Псалом 22. Богослужебные чтения - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Псалом 22. Богослужебные чтения

Псалом 22. Богослужебные чтения
Поделиться Поделиться
Раскрытая книга

Как вы думаете, есть ли у смерти — тень? Не такой уж и простой вопрос, как может показаться сначала. Есть ли у тени некая сущность, которая может отбрасывать тень — как любой другой предмет?

Пока не будем даже пытаться ответить на этот вопрос, а давайте лучше послушаем 22-й псалом Давида, который читается сегодня в храмах за богослужением, и потом вернёмся снова к озвученному вопросу.

Псалом 22.

Псалом Давида.

1 Господь — Пастырь мой; я ни в чём не буду нуждаться:

2 Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим,

3 подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.

4 Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня.

5 Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.

6 Так, благость и милость Твоя да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни.

Слова псалмопевца о «долине смерти», о «смертной тени» — своего рода сердцевина псалма, где и происходит качественный скачок смысла повествования. Первая часть псалма — очень светлое, радостное, благодушное описание дышащей весной и свежестью природы, где и пасутся милые овечки. Зелёная трава, изобилие воды, избыток пищи — всё это создаёт своего рода иллюзию райского блаженства.

И вдруг, кажется, совершенно неожиданно — поворот к «тени смертной». Зачем? Только ли ради такого жёсткого, пронзительного контраста? Конечно же, нет. В качестве ответа хотелось бы вспомнить слова немецкого философа Хайдеггера о том, что Бытие-к-смерти — не конец, а способ научиться присутствовать подлинно в этой жизни. Но что это значит в контексте 22-го псалма? И при чём здесь «тень смертная»?

Ответ — в словах «не убоюсь зла, потому что Ты со мной». Давайте сделаем своего рода инверсию — переговорим этот текст с точностью до наоборот. «Не пойду я долиной смертной, потому что боюсь зла, ибо Ты, Боже, меня покинул!» Как, ничего внутри не откликается? Не так ли мы слишком часто говорим Богу — в ситуации, когда что-то к нашей жизни приближается не слишком приятное — и мы тотчас же ищем любую возможность скрыться, слиться, испариться, избежать этой участи любыми способами?

Но так ли поступает Давид? Конечно же, нет: он не только не поворачивает вспять, но смело, с дерзновением идёт в самую гущу этой «смертной тени». И вот теперь настало время разобраться с этим выражением. Еврейское слово «гэй цалмавет» — «долина смертной тени» — на русский было бы точнее перевести «тьма тьмущая» — нечто, где исчезает любой даже намёк на просвет. Одним словом, сплошной непроглядный мрак. Место, в котором царит абсолютная неопределённость и полная непредсказуемость. Место, в котором можно мгновенно потеряться, — потому что нет никаких ориентиров.

Почему же Давид идёт туда, в самое непривлекательное место — «долину смерти»? Ответ — в самом же псалме: «Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена». Он прекрасно знает из своего личного опыта: без боли не бывает и награды. Без преодолённого страха не происходит перерождения. Там, где видится самое страшное в жизни, — точно ожидает нечто настолько грандиозное, что в состоянии целиком переменить весь предыдущий ход жизни. Но всё же есть одно условие — без которого ринуться в эту «тьму тьмущую» — не более, чем отчаянная авантюра: это наличие крепкой веры. Об этом и свидетельствует Давид: он не просто «рискует», он крепко уцепился верой своего сердца за Бога — и только поэтому готов встретиться лицом к лицу с самой тьмой.

В обычной жизни чаще всего мы встречаемся с совершенно иной моделью поведения: избеганием, исключением всего неподконтрольного, неопределённого, непредсказуемого — а в своём пределе — всего имеющего на себе хотя бы даже самое лёгкое прикосновение «тени смерти». О таких людях, «смертельно» боящихся встретиться лицом к лицу с этой «тенью смерти», прекрасно высказался современный философ Бён-Чхоль Хан: «Они слишком живы, чтобы умереть, и слишком мертвы, чтобы жить». Конечно же, нет у смерти никакой тени — но сама мысль о ней настолько будоражит человеческое сознание, что мгновенно эта «тень» начинает мерещиться повсюду!

Пример царя Давида — хрестоматиен: вот тот, кто не пытался быть «слишком живым», а фактически был уготован к неизбежной смерти — но пройдя сквозь её близость, в итоге не только выжил, но и стал для нас прекрасным образцом того, как верой можно пройти сквозь любой мрак — каким бы непроходным он ни казался!

Мы в соцсетях

Также рекомендуем