Главная › Программы › Светлый вечер › Исторический час

«Патриарх Тихон». Глеб Елисеев

Гостем программы «Исторический час» был кандидат исторических наук Глеб Елисеев.

Разговор шел о времени патриаршего служения святителя Тихона (Беллавина), как было восстановлено Патриаршество в Русской Церкви и с какими вызовами пришлось стакнуться Патриарху Тихону после революции в России.

Ведущий: Дмитрий Володихин

Д. Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и сегодня мы поговорим о величайшей фигуре Русской Православной Церкви в ХХ веке, по своей значимости, может быть, первенствующей или летающей очень высоко. В этом году исполняется сто лет со дня кончины святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси. Сегодня мы поговорим о его патриаршем служении, не о личности в целом, потому что личность его достойна целого каскада передач, в одной всего рассказать невозможно, но о том, что волнует умы воцерковленной общественности сейчас, что важно, что интересно, что первостепенно для истории нашей Церкви. Итак, патриаршее служение святителя Тихона. У нас в гостях замечательный историк, в том числе историк Русской Церкви, кандидат исторических наук Глеб Анатольевич Елисеев. Здравствуйте!

Г. Елисеев

— Здравствуйте!

Д. Володихин

— Традиционный гость нашей радиостанции, человек, который очень хорошо изучил ситуацию, которая сложилась в Русской Церкви в первой половине 20-го столетия. Мы поговорим сейчас о том, как восстанавливалось патриаршество в России. Само восстановление произошло в 1917 году, более двух столетий после того, как Петр I не позволил Церкви поставить очередного Патриарха после кончины Патриарха Адриана в 1700 году. Церковь шла долго, сложно, очень непростым путем к восстановлению патриаршества в стране. Вот, пожалуй, об этом стоит сказать несколько слов.

Г. Елисеев

— Да, проблема патриаршества подспудно существует весь Синодальный период в Русской Православной Церкви. Патриаршее установление, само наличие Патриарха всегда воспринималось как явный признак статуса поместной Православной Церкви. Патриарх — родоначальник, как это дословно переводится, высший из архиереев, высший почётный титул, один из важнейших знаков полной автокефалии и равенства, как минимум, со старыми православными церквями, со старой пентархией, которая была установлена ещё на Халкидонском Соборе в 451 году.

Д. Володихин

— Напомним: Константинопольский Патриарх, Иерусалимский, Антиохийский, Александрийский.

Г. Елисеев

— Да, и в тот момент был римский патриарх Запада, переставший существовать в качестве такового после 1054 года...

Д. Володихин

— ... поскольку инициировал церковный раскол.

Г. Елисеев

— Совершенно верно. У нас часто не обращают внимания, но у нас по сей день есть ведь и второй Папа в христианской Церкви, это часть официального титула Патриарха Александрийского — Папа Александрийский.

Д, Володихин

— Причём это не какая-то современная выдумка, это очень древний титул Патриарха Александрийского.

Г. Елисеев

— Да, он начал использоваться чуть ли не раньше в документах, чем титул Патриарха Запада, чем Папы Римского.

Д. Володихин

— У нас в России патриаршество было установлено в 1589 году, продержалось 111 лет, и после этого Синодальная Церковь больше двух столетий жила без него. До какой степени проекты восстановления патриаршества волновали умы нашего духовенства?

Г. Елисеев

— Умы нашего духовенства они волновали всегда, но на достаточно подспудном уровне, связанном с некоторой опаской возможного дополнительного давления. Всё-таки Церковь после Петровских реформ сильно зависит от государственной власти. Есть вмешательство государственной власти, выражающееся не только в деятельности обер-прокурора Святейшего Синода, но и вмешательство в церковные дела на местах со стороны светского руководства в отдельных губерниях и даже на уровнях уезда. Поэтому периодически обсуждавшаяся идея патриаршества скорее была делом представителей светских философских и богословских кругов. Те же славянофилы всегда испытывали крайнюю степень симпатии к этой идее.

Д. Володихин

— Это не только статус нашей Церкви, но ещё и элемент национального своеобразия.

Г. Елисеев

— Да, абсолютно точно сказано, потому что одновременно это был притягательный признак в рамках статуса Русской Православной Церкви, которая является Церковью славянского народа, что является притягательным в тот момент для балканских славянских народов, находящихся под игом Османской Турции. Там такого рода структур не существует, Тырновский патриархат был ликвидирован, Болгарская Церковь находится под омофором Константинопольской Церкви, которая административно во многом зависела от инорелигиозной Османской Турции — всё это создавало особый статус патриаршества в XVII веке. И в XVIII веке, когда этот ореол исчез, естественно, стал возникать политический соблазн того, что — а почему бы не зажечь этот притягательный духовный маяк для братских нам православных народов? Но Церковь относилась к этому очень и очень скептично: а не получим ли мы дополнительное начальство в виде Патриарха? У нас есть обер-прокурор, будет ли Патриарх выступать как главный ходатай в делах Церкви перед императорской властью или будет во всём слушаться, в очередной раз, эту светскую, обер-прокурорскую власть? Эти сомнения обуревают богословские круги Русской Православной Церкви на протяжении всего XIX века: не получим ли мы что-то лишнее?

Д. Володихин

— Ну, здесь было кое-что от страха египетского: вот начнём двигаться в этом направлении, и тут-то нам и дадут по голове.

Г. Елисеев

— Плюс к тому такого рода скептические позиции ещё активно поддерживал, пожалуй, самый легендарный из наших обер-прокуроров Святейшего Синода — Константин Петрович Победоносцев: «Не надо мудровать, не надо двигать, двинем — нам всё это упадёт на голову». А вот со стороны, например, последнего государя Николая Александровича эта идея часто имела достаточно большую поддержку.

Д. Володихин

— Вот именно, что идея заново буквально вспыхнула, как вы говорите, в качестве маяка, но уже идеального маяка для России в самом конце XIX — в начале XX века, но главным образом на протяжении последнего на данный момент царствования.

Г. Елисеев

— Именно так. Накануне первой русской революции эта идея вновь начинает активно обсуждаться, причём максимально широко. Одновременно эта идея начинает смыкаться с идеей Поместного Собора Русской Православной Церкви, на котором планировалось провести достаточно значительные реформы в вопросах, которые на тот момент беспокоили как белое, так и чёрное духовенство.

Д. Володихин

— Но и государь сыграл очень значительную роль в приуготовлении окончательного решения проблемы.

Г. Елисеев

— Да, возникло так называемое предсоборное совещание, которое должно было проработать в том числе и вопрос о возможном учреждении патриаршества. Другое дело, что события первой русской революции и те кризисные явления в общественной жизни, которые существовали после неё, а потом и начавшаяся Первая мировая война всё более и более отдаляли саму идею возможности созыва Собора, а уж тем более обсуждение необходимости восстановления патриаршества. Видно, что даже среди активных деятелей предсоборного присутствия были люди, которые по-разному в разный период времени относились к вопросу патриаршества, то положительно, то отрицательно. Хорошо всем известный митрополит Антоний (Храповицкий) то сочувствовал активно этой идее, то говорил, что не сто́ит. Всем хорошо известный в тот момент митрополит Сергий (Страгородский), будущий патриарх, выступал противником идеи патриаршества. Он говорил, что коллективное руководство, Синод, лучше способны справиться с управлением Церковью, потому что каждый из представителей Синода лучше знает проблемы своей конкретной епархии, своей конкретной митрополии.

Д. Володихин

— Но, по большому счёту, страшно было что-то менять, положа руку на сердце.

Г. Елисеев

— Менять хотелось, но обстоятельства к этому не благоприятствовали. Сохранись история России в том направлении, которое приветствовал Петр Аркадьевич Столыпин, то есть 25 спокойных лет — скорее всего был бы проведён Собор в спокойных условиях. И может быть, не на первом из поместных Соборов, но я думаю, сама тенденция к периодическому созыву Соборов была бы вполне постоянной, на втором или третьем патриаршество всё-таки бы восстановили. Каковы были полномочия патриарха, каково было его положение, как бы он именовался, даже этот вопрос долго обсуждался: Патриарх ли Российский он будет или Патриарх Московский, это всё было бы восстановлено в совершенно других условиях. История этого не дала.

Д. Володихин

— Дело шло к этому. История не то что не дала, история, скорее, поторопила ситуацию, и вместо того, чтобы в обстоятельствах спокойного процветания спокойно и размеренно провести это как реформу пришлось производить всё в сжатые сроки и в авральном состоянии.

Г. Елисеев

— Да, история вынудила созвать Собор в 1917 году.

Д. Володихин

— Ситуация была чрезвычайно грозной со стороны церковного управления, которое в кадровом и организационном плане было приведено в состояние хаоса.

Г. Елисеев

— События февральской революции привели к тому, что Синод, управлявший Русской Православной Церковью, де-факто был разогнан новым министром по делам исповедания. Из членов Синода уцелел только один — митрополит Сергий. Ясно было, что и политика Синода, и сама система управления, которая сталкивалась с совершенно другими условиями, будет вынуждена измениться. Кроме того, на общей волне революционного подъёма возникает революционное брожение внутри Русской Православной Церкви, в том числе в отношении белого духовенства, которое начинает говорить: «Реформы давно назрели, давайте мы их обсудим соборным разумом, и решим».

Д. Володихин

— Было ещё довольно скверное, с моей точки зрения, давление со стороны Временного правительства и его отдельных эмиссаров. В целом дух Временного правительства давил на Церковь, пытаясь сделать из неё что-то левоориентированное в социальном плане: «кыш, консерваторы, кыш те, кто держится устоев, кыш, монархисты, кыш те, кто хотел бы сохранить Церковь в устойчивом состоянии, мы заставим вас всё ломать и всё переделывать». Ну, а вот люди, которые потом говорили о том, что они прекрасно вели себя в этой ситуации, вроде Карташова, историка Церкви, а люди, которые фактически должны были ею управлять, не защищали Церковь, а занимались её дезорганизацией.

Г. Елисеев

— Понять Временное правительство в этом плане можно, всё-таки они были продуктом определённого рода политической среды предшествующего этапа развития Российской империи, где Русская Православная Церковь воспринималась как ведомство православного исповедания. То есть вас использовали до этого как инструмент, и мы будем использовать как инструмент, а Церкви этого категорически не хотелось. Они смирялись со статусом в рамках общего уважения к фигуре и статусу самодержца всероссийского, но подчиняться республиканскому Временному правительству в высшей степени, не хотелось. В таких условиях давайте выступать как отдельная структура и пусть у нас будет тогда свой лидер.

Д. Володихин

— Ну и кадровый состав Временного правительства не вызывал ни у кого восторга. Люди с очень причудливыми в религиозном плане воззрениями, люди с достаточно странными политическими воззрениями, а есть ставленники довольно странных сил, далёких от христианства, мягко говоря. Подчиняться этому балагану было бы нехорошо и было бы лишено элементарного понимания роли Церкви в стране и в мире.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, на фоне этой темноты 17-го года мы напоминаем, что здесь и сейчас Бог нам даровал Светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы обсуждаем патриаршее служение святителя Тихона, и в гостях у нас кандидат исторических наук, член редколлегии научного ежегодника «Историческое обозрение» Глеб Анатольевич Елисеев. Ну что ж, я думаю, надо переходить к Собору Русской Церкви 1917-1918 годов, который, выйдя фактически из-под контроля правительства, реформу осуществил. Это была большая смелость для нашей Церкви.

Г. Елисеев

— Большая смелость, но Церковь на эту смелость шла не просто в каком-то предельном отчаянии, кладя голову на плаху. Церковь чувствовала мощную поддержку в том числе со стороны простого народа в вопросе учреждения патриаршества. Представители простых мирян, прихожан целыми делегациями приезжали в Санкт-Петербург, обращались в Синод, потом приезжали на заседание Собора с простой мыслью: «Мы почитали батюшку-царя, царя теперь нет, дайте нам кого-нибудь, кого мы также сможем почитать. Пусть у нас будет патриарх, мы будем почитать его и будем любить его, как любили батюшку-царя». Вот эти монархические устремления русского народа, которые никуда не исчезли, несмотря на «великую» и «бескровную», повлияли на достаточно быстрое решение вопроса с патриаршеством. Церковь решила: да, Церкви необходим лидер; да, Церковь должна в этой ситуации иметь капитана, который проведёт её корабль через бурные исторические волны, поэтому патриарх будет избран.

Д. Володихин

— Ну что же, я думаю, надо несколько слов сказать о тех организационных усилиях, которые должна была предпринять Церковь, и о людях, которые подвели её к историческому решению.

Г. Елисеев

— Среди деятелей, которые работали над организацией Собора, не только непосредственные работники предсоборного присутствия, не только члены Святейшего Синода, которые приняли 29 апреля 1917 года решение о созыве Собора, это практически все заметные духовные деятели, богословы, и просто известные владыки Русской Православной Церкви того периода. Главным фаворитом среди тех, кого прочили для занятия патриаршей кафедры был, пожалуй, самый известный владыка того времени, митрополит Антоний (Храповицкий).

Д. Володихин

— Будущий глава Русской Церкви за границей.

Г. Елисеев

— Были и не менее заметные фигуры, которые сыграли большую роль в тех трагических событиях Русской Православной Церкви, которые произойдут в 20–30-е годы XX века. Например, Казанский митрополит Кирилл, Новгородский митрополит Арсений, Киевский митрополит Владимир, который даже был избран почётным председателем Собора, хотя не смог приехать. Но, пожалуй, самой интересной и любопытной фигурой был в тот момент Московский митрополит Тихон.

Д. Володихин

— Повторяю, вся его судьба — это целый каскад передач, но хотя бы несколько слов, почему он сыграл столь важную роль.

Г. Елисеев

— Потому что это был человек, который пользовался репутацией самого доброго владыки Русской Православной Церкви. Плюс к тому митрополит Тихон пользовался репутацией человека, у которого всё получается, куда бы его не заносилась судьба. Он, например, занимал экзотическую должность архиепископа Алеутского и Североамериканского на протяжении достаточно большого периода времени. У него всё прекрасно получалось.

Д. Володихин

— У него была репутация превосходного организатора.

Г. Елисеев

— Не случайно с ним была связана одна очень любопытная реальная история, которая быстро превратилась в показательную легенду. В 1908 году он встречался с отцом Иоанном Кронштадтским. Отец Иоанн тогда достаточно сильно болел, они сидели, беседовали, он утомился и, поднявшись, сказал: «Владыка, вы садитесь на моё место, а я пойду отдохну». И вот эта идея, эта мысль того, что будущий митрополит и будущий патриарх явятся одним из наиболее заметных светочей православия в России, разрослась достаточно широко, хотя сам будущий патриарх над ней всегда посмеивался. «Я даже не стал садиться на это место», — он говорил.

Д. Володихин

— Ну что ж, для Собора святитель Тихон не был фигурой номер один, но к нему очень хорошо относились. У него не было репутации политика, организатор, но не политик, просветитель, но не полемист. Человек, который чрезвычайно трудолюбив, но не так, чтобы устраивать собственную карьеру. У него всё получалось как-то само собой.

Г. Елисеев

— Все эти продвижения по формальной карьерной лестнице, казалось бы, проходили вне непосредственного участия будущего патриарха. Назначили на очень сложное направление работы на североамериканском континенте — справился, перевели на Ярославскую кафедру, и там он стал настолько заметной фигурой, что среди представителей архиерейского сословия был единогласно признан почётным гражданином Ярославля. Перевели отсюда на Виленскую кафедру и несмотря на все трудности событий Первой мировой войны, он сыграл там очень большую роль, в том числе в помощи беженцам. И вот переводят его на Московскую кафедру, но тут начинается Собор.

Д. Володихин

— Вот ради интереса: я сказал, что он не был политиком. Люди примерно себе представляли, каких взглядов он в этом смысле придерживается, потому что на дворе 1917 год, приближается его девятый вал ‒ октябрь 1917 года. Что было известно в этом смысле о владыке Тихоне?

Г. Елисеев

— То, что владыка Тихон был, несмотря на своё сочувствие, достаточно консервативным в воззрениях политической жизни.

Д. Володихин

— «Несмотря на своё сочувствие» — человечность имеется в виду?

Г. Елисеев

— Сочувствие идеям консервативным. Он был членом Союза Русского народа Ярославского отделения, ни много ни мало. Потом в Виленском крае он был членом этой организации. Но идеям разумного реформирования Церкви он тоже всегда сочувствовал.

Д. Володихин

— Консерватор, но умеренный.

Г. Елисеев

— Да, очень умеренный консерватор, который считал, что разумные реформы — это всегда хорошо. Неразумные реформы — это плохо. Революция — это просто чудовищное что-то. А вот разумное поправление чего-либо, неторопливое преобразование — это хорошо, это очень разумно. Поэтому, когда к нему приходили представители очень радикальных взглядов внутри Церкви — например, в Петрограде он встречался с представителями обновленческого движения «Соборный разум», с интересом их выслушал и даже благословил на их деятельность. Он сказал: «Ну, у нас сейчас всё соборное, Церковь соборная, управление соборное, ну и разум должен быть соборный. Давайте посмотрим, что у вас получится». Он никогда не рубил с плеча, всегда старался найти компромисс. За это его часто обвиняют не в меру радикальные, в том числе и церковные публицисты, говоря: «Ну что ему стоило там рубануть, призвать, благословить Белую армию?» Он всегда очень осторожен был даже в своих посланиях, в основном призывал к тому, чтобы не допускать кровопролития, к тому, чтобы установился мир в стране и в обществе. Это было не в стиле Патриарха Тихона. Репутация самого доброго и самого, пожалуй, спокойного из владык не на пустом месте взялась.

Д. Володихин

— Рядом с ним святитель Антоний (Храповицкий) — как раз политик и даже политический радикал: как консерватор, он был значительно правее святителя Тихона. Когда ситуация подошла к голосованию, кто оказался лидерами церковного мнения? Вот не только тройка последних, но кого воцерковлённая общественность подвела к финишу?

Г. Елисеев

— Выбор был огромный, самые разные фигуры выдвигались, в том числе и Самарин, который был мирянином, но его выдвинули в качестве Патриарха, и за него проголосовало 400 с чем-то человек. Голосование было рейтинговое. Но всё-таки самых заметных фигур в итоге осталось трое. Безусловным лидером был митрополит Антоний, если бы голосование было формальное — по большинству, то, конечно, патриархом стал бы он. И неизвестно, как бы дальше развивалась судьба Русской Православной Церкви, учитывая яростный и бескомпромиссный характер владыки. Вторым кандидатом был Новгородский архиепископ Арсений, который носил титул самого строгого владыки на Руси, но который категорически не хотел, чтобы его выбрали. Он говорил: «Я даже молился, чтобы, не дай Бог, не стать патриархом». И третьим кандидатом, который набрал наименьшее количество голосов, но в итоге стал победителем, был как раз святитель Тихон.

Д. Володихин

— А как это произошло?

Г. Елисеев

— Это произошло по жребию, когда в храме Христа Спасителя 5 ноября 1917 года старец Зосимовой пустыни Алексий вынул жребий, на котором был написано: «митрополит Московский Тихон».

Д. Володихин

— Надо сказать, что это было следование очень древней традиции. В эпоху Средневековья Церковь пользовалась жребием. На территории России, например, Новгородская епархия время от времени использовала традицию жребия. Вот об этом вспомнили в 1917 году в совершенно других условиях, очевидно, уповая на то, что люди такого собственным разумом не решат, пускай Бог управит.

Г. Елисеев

— Думаю, так. Ведь вспомним, когда происходит выбор — этот выбор происходит в ноябре 1917 года. У нас уже произошла не только февральская, но и октябрьская революции. К власти пришли силы, всю их тёмную сущность ещё, конечно, никто до конца понять не мог, но заметно, что богоборческие и антигосударственные. Пока происходят выборы, перед этим у нас гремят пушки, обстреливается Московский Кремль, обстреливается Успенский собор, идут бои на улицах Москвы. Ясно, что Россия вплывает в какой-то совершенно мрачный и новый кошмарный период, и патриарха выбирают не на спокойное служение, а на очень сложное, почти мученическое.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, и какая бы тьма не стояла сто с лишним лет назад, сейчас у нас всё-таки свет. В эфире Радио ВЕРА передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, кандидат исторических наук, Глеб Анатольевич Елисеев, он рассказывает нам о патриаршем служении святителя Тихона. Патриаршее служение святителя Тихона всего около восьми лет, не так много, но для нашей Церкви целая эпоха, и надо дать представление о том, что, собственно, делал на патриаршестве Тихон. Он ведь оказался, как вы сказали, капитаном полуразбитого корабля, который несут волны по бурному штормовому морю.

Г. Елисеев

— Ну, корабль в тот момент ещё не был разбит, но его уже потрепало. Временное правительство здесь приложило определённые усилия, а уж какие усилия к тому, чтобы разбить ковчег Русской Церкви, стало прикладывать новое большевистское руководство — это отдельный и ужасный разговор. Одного Декрета «Об отделении Церкви от государства, школы от Церкви» было достаточно, а это был только один из элементов наступления на Церковь, которое большевистское руководство взяло с самого начала.

Д. Володихин

— Об отношении к советской власти мы, я думаю, поговорим чуть позже, но там было много ещё всего другого, чем должен был заниматься Патриарх

Г. Елисеев

— Естественно. В этих условиях ведь у нас не остановилась соборная деятельность. Собор проработал ещё в 1918 году, как минимум, на двух сессиях, на которых принимались очень важные решения, и уже непосредственно под контролем самого Патриарха.

Д. Володихин

— И что же он благословил из этих решений, что вошло в церковную практику?

Д. Володихин

— В церковную практику вошло достаточно много, в том числе и сама система максимально совещательного управления, которая использовалась все 20-е годы. Действительно, соборное управление на уровне Архиерейских Соборов, Поместных Соборов, на уровне совещаний в епархиях — это традиция, которая закладывается на Поместном Соборе 1917 года. Но, по мере того, как Собор работает, становится ясно, что наряду с этой свободой на местах вряд ли эту свободу до конца удастся реализовать и сохранить, если Церковь не будет сохранять единство. Единство, которое всё быстрее, буквально с каждым днём, начинает ассоциироваться с фигурой патриарха. Одним из важных решений Собора была идея того, что, если с патриархом возникнут какие-то сложности, если патриарха невозможно будет избрать, будет введена абсолютно непривычная в рамках канонов должность — местоблюститель патриаршего престола. То есть патриарха должен избирать Собор, избирать себе заместителя патриарх по канонам не имеет права, но патриарх обязан это делать, чтобы жизнь в Церкви не остановилась. Тогда Собор эту традицию заранее одобрил, была установлена должность местоблюстителя Патриаршего престола, и это позволяло сохранять единство Церкви в катастрофических условиях гонений 20–30-х годов.

Д. Володихин

— И, если я не ошибаюсь, вышло так, что местоблюстители еще избрали себе заместителей?

Г. Елисеев

— Да, что вроде было совсем не канонично, но были вынуждены это делать, и санкция на это была получена.

Д. Володихин

— Ну и кто там оказался в местоблюстителях и заместителях местоблюстителей, давайте выложим эти фигуры, это важно, потому что Патриарх должен был это решение благословить, он благословлял не только организационные повороты, но и кадровые. Кого он благословил быть своим преемником?

Г. Елисеев

— В качестве кандидатур первый был митрополит Вениамин Санкт-Петербургский, митрополит Кирилл Казанский, и митрополит Крутицкий Пётр (Полянский).

Д. Володихин

— И как они характеризовались?

Г. Елисеев

— Они характеризовались как наиболее известные, наиболее преданные православию лидеры.

Д. Володихин

— То есть люди, непоколебимые, не шатаемые в вере, и имеющие духовный авторитет.

Г. Елисеев

— Да. Митрополит Вениамин вскоре станет мучеником, митрополит Кирилл и митрополит Пётр проведут большую часть своего дальнейшего служения — причём митрополит Пётр в статусе именно местоблюстителя Патриаршего престола — в ссылках и тюремных заключениях.

Д. Володихин

— Но у них были заместители местоблюстителей.

Г. Елисеев

— Да, и митрополит Сергий, который был заместителем местоблюстителя, в тот момент, когда митрополит Пётр находился в ссылке, был вынужден выполнять его функции и выполнял их вполне успешно. Он не дал распасться Русской Православной Церкви на множество каких-то конкурирующих групп и группочек, не дал оказать мощнейшее воздействие на Церковь со стороны обновленческого движения и ухитрялся находить компромиссы с теми людьми, с которыми, казалось бы, компромисса найти невозможно, то есть с представителями советской власти.

Д. Володихин

— Но здесь важный вопрос: ведь фигуру будущего патриарха, а им действительно станет святитель Сергий (Страгородский), должен был благословлять либо сам Тихон, либо митрополит Петр, то есть фактически выбор Тихона, как это произошло?

Г. Елисеев

— Он был среди тех фигур, которые были названы впоследствии. Там выстраивалась длинная череда заместителей заместителя: «на случай, если я буду арестован, то мои функции будет выполнять такой-то». С тем же самым митрополитом Вениамином произошла ситуация, при которой человек так и не смог стать местоблюстителем престола, потому что он погиб раньше патриарха.

Д. Володихин

— А святитель Тихон знал будущего своего, как это ни странно, — преемника, святителя Сергия?

Г. Елисеев

— Конечно, они вместе учились, у них были прекрасные отношения.

Д. Володихин

— То есть при жизни, при патриаршем своём служении святитель Тихон не имел ничего против фигуры будущего патриарха Сергия?

Г. Елисеев

— Нет. Более того, когда возникла одна достаточно неприятная коллизия во время одного из арестов Патриарха Тихона, его советская власть периодически то отправляла под домашний арест, то просто сажала в тюрьму. Когда создалось впечатление, что сторонники ультрарадикальных реформ в Русской Православной Церкви — обновленцы — всё-таки превращаются в единственную законную власть, в виде так называемого Высшего церковного управления, митрополит Сергий, в тот момент Нижегородский, признаёт власть этого Высшего церковного управления. После того, как Патриарх выходит из заключения, митрополит Сергий в этом кается, и что ему говорит Патриарх: «Ну другие-то могут отходить от меня, тебе-то этого не стоило делать». Митрополит специально совершил чин покаяния, но было видно, что Патриарх никакого зла на него не держал с самого начала. Хотя в качестве непосредственного преемника в конце своей жизни он рассматривал в первую очередь Петра (Полянского).

Д. Володихин

— Ну, не дал Господь. Что ж, обновленцы — разбитый корабль, на котором ещё и бунт, и с этим бунтом должен справляться именно Патриарх Тихон для того, чтобы сохранить цельность церковного тела.

Г. Елисеев

— Да, мы видим, что Патриарх, в силу своей личной объективности и очень замечательных личных качеств, видел, что в обновленческом движении есть некие рациональные идеи, которые Церковь могла бы использовать. И продолжай Собор работать дольше, возможно, многие из обновленческих умеренных идей были бы Церковью восприняты, творчески переработаны и вошли бы в её традицию. Но в этот момент амбициозные лидеры обновленчества, выходцы из белого духовенства, либо просто миряне, либо обиженные архиереи — например, Антонин (Грановский), который был отправлен на покой, собирают из себя целое политическое движение, и под лозунгом: «Новому обществу нужна новая Церковь» начинают Церковь вести фактически к погибели.

Д. Володихин

— То есть их взгляды нельзя однозначно, на все сто процентов назвать ошибочными, но их методы отношения к духовному руководству были просто гибельными. В тот момент неважно было, что они говорили, важно было, что они вели дело к жесточайшему расколу, слушать их было нельзя: метод приведения их идей в реальность грозил церковному дому полным разрушением.

Г. Елисеев

— Распаду на множество групп и группировочек, превращению в тот хаос, в который в итоге, например, превратилась протестантская конфессия в Европе и в Соединённых Штатах. Создание множества отдельных обновленческих организаций, вроде той же самой «Живой Церкви» в Санкт-Петербурге, привело к тому, что каждый из лидеров этих организаций мнил себя исключительно в качестве главы Русской Церкви или, как минимум, в качестве главы отдельной — Петроградской, Московской, Ярославской, Владимирской, какой угодно Церкви.

Д. Володихин

— Это, получается, Русская Православная Ярославская Церковь?

Г. Елисеев

— Да. Угроза существовала и в рамках того, что это происходит в состоянии пока ещё не закончившейся Гражданской войны. Обновленческое движение активизировалось в 20-е годы, а существовать и провозглашать свои задачи и цели начало ещё в период Гражданской войны, и непонятно, как бы развивались в дальнейшем тенденции внутри этого движения. Не привело бы это, действительно, к распаду Русской Православной Церкви на десяток, а то и пятьдесят так называемых Русских Православных Церквей, потому что обновленцы предлагали отказываться от любой идеи иерархичности, от любой идеи подчинения высшему иерарху, высшему лидеру.

Д. Володихин

— Что предпринял Патриарх Тихон?

Г. Елисеев

— Патриарх Тихон предпринял простые действия: он категорически не признал политику обновленческого движения, даже когда на него осуществляли давление со стороны государственной, потому что государственная власть, в силу нарочито декларированной лояльности со стороны обновленцев, им несколько симпатизировала. Опять же, люди раскалывают Церковь, значит, они помогают нам объективно в борьбе против церковного наследия, такие попутчики большевистской власти. Даже когда, вроде бы по правилам, которые были заложены на Соборе 1917-1918 годов, обновленцы проводят второй обновленческий собор, патриарх Тихон не признаёт решение этого собора.

Д. Володихин

— Иными словами, он не говорит им: «Да, вы новая Церковь, вы самостоятельная Церковь, или: вы — часть Церкви». Он им говорит: «Нет, вы вне Церкви, и у вас есть единственный способ в Церковь вернуться — через покаяние воссоединиться с нею». В конце концов, его твёрдая политика приведёт к тому, что, когда власть безбожная наиграется с этими попутчиками, те, кто имел совесть и здравый смысл, именно покаются и вернутся. Ну что ж, мы подошли к ситуации, наиболее болезненной и тяжёлой для Церкви. Императорская Россия — это абсолютная власть самодержца, которая в подавляющем большинстве случаев, кроме, может быть, Петра Третьего или юных заблуждений Александра Первого, всегда была православной. А тут власть не то что не православная — она не христианская, а в целом ряде своих проявлений —антихристианская, враг Церкви, но надо с ней строить отношения. Как их строил Патриарх Тихон?

Г. Елисеев

— Патриарх Тихон ни в коем случае не пытался резко противостоять новой государственной власти. Всё-таки большевистская власть была слишком невероятным явлением, чтобы в неё до конца могли поверить граждане России в тот момент. Всё, что высказывалось и публиковалось в декретах, казалось настолько безумным и странным, все думали, что больше месяца-двух это не простоит и не продержится. И даже когда власть начинала действовать максимально жестокими методами, когда начинались репрессии, Патриарх предпочитал взывать к совести представителей этой власти, а не радикально их осуждать. Знаменитая анафема 1918 года анафематствовала не большевистскую власть, её лидеров, она осуждала всех, кто проливает кровь, и кто устраивает междоусобную рознь в стране. Патриарх Тихон всегда старался максимально осторожно действовать в отношении большевистской власти, поэтому, когда его иногда противопоставляют следующему патриарху Сергию, особенно в период его местоблюстительства, то не надо забывать, что эта политика была очень близка, противопоставления здесь нет. Митрополит Сергий, впоследствии Патриарх Сергий, во многом продолжал политику Патриарха Тихона. Патриарх Тихон всегда надеялся, что удастся найти разумный компромисс, что они образумятся. Другое дело, что представители большевистской власти не вразумлялись, они продолжали максимальное давление на Церковь, которое достигло своего пика в 1922 году во время хорошо известной кампании по изъятию материальных средств у Церкви.

Д. Володихин

— Сопровождающееся передёргиванием винтовочного затвора и стрельбой по тем, кто хотя бы косо взглянул на эту политику, не то что он ей как-то всерьёз воспротивился.

Г. Елисеев

— Даже сопротивления здесь изначально никакого не было. Патриарх Тихон с самого начала выступил с обращением к пастве о том, что, если мы имеем возможность сдать ценности — сдавайте всё, что требовалось. Церковь отказывалась сдавать священные сосуды, которые просто необходимы ей для того, чтобы функционировать, для того, чтобы проводить литургию, для того, чтобы Церковь просто жила. Но даже здесь существовали компромиссные подходы: если у нас есть лишняя чаша, то давайте пожертвуем всё-таки на благое дело, на спасение голодающих. Большевистская власть отказалась от компромисса и воспользовалась этой ситуацией именно так, как рекомендовал в тот момент большевистский лидер Ленин: используем эту ситуацию, чтобы запугать всё черносотенное духовенство на целые десятилетия. «Чем больше представителей реакционного духовенства нам удастся расстрелять (как он писал в закрытом циркулярном письме), тем лучше».

Д. Володихин

— Ну и верующих в Шуе, да и в некоторых других местах, просто самыми грязными методами провоцировали на то, чтобы они хотя бы слово против сказали. Сейчас в Шуе стоит памятник иереям, которых расстреляли в 1922 году. Падающие священники выглядят как укор власти советской, которая повела себя просто зверски по отношению к Церкви, и какой бы у нас текущий момент не был на дворе, этот памятник — хорошее напоминание истинной сущности советской власти. Ну хорошо, при такой истинной сущности Церкви всё равно надо выживать, и Патриарху надо Церковь сберечь. Вот, наверное, политика Патриарха Тихона в какой-то степени может быть охарактеризована словами «сбережение Церкви».

Г. Елисеев

— Совершенно верно. Но в определённый момент большевистская власть решила, что сберегатель Церкви ей не нужен. Готовился откровенный процесс по образцу Петроградского процесса, где был казнён митрополит Вениамин и ряд его сподвижников, в отношении главного представителя черносотенного духовенства, в отношении патриарха Тихона. Он сначала оказывается под домашним арестом в 1922 году, а 19 апреля 1923 года его арестовывают и переводят в тюрьму. Начинаются процессы, обновленцы объявляют о снятии сана с Патриарха Тихона, готовится процесс над гражданином Василием Белавиным, таково мирское имя святителя. И раскрутка этого процесса остановилась исключительно благодаря тому, что большевики, в силу прагматизма, который у ряда лидеров иногда проявлялся, решили не провоцировать внешние силы — всё-таки арест Патриарха вызвал огромное возмущение у представителей даже не православных конфессий за рубежом. Например, активно и жёстко выступил архиепископ Кентерберийский. Православное сообщество было возмущено очень сильно, очень резкое выступление было со стороны Константинопольского Патриарха Милетия, да и светские лидеры, вплоть до тогдашнего премьер-министра Великобритании, тоже выступили категорически против ареста Патриарха. На внешнем уровне возникала крайне сложная ситуация, да и внутри арест Патриарха непонятно к чему мог привести. Верующие возражали всё более и более активное недовольство, и в этот момент представители государственной власти подумали: не лучше ли нам попытаться вынудить Патриарха на признание нашего положения в качестве законной государственной власти, на декларацию лояльности, чем убивать его? Так и получилось. И для сбережения Церкви, потому что угроза обновленчества никуда не делась, она только нарастала, Патриарх понимал, что его собственная смерть, которой он не очень-то боялся, приведёт к последствиям катастрофическим, потому что рухнет вот этот центр объединения истинной Русской Православной Церкви, и на этот компромисс пошёл.

Д. Володихин

— Искренне, по сравнению со всеми этими группками обновленцев.

Г. Елисеев

— Да, которые, пользуясь активной государственной поддержкой, захватывают храмы. Две трети храмов Русской Православной Церкви, канонической ее территории, захвачены в тот момент обновленцами.

Д. Володихин

— И напомню, что до середины века обновленцы некоторые храмы в Москве держали. Насколько я помню, последний, который они сдали, был храм святого Пимена Великого в Новых Воротниках.

Г. Елисеев

— Да, но даже храм Христа Спасителя был обновленческим в тот момент. И ясно, что, если Церковь окажется обезглавленной, причём демонстративно, ведь явно за подобного рода карательной акцией последуют другие мини-карательные акции на местах, обновленчество окажется на коне, а каноническая Церковь окажется в уязвленном состоянии. Поэтому подписать бумагу, в которой декларировалась личная неправота самого Патриарха и его лояльность новой власти, я думаю, здесь было в качестве единственно разумного шага, было абсолютно здравым поступком.

Д. Володихин

— Тот случай, когда человек не себя вытаскивает за волосы из болота, а заботится о том, чтобы расстрелянных священников, архиереев и мирского актива, который окажется в тюрьмах, в лагерях, у стенки, было бы меньше. Вот смысл его действий.

Г. Елисеев

— Патриарх выходит на свободу, подписав подобного рода декларацию, которой и советская власть оказалась-то не очень довольна: уж слишком не резко высказался Патриарх, не слишком сильно он раскаивался, но лучше его выпустить, особенно ещё и внешнее давление присутствует. И как только Патриарх оказался на свободе, началось настоящее чудо, началось торжество православия. От обновленцев пошёл мощнейший откат, как среди представителей архиерейского чина, так среди священников, а уж какими массами простые верующие с радостью стали возвращаться в так называемую Патриаршую Церковь...

Д. Володихин

— Тихоновцы.

Г. Елисеев

— Да, тихоновцы. Это действительно было почти чудо. Патриарха воспринимали как безусловного церковного лидера и безусловного авторитета. Никто не обратил внимания на все те словеса, потому что цену этим словесам все прекрасно понимали — чисто политический ход, который привёл к высшей степени положительному результату. У Церкви оказался её безоговорочный духовный лидер, лидер, который пережил мощнейшее давление и не сдвинулся ни на шаг с точки зрения своих истинно церковных канонических взглядов.

Д. Володихин

— Что-то вроде анекдота советского: «Пришли к Тихону чекисты и сказали: „Если не подпишешь, завтра сто попов расстреляем“. И ему жалко стало». Понимаете, смешно, но очень похоже на правду.

Г. Елисеев

— Запросто это могло происходить, ведь Патриарха Тихона не единожды шантажировали тем, что будут расстреляны его близкие сподвижники — арестованный митрополит Иларион или его близкий советник митрополит Пётр.

Д. Володихин

— К сожалению, не так много осталось жизни и патриаршего служения святителю Тихону с момента, когда он вышел из заключения.

Г. Елисеев

— Святитель Тихон был тяжело болен, у него был пиелонефрит и ряд других болезней, но не зря всё-таки возникла легенда о том, что Патриарх был отравлен. Во всяком случае, странная история с покушением и убийством его келейника, которая произошла незадолго до его смерти, по сей день остаётся одной из загадок.

Д. Володихин

— То есть через процесс не провели, давайте по-тихому ликвидируем проблему.

Г. Елисеев

— Да, слишком уж большой авторитетной фигурой неожиданно стал в тот момент Патриарх Тихон. Вот это заключение, а потом освобождение, из которого советская власть думала получить все выгоды, наоборот, сработало на авторитет Церкви, и на авторитет её Предстоятеля.

Д. Володихин

— Вопрос в документе, который иногда называют «завещанием святителя Тихона» — патриаршей духовной грамоте, которая содержит определённые политические моменты в декларативном виде.

Г. Елисеев

— Декларация или завещание Патриарха Тихона вполне укладывается в рамки той политики, которой он следовал на протяжении последних лет нахождения на патриаршей кафедре. Он понял, что такое советская власть, понял, что можно ей обещать любые словеса, потому что она не будет выполнять обещанного, и поэтому декларировать на бумаге можно всё, что угодно, лишь бы это шло на пользу Церкви. Личная позиция самого Патриарха, его личные проблемы и возможный грех, который он берёт на душу в этой ситуации, гораздо меньше, чем те плюсы, которые Церковь могла бы иметь.

Д. Володихин

— То есть то мнение, что эта бумага поддельная, вы не разделяете? Вы считаете, что она была, но не особенно значима?

Г. Елисеев

— Она была, она не особенно значимая, но, судя по тому, что высказывают историки Церкви, скорее всего, она подлинная, но никакого особого внимания и восприятия её как духовного завещания Патриарх Тихон, конечно, ей не придавал. Очередная отписка, которую он был вынужден давать этой власти.

Д, Володихин

— Иными словами, если резюмировать итог жизни святителя Тихона (он скончался весной 1925 года), получается так, что он, как кормчий корабля, который должен был пойти ко дну раз десять, всё-таки смог вывести его из гибельного урагана, сохранить его. То и дело ему приходилось брать на себя ответственность, рисковать собственной репутацией, собственным авторитетом, быть под арестом, но он остался искренне верующим, и он стал пастырем, который положил своё доброе имя за свою паству, за стадо своё словесное, в этом духовный его подвиг. Ну что ж, дорогие радиослушатели, пришло время завершать нашу передачу. Если позволите, я напомню, что в этом году отмечается 100-летие со дня кончины святителя Тихона, Патриарха Московского, сберегателя Русской Православной Церкви. Я от вашего имени скажу слова благодарения Глебу Анатольевичу Елисееву, и мне остаётся добавить только: спасибо за внимание, до свидания!

Г. Елисеев

— До свидания!

Все выпуски программы Исторический час

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 9 ноября (вечер 8 ноября) 2025г.

Вечер 08.11.25

Неде́ля 22-я по Пятидеся́тнице.

Мч. Не́стора Солу́нского.

Глас 5

ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ

Вели́кая Вече́рня

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре:

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́ Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Ему́.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ ... / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Блаже́н муж:

Хор: Блаже́н муж, и́же не и́де на сове́т нечести́вых.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Я́ко весть Госпо́дь путь пра́ведных, и путь нечести́вых поги́бнет.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Рабо́тайте Го́сподеви со стра́хом и ра́дуйтеся Ему́ с тре́петом.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Блаже́ни вси наде́ющиися Нань.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва, и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Го́споди, воззва́х, глас 5:

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя./ Услы́ши мя, Го́споди./ Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя:/ вонми́ гла́су моле́ния моего́,/ внегда́ воззва́ти ми к Тебе́.// Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя́,/ я́ко кади́ло пред Тобо́ю,/ воздея́ние руку́ мое́ю/ — же́ртва вече́рняя.// Услы́ши мя, Го́споди.

Стихиры воскресные, глас 5:

На 10. Стих: Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́,// испове́датися и́мени Твоему́.

Стихира: Честны́м Твои́м Кресто́м, Христе́,/ диа́вола посрами́л еси́,/ и Воскресе́нием Твои́м жа́ло грехо́вное притупи́л еси́,/ и спасл еси́ ны от врат сме́ртных:// сла́вим Тя, Единоро́дне.

Стих: Мене́ ждут пра́ведницы,// до́ндеже возда́си мне.

Стихира: Воскресе́ние дая́й ро́ду челове́ческому,/ я́ко овча́ на заколе́ние веде́ся,/ устраши́шася сего́ кня́зи а́дстии,/ и взя́шася врата́ плаче́вная./ Вни́де бо Царь сла́вы Христо́с,/ глаго́ля су́щим во у́зах, изыди́те:// и су́щим во тьме, откры́йтеся.

На 8. Стих: Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди,// Го́споди, услы́ши глас мой.

Стихира: Ве́лие чу́до,/ неви́димых Соде́тель, за человеколю́бие пло́тию пострада́в,/ воскре́се Безсме́ртный./ Прииди́те оте́чествия язы́к, Тому́ поклони́мся:/ благоутро́бием бо Его́ от пре́лести изба́вльшеся,// в Трие́х Ипоста́сех Еди́наго Бо́га пе́ти навыко́хом.

Стих: Да бу́дут у́ши Твои́// вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Стихира: Вече́рнее поклоне́ние/ прино́сим Тебе́, Невече́рнему Све́ту,/ на коне́ц веко́в, я́ко в зерца́ле пло́тию возсия́вшему ми́рови,/ и да́же до а́да низше́дшему,/ и та́мо су́щую тьму разруши́вшему,/ и свет Воскресе́ния язы́ком показа́вшему:// Светода́вче Го́споди, сла́ва Тебе́.

На 6. Стих: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто постои́т?// Я́ко у Тебе́ очище́ние есть.

Стихира: Нача́льника спасе́ния на́шего,/ Христа́ славосло́вим:/ Тому́ бо из ме́ртвых воскре́сшу,/ мир от пре́лести спасе́н бысть./ Ра́дуется лик а́нгельский,/ бе́гает де́монов пре́лесть,/ Ада́м пады́й воста́,// диа́вол упраздни́ся.

Стих: И́мене ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя, Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́,// упова́ душа́ моя́ на Го́спода.

Стихира: И́же от кустоди́и науче́ни быва́ху от беззако́нник,/ покры́йте Христо́во Воста́ние,/ и приими́те сре́бреники, и рцы́те/ я́ко нам спя́щим, из гро́ба укра́ден бысть Ме́ртвый./ Кто ви́де, кто слы́ша, мертвеца́ укра́дена когда́,/ па́че же пома́зана и на́га,/ оста́вльша и во гро́бе погреба́льная Своя́?/ Не прельща́йтеся иуде́е,/ навы́кните рече́нием проро́ческим, и уразуме́йте,// я́ко Той есть вои́стинну Изба́витель ми́ра, и Всеси́льный.

На 4. Стих: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния,// да упова́ет Изра́иль на Го́спода.

Стихира: Го́споди, ад плени́вый,/ и смерть попра́вый, Спа́се наш,/ просвети́вый мир Кресто́м честны́м,// поми́луй нас.

Стихиры мч. Нестора Солунского, глас 8, подобен: «О пресла́внаго чудесе́...»:

Стих: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние,// и Той изба́вит Изра́иля от всех беззако́ний его́.

Стихира: Не́сторе, страда́льче чу́дне,/ всеору́жием Христо́вым себе́ обложи́л еси́,/ чу́вственне у́бо Ли́ю спле́тся, того́ погуби́л еси́,/ неви́димыми же неви́димаго стрела́ми велиа́ра/ ты запя́л еси́ и умертви́л еси́./ Те́мже побе́ды венце́м// твою́ главу́ венча́ Великодарови́тый.

На 2. Стих: Хвали́те Го́спода вси язы́цы,// похвали́те Его́ вси лю́дие.

Стихира: Словесы́ Боже́ственными укрепля́ем, Не́сторе му́дре,/ и́стинно Дими́трия му́ченика,/ го́рдаго мучи́теля му́жески умертви́л еси́,/ и уме́ршаго и ад разо́ршаго/ испове́дав Бо́га Безсме́ртна,/ смерть непра́ведну подъя́л еси́, сла́вне./ Те́мже Жизнь, ра́дуяся,// неконча́емую насле́довал еси́.

Стих: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на нас,// и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во век.

Стихира: Боже́ственный ю́ноша был еси́,/ телесе́ красото́ю, му́дре, сия́я/ и благода́тию Боже́ственною укра́шен,/ и си́лою удобре́н./ Те́мже Ли́еву разори́в си́лу си́лою Вседержи́теля,/ ра́дуяся, пострада́л еси́/ и лико́м счи́слился еси́ страда́льцев,// с ни́миже, ра́дуяся, нас помина́й.

Догматик, глас 5:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Догматик: В Чермне́м мо́ри,/ Неискусобра́чныя Неве́сты о́браз написа́ся иногда́./ Та́мо Моисе́й, раздели́тель воды́:/ зде же Гаврии́л, служи́тель чудесе́./ Тогда́ глубину́ ше́ствова немо́кренно Изра́иль;/ ны́не же Христа́ роди́ безсе́менно Де́ва./ Мо́ре по проше́ствии Изра́илеве пребы́сть непрохо́дно;/ Непоро́чная по Рождестве́ Эмману́илеве пребы́сть Нетле́нна./ Сый, и пре́жде Сый,/ явле́йся, я́ко Челове́к,// Бо́же поми́луй нас.

Вход с кади́лом:

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Све́те Ти́хий:

Хор: Све́те Ти́хий святы́я сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́! Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пет бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живо́т дая́й; те́мже мир Тя сла́вит.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Проки́мен воскре́сный, глас 6:

Диакон: Прему́дрость во́нмем. Проки́мен, глас шесты́й: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся.

Хор: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся. (На каждый стих)

Диакон: Облече́ся Госпо́дь в си́лу, и препоя́сася.

Стих 2: И́бо утверди́ вселе́нную, я́же не подви́жится.

Стих 3: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня, Го́споди, в долготу́ дний.

Диакон: Госпо́дь воцари́ся.

Хор: В ле́поту облече́ся.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Сподо́би, Го́споди:

Хор: Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки. Ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет. Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним вече́рнюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Ве́чера всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́на и препросла́влена. Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Лития́: (В практике некоторых приходов иногда опускается)

Поется стихира храма [1] , затем:

Богородичные стихиры Павла Аморрейского, глас 5, подобен: «Ра́дуйся...»:

Стихира: Престо́л Херуви́мский вои́стинну,/ я́ко Превы́шши тва́рей бы́вши:/ в Тебе́ бо Бо́жие Сло́во,/ наш зрак назда́ти хотя́,/ всели́ся, и проше́д с пло́тию из Тебе́, Всечи́стая:/ Кре́стную же стра́сть нас ра́ди восприя́т,/ и Воскресе́ние я́ко Бог дарова́ изме́ншемуся на́шему осужде́нному естеству́,/ тем, я́ко Соде́телю,/ Сы́ну Твоему́ мо́лимся, Богома́ти,// улучи́ти проще́ние и ми́лость в час су́дный.

Стихира: Что Твою́, Богороди́тельнице Чи́стая, нареку́ Це́рковь Богосла́вную?/ Вертогра́д Еде́мский имену́ю,/ и Но́ев, Чи́стая, ковче́г прореку́,/ спа́сший Бо́гу ца́рское свяще́ние,/ весь свят язы́к, Христа́ Бо́га на́шего собо́р:/ Моисе́ову же киво́ту уподобля́ю Тя,/ в не́мже очисти́лище и жезл прозя́бший,/ в не́мже све́щник и ру́чка, кади́льница всезлата́я,// во́ньже прибега́ет всяк ве́рный и испроша́ет ве́лию ми́лость.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Еди́на безнаде́жным Наде́ждо,/ безпомо́щным гото́вая По́моще,/ ми́лости Ро́ждшая Воли́теля Иису́са,/ мою́ поми́луй ны́не не́мощь, Чи́стая,/ и пода́ждь ми помысло́м умиле́ние./ Струя́ми слез са́мых согреше́ний мои́х,/ непобеди́мую потопи́ пучи́ну:/ отжени́ безме́рных мои́х страсте́й бу́рю:/ и испо́лни тишины́ Боже́ственныя смуще́нное се́рдце мое́,/ Христа́ моля́щи,// пода́ти ми согреше́ний соверше́нное оставле́ние.

Диакон: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, посети́ мир Твой ми́лостию и щедро́тами, возвы́си рог христиа́н правосла́вных и низпосли́ на ны ми́лости Твоя́ бога́тыя, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день), и всех святы́х. Мо́лим Тя, многоми́лостиве Го́споди, услы́ши нас, гре́шных, моля́щихся Тебе́, и поми́луй нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о господи́не на́шем высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к и о всем во Христе́ бра́тстве на́шем, и о вся́кой души́ христиа́нстей, скорбя́щей же и озло́бленней, ми́лости Бо́жия и по́мощи тре́бующей; о покрове́нии гра́да сего́, и живу́щих в нем, о ми́ре, и состоя́нии всего́ ми́ра; о благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й; о спасе́нии и по́мощи со тща́нием и стра́хом Бо́жиим тружда́ющихся и служа́щих оте́ц и бра́тий на́ших; о оста́вльшихся и во отше́ствии су́щих; о исцеле́нии в не́мощех лежа́щих; о успе́нии, осла́бе, блаже́нней па́мяти и о оставле́нии грехо́в всех преждеотше́дших оте́ц и бра́тий на́ших, зде лежа́щих и повсю́ду правосла́вных; о избавле́нии плене́нных, и о бра́тиях на́ших во слу́жбах су́щих, и о всех служа́щих и служи́вших во святе́м хра́ме сем рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй. (50 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о е́же сохрани́тися гра́ду сему́, и свято́му хра́му сему́, и вся́кому гра́ду и стране́, от гла́да, губи́тельства, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нников и междоусо́бныя бра́ни; о е́же ми́лостиву и благоуве́тливу бы́ти благо́му и человеколюби́вому Бо́гу на́шему, отврати́ти вся́кий гнев на ны дви́жимый, и изба́вити ны от належа́щаго и пра́веднаго Своего́ преще́ния и поми́ловати ны.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Диакон: Еще́ мо́лимся и о е́же услы́шати Го́споду Бо́гу глас моле́ния нас, гре́шных, и поми́ловати нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Иерей: Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че, и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Влады́ко многоми́лостиве, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день) и всех святы́х. благоприя́тну сотвори́ моли́тву на́шу, да́руй нам оставле́ние прегреше́ний на́ших, покры́й нас кро́вом крилу́ Твое́ю, отжени́ от нас вся́каго врага́ и супоста́та, умири́ на́шу жизнь. Го́споди, поми́луй нас и мир Твой, и спаси́ ду́ши на́ша, я́ко благ и человеколю́бец.

Хор: Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне:

Стихиры воскресные, глас 5:

Стихира: Тебе́, Воплоще́ннаго Спа́са Христа́,/ и Небе́с неразлучи́вшася,/ во гла́сех пе́ний велича́ем,/ я́ко Крест и смерть прия́л еси́ за род наш,/ я́ко Человеколю́бец Госпо́дь,/ испрове́ргий а́дова врата́,/ тридне́вно воскре́сл еси́,// спаса́я ду́ши на́ша.

Стих: Госпо́дь воцари́ся,// в ле́поту облече́ся.

Стихира: Прободе́ным Твои́м ре́бром, Жизнода́вче,/ то́ки оставле́ния всем источи́л еси́,/ жи́зни и спасе́ния:/ пло́тию же смерть восприя́л еси́,/ безсме́ртие нам да́руя./ Всели́в же ся во гроб нас свободи́л еси́,/ совоскреси́в с Собо́ю сла́вно, я́ко Бог./ Сего́ ра́ди вопие́м:// Человеколю́бче Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стих: И́бо утверди́ вселе́нную,// я́же не подви́жится.

Стихира: Стра́нно Твое́ распя́тие,/ и е́же во ад соше́ствие, Человеколю́бче, есть:/ плени́в бо его́, и дре́вния ю́зники/ совоскреси́в с Собо́ю сла́вно, я́ко Бог,/ рай отве́рз, восприя́ти сего́ сподо́бил еси́./ Те́мже и нам, сла́вящим Твое́ тридне́вное Воста́ние,/ да́руй очище́ние грехо́в:/ рая́ жи́тели сподобля́я,// я́ко Еди́н Благоутро́бен.

Стих: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня,// Го́споди, в долготу́ дний.

Стихира: Нас ра́ди пло́тию страсть прии́мый,/ и тридне́вен из ме́ртвых воскресы́й,/ плотски́я на́ша стра́сти исцели́,/ и возста́ви от прегреше́ний лю́тых,// Человеколю́бче, и спаси́ нас.

Богородичен воскресный, глас 5:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Богородичен: Храм и Дверь еси́,/ Пала́та и Престо́л Царе́в,/ Де́во Всечестна́я,/ Е́юже Изба́витель мой, Христо́с Госпо́дь,/ во тьме спя́щим яви́ся,/ Со́лнце Сый пра́вды,/ просвети́ти хотя́, я́же созда́ по о́бразу Своему́ руко́ю Свое́ю./ Те́мже, Всепе́тая,/ я́ко Ма́терне дерзнове́ние к Нему́ стяжа́вшая,/ непреста́нно моли́// спасти́ся душа́м на́шим.

Моли́тва свято́го Симео́на Богоприи́мца:

Хор: Ны́не отпуща́еши раба́ Твоего́, Влады́ко,/ по глаго́лу Твоему́, с ми́ром;/ я́ко ви́деста о́чи мои́ спасе́ние Твое́,/ е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех люде́й,/ свет во открове́ние язы́ков,// и сла́ву люде́й Твои́х Изра́иля.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 4:

Хор: Богоро́дице Де́во, ра́дуйся,/ Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю:/ благослове́на Ты в жена́х/ и благослове́н Плод чре́ва Твоего́,// я́ко Спа́са родила́ еси́ душ на́ших. (Трижды)

Благослове́ние хле́бов:

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же наш, благослови́вый пять хле́бов и пять ты́сящ насы́тивый, Сам благослови́ и хле́бы сия́, пшени́цу, вино́ и еле́й; и умно́жи сия́ во гра́де сем и во всем ми́ре Твое́м; и вкуша́ющия от них ве́рныя освяти́. Я́ко Ты еси́ благословля́яй и освяща́яй вся́ческая, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

У́треня

Шестопса́лмие:

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. (Трижды)

Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. (Дважды)

Псало́м 3:

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния ему́ в Бо́зе его́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющия ми всу́е: зу́бы гре́шников сокруши́л еси́. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 37:

Го́споди, да не я́ростию Твое́ю обличи́ши мене́, ниже́ гне́вом Твои́м нака́жеши мене́. Я́ко стре́лы Твоя́ унзо́ша во мне, и утверди́л еси́ на мне ру́ку Твою́. Несть исцеле́ния в пло́ти мое́й от лица́ гне́ва Твоего́, несть ми́ра в косте́х мои́х от лица́ грех мои́х. Я́ко беззако́ния моя́ превзыдо́ша главу́ мою́, я́ко бре́мя тя́жкое отяготе́ша на мне. Возсмерде́ша и согни́ша ра́ны моя́ от лица́ безу́мия моего́. Пострада́х и сляко́хся до конца́, весь день се́туя хожда́х. Я́ко ля́двия моя́ напо́лнишася поруга́ний, и несть исцеле́ния в пло́ти мое́й. Озло́блен бых и смири́хся до зела́, рыка́х от воздыха́ния се́рдца моего́. Го́споди, пред Тобо́ю все жела́ние мое́ и воздыха́ние мое́ от Тебе́ не утаи́ся. Се́рдце мое́ смяте́ся, оста́ви мя си́ла моя́, и свет о́чию мое́ю, и той несть со мно́ю. Дру́зи мои́ и и́скреннии мои́ пря́мо мне прибли́жишася и ста́ша, и бли́жнии мои́ отдале́че мене́ ста́ша и нужда́хуся и́щущии ду́шу мою́, и и́щущии зла́я мне глаго́лаху су́етная и льсти́вным весь день поуча́хуся. Аз же я́ко глух не слы́шах и я́ко нем не отверза́яй уст свои́х. И бых я́ко челове́к не слы́шай и не имы́й во усте́х свои́х обличе́ния. Я́ко на Тя, Го́споди, упова́х, Ты услы́шиши, Го́споди Бо́же мой. Я́ко рех: да не когда́ пора́дуют ми ся врази́ мои́: и внегда́ подвижа́тися нога́м мои́м, на мя велере́чеваша. Я́ко аз на ра́ны гото́в, и боле́знь моя́ предо мно́ю есть вы́ну. Я́ко беззако́ние мое́ аз возвещу́ и попеку́ся о гресе́ мое́м. Врази́ же мои́ живу́т и укрепи́шася па́че мене́, и умно́жишася ненави́дящии мя без пра́вды. Воздаю́щии ми зла́я возблага́я оболга́ху мя, зане́ гоня́х благосты́ню. Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Псало́м 62:

Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й, на у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́. Ти́и же всу́е иска́ша ду́шу мою́, вни́дут в преиспо́дняя земли́, предадя́тся в ру́ки ору́жия, ча́сти ли́совом бу́дут. Царь же возвесели́тся о Бо́зе, похва́лится всяк клены́йся Им, я́ко загради́шася уста́ глаго́лющих непра́ведная.

На у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Го́споди поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 87:

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́, я́ко испо́лнися зол душа́ моя́, и живо́т мой а́ду прибли́жися. Привмене́н бых с низходя́щими в ров, бых я́ко челове́к без по́мощи, в ме́ртвых свобо́дь, я́ко я́звеннии спя́щии во гро́бе, и́хже не помяну́л еси́ ктому́, и ти́и от руки́ Твоея́ отринове́ни бы́ша. Положи́ша мя в ро́ве преиспо́днем, в те́мных и се́ни сме́ртней. На мне утверди́ся я́рость Твоя́, и вся во́лны Твоя́ наве́л еси́ на мя. Уда́лил еси́ зна́емых мои́х от мене́, положи́ша мя ме́рзость себе́: пре́дан бых и не исхожда́х. О́чи мои́ изнемого́сте от нищеты́, воззва́х к Тебе́, Го́споди, весь день, возде́х к Тебе́ ру́це мои́. Еда́ ме́ртвыми твори́ши чудеса́? Или́ вра́чеве воскреся́т, и испове́дятся Тебе́? Еда́ пове́сть кто во гро́бе ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ в поги́бели? Еда́ позна́на бу́дут во тьме чудеса́ Твоя́, и пра́вда Твоя́ в земли́ забве́нней? И аз к Тебе́, Го́споди, воззва́х и у́тро моли́тва моя́ предвари́т Тя. Вску́ю, Го́споди, отре́еши ду́шу мою́, отвраща́еши лице́ Твое́ от мене́? Нищ есмь аз, и в труде́х от ю́ности моея́; возне́с же ся, смири́хся, и изнемого́х. На мне преидо́ша гне́ви Твои́, устраше́ния Твоя́ возмути́ша мя, обыдо́ша мя я́ко вода́, весь день одержа́ша мя вку́пе. Уда́лил еси́ от мене́ дру́га и и́скренняго, и зна́емых мои́х от страсте́й.

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́.

Псало́м 102:

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и вся вну́тренняя моя́ и́мя свя́тое Его́. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й всех воздая́ний Его́, очища́ющаго вся беззако́ния твоя́, исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой, венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами, исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́: обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́. Творя́й ми́лостыни Госпо́дь, и судьбу́ всем оби́димым. Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови, сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́: Щедр и Ми́лостив Госпо́дь, Долготерпели́в и Многоми́лостив. Не до конца́ прогне́вается, ниже́ в век вражду́ет, не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам, ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам. Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́, утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́. Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад, уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша. Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны, уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́. Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше, помяну́, я́ко персть есмы́. Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́, я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т, я́ко дух про́йде в нем, и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́. Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́, и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́. Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой, и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет. Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́, си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́. Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́, слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́. Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

На вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Псало́м 142:

Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́. И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющия души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Услы́ши мя, Го́споди, в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м.

Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

После Шестопсалмия