рожать, но Наталья все равно говорила, нет, этой мой ребенок, я от него не откажусь, и в итоге рождались замечательные дети и все было хорошо.
Н. Москвитина
– И в итоге я просто счастливая женщина.
К. Мацан
– Да, и это, просто, я помню, эту программу сам ехал, слушал в машине, и ну это потрясающе, сильно. Потому что это всегда вот личные истории, они подкупают просто своей искренностью, и когда это живой человек, который перед тобой сидит и рассказывает, это непередаваемо. Отец Николай, у вас наверняка есть опыт общения с людьми, с женщинами, которые либо думают об этом, либо переосмысляют, либо пришли после этого, вообще есть опыт работы с этой темой. Какие встречи, какие истории, какой опыт людей вам кажется наиболее важным, чтобы мы о нем тоже узнали?
Диакон Николай Лавренов
– Наиболее важным, мне кажется, дать понять женщине, оказавшейся в такой ситуации, на пороге страшного такого выбора – быть или не быть ее ребенку, сохранить жизнь или отнять жизнь, – в этот момент очень важно проявить к ней любовь, сострадание, именно христианское милосердие. Для того чтобы через вот это общение эта женщина смогла понять очень важную вещь, что Бог не только ее любит, любит ее вот зародившегося ребеночка, но и есть еще в этом мире люди, которым это не безразлично. Которые уже готовы не просто ее морально как-то обличать и раздавить ее совершенно, да, своей какой-то нравственной проповедью, но которые готовы помогать. Которые готовы предложить помощь: детские вещи, опять таки кроватку, коляску, продукты, если что-то еще, может быть, что-то еще.
Е. Пискарева
– Отец Николай, ну вы же сами не только помогаете, вы же расскажите свою историю.
Н. Москвитина
– Да, расскажите о том...
Диакон Николай Лавренов
– Да, если можно, сказать этой женщине еще о том, что ее ребенок, даже если он ей не нужен или очень неудобен в ее личной жизни, то он нужен очень многим другим людям. Что по-хорошему, конечно, в России не должно быть детских домов, потому что дети действительно должны быть для нас ценностью. Есть страны, действительно такие страны, в которых стоит очередь, конкурс из приемных родителей, и за каждого ребенка идет как бы такое сражение, кому он, брошенного ребенка. И вот действительно хочется дать понять этой женщине, что ее ребенок ну действительно нужен, он найдет семью, которая подарит ему любовь, которая подарит ему, ну маму или папу, братьев, сестер...
К. Мацан
– Вот у вас трое приемных детей, насколько я знаю.
Диакон Николай Лавренов
– Да.
К. Мацан
– Как это решение вы для себя приняли, что это была за ситуация? Взять ребенка в семью, не биологического, как это принято говорить языком бланков.
Диакон Николай Лавренов
– В общем, много лет занимаясь тем, чем я сейчас занимаюсь с вами вот, беседами на эту тему, я понял, что надо что-то сделать действительно. И мы в какое-то время с женой стали так активно, ну беседуя с женщинами где-то на форумах, высказывать такую свою готовность взять ребенка в семью, если, в общем, будет стоять такой выбор у женщины. Многие женщины имеют такой стереотип, что сделать аборт как бы из милосердия, да, то есть сделать аборт, чтобы ребенок не мучился. Ну знаете, как вот такое что ли, такая уловка страшная, как эвтаназия, да – то есть вот помочь человеку безболезненно умереть, чтобы он дальше там не мучился.
К. Мацан
– Вт именно что уловка, самоубеждение такое.
Диакон Николай Лавренов
– На самом деле, страшная уловка, когда такая мнимая добродетель прикрывает откровенное зло. И вот чтобы заградить вот всякие такие попытки подмены очевидного зла, детоубийства вот такими рассуждениями, мы с женой вот как вот пролайферы хотели что-то со стороны такое сделать. И стали говорить о том, что мы готовы взять в семью детей, если есть такие опасения, что как же, мой ребеночек окажется в детдоме и будет несчастен всю жизнь. Нет, в общем-то, мы выразили готовность подарить ему семью и, в общем, все возможности дать, какие есть у детей из полных семей.
К. Мацан
– Я напомню, это «Светлый вечер» на радио «Вера». У нас сегодня в гостях режиссер Елена Пискарева, также Наталья Москвитина, глава международного правозащитного движения «Женщины за жизнь» и отец Николай Лавренов, зампредседателя Комиссии по миссионерству и катехизации города Москвы. Мы говорим сегодня на очень важную тему сохранения жизни еще не рожденных детей, и все наши сегодняшние гости сами многодетные родители. Напомню, в студии Константин Мацан. Мы прервемся и вернемся к вам буквально через минуту.
К. Мацан
– «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. В студии, напомню, Константин Мацан. Мы сегодня говорим о жизни еще не рожденных детей, о такой важной проблеме. У нас сегодня в гостях многодетные родители. Режиссер Елена Пискарева, автор фильма «Живи» короткометражного, и автора готовящегося, будущего полнометражного антиабортного фильма «Битва за жизнь». Также Наталья Москвитина, лидер движения «Женщины за жизнь». И диакон Николай Лавренов, зампредседателя Комиссии по миссионерству и катехизации города Москвы. Ну вот в прошлой части программы мы остановились на очень такой важной истории того, что у отца Николая из девяти детей пятеро биологических, как принято говорить, и трое приемных. При этом я уверен, что для родителей они одинаково любимые и дорогие. И я бы вот о чем хотел в продолжение вас, отец Николай, спросить. Очень часто, когда семья принимает к себе такого нового ребенка, это что-то важное меняет в самих людях, самой семье, какой-то опыт для самих родителей дает. Что это за опыт? Почему это становится чем-то особенным, в разных смыслах слова особенным для самих родителей и, может быть, даже для биологических детей? Вот как у вас это в семье происходило?
Диакон Николай Лавренов
– Ну хотя это отдельная и очень большая тема, если можно что-то в нашем сегодняшнем разговоре сказать об этом кратко, то самое главное, что действительно наши представления о самих себе, они очень часто отличаются от реальности. Человек может очень быть высокого мнения о себе, о своих качествах добрых там, но на деле проверить вот так себя можно, действительно что-то сделав. Потому что только взяв детей в семью, ты действительно понимаешь, ну насколько это все и тяжело одновременно, и насколько это все невозможно без помощи Божией. То есть, по сути говоря, я никого не хотел бы призывать повторить то, что я сделал. Но с другой стороны, одного ребенка взять действительно я думаю, что может практически каждая семья. И, конечно, троих это оказалась очень тяжело. Особенно учитывая, что они все одного возраста, так получилось, мы не выбирали. Но наши дети с очень большой любовью к ним отнеслись, к нашим новым детям, это стали их любимые младшие два брата и сестричка, с которыми они ну с удовольствием играют. Никакой разницы не выделяя при этом между свои статусом родного ребенка и своими приемными братьями, сестрами. Для нас, конечно, это, можно сказать, ну такой труд, честно, на пределе возможностей.
К. Мацан
– Дай Бог вам сил.
Е. Пискарева
– Я хочу еще добавить, что это может складываться такая картинка, что так действительно все елейно: вот берите деток, помогайте. Я помню, когда я впервые встретилась с Николаем, я искала прототипа такого героя, и когда я встретилась с Николаем, и вот мы сидим в трапезной, где он служил, и он говорит: конечно, я переоценил свои силы, конечно, я не думал, что будет так тяжело. Ну а в какой момент я поступил неправильно? Что, я не должен был сказать, когда они пришли, значит, уже записались на аборт, что я не должен был сказать слова: роди, и я возьму – в этот момент я поступил? Нет, я должен был так сказать. Когда они принесли, я не должен был их брать? Хотя у меня куча до уже этого принесенных, и я понимаю, что мы уже на пределе. Нет, я дожжен был их взять. И ну да, нам тяжело, говорит, с матушкой. Это у них там несколько машинок, там просто целая агрегация возможностей для вот этого количества детей. И он говорит, что нам действительно очень тяжело. Но у монахов в монастыре тоже тяжело. Но нам тяжело, но дети растут. И как бы мне тяжело и ей тяжело, ну там дети растут, и все, что мы можем им дать, мы им даем. И вот меня это настолько как бы вот поразило. Потому что я понимаю, что это обычный такой же человек, никакой не святой, с обычными возможностями, психическими, физическими, такой же как я там или эта моя соседка, у которой вообще нет детей. Просто человек, который взялся, который встал и пошел, встал на этот путь и он идет ему тяжело, но он идет. Как любой может из нас и как любой, в принципе, христианин должен. Но то, что не делаем мы, то есть я могу взять там, Наташа, может быть, но или любой человек, но мы этого не делаем, потому что у нас нет на это сил, дай Бог нам со своими детьми разобраться. И это меня настолько вот эта мысль поразила, что это в принципе обычный человек, который встал на этот путь, и он старается, то есть пытается. И вот поэтому то, что сейчас говорит Николай, он, конечно, скромничает. И вот такие примеры – это примеры, на которых действительно строится вот это вот пример преодоления и пример подвижничества, не побоюсь так сказать, которому, в принципе, мы все должны следовать.
К. Мацан
– Будет в кино персонаж, который берет детей?
Е. Пискарева
– Да, конечно.
К. Мацан
– Собственно это и есть...
Е. Пискарева
– Да, его герой.
Диакон Николай Лавренов
– Слушайте, ну для меня это вообще такой сюрприз неожиданный, потому что не знал, что я стану прототипом в фильме у Елены, когда мы с ней общались. И вообще как бы я не знал, что я являюсь героем для кого-то.
К. Мацан
– А так всегда бывает: для вас это норма жизни, ну просто путь ежедневный, а для нас это подвиг.
Диакон Николай Лавренов
– Я просто одно скажу, что самым таким сильным был момент все-таки это осмысления всего вот с точки зрения Промысла Божиего. Могу сказать, что как верующему человеку для меня было важно понять в каждый момент принятия решения, как бы сообразно ли это с волей Божией. И вот на каждом этапе Господь, можно сказать, вел. И не надо вот этот момент, тоже сейчас, наверное, о нем молчать. Потому что, как говорит апостол евангелист Иоанн Богослов, что «Дух дышит, где хочет» и не знаешь, когда приходит, когда уходит, «так бывает со всяким рожденным от Духа». То есть мы, христиане, живущие, старающиеся жить перед Богом, мы такие моменты должны чувствовать. Когда ты делаешь выбор и этот выбор ты делаешь через как бы осмысление Евангелия каждый раз. То есть для меня вот самым решающим моментом был, что действительно нельзя было поступить иначе. То есть на каждом этапе, никакого плана по усыновления детей, конечно же, не было. Но в каждый момент времени было понятно, что есть простой выбор: поступить, как говорит Христос, или не поступить, как говорит Христос. Христос говорит, что «Я был странником, и вы приняли Меня». Вот эти дети действительно в тот момент для меня, вот каждый из них казался тем странником, которого я могу принять во имя Иисуса Христа. И принять действительно в этой земной жизни для того, чтобы вот стать им там папой, для того, чтобы жена моя стала мамой им. И какое-то время потрудиться. В общем-то, надеюсь, Божией помощью мы все-таки их вырастим. Вот прошло почти три года, я думаю, еще, если Господь даст, и мы будем стараться, то, в общем, донесем этот крест. Но в то же время я помню, что Господь может сказать, что «Я был странником, и вы не приняли Меня». Поэтому тут тоже такое решение очень серьезное. Очень хочется быть достойным слов нашего Спасителя.
К. Мацан
– Мне кажется, вы очень как-то важно сейчас сказали. По крайней мере, мне это очень важно было услышать, что мы выбираем там не между тем, как сказал Христос, еще кто-то, еще кто-то, и еще какая-то логика. Есть два выбора: либо как Христос, либо все остальное. И если все остальное, то уже неважно, что, если не то, что сказал Христос. Как это где-то, по-моему, было у Клайва Льюиса, он тоже кого-то цитирует, что если у тебя в сердце нет Царства Небесного, то неважно, почему его нет, и что ты поставил на его место. Вот это как-то вот, мне кажется, такие высокие слова, они абсолютно зримо воплощаются на вашем опыте.
Н. Москвитина
– Это вообще краеугольный камень всей этой ситуации. Вообще весь этот выбор, он происходит, конечно, в сердце, и важно тут слышать. Мы сейчас сидим как бы, рассуждаем об этом и, кажется, что вот принесли на ладошках этого ребенка и отдали. На самом деле, за этим стоит громадная работа, с самого отговора от аборта. То есть сначала ты с этой женщиной работаешь, чтобы она хотя бы его сохранила, а потом она от него отказалась. То есть на самом деле, вот в какой момент отец Николай и матушка поняли, что вот, это Промысл Божий, это же вот «тайна сия велика».
Диакон Николай Лавренов
– По сути, даже есть еще один этап, когда мы, уже заботясь об этих детях в своей семье, продолжали общаться с мамами, объясняя им, что еще...
Н. Москвитина
– Забрать можно.
Диакон Николай Лавренов
– Что еще можно.
Н. Москвитина
– А вот сейчас это есть? Они...
Диакон Николай Лавренов
– Сейчас нет никакого уже контакта, никакого общения. Но первые полгода, пока, в общем-то, еще вот этот статус наш не был утвержден...
Н. Москвитина
– Определен, да.
Диакон Николай Лавренов
– Да, то есть мы в течение полугода общались и, в общем-то, присылали фотографии, говорили о том, что в общем-то еще можно, еще можно изменить решение, подумайте. Мы можем помочь, вот у нас есть колясочки там, кроватки, все это как бы. То есть была попытка, надежда такая, да, что у наших мам какие-то материнские чувства проснутся, которые до этого как-то были не активны, как-то они проявятся. Но этого не случилось. Но все-таки мы попытались. И в этом плане тоже как-то стало спокойней внутренне, что как бы эта борьба шла до конца.
К. Мацан
– А вы троих взяли одновременно?
Диакон Николай Лавренов
– Почти что да, с небольшим... Так получилось.
К. Мацан
– А почему именно троих вместе вот так вот?
Н. Москвитина
– Потому что принесли.
Диакон Николай Лавренов
– Потому что вот так случилось. Об одной девочке, значит, мы прочитали, когда она уже родилась. Это действительно женщина делала тяжелый выбор между... Но она твердо задумала отказаться от нее, но все-таки очень не хотела, чтобы девочка оказалась в детдоме. И, в общем, а мы как раз уже приготовились к усыновлению все документы на тот момент. А две другие мамы во время беременности вышли на нас, как-то стали общаться. И в общем...
Н. Москвитина
– Вот тут вмешивается Промысл Божий.
Диакон Николай Лавренов
– Да, то есть все так вот шаг за шагом, и как-то все это совершилось. Сейчас сложно это все даже как-то объяснить.
К. Мацан
– Осмыслять.
Е. Пискарева
– И вот тут Наташа еще сказала, что сначала проблема в том, что эту женщину надо еще уговорить. И вот мы часто слышим довод: ну зачем это – наседаете, уговариваете, зачем вы вообще лезете? Потом родится этот ребенок, и не вам решать ее проблемы дальнейшие. Просто мы, и вот я уже невольно оказалась в это вовлечена, потому что после этого «Живи» мне многие пишут, и приходится мен многих звонить, и тоже этим заниматься. И Наташа, то что ты с этим работаешь, и она с этим работает, и она видит потом, что происходит с женщиной после этого. И она говорит: почему вы меня не отговорили? почему вы не настояли? И напротив, что когда часто же так происходит, когда она родила и говорит: слава Богу, что ты меня отговорила, что ты настояла, что помогли, что сделали все возможное. И я, говорит, не представляю, вот он сейчас живой бегает, и как его могло бы не быть. То есть что бы было со мной, если бы его не было, чтоб было бы со мной дальше. И когда она вот с этим работает, Наташа, и многие другие предабортные психологи, когда они понимают, что вот сейчас она убеждена, надо до конца идти, чтобы только этого не было и говорить: нет, нет, нет! – психолог уже знает. Потому что потом к ней приходят с этими слезами в этот же кабинет и говорят: почему вы меня тогда не отговорили?! И поэтому вот на вопрос, зачем, почему вы так вот хватаетесь за нее, вот прилайферы, и пытаетесь как бы настоять, отговорить. Вот мне кажется, очень простой ответ, что мы видим, что происходит потом, какие агонии, какая радость, материнская любовь просыпается, хотя она его не хотела часто, она была убеждена, что он ей не нужен, что происходит, когда он родился, он живой. И он похож, как они делят, вот эта мать и свекровь делят, которые все ее толкали, как возвращаются мужья, которые этих детей не хотели и там говорили, делать третьего ребенка... Вот у меня так было, когда действительно, когда я была беременна третьим, ну то есть мы находились на грани развода, и я жила вообще у родителей, и муж не знал. То есть он думал, что я уже сделала аборт, потому что там была очень сложная ситуация как бы у нас в отношениях. И когда он увидел уже меня на девятом месяце после полугода молчания и даже не созванивались, и когда он меня увидел с животом, насколько все поменялось. И мужчина поменялся, и все поменялась вся жизнь. То есть ты совершенно не знаешь, что, как это...
К. Мацан
– Что принесет с собой этот ребенок.
Е. Пискарева
– Да, и вот после этого такое четкое осознание, что убийство не может ничего хорошего принести. Но когда ты сохраняешь – есть шанс.
К. Мацан
– Елена Пискарева, режиссер кинофильма «Живи» и будущего фильма «Битва за жизнь». Наталья Москвитина, лидер международного движения «Женщины за жизнь» и диакон Николай Лавренов, зампредседателя Комиссии по миссионерству и катехизации города Москвы, сегодня проводят с нами этот «Светлый вечер».
Диакон Николай Лавренов
– В подтверждение еще слов Елены о том, что эту работу необходимо проводить. То есть тут действительно идет речь о жизни и смерти, и поэтому в наших силах сделать все, чтобы человек принял жизнь.
Н. Москвитина
– Здесь речь идет о жизни и смерти – это не фигуральное выражение. И на самом деле, никто не работает с этими женщинами, которые уже совершили аборты, они же никому не нужны, да, просто все начинает распадаться, как карточный домик. И действительно женщина, которая родила, ну это какие-то редкие случаи, когда она несчастна. В основном, женщина, которая берет на руки ребенка, она абсолютно счастлива, и не одна из них произносит эта сакральную фразу, что ребенком пахнет хлебом и небом. И мы тут все можем это подтвердить. И по факту, чтобы сохранить человеческую жизнь, надо эту женщину приголубить, ее надо любить. И это не финансовый вопрос абсолютно. Если мы смотрим на регионы, то достаточно трех с половиной тысяч рублей для того, чтобы эта женщина сохранила. То есть понимаете, дело не в деньгах. На эти три с половиной тысячи рублей, на эти деньги наши активисты покупают там гречку, сахар, муку – и жизнь сохранена. Но по факту с ней просто сидят и общаются. А вот это общение не может дать женщине даже собственная мать. Вопрос: почему? Потому что Россия находится в постабортном синдроме. Все наши женщины – поколения наших матерей, наших бабушек, они делали на протяжении почти ста лет аборты, и вот такое сознание у всех наших женщин. То есть женщины, которые рождаются, ну эти девочки, которые рождаются у этих женщин, они уже сиротки такие, они уже не знают этой материнской любви. И мать по наитию советует обезопасить себя: сделай сейчас аборт сначала, доучись, а потом уже построишь карьеру, встанешь на ноги и потом родишь – и она убивает. Это какой-то сломанный код, который передается из поколении в поколение. Нужно только одно – услышать ее, полюбить и быть рядом.
К. Мацан
– Ну вот мы с вами говорим сейчас, такие потрясающие вещи вы озвучиваете и рассказываете из личного опыта, из общественного. Я думаю о том, что, в принципе, об этом принято говорить в связи с вот этой проблемой, но никогда не лишне повторить, что проблема, когда женщина хочет прервать беременность это очень часто не проблема женщины, не только, вернее, ее. Это проблема ее молодого человека, который ее поддерживает или не поддерживает, ее родителей, которые ее поддерживают или не поддерживают, общества, которое готово на нее как-то посмотреть, врачей, которые на это готовы пойти. И так далее и тому подобное. Все это, в принципе, некий узел, в котором многие-многие нравственные, этические, социальные проблемы отражаются, как весь океан в капле воды. И это к чему, к тому, что мы начали программу, я так начал программу с такого некоего эмоционального осмысления фильма «Живи», который очень действительно бьет в нерв, очень конкретно, очень прямо. И возникает, с одной стороны, мысль: а может быть, это слишком сильно для восприятия? С другой стороны, а может быть, проблема настолько острая, что по-другому о ней не скажешь. Что вы об этом думаете?
Е. Пискарева
– Вообще вот и в «Живи» то, о чем говорят героини, вот лично для меня говорит о главном: о смещении интересов женщины с семьи на социальный успех. Вот я постоянно слышу от молодых мамочек, сидящих в декрете: как же я устала, эти пеленки, подгузники, как же мне тяжело – и это однообразие, и такое ощущение, что настоящая, значительная и замечательная, интересная жизнь идет где-то там, а я здесь занимаюсь какой-то чепухой, которая не стоит приложения усилий. То есть а это же очень важно. Наши бабушки там таскали воду с колонки, стирали руками, готовили на печи, на керосинке – у нас машинки-автоматы, детское питание из баночек, одноразовые эти подгузники, антибиотики. И мы устаем от семьи настолько злокачественно и сильно, как, я думаю, наши бабушки не уставали. Почему? Ведь если тебе интересно и важно, чем ты занимаешься, то усилия даже самые как бы тяжелые, они сладки. А если тебе неинтересно, если ты считаешь это неважным, даже самое умеренные усилия на этом поприще кажутся тебе очень тяжелыми. Мне вот очень нравится один эпизод в «Анне Карениной», когда Долли обирается на Пасху со всеми детьми, их там шестеро, и они наряжаются, она ими гордится. И там такой текст, что Долли хочет, чтобы Левин увидел ее во всей ее славе. То есть для нее дети – это ее гордость, это ее достижение, это престижно, этим она самоутверждается. Ведь важно, чем самоутверждается современная женщина. Если самоутверждается карьерой, успехом, то туда все направлены ее усилия, это общественно одобряемо, общественно значимо. В то время как семья и дети это какой-то больше, если даже не осуждаем, но это удел маргиналов, особенно когда много детей. И это важно, где вот этот центр приложения усилий в общественном сознании. То есть дело даже не в том, что ей там не хватает колясок, кроваток. А я постоянно общалась по сценарию с предабортными психологами, и все мне в один голос говорят, что они все приходят практически и говорят сразу, что материальные сложности, что нет того, другого, негде жить, ипотека. Потому что они понимают, что на этом пути они не встретят сопротивления как бы со стороны психолога, потому что материальные сложности это та объективная реальность, с которой невозможно ничего сделать. И всегда в первую очередь называются эти причины. И когда начинаешь копать, ты понимаешь, что материальные сложности есть у кого-то действительно, но они находятся на таком четвертом месте. И до этого стоит действительно желание поехать на стажировку в Китай, съездить на отдых, неуверенность в мужчине, и еще какие-то, противостояние с родителями, которые этого ребенка не хотят. То есть это материальные сложности оказываются действительно на каких-то других местах, а истинные причины совсем в другой плоскости лежат. И в первую очередь именно нежелание, особенно там с третьим, например, с четвертым ребенком – это вот треть статистика абортивной, – нежелание погружаться вот в эту ерунду, чепуху, скуку, однообразие и желание жить настоящей жизнью. То есть это можно потерпеть там несколько месяцев, несколько лет, в крайнем случае, но это ни в коем случае нельзя считать настоящей жизнью навсегда.
К. Мацан
– Наталья, ну вот вы так киваете сейчас, когда Елена все это говорит. Вы с этим, с такого рода «мотивацией» в кавычках в работе с женщинами сталкиваетесь? И что можно в этом смысле ответить? Ну я почему об этом спрашиваю, потому что легко сказать: дорогая, смысл жизни в детях, так Господь распорядился. Но это же не работает, в такой форме к тому же.
Н. Москвитина
– Ну не работает, безусловно. Но в основном, конечно, женщины сейчас боятся терять комфорт. И действительно легче сказать предабортному психологу, соседке и там матери, что я сейчас его не вытяну – это самая легкая причина, это социально одобряемая причина так называемая. То есть если я скажу, что у меня нету денег, меня все поймут, то есть это убийство можно этим оправдать. Но на самом деле тут все просто: там, где человеческая жизнь, где ее ценность, оправдать убийство ничем нельзя абсолютно. У меня на моем примере, с чего началось вообще там общественное движение. Была такая история. Женщина обратилась за помощью. Она сказала, что она хочет сохранить ребенка, но у нее нету возможности. То есть она стояла пред выбором реально, это ее потребность была обратиться за помощью, и мы начали ей помогать. Мы узнали, что она находится в другом городе, не в Москве, ей приходится платить за съемную квартиру, на это уходят деньги, плюс она поддерживает собственную мать и отца, которые уже пожилые, и она не замужем, мужчин ей дает какие-то деньги. И она говорит: он сейчас от меня уйдет, и я остаюсь вообще без денег и только за собственную зарплату все должна вытянуть, и в том числе ребенка. Мы, значит, собираем за краткий промежуток, меньше месяца, 100 тысяч рублей, говорим, что сразу после родов она их получает и на протяжении года она получает ежемесячно 30 тысяч рублей. И плюс полностью упаковываем этого ребенка, то есть кроватка, коляска, одежда на каждый месяц с учетом пола. И что вы думаете? Две недели тишины, и после этого она выходит на нас и говорит, что она сделала аборт. То есть это как раз таки решение внутри этой женщины уже было. Она хотела, а было некое метание, но она для себя уже давно все решила. И более того, она и мужчину не сохранила. То есть она не сохранила ни ребенка, ни мужчину. И очень часто мы это говорим. Вот те слушатели, которые нас сейчас слушают, мы очень часто хотим остаться где-то в стороне от этой проблемы: мы-то аборты не делаем. Но, дорогие, вокруг нас всегда полно соседей, женщин, которые катаются с нами на детской площадке с колясками, и мы не должны оставаться в стороне. Это те самые люди, которые идут. с утра мы их встречаем на лестничной площадке, они идут на аборт реально. И это тоже та история, с которой столкнулась я. Я встретила свою соседку, и она мне сказала, она держала в руке переноску для машины, и сказала, что ребенку сейчас две недели, и у нас небольшая патология. Патология была настолько смешная, я не буду ее раскрывать, чтобы не раскрывать, что за соседи, но это решается легким хирургическим вмешательством, даже не надо ложиться в больницу, в тот же день можно выписаться. И она мне говорит: наверное, надо было сделать аборт. То есть ребенок-то реально родился с патологией и врач-то меня об этом предупреждала. И я вот настолько ужаснулась этому, что стоит женщина – молодая, красивая, второго ребенка держит в этой люльке и говорит, что, наверное, его надо было убить. Ну что-то, ребята, не так происходит в нашем сознании абсолютно. И моя слабина тогда была в том, что я... ну я, у меня волосы дыбом встали. Я что-то начала плести непонятное, очень слабое и не по теме, я начала говорить: да вот же он перед тобой лежит... И потом я, когда пришла домой, я села на диван и час сидела, смотрела в одну точку и говорила: Господи, вот если она третий раз забеременеет, я не сказала эти важные слова. Вот надо проговаривать с теми, кто рядом, не бояться этого. Мы должны быть христианами не с восьми до двенадцати, когда мы на литургии, а мы должны быть христианами все время.
К. Мацан
– Спасибо за эту беседу. У нас, к сожалению, заканчивается время, хотя тема настолько необъятная, что о ней можно говорить часами и нужно говорить часами, особенно с такими собеседниками, которым есть что сказать из личного опыта по этой теме. Но давайте мы уже под занавес нашего разговора еще раз напомним о фильме, который вы делаете сейчас, над которым вы сейчас работаете, это фильм «Битва за жизнь». И, насколько я знаю, вы всех призываете, кого можно, поучаствовать и подержать этот проект. Вот расскажите тем, кто хочет тоже внести свою лепту в этот проект, где и как вас искать.
Е. Пискарева
– Да, мы собираем на фильм, потому что нас поддержали все, кто можно, и Патриаршая комиссия по семье, и Союз кинематографистов, но ни один продюсер или киностудия не рискнули вступить в этот проект, потому что он коммерчески, боязнь, что не будет успешным, прокатным, потому что тема некоммерческая. И мы сейчас надеемся на зрителей, на слушателей, на людей, которым эта тема небезразлична. И если вы хотите нас поддержать, отправьте сообщение со словом «битва» пробел сумма на короткий номер 3434.
К. Мацан
– Давайте еще раз скажем. Значит, «битва» пробел сумма на короткий номер 3434. И в интернете можно найти вас на платформе «Планета.ру». На краудфандинговой, как это сегодня модное слово, которое трудно выговорить, платформе, где каждый, насколько я понимаю, в эту систему может зайти, какую-то свою лепту внести и за это получить маленький приятный бонус от создателей фильма. Как, например, там упоминание в титрах, или какой-то презент.
Е. Пискарева
– Приглашение на премьеру.
К. Мацан
– Там в зависимости от щедрости лепты зависит и щедрость бонуса. Спасибо огромное за эту беседу. Сегодня у нас в гостях, напомню, была кинорежиссер Елена Пискарева, автор фильма «Живи» короткометражного и автор готовящегося сейчас фильма «Битва за жизнь». Также Наталья Москвитина, лидер международного правозащитного движения «Женщины за жизнь» и зампредседателя Комиссию по миссионерству и катехизации города Москвы, диакон Николай Лавренов. Спасибо огромное за эту беседу. В студии был Константин Мацан.
Е. Пискарева
– Спасибо.
К. Мацан
– До новых встреч на волнах радио «Вера». До свидания.
Стать добровольцем - ремонтником и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.