У нас в гостях был руководитель Духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского Университета протоиерей Лев Семенов.
Мы говорили о том, призван ли каждый христианин проповедовать свою веру, как говорить о Христе, нужно ли уважать мнение веру другого человека и может ли проповедь вестись с помощью силы.
Ведущие: Тутта Ларсен и Владимир Аверин
В программе упоминается организация "Исламское государство", признанная экстремистской и запрещенная на территории Российской Федерации.
Т. Ларсен
— Здравствуйте, друзья! Это программа «Светлый вечер». В студии Тутта Ларсен...
В. Аверин
— Владимир Аверин, добрый вечер!
Т. Ларсен
— И у нас в гостях руководитель Духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского университета протоиерей Лев Семенов.
Протоиерей Л. Семенов
— Добрый вечер!
Наше досье:
Протоиерей Лев Семенов родился в 1945 году в Казани. Окончил Казанский государственный университет. Кандидат исторических наук, доцент. В 2002 году стал священником. С 2006-го руководит Духовно-просветительским центром Православного Свято-Тихоновского богословского университета. Декан факультета дополнительного образования ПСТБУ, духовник филологического факультета, член Экспертного совета по проведению государственной и религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации.
В. Аверин
— С праздником, отец Лев!
Протоиерей Л. Семенов
— Да, с праздником! Мне очень приятно, что сегодня, в день, когда все православные люди отмечают Воздвижение Честного и Непорочного Животворящего Креста Господня, я вновь оказался здесь. Я говорю «вновь» потому, что предыдущий мой приход был связан с крестоношеним. Тема была — несение своего креста. И вот поэтому снова под сенью Креста я оказался в Вашей гостеприимной студии. Благодарю.
Т. Ларсен
— Ну, и неслучайно, наверное, так все промыслительно. Во-первых, мы как раз сегодня и хотели поговорить, если можно так выразиться тоже, о ношении креста своей веры. А также Вы, как руководитель именно духовно-просветительского центра, как никто, можете нам, наверное, в этот короткий час постараться рассказать о том, что вообще для православного христианина значит нести свою веру в мир. Потому что мы давно уже говорим о том, что православие — это образ жизни. Даже если ты, грубо говоря, не «профессиональный православный» — не священник, не монах, не служишь в церкви алтарником или даже не подвизаешься в свечной лавке, но все равно ты мирянин и живешь по каким-то особым правилам, особым канонам, и окружающие это замечают и как-то на это реагируют. Вот хотелось бы сегодня понять вообще, как православному человеку себя вести так, чтобы свою веру как-то не слишком выпячивать и демонстрировать и, в то же время, вот этот образ жизни, если можно сказать слово «качественно», поддерживать.
В. Аверин
— А вот здесь, если позволите, предваряя Ваш ответ, я бы поспорил с тобой, Тань, сразу. Потому что, я думаю, ты опять описываешь некую идеальную ситуацию, когда человек, причисляя себя — я позволю себе такой глагол употребить — к православным, периодически появляется в храме. В общем, если его спросить на улице или во время социологического опроса, он очень горячо скажет, что он православный. Но при этом он не считает необходимым изменять свой образ жизни, переносить веру в обычную жизнь. И здесь, с одной стороны, наверное, да, как отвечать на твой вопрос. С другой стороны, по-моему, есть повод порассуждать о том, насколько сегодня, действительно, человек, который называет себя православным, является православным, и что такое являться православным. Может быть, в этом есть самая главная проповедь христианства у мирянина, человека из мира.
Протоиерей Л. Семенов
— Да, Владимир, безусловно. Вы нарисовали картину, которая, к сожалению, реалистична. Может быть, даже слишком реалистична, потому что есть немало людей, уже вот это словечко стало банальным, примелькалось как-то — «захожане», люди, которые только формально считают себя православными, а их жизнь, образ жизни очень далеки от того, что принято называть и правильно называть «жизнью в вере». А это самое необходимое для каждого православного человека. Поэтому, возвращаясь к Танинному вопросу, я по этому поводу невольно хотел бы поделиться ассоциацией. Вы знаете, уже в поздний период своей жизни замечательный человек, ярчайшая личность и выдающийся деятель российской науки и культуры — академик Дмитрий Сергеевич Лихачев — как-то очень верно определил свое понятие православности. Что вот это не такое формальное самоопределение и отнесение себя к числу православных, а это действительно то, что мы с Вами сказали (я своими словами излагаю мысль Лихачева), — это действительно жизнь в вере. Это соблюдение всего — не только постов, я имею в виду, и каких-то таких церковных предписаний...
В. Аверин
— ...скорее, заповедей...
Протоиерей Л. Семенов
— ...а именно заповедей, да — то, что сложнее всего, практически, дается на практике. Вы знаете, Вы проблему поставили — это, кстати, «вилка» — идеал и реальность. Но мы с Вами должны понимать, что если не будет впереди света в конце тоннеля, то не будет у нас ориентира, не будет этого маячка, который позволит нам идти. Ведь идти нужно не куда-то, а стремиться к определенной цели. А цели, ориентиры эти обозначены. У всех у нас есть Священное Писание, мы знаем слова Господа нашего Иисуса Христа, и поэтому открывать Америк здесь не нужно никаких. Но вот выполнять это, следовать этому на практике оказывается очень сложно. Я вот знаете еще что бы сказал? Вот есть еще верный такой оселок, такой поверочный камень — немножко, казалось бы, не напрямую связанный с темой, которую Вы сейчас подняли. Это проблема хулы на Духа Святого. Известны слова Господа о том, что все может проститься, и даже на Него хула может проститься, но не простится хула на Духа Святого. Все православные люди, кто хоть раз прочитал Новый Завет, это знают. Но вот понимание этого, интерпретация и перенесение в свою реальную повседневную жизнь, может быть, как-то отодвигаются, не каждому даются. Я, может быть, глубоко заблуждаюсь, но вот мое личное убеждение — что как раз, чтобы не случилось вот этого страшного греха, чтобы не допустить невольно хулы на Духа Святого, это как раз каждому православному человеку нужно свидетельствовать. Потому что отсутствие...
В. Аверин
— Нет, давайте все-таки будем пояснять. Потому что — да, хула на Духа Святого...
Т. Ларсен
— Хула на Духа Святого — это маловерие?
В. Аверин
— Или это слова? Ну, то есть вот первая ассоциация — это я там какими-то конкретными словами хулю Духа Святого.
Протоиерей Л. Семенов
— Да, я понимаю.
В. Аверин
— А Вы говорите про то, как это в образе жизни может реализоваться?
Протоиерей Л. Семенов
— А я — да, именно в образе жизни. Почему, Владимир? Потому что, на мой взгляд, это не только прямая хула — это вообще кощунство, недопустимое, непростительное, об этом даже можно сейчас не говорить отдельно. А я имею в виду... Ну, вот один-два штриха, как конкретные примеры. Допустим, идет человек православный — хороший, милый, добрый, внутренне, в душе преданный Богу, соблюдающий утреннее и вечернее правило, регулярно посещающий храм, исповедывающийся, причащающийся — ну, идеальный совершенно. Но, как Вам сказать... слишком, что ли, застенчивый, слишком — ну, по-своему, сейчас я не совсем точно употреблю это слово — смиренный. Что я имею в виду? Вот он проходит мимо храма, у него поползновение осенить себя крестным знамением, а какая-то острастка — «ой, а как вот вокруг на меня оглянутся, а вот как посмотрят, а не покажется ли кому-то странным, а не скажут ли, что вот я какой-то чудак или чудачка?»
Т. Ларсен
— Это и есть хула?
Протоиерей Л. Семенов На мой взгляд, это одна из разновидностей хулы на Духа Святаго. Когда мы Ему изменяем. Когда мы боимся принять на себя звание Воина Христова и соответствовать этому званию, в жизни своей выражая то, что ты православный человек — во всех измерениях. Конечно, это не должно превращаться в свою крайность, во что-то показное, чтобы не было такого фарисейского начала — «ах, как я свят, какие у меня поклоны низкие!» и так далее.
В. Аверин
— Да, потому что Вы нарисовали одну картину, а у меня перед глазами прямо противоположная, когда еще победно оглядываются все вокруг, широко, размашисто кладутся, значит... крест ли это, поклоны... И дальше опять — вот я ловил на себе такие (нрзб.)...
Т. Ларсен
— Помнишь, как я рассказывала историю про поклон перед исповедью? Повторю, расскажу Вам еще раз.
Протоиерей Л. Семенов
— Да, с удовольствием.
Т. Ларсен
— Один раз стояли мы в очереди на исповедь, и, ну, как-то нет такого канона, что надо очереди кланяться перед тем, как к батюшке отойти. Некоторые священники даже говорят, что, кланяясь всем мирянам, Вы поворачиваетесь попой, ну, собственно, к алтарю, и, может быть, не стоит этого делать. Нигде не прописано, что надо перед всеми прощения попросить. Но, тем не менее, очень многие это делают. Мы стоим, ждем своей очереди. Ну, и как это часто бывает, очередь долгая, исповедь долгая, и стали между собой как-то тихонечко общаться. А перед нами стояла монахиня. И она — уже все, заканчивается перед ней исповедь — поворачивается к нам, кланяется и говорит: «Простите меня». А мы ее не увидели и не услышали. Ну, потому что мы отвлеклись, грешные тоже. И она тогда повторяет это таким... Она делает так: она смотрит на нас и говорит (с яростью — прим. расшифровщика): «Простите меня!!!» — и кланяется опять. Это было очень показательно. Столько было яду в этом! Мы, конечно, тут же все ее простили, поклонились ей в ответ. Но вот мне кажется, что это было то, о чем ты говоришь. Это тоже можно считать хулой?
В. Аверин
— Театрализация такая.
Протоиерей Л. Семенов
— Позвольте кратко двумя ассоциациями поделиться, невольно возникшими после слов Владимира и Ваших, Татьяна. Ну, то, что Вы обрисовали ситуацию такого показного благочестия, просто возвращает нас к притче о мытаре и фарисее. Это классический сюжет, так что даже можно не комментировать, это ужасно. А вот то, что Вы, Таня, сказали, напомнило мне очень свежее для меня, очень яркое впечатление. Буквально на днях один замечательный человек, подсказав мне просто эту возможность, дал радость послушать одну из записей — по-моему, на YouTube, даже сейчас не важно, на каком ресурсе — отца Валерия Логачева «Баба Рая». Такая бесхитростная простая вещь. Такая маленькая песенка. Песенка на страшную, в сущности, тему — о том, что один известный церковный деятель в свое время называл «православными ведьмами». Это вот те сверхблагочестивые старушки в храмах, которые стремятся всех направлять, всеми руководить, всем указывать — неправильно поставил свечку, неправильно ее возжег, неправильно поклонился, неправильно сложил руки — не правую на левую — перед принятием Святых даров, и так далее. Мне кажется, вот всем явлениям подобного рода можно поставить диагноз безоговорочный и в этом смысле точный...
Т. Ларсен
— Но здесь тоже есть новое словечко.
Протоиерей Л. Семенов
— ...отсутствие любви — главного, что нам заповедал Господь.
Т. Ларсен
— Вы говорили о «захожанах», а народ метко окрестил таких людей «православнутые» сейчас. И ведь ладно, если бы это ограничилось только бабульками, злобствующими в храмах. Мы все сейчас слышим о так называемых православных активистах, которые, как мне кажется, никакого отношения не имеют к православию, но при этом безнаказанно творят ужасные вещи, уничтожают произведения искусства, и при этом...
В. Аверин
— А самое главное, Тань, что они на себя — вот что для меня самая катастрофа — они на себя...
Т. Ларсен
— ...миссию взяли.
В. Аверин
— ...принимают вот это право и обязанность даже демонстрировать, какими должны быть настоящие православные люди. «Вот я — идеал православного человека. Поскольку я убежден в своей вере, я имею право на... ну, практически на все имею право, а Вы все должны смотреть на меня и брать с меня пример». И вот от этого — ужас просто, правда. Во мне это ужас рождает.
Протоиерей Л. Семенов
— Абсолютно с Вами согласен. И с Вами, Владимир, и с Вами, Таня. Кстати, вот руководитель Синодального информационного отдела Владимир Романович Легойда в интервью по поводу одного из актов вандализма, недавно имевшего место на выставке...
Т. Ларсен
— ...последнего...
Протоиерей Л. Семенов
— ...очень верно сказал, что этому должна быть дана правовая оценка. Но здесь, конечно, сложный вопрос. Почему? Потому что, с одной стороны, недопустим вандализм ни в каких формах и ни по какому мотиву. С другой стороны, проблема чувств верующих — это тоже очень животрепещущая проблема. Потому что, к сожалению, сплошь и рядом вот даже я, в силу своих профессиональных, что ли, интересов, и читаю (я имею в виду бумажные источники информации), и захожу на самые разные Интернетные ресурсы, и слушаю самые разные радиостанции, не только наши — радио «Вера», но, скажем, бываю и на «Эхе Москвы», и так далее. И иногда меня, казалось бы, человека немолодого и уже приучающегося быть сдержанным в каких-то эмоциональных реакциях, действительно задевает. Иногда просто убивает какое-то, знаете, такое необдуманно сказанное, даже, может быть, позерски, словечко, которое стремится пожестче насадить тех, кто не разделяет твою точку зрения, а находится на противоположной стороне. Но опять я возвращаюсь к одному, это в основе всего — это отсутствие любви. Не может человек, даже если он видит, что кто-то совершает страшную ошибку, создал не то произведение, не так выразил свою мысль, или мысль эта была порочна, ужасна и так далее... Любовь должна ему подсказать что? Что это действие нужно не просто покрыть любовью, то есть отвернуться, не заметить и пройти мимо, а пожалеть этого человека, помолиться о нем, попытаться ему помочь, может быть, вовлечь в беседу. Но беседа должна настроиться не конфронтационно, не с дубиной в руках или, там, с топориком, которым можно часть декора архитектурного отбить, как в Питере, а действительно с заботой о спасении его души. И вот эта проблема любви к Богу и любви к ближнему, заповеданная нам Христом, в первой части, мне кажется, чаще и легче исполняется. Спросите любого человека, если он верующий, любит ли он Бога, — ответ предрешен, очевиден. А вот спросите его, любит ли он ближнего, — даже если он ответит Вам «да», то в душе он поймет, как это порой бывает непросто — возлюбить ближнего как самого себя. А это то, что нам Господь велел.
Т. Ларсен
— Это программа «Светлый вечер». У нас в гостях руководитель Духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского университета протоиерей Лев Семенов. Отец Лев, у нас получается какая-то парадоксальная ситуация. С одной стороны, человек должен быть Воином Христовым, то есть отстаивать свою веру, ее защищать. С другой стороны, проникнувшись такой действительно подлинной любовью к ближнему, человек перестает быть вообще способен демонстрировать какое-то воинственное поведение.
В. Аверин
— Вот что такое «воин» надо разобраться.
Т. Ларсен
— Да. Потому что, например, если мы коснемся уж совсем каких-то крайностей, то вот сейчас главные «воины» религиозной войны — это люди из ИГИЛа(запрещенной в России экстремистской организации - прим.ред.), которые рушат все остальные памятники всех остальных религий, уничтожая, прости Господи, делают мучениками за веру огромное количество христиан, и так далее, и тому подобное, но у них четкое понимание, зачем они это делают. Они насаждают свою веру, которая для них единственная истина. У нас как бы все... И если, например, их кто-то обидел — какой-то карикатурой, хулой на их Бога, то ему не жить. У нас все как-то, с одной стороны, понятно, что у нас очень часто обижают верующих и действительно глумятся, и иногда нарочно это делают, иногда просто неосознанно, но, с другой стороны, мы-то не имеем никакого права — нам Господь совсем другое заповедовал.
В. Аверин
— Вот, Тань, то-то и оно. Понимаешь, когда сегодня православный человек смотрит на все это, у него есть примеры. Он кем хочет быть? Он хочет быть воином Исламского государства? Ну, вот по этому пути?
Т. Ларсен
— Условно.
В. Аверин
— Или у него пример — Христос? Вот и выбор, по-моему.
Т. Ларсен
— Ну, то есть либо ты, либо тебя. Либо ты все разрушишь и займешь собою и своей верой все пространство, либо тебя просто четвертуют, распнут, обезглавят, возможно, ты попадешь в Царствие Небесное, но...
В. Аверин
— Тань, опять же, а какова цель? У тебя цель какая?..
Т. Ларсен
— Это же не всем по силам!
В. Аверин
— Подчинить людей себе или стяжать Царствие Небесное? Вот, собственно... И перед этим выбор...
Т. Ларсен
— Цель — проповедовать Христа.
В. Аверин
— А, вот давайте разберемся тогда, в чем цель христианина.
Т. Ларсен
— Истинная-то цель, конечно, Царствие Небесное. Но промежуточная цель — проповедовать Христа, вот как.
В. Аверин
— Ну, какие средства оправдывают?
Протоиерей Л. Семенов
— Вы знаете, Владимир и Таня, я сейчас себя поймал на неожиданной мысли. Вы так интересно рассуждаете, такое удовольствие внимать Вам, что просто бы напроситься приходить сюда, тихонечко сидеть в уголке, даже не участвовать, а просто слушать Ваши диалоги.
В. Аверин
— Нам нельзя долго разговаривать! (Смеется.)
Т. Ларсен
— Куда мы без Вас!
Протоиерей Л. Семенов
— И при этом еще, когда я Вас слушал, у меня возникла мысль, что крайности имеют обыкновение парадоксальным образом сходиться и уподобляться друг другу. Вот упомянули такое уродливое явление мира ислама, традиционной мировой религии, как ИГИЛ и вот такой экстремизм, кстати, мусульманского толка. Вы понимаете, мой взгляд неожиданным образом смыкается вот по этому закону парадоксальности с другой противоположностью — с таким крайним либерализмом. Казалось бы, диаметрально противоположная вещь, совершенно другой конец некоей оси. Что я имею в виду? Там — вот эта нетерпимость, там эта непримиримость, здесь, казалось бы по звучанию — хороший идеал толерантности. Но меня сегодня оторопь берет, когда я слышу о толерантности. Почему? Не в том смысле, что не нужно раздувать социальных конфликтов и так далее, а в том аспекте, как его употребляют сторонники этой пресловутой толерантности. Потому что она, эта толерантность, не имеет ни малейшего отношения в своем содержании к толерантным идеям, например, императора Константина, который допустил открыто христианство в языческий мир после трех веков ужасно кровавых гонений. А она, эта нынешняя толерантность в такой либеральной упаковке, собой представляет нечто с ног на голову поставленное, совершенно обратное. Потому что нормальное понимание толерантности должно было бы строиться на естественном уважении мнения другого человека, веры другого человека, позиции другого человека и так далее. У нас же — я имею в виду, в современном мире, весь Земной шар имею в виду, а не только нашу Россию — сегодня картина обратная, именно с ног на голову поставленная, когда толерантность приводит к тому, что человек воспитан не в духе уважения к позиции другого человека, в том числе в вопросах веры, а стремится, фактически, или, вернее, не стремится, а вынужден скрывать свою позицию, свою, в частности, веру и так далее. Ну вот классический пример: несколько лет назад изгнание из авиакомпании британской стюардессы, у которой в вырезе кофточки мелькнул христианский крестик, в чем было усмотрено потенциальное оскорбление чувств тех, кто не является христианами, а является, скажем, мусульманами или буддистами, или считают себя атеистами. Вот в этом как раз причина очень многих корней экстремизма — социального, религиозного, какого угодно иного. Люди не умеют уважать мнение другого человека. А это значит, о чем неоднократно мыслители говорили много веков назад, они элементарно не уважают самого себя. потому что если нет такого дозированного, чтобы это в гордыню некую не превращалось, но чувство самоуважения, осознания себя как некой личности, то в любом другом человеке рядом с собой такой человек видит подобную себе личность. И он понимает, как невозможно над чем-то посмеяться, что-то унизить, что-то отвергнуть, а нужно проявить если не понимание (не обязательно понять и, тем более, не обязательно принять), но, по крайней мере, отнестись с некоторым уважением.
Т. Ларсен
— Какой-то такт.
Протоиерей Л. Семенов
— Да, с тактом проявить. Вот этого нет, да?
В. Аверин
— А вот этого не будет, что это такая, пользуясь словами Ленина, «детская болезнь левизны в коммунизме»? Не так долго западный мир, европейская цивилизация живет вот в этом дискурсе толерантности — на самом деле, пару десятилетий (ну, вот если мы имеем в виду какие-то вещи, которые сегодня обсуждаются). И понятно, что да, перехлесты, да, какие-то левацкие загибы по этому поводу. Еще лет 20, может быть, 50 (если цивилизация европейская выдержит столько) — вот как-то устаканится. Может быть, не надо так болезненно воспринимать эти вещи? Действительно детская болезнь?
Протоиерей Л. Семенов
— Вы понимаете, я бы, Владимир, в данном случае с Вами чуточку не согласился. Почему? Объясню. Как по светскому образованию и по 40-летней деятельности в университетах в качестве доцента светских университетов до своей церковной поры я историк, то мне невольно хочется в поисках корней этого явления удалиться чуть-чуть вглубь веков. И для меня вот такая поворотная точка, которая ныне, среди прочих плодов, дала и вот это ложное понимание толерантности, и все перегибы западного такого либерализма крайнего. Это эпоха... Сейчас произнесу для кого-то, может быть, страшную вещь. Потому что это эпоха, которую принято — это чуть ли не признак хорошего тона — всячески ею только восхищаться, только превозносить. Эпоха Возрождения, эпоха Ренессанса. «Ах, Возрождение! Ах, Ренессанс!» Да, великий взлет культуры художественной, философской, какой угодно иной. Но в нашей отечественной культуре относительно недавнего времени (вторая половина минувшего ХХ столетия) было два ярчайших мыслителя, ученых, которые об этом говорили прямо, говорили развернуто, говорили, четко артикулируя свою мысль, и, причем, аргументируя ее на конкретном фактическом материале. И ужас в том, что они не были услышаны и, практически, не услышаны до сих пор. Я это проверял на многих поколениях студентов, общаясь даже с людьми своего возраста, своего поколения — это не услышано. Кого я имею в виду?
Т. Ларсен
— Кто?
Протоиерей Л. Семенов
— Это профессор Алексей Федорович Лосев — замечательный знаток античности и всех последующих эпох мировой культуры, тайный монах Андроний, как Вы знаете. И это академик Николай Конрад — востоковед, японист, синолог (китаевед), но при этом блестящий знаток западноевропейской культуры. И вот в своей небольшой работе о театре эпохи Возрождения, равно как Алексей Федорович Лосев в монументальной работе по эстетике Возрождения, очень, повторяю, четко и аргументированно показывает, как неоднозначно было Возрождение, как глубоко ошибочны обвинения предшествующих Средних веков как времени темного провала, безвременья такого в плане культурного развития. А ведь согласитесь, это ведь действительно не услышано доныне. Почему? Потому что сегодня прилагательное «средневековый» является клеймом. Нас пугают возвращением в Средневековье. Средневековье — оно самое мрачное...
Т. Ларсен
— Все самое страшное, мрачное, да.
Протоиерей Л. Семенов
— Тогда как тот же Конрад прекрасно показывал...
В. Аверин
— Когда костры загорелись? Как раз в эпоху Возрождения, на самом деле. (Смеется.)
Протоиерей Л. Семенов
— Это во-первых. И потом, в эпоху Возрождения впервые все самое главное было поставлено с ног на голову. Впервые был сделан шаг в сторону секуляризации — я имею в виду не отхода от церковного влияния, не от социального измерения секулярных процессов...
В. Аверин
— Так человек в центр Вселенной поставлен...
Протоиерей Л. Семенов
— ...а от понимания того, что... Вот, понимаете, такая пирамида всего мироздания, в вершине которой — Бог, а затем вершина Его творения — человек, вот эта самая верхушка была снесена, как ударом меча. И все стало завершаться, зацикливаться на человеке. Отсюда и невероятная, типично ренессансная гордыня, самоутверждение, и отсюда, простите меня, спустя несколько веков...
В. Аверин
— ...Просвещение.
Протоиерей Л. Семенов
— ...корни... Просвещение, разумеется, это дитя Возрождения. А сегодня, если сразу мостик к современности перебрасывать, и вот этот самый либерализм крайний. Это самое отрицание духовного начала, сведение его к другим аспектам, но не...
Т. Ларсен
— Не к основам...
Протоиерей Л. Семенов
— ...не к религиозной духовности, не к пониманию того главного ориентира, того маяка, который всегда вел все человечество. А сегодня об этом забывают. И поэтому вот эти сумерки. Поэтому, как, помните, у Уэллса «Россия во мгле», а я бы сказал, сейчас вот такие сумерки сгущаются над всей Европой. И сколько чисто гуманитарных катастроф! Возьмите сейчас вот эту проблему и войн, и беженцев, и колючая проволока на границах европейских стран. Мы говорили «Шенген, Шенген» — сейчас страны стараются стены поставить между собой, чтобы от толп несчастных, обезумевших тысяч людей, которые с детьми, чуть ли не перебрасывая их через эти стены и колючую проволоку, пытаются где-то найти себе пристанище.
В. Аверин
— Тут можно спорить. Давайте, не будем уходить в обсуждение темы беженцев, а то совсем отвлечемся.
Т. Ларсен
— Мы отвлечемся буквально на минуту и вернемся к нашему разговору совсем скоро.
Т. Ларсен
— Вы слушаете программу «Светлый вечер». В студии Тутта Ларсен, Владимир Аверин и с нами руководитель духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского университета протоиерей Лев Семенов. Говорим о том, должен ли каждый христианин быть проповедником своей веры, нести в мир Христа. А зашли мы уже очень глубоко, аж в эпоху Возрождения.
В. Аверин
— Да, давайте все-таки вернемся. Я вот о чем хотел бы поговорить. Что сегодня может служить образцом православной жизни? И как православный человек, позиционируя себя в современном обществе, действительно, очень разном, скорее должен выстраивать тактику и стратегию своего поведения: от противного, вечно обвиняя, действительно, всяческие, может быть, самые неправедные вещи, вставая в оппозицию к ним, или, скорее, неся некий позитивный заряд? Вот что сегодня образец православной жизни, православного поведения?
Т. Ларсен
— Можно я добавлю еще?
В. Аверин
— Угу.
Т. Ларсен
— Вы говорили о том, что самая главная проповедь Христа — это жить по заповедям. Но ведь это же очень незаметная жизнь. Если ты тихо, спокойно себе живешь по заповедям, то окружающие это воспринимают как само собой разумеющееся, никто не видит в этом проповеди Христа.
В. Аверин
— Ты не будешь в «топе новостей» точно.
Т. Ларсен
— Ты — точно не воин.
В. Аверин
— Потому что в «топе новостей» тот, кто украл, убил, возжелал.
Т. Ларсен
— (нрзб.) выступил хотя бы.
В. Аверин
— Да.
Протоиерей Л. Семенов
— Очень хорошие вопросы и от Тани, и от Владимира. И трудно сразу на них на все ответить. Я поэтому начну с последнего, с «топа новостей». А нужно ли православному человеку и вообще человеку стремиться к этому? Да, мы живем в информационном обществе, да, это какая-то форма не только самопроявления, но и самоподтверждения, что порой в общественном сознании существует только то, что отражено, о чем говорят, о чем пишут и так далее. Но означает ли это, что это истинная цель? Мне кажется, важнее быть не в «топе новостей», а в «топе сердец», сердец тех людей, с которыми ты сталкиваешься. Ужасно то, что очень часто вольно или невольно ты наоборот ведешь себя, как слон в посудной лавке, и боль причиняешь людям. Можно вспомнить еще и Тютчева, и других, кто замечательно это выразил, «как убийственно мы любим» и так далее. Что порой как раз самые близкие, самые дорогие тебе люди становятся объектом причинения, невольного с твоей стороны, этой боли. Но стремясь занять достойное место в этом не «топе новостей», а «топе сердец»… Я бы возразил немножечко в том, что здесь прозвучало из уст Тани, что это какая-то очень тихая, незаметная жизнь… Вы знаете, если перефразировать известную формулу «в жизни всегда есть место подвигу»… то есть не перефразировать, а применить ее к жизни православного человека, жизни в вере, то здесь есть место подвигу. И подвигу величайшему. Подвигу, требующему величайшего напряжения сил, их предельной концентрации, сосредоточения и так далее в реализации себя в этой жизни в вере. И опять, в сотый, а могу и в миллионный раз, вернуться к теме любви. Это тот фундамент, без которого мы не можем жить. Бог есть Любовь. Господь заповедовал нам две главные заповеди — любить Бога и любить ближнего, как самого себя. А если мы с Вами вспомним апостола Павла и его тринадцатую главу в первом послании к Коринфянам, это такой новозаветный гимн любви, со всем раскрытием, со всей полнейшей интерпретацией, причем на таком плюс еще поистине художественном уровне, эмоциональном. Мне кажется, это, как Отче наш, нужно каждому православному человеку утром и вечером включать в свое правило вот эту главу о том, что такое истинная любовь. И поэтому, раскрывая свою мысль о том, что в жизни православного человека не только должно, но есть место подвигу, это его жизнь. Причем, она не… Конечно, в идеале каждый православный человек… Я уже повторял: келейная молитва, храмовая молитва, соблюдение предписанного — я сейчас не об этом… А я сейчас о контактах вовне. О том, как этот человек, который только что помолился дома или в храме и покинул пределы своего дома и вышел за порог храма, как он дальше себя проявляет? Как он общается? Необязательно лезть на баррикады в том смысле, что может быть, не каждому по возможностям, по психологии, по физическим возможностям, наконец. Но участвовать в том, в чем участвуют очень многие, лично мне известные близкие из числа отцов, с которыми мы служим в нашем храме Николо-Кузнецком, из числа мирян, которых я знаю, друзей моих, которые поистине подвижническую жизнь ведут. Жизнь Любви. Это и люди, которые мгновенно бросаются в места катастроф. У нас есть двое батюшек — зная их скромность не хочу причинять их неловкость, не буду называть их имена — которые прошли специальное обучение и сертифицированы по линии Министерства чрезвычайных ситуаций. И они, когда случались стихийные бедствия, вылетали в ту же ночь мгновенно и непосредственно вместе со спасателями участвовали там. Я бы сравнил это с тем, как журналист в годы Великой Отечественной войны оказывался не с блокнотом, а с автоматом в руках, отражая атаку. Это то же самое. Когда человек делает конкретные дела. Возьмите всю руководимую отделом социального служения и благотворительности владыки Пантелеймона деятельность в масштабе страны. Колоссальная! Возьмите миссионерские поездки. Возьмите, как наши студенты с преподавателями, с отцами нашими ездят, посещая и районы Крайнего Севера, и Мурманская, и Архангельская области, и в Сибири. Какие развертывают походные лагеря, походные храмы, крестят детей. Оказываясь в тех… Один батюшка — опять-таки, щадя его скромность, не называю — уже несколько раз летал в русскую Норвегию, на Шпицберген, где с 30-х годов советские, а ныне российские шахтеры добывают уголь. Это такой оазис России в Норвегии, на Шпицбергене. И там порой по нескольку лет люди, в том числе православные, не видели священника. Хотя, там есть храм, часовня. И все вот это хотя бы навскидку, как говорится, перечисленное — разве это не обратное тому, что можно назвать тихой, скромной, незаметной такой вот молитвенной, келейной жизнью? Нет. Это проявления себя вовне. Но не каждый будет 2 раза в год летать на Шпицберген, не каждый отправиться на Камчатку или в Мурманскую область.
В. Аверин
— Тем более, что рядом тоже, в общем, нуждаются в заботе. В подъезде твоем, во дворе твоем, на работе на твоей.
Протоиерей Л. Семенов
— Да, вот именно, Владимир, о чем я говорю. Боже мой, на улице, в магазине, в транспорте посмотрите по-доброму на человека, который в часы пик, несчастный, затиснут в вагон метро или автобуса.
В. Аверин
— Слушайте, но Шпицберген проще. Правда.
(Общий смех.)
Т. Ларсен
— Очевиднее просто.
Протоиерей Л. Семенов
— И Бога любить легче, чем любить ближнего и не причинять ему боли. И просто проявлять элементарное человеческое отношение к нему. Вы знаете, невольно каждому человеку, даже не в силу какого-то эгоцентризма, а просто, наверное, по природе его, в силу его «я», где-то внутри гнездящегося, свойственно судить немножко со своей колокольни. Маленький штрих, если позволите, личный, из глубокого детства. Как я рассказывал, мы с Вами говорили, Владимир, до начала эфира, даже где-то это немножко публиковал, в детстве, увы, я не получил религиозного воспитания, образования. Уже моя встреча с Евангелием произошла в 17 лет, в далеком 1963 году. Но до этого образ, пример, который врезался молчаливо, мне ни слова об этом не было сказано, с детства, сколько я себя помню, где-то с трех-четырех лет, и который меня накануне 70-летия ныне такой же яркий, свежий, не покидает в сознании. Не говоря уже о том, что в моей молитве — и келейной, и в алтаре — всегда этого человека я вспоминаю. Мы жили в такой своеобразной квартире, где в одной проходной комнате в 20-е годы после революции была… то есть квартира была составлена, как уплотненная. Уплотнили бывшую владелицу, которая была дочкой тех, кто «из бывших», как тогда говорили. Туда вселили другую семью, с которой потом поменялась семья моих родителей. И вот так я оказался в квартире, где, чтобы пройти на улицу или прийти с улицы, надо было миновать одну проходную комнату — там такая своеобразная анфилада комнат небольшая, короткая — в которой жила отдельно, независимо женщина. Ко времени моего детства уже совсем старенькая. Клавдия Александровна Васильева. Царствие ей небесное. Вот та самая «из бывших». Совершенно одинокая. Не имевшая никогда семьи. Искренне богобоязненная. Когда ее в 1968 году не стало и когда я организовывал по-соседски ее похороны, мне достался ее маленький молитвослов, дореволюционный, естественно. Это одна из самых дорогих книг сейчас на моей книжной полке. Я даже лишний раз боюсь его взять в руки из-за такого бережного отношения, как какую-то реликвию почти музейную, храню. Почему я заговорил о рабе Божией Клавдии? Что я видел — ребенок, проходящий через эту комнату? Она не проповедовала, не агитировала, она в этом смысле не бросалась на баррикады. Но каждый раз, когда она делала остальное: пила чай, естественно, ночью спала, куда-то выходила в магазин за хлебом и прочее… Но когда бы я ни проходил через эту комнату, я видел ее стоящей перед светлым углом, перед образами, молившейся с тем самым маленьким стареньким молитвословом, который сейчас у меня.
Протоиерей Л. Семенов
— Вы слушаете программу «Светлый вечер». Сегодня у нас в гостях протоиерей Лев Семенов. Говорим о личной проповеди Христа. Должен ли верующий человек как-то заявлять о своей вере. Я вот — кстати, интересный момент — в последнее время стала замечать, что я поневоле для себя маркирую людей. Когда я знакомлюсь с новым человеком, я стараюсь о том, что я — православная христианка, очень быстро ему сообщить. Не в лоб, конечно, но как-то проверить, какие-то подать знаки и услышать от человека ответ: «Меня это не интересует, я исповедую буддизм» или «Да, я тоже». И я уже по этому…
В. Аверин
— Или тебе говорят: «Сумасшедшая».
Т. Ларсен
— Нет, ну, я никогда это не говорю таким образом, чтобы задеть чужую территорию, чтобы вообще вызвать в человеке какое-то желание защищаться. Нет. Ну, просто я могу сказать: «Мы по воскресеньям с детьми в храме, у нас такое воскресенье всегда суетно». Ну, что-то такое сказать как бы житейское абсолютно. Но я понимаю: я для себя людей делю. И, наверное, это не очень хорошо. Но для меня все равно как-то… мне очень важно вот этот значок на человека для себя определить. Это не значит, что я не буду с ним общаться. Но, наверное, все-таки какая-то, может быть, симпатия моя к нему или какое-то ощущение «свой-чужой», я не могу пока от него избавиться.
Протоиерей Л. Семенов
— Такое чувство духовной близости — есть она или нет.
Т. Ларсен
— Да, и близости духовной.
В. Аверин
— Психологической.
Т. Ларсен
— Но в то же время, понимаешь, я делю людей на «свой-чужой».
В. Аверин
— Нет, действительно на «свой-чужой». Вот это вот.
Т. Ларсен
— Как бы это… Это совсем не вяжется с любовью к ближнему, но вот так получается: сито это работает. Этот фильтр у меня, к сожалению, наверное, все-таки функционирует и очень активно. Особенно сейчас, в последние годы. Я…
В. Аверин
— Надо ли с этим бороться — ты хочешь сказать?
Т. Ларсен
— Да, я не знаю, это нормально или нет? С одной стороны, да, ты ищешь духовного сближения с другими людьми, с другой стороны, ты отсекаешь от себя тех людей, которые не исповедуют твою веру. И надо ли мне как-то им об этом сообщать, что моя вера такая. И давайте-ка Вы ко мне. Как мне быть здесь?
Протоиерей Л. Семенов
— Вы в очередной раз, Таня, такие интересные поставили вопросы и такие сложные проблемы затронули, что я, наверное, сам себя считал бы сверхлегкомысленным, если бы думал, что я сейчас вот возьму и в 2 минуты на них отвечу. Вы знаете, когда я вспомнил ту старушку, которая в молитвенной позе всегда была перед иконами, я не имел ввиду, что нужно уходить только в молитву и так в уголочке смиренно, келейно дома ее только творить. Я привел этот пример только потому, что сам по себе взгляд со стороны уже формирует, воспитывает, образует что-то в тебе, формирует в тебе. Но это поведение может быть не только молитва, не только, как в начале нашей программы мы вспоминали — осенять себя крестным знаменьем или нет, проходя мимо храма. А во всем. Но главное, чтобы это были все-таки какие-то опять-таки проявления любви. И вот самый, наверное, больной момент в вашем вопросе, Таня — делить на своих и чужих. Понятно совершенно, что лежит в основе этого вопроса, какая проблема. Но мне кажется, что ее нужно максимально смягчать, максимально «микшировать». Почему? Потому что самым всеобъемлющим, наверное, взглядом на любого человека — православного, иного христианина, инославного, мусульманина, буддиста, иудея, атеиста или скептика, который не определился в своей мировоззренческой позиции — прежде всего нужно постараться увидеть Лик Божий, творение Божие. Да, может быть, заблуждающееся, да, может быть даже, не только неприятное нам, потому что это чужой в таком понимании, не разделяющий твое видение, твое миросозерцание, твою веру, а иногда даже отталкивающий чисто эстетически. Вот более близкий, понятный пример. Когда мы идем и видим на улице людей, которых такой аббревиатурой иногда презрительно называют, образованной от словосочетания «без определенного места жительства. Скажите, каждый ли человек, проходя мимо грязного, оборванного, полупьяного, может быть, среди каких-то пустых банок пивных полулежащего на земле человека, испытывает не такую смесь брезгливости, осторожности и стремления отвернуться, а сердечного сокрушения, что носитель Образа Божия сейчас в таком бесчинном, неподобающем виде? Вы знаете, какую разновидность любви нужно в этом случае, мне кажется, применить? Не только по отношению к так называемым «бомжам», а и к людям вполне благополучным и, может быть, в топовых слоях, так сказать, социально где-то находящихся, но иных совершенно взглядов, позиций и так далее. Любовь, которую можно очень просто назвать материнской любовью. Вы знаете, у меня такой маленький психологический прием выработался опытным путем, уже когда я 15 лет в сане и в церковной своей практике сталкиваюсь с самыми разными людьми. Прием следующий: я пытаюсь, какой бы это ни был ужасный человек, в любых отношениях, не только во внешнем виде, а, может быть, в поведении самом недостойном, отталкивающем, ужасающем и так далее, подумать — а что должна испытывать его мать, видя его в таком состоянии, зная, что он опустился до самых низов? Или что он совершил ужасное преступление, от которого волосы дыбом встают?
В. Аверин
— Или какими способами он «поднялся», так тоже бывает.
Протоиерей Л. Семенов
— Да, Вы абсолютно правы. То есть все то, что может вызывать отторжение, отвержение, неприязнь, попытаться повернуть в благоприятном для данного человека направлении, попытавшись посмотреть на него глазами матери. Потому что материнская любовь — она всепрощающая, всепонимающая. Это очень сложно, я прекрасно понимаю, что давать такие рекомендации, советы гораздо легче, чем им следовать, исполнять. Очень часто что-то возмущает, готов гнев вскипеть, раздражение, «как это можно, это же возмутительно». Но вот постоянно, все время — одно время говорили — каплю за каплей выдавливайте из себя раба. А вот еще и такую гордыню надо выдавливать. Но если верить, что природа не терпит пустоты, то на это освободившееся от гордыни место нужно закачивать любыми дозами, желательно максимально крупными, лошадиными, слоновьими дозами, любовь. В том христианском измерении.
Т. Ларсен
— Вы говорили о том, что по-настоящему любить другого человека может тот человек, который как-то обнаружил самоуважение в себе, научился к себе с любовью относиться. Но если мы опять же немножечко уйдем в историческую перспективу, то русский человек никогда не имел возможности — ну, по крайней мере, в последние сотни лет — в своем бытии вообще какое-то самоуважение воспитывать в массе своей. 70 лет советской власти мы были в коллективе, до этого мы были в крепостном крестьянстве преимущественно, до это… я уж… как-то все равно какой-то общиной жили. У нас не было такого даже ракурса уважения личности, в котором бы воспитывались русские дети. Разве нет? Ну, может быть, цари, князья… Но в массе своей русский человек личностью-то себя никогда не считал.
Протоиерей Л. Семенов
— Может быть, это хорошо, что не считал. Потому что пестовать в себе, лелеять в себе с утра до вечера «ах, я личность, ах, я индивидуальность» и так далее — это как раз, может быть, будет разновидность гордыни.
Т. Ларсен
— А как самоуважение тогда найти?
Протоиерей Л. Семенов
— Вы понимаете, везде, не только в царских палатах, но и в темнице, человек может быть предельно свободен. И подвиг десятков тысяч новых мучеников и исповедников российских и как раз упомянутые Вами 70-летние гонения на Церковь — лишний очередной новый пример этому. Лишним он наверняка не будет, это я неудачное слово сказал. Это очень нужный, очень вдохновляющий пример. И мысль о том, что никто и ничто не делает человека настолько свободным, как Христос, проверяется каждым на практике. Поэтому я чуть-чуть, Танечка, Вам бы опять возразил. Я понимаю, что Вы имеете ввиду какую-то общую такую угнетенность, порабощение большого числа народных масс, хотя, тоже «масса народа» — это… Это — «сонмище личностей». И я глубоко убежден, что и в пору крепостного права какой-то отдельно взятый крестьянин и представитель верхов светских — граф, князь, великий князь, относящийся к царской фамилии и так далее — в равной мере могли являть и являли собой образцы и благородства, и внутренней культуры, и внутреннего — я бы даже сказал — величия. В данном случае это не противоречит отрицанию гордыни. И это опять-таки лежит в основе христианского взгляда на мир. Я ничего нового не сказал, когда Вы согласились со мной в начале своей реплики, что, как Вы сказали, фактически это не я сказал, я пересказал Христа: «Не делайте ближнему того, что Вы не хотели бы, чтоб делали тебе». Господь, апостолы — вот наш фундамент, который нам позволяет чуть-чуть вводить себя в русло жизни в вере этой самой.
В. Аверин
— Отец Лев, сегодня возникает проблема, сложно о ней говорить на радио, где слово, собственно, есть инструмент рабочий. Но тем не менее. Информационное общество, потомки информации. Слово в принципе затерто, обесценено. Давайте уже признаем, что это так. Христианство — это религия слова. И как совмещать вот эту затертость, невосприимчивость, тиражность уже любых совершенно слов, когда слово пробиться к человеку практически не может… Остается ли слово главным тогда способом, методом проповедования, миссионерской деятельности? Или в этих условиях — я не знаю, что — свидетельства, поступок выходят на первый план, а слово как основа религиозная уступает свое место?
Протоиерей Л. Семенов
— То, что слово никогда не сдаст своих позиций — это совершенно очевидно. Почему, Владимир? Хотя не в сугубо таком филологическом, лингвистическом смысле понятие «логос»… вот это начало Евангелие от Иоанна «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»… Вот то греческое слово, которое мы пишем с большой буквы, «Логос»… Но Вы знаете, я Вашу мысль… Ответ на нее хотел бы начать с такого образа. Скажите, вот какой-то великолепный дворец, замечательное творение, неважно, какого зодчего, можем ли мы его оценить, понять его первозданную красоту, если мысленно разложим его на кирпичики, из которых оно сложено и будем держать в руках один кирпич и о нем судить? Разумеется, нет… К чему я…
В. Аверин
— Ну, если Вы — специалисты-археологи, то да.
Протоиерей Л. Семенов
— Да, но это уже воссоздание некое. А на практике мы все-таки, когда идем по улице, мы идем не мимо груд кирпичей, а мы идем мимо строений. Более удачных, менее удачных, неважно. К чему я? Кирпич в данном случае — если в таком чисто языковом понимании — это слово. А я бы на более высокий уровень поднял поставил поставленную Вами проблему.
В. Аверин
— Содержание…
Протоиерей Л. Семенов
— В формальном измерении даже, не в содержательном. Дело не только в слове, а дело в фразе. Дело а скреплении фраз, в потоке фраз. И в том, что мы называем речью, языком. Я согласен с Вами, у нас произошла девальвация, но не только на уровне отдельно взятого слова, которое затерлось или не затерлось. А у нас страшно девальвирована русская речь в целом. Посмотрите, какая она рваная.
В. Аверин
— Ну и вообще, смысловая речь в целом мире (нрзб.).
Протоиерей Л. Семенов
— Я имею ввиду, простите меня, синтаксис речи. Речь рубленая, рваная, почти телеграфный стиль, короткие фразы…
Т. Ларсен
— Очень утилитарная стала речь. Чисто функциональная.
Протоиерей Л. Семенов
— Но и даже эта функция… Ведь функция может быть разной: сугубо прагматическая, художественная. Откройте страницы Толстого, где предложение может занимать с тире, точками с запятой, двоеточиями три-четыре страницы подряд! Возьмите плавную речь Тургенева, Бунина, других мастеров. Она, как Вы хорошо знаете, наблюдая это, в какой-то мере сохранилась еще в эмиграции первой волны у редких уже сейчас по понятной причине ее носителей. Когда сегодня мы не слышим той плавной, великой русской речи, которая даже в устном выражении может иметь эти бесконечные тире, двоеточия, точки с запятой. И лица, лица, лица. А это же душа себя изливает, душа себя выражает. И поэтому, как невозможно человека и душу его разрубить на какие-то кусочки, так и наше сознание, мышление, восприятие мира, проявление к другим людям не может, не имеет права, не должно быть таким дискретным, прерывистым, какими-то кусочками, перерывами. Это непрерывное восприятие Божией благодати и непрерывное преображение ее в своей душе и отдача окружающему миру и окружающим людям. Я понимаю, что… вот сейчас замечательная улыбка, жаль, что наши слушатели не видят ее, на лицах Владимира и Тани…
В. Аверин
— Беру обязательство не писать в ответ на обращенное ко мне короткое «ок».
(Общий смех.)
Т. Ларсен
— Владимир, на самом деле, наслаждается вашей речью, мне кажется, и завидует Вашим студентам, если Вы читаете лекции или читали их когда-либо, то, мне кажется, им очень повезло присутствовать в вашей аудитории.
Протоиерей Л. Семенов
— Спасибо большое, Вы меня смущаете.
В. Аверин
— Приходите к нам еще, отец Лев.
Протоиерей Л. Семенов
— С удовольствием, спасибо.
Т. Ларсен
— У меня последний вопрос, такой уже чисто бытовой и опять же утилитарный. Если я вижу или слышу — сейчас особенно в социальной сети читаешь — какие-то вещи, которые противоречат твоей вере, вступать в полемику или отойти? Как говорил Жванецкий: «Не стой в этом во всем».
Протоиерей Л. Семенов
— Лично я поступаю таким образом: вступаю в полемику, как Вы выразились, Таня, но стараюсь сделать это предельно корректно. В корректности тоже есть свой вызов, своя мера сухости, неприятия, отторжения…
В. Аверин
— Аргументированности.
Протоиерей Л. Семенов
— Да. Но именно сдержанно, корректно, ни в коем случае не провоцируя на повышение градуса раздражения, ненависти и так далее.
Т. Ларсен
— Спасибо огромное. У нас в гостях был руководитель духовно-просветительского центра Православного Свято-Тихоновского университета протоиерей Лев Семенов. Всем светлого вечера!
В. Аверин
— Спасибо!
Протоиерей Л. Семенов
— Всего доброго, спасибо!
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.