В самом-самом начале как раз этого века, в 2001-м году, с помощью Государственного музея-заповедника «Куликово поле» вышло в свет большое собрание стихотворений Ольги Подъёмщиковой, – журналистки и поэтессы, трагически погибшей при пожаре осенью 2000-го года.
Одной из последних её работ было издание газеты «Тульские епархиальные ведомости», которую легендарная и любимая на своей малой Родине журналистка превратила в журнал. В те же годы Ольга трудилась в подготовке к канонизации святых угодников и мучеников Русской Православной Церкви, помогала в восстановлении разрушенных советской властью храмов…
Духовное преображение внутри профессии, в которой она умела больше других, оказалось для неё естественным и одновременно символичным. А поэзия всю жизнь была для Ольги – её заветной и необходимой отдушиной, сердечным лирическим дневником.
О Господи, прости меня безвестной –
лесной тропой или бродячим псом.
Дай я пройду Твоим сосновым лесом
и к храму обращусь еще лицом.
О Господи, прости меня смиренной,
игрушкой, кем-то брошенной в саду,
где под дождем продрогшие деревья,
где я свое пристанище найду.
О Господи, прости меня забытой –
тот дом снесен, тропинки больше нет –
за стеклами, за стенами, за бытом
хранящую в глазах Твой дальний свет.
Ольга Подъёмщикова, 1996-й год
Она прожила короткую жизнь, – что такое 39 лет? А успела очень много. И – в творчестве (публикации в литературных журналах, сделанные её мужем, поэтом Андреем Коровиным подтверждают мои слова), и – в повседневном… нет, всё-таки не в труде, – а в служении. На вечерах её памяти вспоминают, скольких и сколько Подъёмщикова буквально спасла – начиная от солдат, попавших под «дедовщину», до гибнущих памятников культуры.
…Ольга много и потеряла. Сначала маму, потом маленькую дочь Аню…
Потом – и своего драгоценного духовного наставника, богослова и краеведа, отца Ростислава Лозинского, долгие годы служившего в тульском храме Двенадцати Святых Апостолов.
Все эти потери – в её стихах, и все они живы – и у Господа, и в её пронзительных лирических монологах.
Обратимся к угодникам Божьим.
Подорожником вылечим раны.
Ты меня спать пораньше уложишь,
поутру мы поднимемся рано.
И Пасхальная песнь будет литься,
в моем храме откроются двери.
Я о нас с тобой буду молиться
и в любовь твою, может, поверю.
Я по-детски держу твою руку.
Наши души привыкли к скитаньям.
Волшебством нашим даже разлука
превращается в тайну познанья.
Ольга Подъёмщикова, из книги «Явись мне отблеском мгновенным».
Василий Меркурьев и Ирина Мейерхольд
В 1934 году на киностудии «Ленфильм» снимали картину «Инженер Гоф». Режиссёр Борис Шпис был счастлив: на одну из главных ролей ему удалось заполучить известного актёра ленинградского театра имени Пушкина — Василия Меркурьева. Нужно было отвезти ему сценарий картины, и режиссёр попросил об этой услуге свою ассистентку — Ирину Мейерхольд. Дочь знаменитого театрального режиссёра, Ирина Всеволодовна с юных лет шла по стопам отца. К моменту прихода на «Ленфильм» за её плечами уже был актёрский, режиссёрский и преподавательский опыт. Меркурьева Ирина не раз видела на сцене. И всегда восхищалась его тонкой и талантливой игрой.
Актёр радушно встретил девушку и усадил пить чай с пирожками. Поблагодарил за сценарий и сказал, что на днях уезжает на гастроли в Сочи. А к съёмкам сможет приступить, как только вернётся в Ленинград. На том и распрощались. Вроде бы, обычная деловая встреча. Но, возвращаясь домой, Ирина почему-то всё время думала о Меркурьеве, и сердце её радостно билось. Василий тоже не мог забыть хрупкую девушку с огромными, глубокими чёрными глазами. На гастроли актёр уехал с мыслями о ней.
Съёмки картины, между тем, откладывались из-за его долгого отсутствия. Режиссёр нервничал и однажды заявил Ирине: если через три дня Меркурьев не явится на площадку, ему найдут замену. Мейерхольд спешно отправила в Сочи телеграмму: «Приезжайте, мы простаиваем». И подпись: «Целую, Ирина». «Сама не знаю, как смогла такое написать», — смеялась впоследствии Ирина Всеволодовна. Девушкой она была скромной. Просто ей очень хотелось, чтобы Меркурьев приехал и снялся в картине. Но третий день был на исходе, а актёр всё не появлялся. Съёмочная группа собралась в режиссёрской, чтобы обсудить, что делать. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге показался Василий. Широко улыбаясь, он отыскал глазами Ирину и прокричал: «Мейерхольд, вы мне должны поцелуй!» Девушка смотрела на Меркурьева, и ей казалось, будто после долгой разлуки она встретилась с самым родным и близким человеком. «Я люблю его», — призналась сама себе в тот вечер Ирина. А через несколько дней Василий рассказал ей о своей любви. И предложил руку и сердце.
Меркурьев и Мейерхольд поженились в 1934-м, сразу после завершения съёмок. Их союз стал и семейным, и творческим. Вместе они преподавали сценическое мастерство молодым актёрам в театральных вузах Ленинграда, объездили едва ли не весь Советский Союз, создавая в провинции профессиональные театральные труппы. А потом пришёл 1939 год. Отца Ирины, Всеволода Мейерхольда, арестовали и расстреляли. Точно такая же участь постигла и родного брата Василия — Петра Меркурьева. Супруги стойко переживали горе, поддерживали друг друга. Они усыновили троих племянников, и в семье стало четверо детей — родная дочь Ирины и Василия, Анна, родилась в 1935-м. Во время Великой Отечественной войны, когда семья находилась в эвакуации, появился на свет их сын Пётр. Именно он впоследствии оставил немало ценных воспоминаний об отце и матери. «Их отношения были каким-то чудом, — писал о родителях Пётр Васильевич Меркурьев. — Они прожили вместе больше сорока лет, и чувства их всегда оставались свежими».
После расстрела отца Ирину, как дочь «врага народа», уволили с работы. Ответственность за большую семью полностью легла на плечи Василия Васильевича. Работал он много. Один за другим выходили фильмы с его участием: «Небесный тихоход», «Золушка», «Повесть о настоящем человеке». А после напряжённого трудового дня на съёмочной площадке или в театре, Меркурьев помогал жене по дому. Или ехал на дачу. По рассказам сына, Василий Васильевич всё время там что-то строил и усовершенствовал: огород, теплицы.
В середине 50-х, после реабилитации Всеволода Мейерхольда, Ирина Всеволодовна снова смогла выйти из тени и работать. Она сняла документальный фильм о жизни и творчестве любимого мужа. А в 1978-м Василия Васильевича не стало. Ирина Мейерхольд пережила супруга на три года. И всё это время жила только одной мыслью — о том, что в вечности они с Василием обязательно встретятся.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
27 апреля. О благодати
В 12-й главе Послания апостола Павла к евреям есть слова: «Будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом».
О благодати, — священник Константин Кокора.
27 апреля. Об эпохе жизни святого Мученика Азата Персидского
Сегодня 27 апреля. День памяти Мученика Азата Персидского.
Об эпохе жизни святого, — священник Августин Соколовски.