У нас в гостях была телеведущая, детский и семейный психолог, преподаватель ряда московских ВУЗов, лауреат звания «Педагог-психолог года», автор книг и публикаций о психологии Наталья Барложецкая.
Разговор шел о том, почему сегодня дети и подростки так увлечены видеоблогами, в чем польза и опасность такого увлечения и что делать родителям, если ребенок пропадает в интернете.
А. Пичугин
– В студии светлого радио приветствуем вас мы: Алла Митрофанова...
А. Митрофанова
– Алексей Пичугин.
А. Пичугин
– И эту часть «Светлого вечера», ближайший час, вместе с нами и с вами проведет телеведущая, детский и семейный психолог Наталья Барложецкая.
А. Митрофанова
– Добрый вечер, Наталья.
Н. Барложецкая
– Добрый вечер.
А. Пичугин
– Здравствуйте.
А. Митрофанова
– Наш с вами сегодняшний разговор, когда мы будем говорить о феномене популярности видеоблогов в подростковой среде, вырос из письма такого сокрушенного одного родителя. Насколько я понимаю, типичная история. Родитель который пишет: проходил мимо ребенка, который сидел за рабочим столом, у него был включен компьютер. Посмотрел что у него там в мониторе: там какие-то подростки прыгают, орут, что-то происходит. Ребенок это все самозабвенно так смотрит, абсолютно провалившись туда, по ту сторону экрана. Я как родитель, – пишет этот папа, – не понимаю совершенно, что происходит; во-вторых, почему это интересно моему ребенку; в-третьих, как мне с ним об этом говорить. Если это его язык, то как, что мне-то делать?
Н. Барложецкая
– На каком языке мне с ним разговаривать.
А. Митрофанова
– Совершенно верно. И мы тогда задумались, что действительно ведь феномен популярности сегодня в среде подростков видеоблогов, он такой, какого не было никогда. Ну просто потому что эта культура видеоблогов, она не была еще никогда так сильно развита, как сейчас, во-первых. Во-вторых, действительно для родителей это актуальный вопрос. Потому что когда они росли, и когда мы росли, ну там, скажем, 80-90-е годы...
Н. Барложецкая
– Такой культуры общения не было.
А. Митрофанова
– Да, и все было понятно.
Н. Барложецкая
– Для для нас это новый мир.
Н. Барложецкая
– Совершенно верно. И его нужно как-то изучать вот кто-то бьет в колокола, бьет тревогу: надо срочно изъять все гаджеты, там не подпускать там ребенка ни в коем случае, вот пусть он там сидит, занимается, читает книжки, все будет хорошо. Пожалуйста – это выбор родителей, но потом, как мне кажется, ребенок все равно выходит в большой мир и там сталкивается...
Н. Барложецкая
– А там все по-другому.
А. Митрофанова
– Да, с какими-то иными реалиями.
Н. Барложецкая
– И там он оказывается в мире, который совершенно не близок ему. И конечно, это успокаивает родителей, это очень комфортно, это очень хорошо, но ребенку предстоит большая очень работа по освоению этих новых средств коммуникации, по тому, чтобы стать в курсе текущих дел и проблем, которые волнуют всех окружающих, а я, получается, выброшен из этого, искусственно выброшен причем...
А. Пичугин
– Это ребенку предстоит большая работа по освоению?
Н. Барложецкая
– Да, конечно.
А. Пичугин
– Мне кажется, что у детей это происходит очень как-то логично и естественно.
Н. Барложецкая
– Если мы говорим о детях. Но мы говорим о том, что мы запрещаем это, пока он не станет взрослым и не станет самостоятельно, осознанно делать выбор.
А. Пичугин
– Ну вот тогда начнется работа.
Н. Барложецкая
– Вот.
А. Пичугин
– А если с двух лет, то...
Н. Барложецкая
– То есть если мы будем говорить о том, что ребенок осваивает постепенно, пошагово, в небольших дозах этот мир, то ну как вождение автомобиля – шаг за шагом, постепенно это становится естественным. И у большинства это даже не доставляет удовольствия, это просто необходимость каждое утро садиться, заводиться, обслуживать, ехать. Ну есть конечно, люди, увлеченные вождением, но их намного меньше, чем просто водителей.
А. Пичугин
– Это среди мужчин очень распространено: пока на работу ехали, две программы в автомобилях послушали на двух разных радиостанциях, и если уж их такое количество, то я думаю, увлеченных водителей немного.
Н. Барложецкая
– Да, у женщин это поменьше.
А. Митрофанова
– Ну я думаю, что у женщин есть другие просто какие-то...
Н. Барложецкая
– Приоритеты.
А. Митрофанова
– Увлечения, да.
Н. Барложецкая
– Дом, семья.
А. Митрофанова
– Так вот вы знаете, мне кажется, что во многом здесь сложность, она вырастает из того, что нам-то проще мыслить категориями, которые нам привычны и понятны. И в этом смысле, вот смотрите, 80-е, 90-е, 70-е годы – каким был контент, который формировал ребенка, видеоконтент, например. Это...
Н. Барложецкая
– Прежде всего, он был контролируемым.
А. Митрофанова
– Контролируемым. Потому что киностудия имени Горького, там я не знаю, «Неуловимые мстители», «Кортик» там, потом чуть позже «Приключения Электроника», «Гостья из будущего» – это все понятно. Это родители смотрели в детстве, это потом дети должны смотреть в детстве. А они почему-то сейчас смотрят не «Приключения Электроника» или, допустим, не «Неуловимых мстителей», а они смотрят вот каких-то вот этих вот непонятных персонажей, видеоблогеров, непонятных для родителей, которые с их детьми говорят на одном языке. А родители этого языка не знают.
Н. Барложецкая
– Давайте посмотрим чуть-чуть поглубже. И вернемся не к состоянию подростка, а к состоянию маленького ребенка. Давайте признаемся честно в том, что сейчас для нас компьютеры, телевизоры, планшеты – это источники занять ребенка на какое-то время, когда у нас этого времени заниматься с ребенком нет. Более того, мы не можем предоставить ребенку возможность заниматься чем-то самостоятельно. Потому что если в возрасте от трех до пяти лет, ребенку нечего делать, он должен это занятие искать. Но нам же так не хочется, чтобы у нас были порезаны шторы, измазаны какие-то вещи, диваны...
А. Митрофанова
– Обои разрисованы.
Н. Барложецкая
– Да, и так далее. И хочется поэтому занять чем-то, чтобы его завлекло и отвлекло. И тем самым мы забираем у ребенка инициативу. Он садится и становится пассивным воспринимателем информации жизни, развлечений и так далее. И уже например к шести к семи годам вы можете увидеть ребенка, которому нечем себя занять дома, потому что он просто не научился этого делать и он хочет только одного на самом деле, чтобы мама ему дала либо компьютер, либо планшет, либо телевизор. Но естественно, мама это воспринимает очень остро и говорит: хватит тебе играть, все эти гаджеты это вред – к этому моменту уже осознается, что это вред.
А. Пичугин
– Сказала мама, не отрываясь от смартфона.
Н. Барложецкая
– Примерно. Совершенно верно. И говорит: иди, займись – чем?
А. Пичугин
– Чем-нибудь.
Н. Барложецкая
– Чем-нибудь.
А. Митрофанова
– Чем-нибудь полезным.
Н. Барложецкая
– Полезным, да. И вот ребенок ходит-ходит, мается, начинается, ну скажем так это, такая маленькая игра на манипуляцию, в конце концов родители сдаются, дают этот планшет, телефон – лишь бы дитя чем-то себя заняло и на маялось. При этом надо сказать, что уже вот сейчас мне в практике встречаются дети четырех-пяти лет, для которых самым интересным являются не мультфильмы. Вы представляете, уж вот этот контент для самых маленьких делается взрослыми, плюс детьми маленькими тоже, о том, как они путешествуют, как они распаковывают игрушки, которые приходят в магазин...
А. Митрофанова
– О да! Это отдельный блог, по-моему, есть такой. Реклама, кстати говоря.
Н. Барложецкая
– Да, о том, как вот мы идем и, например, играем в какую-то игру на улице, но это не подвижная игра – вот мы купили какую-то там куклу, и вот мы ее опробуем, что она может делать и так далее. И оказывается, что ребенок начинает познавать мир вот таким вот образом. Ему не надо самому это опробовать. Он сидит и смотрит, как это делают другие.
А. Пичугин
– А навык у него все равно появляется.
Н. Барложецкая
– Нет.
А. Пичугин
– Нет?
Н. Барложецкая
– Нет.
А. Пичугин
– Ну вот принеси ты ему все эти коробки, игрушки, он не сможет?
Н. Барложецкая
– Нет, он их откроет, он даже попытается с ними что-то сделать. Но для него это будет его первичное открытие.
А. Пичугин
– Да, это первичное открытие, возможно. Но вот вспоминая себя, там к какой-то игрушке, которую надо было собрать, прилагалась инструкция – это надо было раскрыть, посмотреть, почитать, перевернуть страницы. Здесь же совершенно другой навык. Не будет уже больше никаких инструкций никогда. Мне почему-то кажется, то надо принять как данность, что все настолько сильно изменилось, что реальность для ребенка ушла туда, и он мир оттуда начинает постигать. Причем тот самый реальный мир, в который он в итоге выйдет, он уже к нему больше готов, потому что ему из планшета, из смартфона об этом мире достаточно подробно рассказали.
Н. Барложецкая
– И в эту сторону я тоже думала, и в этом есть часть истины, безусловно. Но что теряете в этот момент? Теряется самостоятельная попытка исследования. Вот этот метод проб и ошибок, который в возрасте от трех до семи лет должен быть основным методом познания мира – не анализа, а именно метод проб: я попробую так – хорошо, у меня не получилось, а я еще раз попробую так – у меня не получилось, а я еще раз попробую вот так... А когда мы это открываем и смотрим на видео – нам показана пошаговая инструкция, – я буду делать так и все.
А. Митрофанова
– То есть нельзя ограничивать ребенка в том, чтобы он резал шторы, ломал что-то, пытаясь что-то собрать, да? Шторы он тоже режет, исходя из каких-то своих внутренних вопросов, а что получится, ему же интересно смотреть.
Н. Барложецкая
– Когда ребенок режет шоры, он исследует, что будет если разрезать бумагу, ткань, вот эту вещь, вот эту вещь, отрезать себе волосы...
А. Митрофанова
– Да, между прочим, интересно, действительно.
Н. Барложецкая
– Он просто исследует возможности: что получается, когда я отрезаю. И оказывается, что разные предметы на ножницы реагируют по-разному – рассыпается по-разному, получается по-разному. И это знаете, расширяет возможность экспериментирования в будущем. Когда же мы видим, как это делается – прекрасный парикмахер, который прекрасную стрижку делает, – даже при очень большом количестве просмотров никогда не научит нас делать эту стрижку. Это все равно научиться можно делать только вручную.
А. Пичугин
– Ну он научится рано или поздно, он пойдет на курсы парикмахеров.
Н. Барложецкая
– И будет это делать вручную.
А. Пичугин
– И будем это делать вручную, его научат это делать вручную. Я наблюдаю, я понимаю, что у вас, конечно, вот этот срез, он гораздо более обширный, но я наблюдаю у разных своих друзей детей. У людей, живущих довольно далеко за городом, у которых ну не очень хороший интернет, у них дети без планшетов растут. Они как раз в том возрасте, когда их сверстники в основном начинают пользоваться гаджетами. Их дети гаджетами не пользуются, они на улице растут, среди своих сверстников, у них все очень естественно происходит, так же, как у их родителей 30 лет назад. Я уже понимаю, что они слегка отстают – не в развитии, а вот именно у них есть недостаток фоновых знаний, они отстают в каком-то миропонимании, мироощущении. И когда они пойдут в старшую школу, там в 6, 7 класс и они перемешаются с теми сверстниками, которые росли по-другому, это отставание будет сильно заметно.
Н. Барложецкая
– Ну я думаю, что к тому моменту, как они пойдут в школу, уже в начальной школе у них начнется ассимиляция.
А. Пичугин
– Нет, они уже в начальной школе довольно давно, 3-4 класс.
Н. Барложецкая
– Постепенно они все равно начнут осваивать тот самый вот этот вот виртуальный и интернет-мир. Но самое главное, что они станут источником знаний другого характера для других детей.
А. Пичугин
– А нужны другим детям такие знания?
Н. Барложецкая
– Будет ли это интересно для других детей? Это другой вопрос. Но нужны ли миру люди с разными знаниями – абсолютно точно нужны.
А. Пичугин
– Это безусловно.
Н. Барложецкая
– Да, и более того, та грань, которая есть у всех, мало востребована. А та грань, которая есть у немногих, начинает сверкать по-особенному.
А. Митрофанова
– Мне кажется, что вот это дух эксперимента, исследовательский дух, он вообще очень важен. Потому что вы сказали, что как это необходимо ребенку самому попробовать.
А. Пичугин
– Я слышала о том, что в педагогике вообще «сам» – это главное слово. Сам – то есть вот попробовать самому, то есть не то, как красиво учитель о чем-то рассказал, не то насколько правильным или неправильным был ответ, а то что ребенок этот ответ дал сам. И в этом смысле, конечно, это очень важные навыки: попробовать собрать или сломать игрушку самому, а потом сломав, попытаться ее починить – ничего не получится, но тут папа поможет, ну и так далее. Вот это какой-то, видимо, очень важный такой...
Н. Барложецкая
– Исследовательский этап. Когда мы становится не пассивным исследователем, который наблюдает за тем...
А. Митрофанова
– Как это делают другие.
Н. Барложецкая
– Что как происходит, а попытаться сделать самому. И вот это самое сложное. Потому что уже сейчас я, например, вижу огромное количество детей, которые владеют информацией, но применять эту информацию на практике, может быть, даже могут, но они даже не пробуют. Такое впечатление, что есть какая-то неуверенность в том, что а стоит ли вообще пробовать. У меня не получится так, как это делает там Маша, Петя, Саша, у которых на видео это получается вообще супер. Я вот лучше посмотрю, как это делают специалисты. И потом я это не умею делать, давайте вызовем специалистов. Ну вернемся 20 лет назад: мужчина, которому необходимо уложить плитку в ванной – с трудом, с советами там, не знаю, мужиков из гаража там еще что-то, но мужчины чаще всего клали ее сами.
А. Митрофанова
– Методом проб и ошибок.
Н. Барложецкая
– Методом проб и ошибок.
А. Пичугин
– Ну методом проб и ошибок я открою ютьюб, посмотрю, как это делается и положу ее.
Н. Барложецкая
–Это вы – еще чуть-чуть более старшее поколение. А сейчас, например, вот у меня два сына. И я когда задаюсь таким вопросом и говорю им: ну на даче, ну поэкспериментируйте. Слушай, ну придет человек, который сделает это лучше, чем мы.
А. Пичугин
– Да есть замечательный сервис, где можно еще по цене их отсеивать.
А. Пичугин
– Мы напомним, что в гостях у радио «Вера» сегодня Наталья Барложецкая, телеведущая, детский и семейный психолог.
А. Митрофанова
– Зафиксировалось из первой части нашего разговора, что очень важно «сам» да, очень важно, чтобы ребенок пытался экспериментировать и пытался методом проб и ошибок получать какие-то очень важные навыки, не просто быть пассивным зрителем, но и исследователем пространства, в котором он живет. Давайте теперь подберемся все-таки ближе к тому возрасту, когда подростки, а они, скажем там, 10-11 лет, потому что сейчас уже границы сдвинуты, и вот там, скажем, лет до 16. Вот этот феномен, все-таки хочу вернуться к феномену популярности видеоблогеров. Это же там такое количество подписчиков и просмотров, что не снилось ни одному мощнейшему какому-нибудь информационному ресурсу, невероятно профессиональному, на производство и раскрутку которого потрачены неимоверные силы и деньги. А тут сидит некий сверстник, который производит собственный видеоконтент, и это все невероятно популярно и с точки зрения рекламы очень привлекательно, почему они зарабатывают уже сумасшедшие деньги. Там в месяц зарплаты, я не знаю, сотнями тысяч рублей у них исчисляются. И для детей, которые это смотрят, это тоже невероятно привлекательно.
А. Пичугин
– Возьмите меня видеоблогером.
Н. Барложецкая
– И примерно также отвечает практически каждый первый ребенок.
А. Пичугин
– Конечно, естественно.
Н. Барложецкая
– Потому что создается впечатление, что это такая легкая работа: сидишь себе, занимаешься тем, что тебе нравится, выкладываешь это, и тебе еще за это деньги платят.
А. Пичугин
– Я прихожу на работу, мне сегодня коллега говорит, что подходит человек и сходу заявляет, открывает дверь у нас на станции: а возьмите меня работать. Ну что тут, сложно что ли, языком треплешься сидишь в микрофон и все.
Н. Барложецкая
– Да, создается такое ощущение, что это ничего не стоит с точки зрения твоих усилий, но при этом это будет очень большая отдача. Причем отдача, она получается сразу же в популярности, а подросткам крайне важна популярность.
А. Митрофанова
– О да!
Н. Барложецкая
– Отдача сразу же получатся в деньгах – а ведь финансово не зависеть это очень сильно хочется. И вроде бы ничего делать-то не надо, ты уже делаешь то, что тебе нравится. Это же так прекрасно и так чудесно. И сразу первые же шаги, когда юный блогер начинает вести блог, он понимает, что а у меня так не получается. Почему-то ну не записываются на мои ролики, да, о том, какая у меня чудесная кошечка, или как нужно красить брови, или как нужно там, не знаю, постригать кактус.
А. Пичугин
– И пятидесяти просмотров не набирается.
Н. Барложецкая
– Никак. И тогда становится вопрос: а каким образом привлечь? И тут начинается нецензурная лексика, брань, провоцирующее подведение. Ребенок не обладает хорошими навыками, правильными навыками раскрутки своей страницы.
А. Пичугин
– А потом приходит сознание, что без грамотного продюсирования ничего не сделать.
Н. Барложецкая
– С одной стороны – да, но с другой – ведь у некоторых получается. Ну есть же такие, у которых действительно получилось с самого начала.
А. Пичугин
– Чем я хуже?
Н. Барложецкая
– У меня есть такие клиенты, такие знакомые дети, родители которых сначала очень остро на это смотрели, а потом, слушайте, ну может это станет в конце концов профессией постепенно, это выльется... Посмотрите, как хорошо пишет, какое большое количество людей приходит, насколько интересно она умеет поддерживать диалог. Но что интересно, очень часто этот диалог, он односторонний.
А. Митрофанова
– Кстати, не всегда. Я заметила, что многие эти видеоблогеры, ну может, не многие, а те, которые топовые, они же предлагают своим подписчикам присылать вопросы и говорят, что, допустим, первые 50 вопросов, которые придут, они обязательно войдут в следующее видео. Понимаете, и это момент, во-первых, коммуникации. Во-вторых, у ребенка есть ощущение, что с ним говорят на одном языке, его слышат, и это вот ну невероятная отдача. Потому что у него с родителями не всегда есть ощущение, что они его слышат. Это тоже важный момент, давайте тоже об этом поговорим. И третье, это то, что – а! меня там показали! Вот понимаете, мой комментарий там прошел. То есть вот это та сама слава, которая...
Н. Барложецкая
– Которой очень хочется.
А. Митрофанова
– Хочется, чтобы про тебя написали в газете и так далее.
Н. Барложецкая
– А знаете, еще очень хочется, чтобы с тобой дружил какой-то значимый человек.
А. Митрофанова
– И это тоже.
Н. Барложецкая
– А найти этого значимого человека в жизни – авторитетного, имеющего свою точку зрения, к которой прислушивается огромное количество других людей. И вот этот человек, он мне ответил, этот человек начал со мной диалог – это повышает меня самого, конечно, в моих глазах.
А. Митрофанова
– Еще один момент, мне кажется, тоже очень важный. То что мои одноклассники, друзья, кто-то еще – они все смотрят то же самое видео, и мы с ними в этом смысле находимся в одном поле.
Н. Барложецкая
– В одном информационном поле, у нас есть повод для обсуждения, да. И если мы возьмем то, что сейчас детки мало читают и мало интересуется другими источниками информации, а вот информация, которая идет через интернет, компьютер и так далее эта информация общедоступная и да, ты можешь поддержать разговор на эту тему. Но будешь ли ты интересен, если ты говоришь только об этом.
А. Митрофанова
– Вопрос. Это действительно вопрос. И вообще, вы знаете, ведь здесь в связи с этими видеоблогами и их популярностью многие родители задаются вопросом: а может быть, стоит все это запретить ребенку, ограничить, закрыт доступ, потому что ну что это за разложение такое?
Н. Барложецкая
– И тогда мы вступаем с ребенком в состояние противостояния. А мы находимся сейчас и говорим о возрасте подростка.
А. Митрофанова
– Совершенно верно.
Н. Барложецкая
– Вот когда мы маленькие, мы можем сделать это директивным способом, и в этой ситуации я всегда говорю: если вы что-то у ребенка забираете – а это ваша вина, потому что он уже приучился и привык к компьютеру и интернету. Если вы что-то забираете – дайте взамен. При этом то, что вы даете взамен, должно быть не менее интересном. Это может быть время, которое ребенок проводит вместе с вами. Это значит, вам нужно отложить планшет, отложить смартфон, выключить на какое-то время даже телефон...
А. Митрофанова
– Отложить работу – о ужас! – или какие то иные дела вселенской важности.
Н. Барложецкая
– Ну да, если, например, ребенок не ходит в детский сад, то придется и так. Хотя вот такие важные вещи, мне кажется, делать не стоит. Потому что бросать работу ради того, чтобы пообщаться ребенком это не выход. Очень важно качество времени, которое вы проводите с ребенком, а не его количество. И иногда ваш приход после работы, но когда вы все-таки понимаете, что вы идете к своему ребенку, а не просто отдыхать дома. А он вас целый день ждал в своем детском саду, и вот он дождался, и вот она мама – а мама варит щи, общается с подругами по телефону и так далее – это не то время.
А. Митрофанова
– Так я про это как раз и говорю, что это дела вселенской важности. Или, допустим, начальник позвонил или что-то еще. Есть масса ситуаций в нашей жизни...
Н. Барложецкая
– Есть масса возможностей, когда мы хотим – отключать телефон, убирать. Сразу предупреждать: знаете, я хожу в бассейн, я плаваю, – раз уж начальство по-другому не понимает, – я оставляю в шкафчике, извините, это мое здоровье и так далее. Есть масса возможностей, когда мы можем отложить нашу работу и заняться только ребенком. И – да, вот в этом случае мы сможем запретить, переориентировав ребенка на что-то другое. Но когда речь идет о подростке, никакими запретами вы не сможете ничего добиться. Вы окажетесь в ситуации противостояния, когда я говорю одно, а подросток стоит и он говорит другое. И теперь попробуй, начинай со мною как бы дискутировать. А подросток с удовольствием включается в дискуссию, потому что в дискуссии, в споре он рождает самого себя – свою, знаете, самостийность вот такую самостоятельность. И происходит некоторая такая сепарация от родителей, потому что у нас разные миры и разные мнения. Поэтому родителям подростков я советую прежде всего поинтересоваться: а что там? Что ты смотришь, что ты слушаешь? И использовать метод активного слушания. То есть не нагружать сразу критикой: ой, здесь ругаются матом! Да ты посмотри на нее, это же страшная, вообще сколько на ней штукатурки, да как так можно и так далее. Нет. Сначала вам нужно узнать, а что именно интересует вашего ребенка вот в том мире, в который он погрузился. А для этого погрузиться и вам.
А. Пичугин
– А это обязательно? Я же могу, наверное, я не знаю, но мне кажется, что...
Н. Барложецкая
– Если вы хотите быть на одной волне со своим ребенком...
А. Пичугин
– Да, но я же могу ему не запрещать, меня это может совершенно не интересовать, что в этом видеоблоге конкретно молодой человек рассказывает. Просто я воспринимаю как данность, то что мой ребенок этим интересуется, это нормально. Потом он перерастет, у него будет новый интерес.
Н. Барложецкая
– Ну тогда это не является для вас проблемой, правда?
А. Пичугин
– А, ну в этом случае, да.
Н. Барложецкая
– Тогда, конечно, необязательно. Но если вы чувствуете, что для вас это проблема. Если вы проходите мимо комнаты ребенка, а оттуда несутся бранные слова, которые не приняты в вашей семье и против употребления которых вы ярко выступаете – тогда это проблема. Тогда мы начинаем диалог. И я говорю о том, что диалог нельзя начинать с запрета, с конфликта. Диалог нужно только начинать с исследования темы и с погружения. И например, ситуация, когда девочка сидит и смотрит на девушку, которая красится, может быть рассмотрена с разных сторон. И оказывается, ваш ребенок просто сидит и узнает, как, может быть, там замаскировать недостатки, которые она считает, у нее тоже есть.
А. Митрофанова
– Ну в переходном возрасте это, мне кажется, у всех выше крыши. Всем кажется, что кто-то толстый, кто-то, я не знаю, у кого-то рот слишком большой, у кого-то глаза не те и так далее. И поэтому да, действительно, подростки же они очень критично в этот период жизни на себя смотрят.
Н. Барложецкая
– Или, например, мальчик, который смотрит блог об оружии. Не обязательно, что после этого блога, насмотревшись этого контента, он возьмет в руки оружие и пойдет что-то делать. Иногда это бывает просто интерес к теме, который какой-то промежуток времени сохраняется, потом уходит, и переключаемся на машины, на скорость, на девушек и на что-то другое. То есть нужно понять, почему именно этот контент сейчас вашего ребенка заинтересовал. И возможно, даже если вы погрузитесь и поймете, что именно интересует, вы посоветуете своему ребенку какой-то другой контент. А еще об этом рассказывает вот тот-то то-то, а есть еще вот эта история очень интересная. И вы знаете, сейчас какая-то последняя волна пошла, года два я встречаю мальчиков, которые обожают готовить. И они смотрят...
А. Пичугин
– А возраст какой?
Н. Барложецкая
– А вот мальчишки как раз 15, 16, 17, 18 лет.
А. Пичугин
– Ну 18 это уже понятно, 17 наверное, тоже. А вот 14, 15...
Н. Барложецкая
– Более того, они даже просят родителей отправить их на кулинарные курсы.
А. Митрофанова
– Слушайте, здорово.
Н. Барложецкая
– И когда я смотрю, а почему – оказывается, они вот следят в интернете за блогерами, которые выкладывают разные блюда. Блогеры-то, конечно, постарше, но так как...
А. Митрофанова
– Но для них это значимые взрослые, очевидно.
Н. Барложецкая
– Да, для них это значимые взрослые.
А. Пичугин
– Подождите, сейчас же появляется огромное количество всяких зарубежных кулинаров, которые везде – в инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), на фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) выкладывают действительно какие-то вещи, которые...
Н. Барложецкая
– Ну я сама учусь у Джейми Оливера, я обожаю.
А. Пичугин
– Только хотел сказать. Эти люди же показывают, что кули нария... Подросток не попробует, что это на вкус, но для него это красиво, интересно. И неважно, мальчик это или девочка.
Н. Барложецкая
– Это процесс.
А. Митрофанова
– Ему интересен человек, который это делает, понимаешь. Тот самый значимый взрослый.
А. Пичугин
– Ему интересен человек, да.
Н. Барложецкая
– И мне нравится то, что после этого они пробуют. Вот в чем дело.
А. Пичугин
– Давайте продолжим через минуту буквально. Наталья Барложецкая, телеведущая, детский и семейный психолог на светлом радио. Алла Митрофанова, и я. Алексей Пичугин.
А. Митрофанова
– Еще раз добрый светлый вечер вам, дорогие слушатели. Алексей Пичугин, я, Алла Митрофанова и напоминаю, что у нас сегодня в гостях Наталья Барложецкая, телеведущая, детский и семейный психолог, преподаватель целого ряда московских вузов и лауреат звания «Педагог-психолог года». Автор многих книг и публикаций о психологии, в том числе детской и подростковой. И о психологии, которая касается взаимодействия родителей и детей. И мы сегодня говорим о феномене популярности видеоблогов в подростковой среде, о том, что с этим делать и как правильно реагировать. Вот из предыдущей части нашего разговора то что я для себя зафиксировала, ну во-первых, не надо ни в коем случае воспринимать в штыки и вставать, ну я не знаю, в какую-то позу такого вратаря что ли там – не пущу, через мой труп – так сразу вспоминается это...
Н. Барложецкая
– Запреты здесь не действуют – признаем это. А для того, чтобы начать диалог, нам необходимо погрузиться в эту тему, понять, чем именно интересуется ребенок и, возможно, если вам что-то будет не нравиться, скорректировать. При этом обычно я говорю, если вы хотите начать корректировать, используйте правило: похвала – критика – похвала.
А. Митрофанова
– А расскажите, что это.
Н. Барложецкая
– Почему мне нравится то, что тебя это интересует. Вот нужно найти, почему. Потому что это, например, расширяет твой кругозор, да, поможет тебе лучше освоить разговорный английский, – потому что очень часто ребята слушают блоги на иностранном языке. То есть похвалить просто за интерес к данной теме, какова бы эта тема ни была. Второе это: ну мне кажется, что лексика, которая там используется, это все-таки не та лексика, которую следует употреблять в повседневной жизни. И я надеюсь, что ты взрослый человек, и ты это понимаешь. И затем снова похвала: и все-таки мы можем использовать вот то что ты делаешь, или ты можешь использовать в дальнейшей жизни, поэтому пожалуйста, делай, но давай ограничимся хотя бы там до 12 ночи, а дальше ты выключаешь и ложишься спать. Опять же время вы можете с ребенком обсудить: нет, до 12 не хочу, – хорошо, давай в 10, в 10.30 можешь закончить.
А. Митрофанова
– В 10 утра.
Н. Барложецкая
– В 10 утра примерно. То есть все решается в процессе диалога. Вот это самое главное.
А. Митрофанова
– Это очень важно – диалог. Потому что часто родители, знаете как, директивными каким-то пользуются методами: я сказал. Вот это вот я сказал, значит, давай слушайся, – ну не работает это уже сейчас.
Н. Барложецкая
– Ни в коем случае. Это даже престает работать с детьми младшего школьного возраста. Это еще пока что работает у дошколят, а вот в младшем школьном возрасте наши дети уже достаточно часто имеют, что сказать нам в ответ. И мы вступаем в какую-то непонятную перепалку, где ребенок понимает, что он проиграет, где родитель понимает, что настоит на своем, но что-то здесь уже не то. И значит, пришла пора нам разговаривать, договариваться с ребенком. Я всегда говорю: представьте, что ваш ребенок это ваш коллега по работе, которого в не можете уволить, которому вам нельзя нагрубить, в личное пространство которого вы не можете вмешаться, ну потому что это ваш коллега по работе, да. Вы не можете ему сказать: так, мне неприятен запах никотина от тебя. Но вы как-то свое там неудовольствие покажете другим образом. Ну например, скажем, у меня в горле начинает першить, я даже не могу чувствовать, когда вот запах вокруг. И тут ваш коллега уже либо делает, либо не делает какие-то выводы. А ваши намеки становятся все более непрозрачными, на то, что вам не нравится. Вот примерно также следует действовать с подростком. Потому что у подростка вот это личное пространство и желание настоять, что я отдельная самостоятельная личность и делаю все так, как я хочу и не слушаюсь вас – это его главная потребность возраста. И это очень обнаженная натура в этот момент.
А. Митрофанова
– Это оголенные провода, как я это про себя называю.
Н. Барложецкая
– И каждый раз, когда вы задеваете личность, это преувеличивается – помним еще о подростковом максимализме. Вы сказали: «не глупи», – ты назвал меня дураком! – вот прямая реакция.
А. Пичугин
– Ну естественно.
А. Митрофанова
– Это у взрослых часто бывает, кстати говоря, но у детей это прямо в подростковом возрасте это ярко выраженная такая особенность.
Н. Барложецкая
– И поэтому нужно быть очень аккуратными. Я говорю, если вы представите, что это не ваш ребенок, хотя вы, конечно, душой болеете за него, но это просто коллега, которого нужно уважать, считаться, находить подходы, искать слова, которые правильно человек поймет – вот тогда жизнь ваша станет намного проще. И кстати, это касается не только детей, это касается и отношений внутри семьи. Очень часто внутри семьи мы позволяем себе в эмоциональном плане то, чего мы никогда не позволим с коллегами, с друзьями, со знакомыми.
А. Пичугин
– Все ж свои, все поймут.
Н. Барложецкая
– Все свои и все поймут. И получается, что самым и близким и самым родным людям...
А. Митрофанова
– Достается.
Н. Барложецкая
– Мы делаем больнее всего, да. «Мы тех всего вернее губим, кто сердцу нашему милей». И когда речь идет о подростке, своих детей мы губим особенно сильно, в связи с тем, что вот они находят в зависимом от нас состоянии, с одной стороны, а с другой стороны, в состоянии вот этого максимализма, когда каждое наше слово превращается не просто в искру, а в целый пожар.
А. Митрофанова
– Воспринимается в штыки. Вот кстати говоря, по поводу слов и по поводу диалога. Мне кажется, что популярность вот этих видеоблогов, она во многом связна и с тем, что можно оставлять комментарии, и автор блога, он к тебе прислушается, ответит.
Н. Барложецкая
– Отвечает, да.
А. Митрофанова
– И у тебя получается с ним некий разговор. К тому же и с выходом еще...
Н. Барложецкая
– И этот разговор, да слышат очень многие.
А. Пичугин
– Ну топовые ребята, которых все смотрят, все слушают, конечно же, не ответят.
А. Митрофанова
– Отвечают, как раз они и отвечают.
А. Пичугин
– Ты права, вот иногда у них бывает акция 51-х вопросов, а чаще всего нет. Все остается без ответа.
А. Митрофанова
– Акций 50 первых вопросов это очень важная.
Н. Барложецкая
– Пока они раскручиваются, они отвечают.
А. Пичугин
– А, пока раскручиваются. Ну пока они раскручиваются, они не так уж и нужны.
А. Митрофанова
– А когда они раскрутились, они встречаются со своей аудиторией, между прочим.
Н. Барложецкая
– Они уже начинают конкурсы, соревнования.
А. Пичугин
– Да, безусловно. Это уже работа и деньги.
Н. Барложецкая
– Это уже начинается манипуляция толпой, с которой, в общем-то, работать легче, чем индивидуально с каждым подписчиком.
А. Пичугин
– Наталья, все-таки опасность какая-то есть для ребенка? Или опасность только в том, что он в это может погрузиться бесконтрольно и глубоко, а дальше как его кривая по этим блогам вывезет. Или на самом деле здесь беспокоиться вообще не о чем?
Н. Барложецкая
– Беспокоиться есть о чем. Но давайте начнем с того, что любой такой контент, он может включать в себя ссылки, он может включать в себя рекламу, приглашения принять участие в игровых клубах, разыграть какой-то приз и так далее. И чем младше ребенок, тем с большей открытостью и наивностью он на все это реагирует. И первое, на что очень часто попадают наши дети, это трата денег. Потому что ну вот я же сейчас Мерседес выиграю. Вот мне нужно сто рублей заплатить и Мерседес будет моим.
А. Пичугин
– Наталья, ну, дети! Это и сорокалетние и пятидесятилетние дети на это ведутся, и даже семидесяти и восьмидесяти.
А. Митрофанова
– Это правда. У нас же и в истории нашей страны был период, когда практически половина жителей этой огромной территории или даже больше вели себя также.
А. Пичугин
– В лохотороне участвовали.
Н. Барложецкая
– Ну а дети все-таки еще наивны. Был период, когда мы все были наивны, а сейчас нас жизнь многому научила.
А. Митрофанова
– А как, кстати, можно это объяснить, то что вот это вот вещь это развод просто?
Н. Барложецкая
– «Ты знаешь, тебе может прийти вот такое сообщение. Как ты думаешь, если бы кто-то хотел подарить Мерседес, он стал бы это делать вот на этом сайте, да, или вот у этого подписчика – нет. Когда человек хочет подрать Мерседес, он это делает своим близким, знакомым и так далее. А для чего это делается? Вот тебе нужно заплатить сто рублей. Таких как ты ну еще наберется человек сто в течение дня. Сколько у этого человека уже будет? 10 тысяч. Стоит ради этого размещать вот такую рекламу, приглашать? Есть там на самом деле этот автомобиль?» – «Ну я, ну да...» И вот просто открывая, раскрывая всю ту информацию, которая может быть. Дальше, конечно же, существует опасность вовлечения в различные группы, ну скажем так, опасного содержания. Это и террористические, и экстремистские группировки, и «группы смерти», и так далее и тому подобное. И об этом тоже следует разговаривать с ребенком. Это те самые правила безопасности поведения в интернете и в виртуальном мире, о которых нужно поговорить в тот момент, когда вы в принципе допускаете ребенка к компьютеру без вашего присмотра. И хотя существует огромное количество программ...
А. Митрофанова
– Кстати, простите, что перебиваю, с какого возраста, как вы считаете, это можно делать? Или это зависит очень сильно от семьи, от ситуации, от ребенка?
Н. Барложецкая
– Мне кажется, что до пяти лет ребенку вообще компьютер не нужен.
А. Митрофанова
– Это понятно.
Н. Барложецкая
– Старше ребенок может пользоваться, ну например, связью, скайпом, или вайбером, или еще там чем-то для связи с родными, с близкими, которые находятся в другом городе, иметь возможность поговорить с бабушкой, посмотреть на нее и так далее.
А. Пичугин
– Ну это они сами пользуются.
А. Митрофанова
– Это под присмотром родителей. А вот открытый космос, вот то, о чем вы говорите, что нужно предупреждать о том, что есть такие группы, есть такие ссылки.
Н. Барложецкая
– В тот момент, когда вы даете ему доступ. И я не рекомендую делать личные страницы, создавать там свой собственной отдельный мир до 10 лет. Но мы понимаем, что ребенок идет в начальную школу, сразу же там создается группа, да, в 1 классе. И пока еще мы очень плохо умеем читать и писать, эта группа, она такая еще вялотекущая. Но начиная со 2 класса, это становится уже по-настоящему посещаемым, это становится важным для одноклассников: ты там есть? ты ко мне записался? Мы дружим, не дружим. А в 3 классе это уже приобретает просто массовой характер. Поэтому я считаю, что начиная с 8 лет, об этом надо с ребенком говорить. Ну и конечно, правильно бы было прежде всего установить на компьютер ребенка программы родительского контроля, которые будут отсекать весь ненужный контент. При этом объяснив ребенку, для чего мы это делаем, что в определенный момент там у тебя будет всплывать окно, в котором будет говориться: извини, но этот контент для тебя закрыт родителями.
А. Пичугин
– Но ведь весь контент, о котором вы говорите, есть в соцсетях.
Н. Барложецкая
– И сейчас есть программы, которые фильтруют соцсети.
А. Пичугин
– Они даже могут фильтровать паблики определенные?
Н. Барложецкая
– Да. Ну идет, например, анализ фотографий, которые выкладываются. Если на этих фотографиях изображения оружия, обнаженных частей тела и так далее и тому подобное, эта фотография просто не появится у вашего ребенка. И, например, к вам придет сообщение о том, что ваш ребенок попытался зайти на сайт или зайти в группу, содержащие контент такого-то характера.
А. Пичугин
– Ну я правильно понимаю, что вы против того возможного закона, который быть может примут, регистрация в соцсетях с 14 лет только по паспорту?
Н. Барложецкая
– Против конечно, против. Потому что дети все равно будут регистрироваться – обманывать будут пытаться. То есть тем самым мы будем учить их обходить, вместе того, чтобы открывать и вести диалог. Ну этот вот тот самый запрет, о котором я говорила. Запретами мы не добьемся, мы добьемся только изощренности в поисках путей выхода. Да, и пока дети будут осваивать, каким способом это можно обойти, они будут постепенно осваивать хакерское искусство...
А. Митрофанова
– Кстати, они это очень виртуозно умеют делать. Вообще мне кажется, это очень важно было бы понять людям, которые принимают законы, что слово «запрет», вот это вот и «запретить» если речь идет, например, о подростках...
Н. Барложецкая
– Это только провоцирует их на исследования.
А. Митрофанова
– И нарушает диалог, если вообще не исключает возможность этого диалога, когда хотя бы ну потенциально вот эта возможность, она есть всегда.
Н. Барложецкая
– Вы знаете, законодательно у нас ведь запрещено очень многое. Тем не менее, законодательно мы не имеем права, даже родители не имеют права наливать шампанское своим детям до 21 года.
А. Пичугин
– До 18.
Н. Барложецкая
– 18, да? Хорошо до 18 лет. Но давайте мы спросим у каждого первого подростка в школе, когда они попробовал и кто им дал. Я вам гарантирую, что очень многие ответят: родители на Новый год.
А. Пичугин
– Первый раз родители на Новый год. Это потом уже лучший друг в подъезде, а первый раз родители.
Н. Барложецкая
– И тем самым получается, что мы, родители, да, говорящие о законопослушном поведении, этот закон нарушаем. И получается так, что очень часто для нас вот этот вот законодательный запрет оказывается, всего лишь навсего, внутри семьи для обсуждения. Ну не откроет сам, родители скажут: давай я на себя зарегистрирую, вот, пожалуйста, иди и делай все, что ты хочешь.
А. Митрофанова
– Мне нравится ваш подход такой, знаете, исключая какие-то крайние такие формы запреты и прочее, мягкий контроль...
Н. Барложецкая
– Диалог.
А. Митрофанова
– Прибегаете к мягкому контролю и диалогу. Но вот о диалоге мне хотелось бы поговорить сейчас все-таки подробнее, вернуться к этому моменту. Потому что опять же, понимаете, подросток, он понимает: его слышит или там, я не знаю, как ему кажется, слышит автор популярного видеоблога, его слышат его сверстники, которые смотрят тот же самый видеоблог. Его не слышат родители. Родители, они как реагируют на происходящее – он занимается какой-то ерундой, вот что это такое?! Ну-ка иди быстро книжки читай! Да не будет он их читать. Время с фонариком под одеялом, оно осталось в прошлом. И я прошу меня в этот момент понять правильно, я не имею ничего против того, чтобы дети читали, я только за и прочее, и прочее. Но давайте смотреть правде в глаза: у нас уже очень изменился мир, и книги это один из множества источников информации. Один из множества. В то время как там 20 лет назад он был едва ли не единственным. Ну там телик еще, телевизор. А так, в принципе, вот книжки, и там много вкусного...
А. Пичугин
– Три программы.
А. Митрофанова
– Ну да, если кому-то было интересно. А так книжки – и все. А сейчас-то огромное множество разных вариантов.
Н. Барложецкая
– И это значит, что нам, взрослым, пора тоже осваивать эти новые варианты. Это мы не хотим учиться.
А. Пичугин
– Так взрослые осваивают. Я не раз, простите, конечно, что это рассказываю, но я неоднократно сталкивался в нашей студии, во время наших программ, когда видит гость и рассказывает, уткнувшись в свой гаджет, про то, как плохо, что наши дети проводят столько времени в интернете. «Надо их ограничивать, отбирать планшеты», – говорит он, просто вот не вынимая глаз из своего планшета или смартфона. Я говорю: «А вы-то что делаете? – Ну мы же взрослые люди...»
А. Митрофанова
– Ну конечно.
Н. Барложецкая
– Ну это о том, что мы на самом деле каждым днем и каждым мигом своего существования показываем своим детям пример этого существования, нужно помнить абсолютно. Иначе какими бы словами вы ни говорили, что бы вы ни произносили, какой патетикой ни были полны ваши речи, все это ерунда в сравнении с тем, что вы тут же достаете, входите и включаетесь. Но я немножко о другом хотела сказать. Я хотела сказать, что даже, знаете, сейчас вот наши родители – родители моего мужа, мои, они очень активно осваивают новые технологии.
А. Пичугин
– Ну уж скайп все освоили.
Н. Барложецкая
– Когда выключается интернет, у нас раздается сразу же звонок: Наташа, Егор, у меня то-то нету, что у меня происходит? Наладьте мне, значит, компьютер. «Дайте мне возможность общаться с этим миром», – говорят пожилые уже люди, которым за 70 лет.
А. Пичугин
– «А с вами все в порядке? Я вас онлайн не вижу».
Н. Барложецкая
– Ну примерно да, вот так вот. А дело в том, что просто у нас, людей, которые сейчас работают и вынуждены зарабатывать на все это – на младшее поколение и на старшее поколение, да, у нас просто сейчас интернет является источником какой-то информации по работе, быстрого общения по этой работе. А для них это немножко другое, для них это средство коммуникации с миром. И вот если мы немножко снизим свою планку: если ты не работаешь там, не делаешь какой-то проект для школы или не пишешь диплом для института, то и делать тебе там нечего. Ничего подобного. Для ребенка и даже для старшего поколения это средство просто чувствовать себя...
А. Митрофанова
– Общение, конечно.
Н. Барложецкая
– Нужным кому-то даже тогда, когда вы уделить этого внимания человеку не можете. И вот понимание того, что интернет дает ощущение присутствия, очень важно для того, чтобы не воспринимать его как вот зло.
А. Митрофанова
– В штыки.
Н. Барложецкая
– Да, вот зло, от которого следует срочно избавляться. Не надо. Примите его, полюбите его. И тогда у вас найдется какая-то еще одна платформа для общения. И может быть тогда, вот найдя общий язык там, на этой платформе, вы найдете его и в реальной жизни.
А. Митрофанова
– Напомню, что в гостях у нас сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» Наталья Барложецкая – телеведущая, детский и семейный психолог, преподаватель целого ряда московских вузов, лауреат звания «Педагог-психолог года», автор многих книг и статей по психологии. Да, Леш, у тебя вопрос. У меня тоже. Давай, ты сначала.
А. Пичугин
– Ну мне кажется , что любые запреты – это скорее ремарка такая, – что любые запреты приведут только к тому, что рано или поздно ребенок свое наверстает. Я неоднократно наблюдал детей, которым запрещали, запрещали, запрещали...
А. Митрофанова
– А потом он дорвался.
А. Пичугин
– А потом ему говорили: нет, ты что, они же все колются! они все бог знает что употребляют! Никто, конечно, из них не кололся и ничего не употреблял. Но ребенку стал интересно. И когда он вышел из под родительской опеки, он тут же пошел и попробовал.
Н. Барложецкая
– Вот сразу нужно понимать, что любой запрет связан с тем, что то, что мы запрещаем, становится самоценностью. Это хочется сразу же попробовать, это хочется сразу же исследовать. И пока ребенок на уровне дошколенка, начальной школы, этот запрет еще может восприниматься как запрет, потому что мама с папой являются авторитетными людьми, они лучше знают. И в конце концов, мне много раз говорили, что лампочка горячая, не трогать, я ее тронул, и она меня таки обожгла. То есть метод естественных последствий подтверждал слава родителей.
А. Пичугин
– Главное, не два пальца в розетку.
Н. Барложецкая
– Ну были и такие исследования. А вот когда ребенок становится уже в период противостояния с родителями, вот этого подросткового возраста, там наш запрет однозначно работает обратным образом.
А. Митрофанова
– Конечно, мама, папа не авторитет, они в жизни ничего не понимают.
Н. Барложецкая
– Конечно.
А. Митрофанова
– Если они говорят, что это нельзя...
Н. Барложецкая
– Значит надо попробовать...
А. Митрофанова
– «Хорошие сапоги, надо брать» – вот по такому же принципу.
Н. Барложецкая
– И выработать свою собственную позицию к этому вопросу. Вот надо выработать. Я должен понять, а как я к этому отношусь. И чем сильнее были запреты – вы совершенно правы, – тем больше желание это сделать. Но так, чтобы родители не знали.
А. Митрофанова
– Наталья, а как, к примеру, можно было бы, вот вы рассказывали о том, как можно принципом замещения пользоваться, если ребенок там еще в возрасте, скажем, до 10 лет, очень активно пользуется гаджетом, его можно переключать на какие-то другие формы взаимодействия.
Н. Барложецкая
– Ну вот нам сегодня Алексей очень хорошо подсказал. Вот ездить за город, где просто доступа к интернету нет – дача.
А. Пичугин
– Или он плохой.
Н. Барложецкая
– Или он очень плохой. И будет ребенок сидеть – оно все грузится, и грузится, грузится и грузится, и все летит. И в конце концов, это вот тот самый метод естественных последствий. Нам приходится откладывать это и выходить на улицу, и садиться на велосипед – значит, нужно купить этот велосипед и ехать с ребятами на речку.
А. Митрофанова
– Лучше два или три, чтобы сразу на всех и вместе.
Н. Барложецкая
– Ну это если мы всей семьей отдыхаем, да.
А. Пичугин
– А потом ребенок в 15 лет и в 14 лет не поедет с родителями. Ну это исключение.
Н. Барложецкая
– Конечно, не поедет. А тут очень важно еще отпустить на эту речку. Мы же еще боимся: утонет там, еще что-то произойдет.
А. Пичугин
– Так что лучше сиди с планшетом.
Н. Барложецкая
– Вот в чем наши проблемы! Чаще всего мы просто даже боимся того, что ребенок станет самостоятельным, потому что, не дай Бог, с ним там что-то произойдет. А так совершенно в 15 лет, когда ребенку говорят: не-не-не, мы его в лагерь никогда не отправляли! Нет, в летний – да вы что! Мало ли, чему он там научится... Мне так хочется сказать: в том-то и дело, что он многому научится такому...
А. Пичугин
– Что научится, конечно.
Н. Барложецкая
– Чему вы научить не сможете своим вот этим охранительным поведением. Поэтому – да, ему 10 лет, вы ему дали в руки велосипед, и это не значит, что он на нем должен кататься на шести сотках. Он должен и в лес поехать, и на речку.
А. Митрофанова
– То самое исследовательское начало...
Н. Барложецкая
– Конечно.
А. Митрофанова
– Которое в три года выражается в том, что он рисует на обоях...
Н. Барложецкая
– И костры пожечь и так далее и тому подобное. Вот это замещающее, да. Причем сейчас, в преддверии летних каникул, мне очень хочется сказать. Сейчас очень многие ставят себе усилители там на дачу приема сигнала, чтобы значит, вот ребенок приехал, да, он будет дышать свежим воздухом, сидеть у себя на втором этаже с открытым окном, кушать фрукты, продукты, зелень, которую вы значит там вырастили на огороде – и все. И маяться от того, что он не может встретиться там вечером, пойти с ребятами на улицу.
А. Пичугин
– Да будет ли он маяться? У него онлайн куча друзей и знакомых из Москвы там, смотря откуда он приехал на дачу, да сверстников с трех соседних домов, чего ему встречаться, идти жечь костер, если они прекрасно пообщаются в сети.
Н. Барложецкая
– И тем не менее, я сейчас замечаю, что несмотря на наш такое, как сказать, предвосхищающее уже поведение, что они вообще не общаются в жизни. Общаются, они все равно общаются.
А. Пичугин
– Общаются.
А. Митрофанова
– Очень даже общаются, я по брату своему знаю.
Н. Барложецкая
– Они общаются в жизни. Они выходят во двор, они катаются на скутерах, скейтах и так далее. Они ходят вместе в кино. Просто мы понимаем, что они общаются меньше, чем когда-то проводили на улице во дворе мы, потому что кроме этого, они еще общаются в интернете. Но вот когда мы увозим ребенка и он остается на даче, вот этого общения реального ему начинает не хватать. И значит, нам нужно подвинуть его к тому, чтобы он начал себе искать друзей или нашел этих друзей там, в этом дачном поселке. А это значит надо разрешить уходить из этого периметра 6 соток, 10, 12 соток и открывать этот мир и даже общаться с деревенскими ребятами, которые пьют там непонятно что.
А. Пичугин
– Конечно, надо общаться с деревенскими ребятами, тем более что у всех есть мобильные телефоны. Ну казалось бы, 20 лет назад никто ни за кого так сильно не переживал.
Н. Барложецкая
– Прием не всегда бывает.
А. Пичугин
– Ну чаще всего уже все-таки бывает.
А. Митрофанова
– Просто дело в том, что когда ребенок находится дома, физическое его присутствие здесь, казалось бы, он под контролем родителей...
Н. Барложецкая
– Опасностей не меньше.
А. Митрофанова
– Конечно. Это еще не значит, что вы с ним не утратили контакта. Потому что он в этот момент может быть совершенно на другой волне, в параллельном к вам мире. И с которым, вот параллельные прямые, они не пересекаются. Вот это самое страшное, что ребенок в своем мире живет, родители в своем – им так удобно, комфортно. Родители своими делами заняты, ребенок им не мешает, но при этом он физически здесь. А вот и есть, мне кажется, самое... Это посильнее, чем тот самый конфликт отцов и детей, который описан в классической литературе. Потому что там-то есть точки пересечения, а здесь их, получается, нет. И очень важно, чтобы все-таки он не уходил в этот параллельный какой-то виртуальный мир, контакт надо сохранить.
Н. Барложецкая
– И вы знаете, не все детки все-таки способны поддерживать контакт. Вот ничего мы не сможем поделать с периодом где-то около 13 лет, который так и называется подростковой экстраверсией, когда мы уходим в себя, начинаем вот переживать эти внутренние процессы взросления, и общение с родителями все равно становится более дистанцированным. И в этот период, а лучше даже чуть-чуть ранее, а лучше где-то в период 10 лет я очень рекомендую купить собаку ребенку. Потому что это становится необходимым – каждый день выходить гулять, знакомиться с собачниками, общаться. Всегда есть друг, с которым ты можешь вечером поговорить, даже если тебя не понимают родители, отобрали гаджеты...
А. Митрофанова
– Собака всегда поймет. Собака – друг.
Н. Барложецкая
– Собака, ну или кошка, вот уж на крайний случай. Хотя мне кажется, кошка она как слушатель, конечно, помогает, но вот как собака, с которой можно вечером выйти: «Ты куда пошел? – Гулять с собакой...» Да, и все, и на два часа бродить, собаку выгуливать. И собака выгуляна, и ребенок ходил под присмотром собаки.
А. Пичугин
– С одной стороны, вы правы абсолютно, тем более, что я очень люблю собак, собачник в прошлом. Но, с другой стороны, собака это надолго, собака это минимум лет на 12, а что будет дальше, непонятно. Это же ведь мы сами должны быть в таком случае готовы к тому, что с ней надо гулять...
Н. Барложецкая
– Готовы, конечно.
А. Пичугин
– И далеко вы не уедете, если никто не согласится с ней посидеть. То есть это такие жертвы.
Н. Барложецкая
– Да, совершенно с вами согласна. А вот то, что вы сейчас сказали, что вы никуда не уедете – вы уедете. Более того, это ваш ребенок, подросток...
А. Пичугин
– Никуда не уедет.
Н. Барложецкая
– Никуда с вами не поедет. И тут он не сможет никуда деться на два-три дня, потому что у него дома собака. Вы едете на дачу на майские праздники, вы не берете с собой собаку, вы оставляете собаку под присмотром своего ребенка.
А. Пичугин
– А если вы привыкли всей семьей ездить? А, ну тогда берем собаку и ребенка.
Н. Барложецкая
– Тогда берем собаку и ребенка, конечно.
А. Митрофанова
– Ну там клещи в лесу, кстати, это может быть опасно.
А. Пичугин
– Ну собаку можно обработать от клещей, сейчас огромное количество всяких средств.
А. Митрофанова
– Если бы они работали.
А. Пичугин
– Ну чаще всего действительно работают.
Н. Барложецкая
– Мы сейчас говорим о собаке или о ребенке?
А. Пичугин
– Ну вы знаете...
А. Митрофанова
– Конечно, о ребенке. Собака это наш человек, это я целиком и полностью...
А. Пичугин
– Мы все любим собак. Вы знаете, сейчас времени уже не так много остается. Хотел заметить, мне самому приходится иногда там заниматься с детьми и подростками, особенно летом. Я наблюдал, что в 2010 году наметилась странная тенденция, что дети – ну там они у нас сидят у костра, играют на гитарах. В 2010 году это вдруг резко закончилось, и подростки стали сидеть с телефонами и слушать музыку с телефонов, вместе того чтобы петь песни. Я решил что это все, это действительно конец, потому что нету ни живого общения, ничего – они сидят, полночи слушают музыку у костра у того же. Но пришло следующее поколение на следующий год, и все изменилось. Это, видимо, 2010 год, надо высчитать, что это за поколение и что было в тот момент, как они взрослели, почему так произошло. Но ни до, ни после такого не было. Вот это именно поколение, родившееся в 93-94-м годах вот такое было, и то, наверное, не все. Но вот в момент своего взросления они были такими.
Н. Барложецкая
– Мой младший 95-го года рождения, и это человек, который вырос с гитарой в руках. Но я вот периодически хожу с подростками в поход. Мы и в Подмосковье, и в Карелию, и в Крым, ходим. И конечно, я хочу сказать, что в поход, в принципе, около костра, скажем так, с желанием, с потребностью, с рвением души идет определенная категории людей. Сразу же нужно отсекать людей, которые поход в лес воспринимают как встречу с клещами.
А. Митрофанова
– С комарами.
Н. Барложецкая
– Или с комарами, да.
А. Пичугин
– Слушайте, даже я, честно говоря, выросший во всех там лесных всевозможных походах и путешествиях, все равно в мае воспринимаю выход в лес, который всегда в мае случается, как поход к клещам.
А. Митрофанова
– Ну ладно, оставим это сейчас в стороне, у нас не только май в году есть. Так Наталья, и...
Н. Барложецкая
– И когда мы выходили, я первое время приходила, конечно, со своим набором песен, и у меня это был Визбор, «Кино», без Цоя я никак не могла обойтись, и так далее. А потом я понимала, что дети приходят со своим набором песен. И это не значит, что они хуже, лучше, они просто свои. И сейчас я, например, очень часто слышу у костра «Сплин». Вот я не могу себе представить, как я буду исполнять их, а они прекрасно их поют, исполняют. Огромное количество.
А. Пичугин
– Ну «Сплину» уж 30 лет почти.
Н. Барложецкая
– И они их играют почему-то.
А. Митрофанова
– Как-то они в них попали, срезонировали.
Н. Барложецкая
– Да. И им нравится.
А. Пичугин
– Ну хороший «Сплин».
Н. Барложецкая
– И, наверное, это никогда не будет очень большая прослойка детей. Но такие ребята всегда будут.
А. Пичугин
– «Изгиб гитары желтой». Да, спасибо.
А. Митрофанова
– Наталья, напоследок все-таки, если можно, вот прямо кратко, буквально одна минута у нас остается. Когда речь идет о том, чтобы заместить ребенку или подростку общение его вот этими с героями из видеоблогов общением реальным, что вы советуете? Как мягко переключать его из одного пространства в другое?
Н. Барложецкая
– Ну первое – нам изучить то общение, которое у него идет, то есть понять, каков круг сейчас интересов ребенка и предложить в этом же кругу интересов, но каких-то других авторов, которые, на ваш взгляд, излагают вот ту же самую тему, но в более, скажем так, правильной позиции. И самое главное, это просто поддерживать разговор с ребенком. Нам очень важно, если вас волнует то, что ребенок сидит и смотрит именно этого, да, человека, который там нецензурно выражается, неправильные взгляды высказывает и так далее, очень важно не выходя из этой мелодии, из этой волны, просто предложить другой ритм. И так вот постепенно дорожка должна свернуть.
А. Митрофанова
– И вот этот самый принцип: похвала – критика – похвала, его тоже...
Н. Барложецкая
– Да, конечно. «Мне нравится, то что тебя интересует, мне нравится, что ты любишь узнавать новое. Мне нравится, что ты владеешь вот этой информаций и этой технологией получения информации, которая, например, мне, когда я училась в институте, была недоступна. Но...» – вот первое, второе третье – не больше трех критических замечаний. Больше – это все уже не воспринимается. И снова похвала.
А. Митрофанова
– А дальше какая-то, да, похвала. В конце концов, видеоблог и его контент это повод поговорить – самое главное.
Н. Барложецкая
– Да.
А. Митрофанова
– Спасибо вам большое. Напомню, что Наталья Барложецкая – телеведущая, детский и семейный психолог, – была с нами сегодня в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». А программу провели для вас...
А. Пичугин
– Алла Митрофанова.
А. Митрофанова
– Алексей Пичугин.
А. Пичугин
– Всего хорошего. Будьте здоровы.
А. Митрофанова
– До свидания.
Стать добровольцем - ремонтником и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.