29 июня. О творчестве Антуана Мари-Роже де Сент-Экзюпери

Поделиться

— Да, Саша, у меня тоже в голове звучит эта песня. Каждый раз, когда я стою здесь, в Серпуховском художественном музее, перед полотном Василия Поленова «Старая мельница».

— Ох, хороша картина, Андрей! Дикие заросли по берегам водоёма. Лето в зените — зацвёл иван-чай. Раннее утро, всё тонет в тумане. В самом центре полотна — водяная мельница. Вот бы изображение стало интерактивным, чтобы посмотреть, как она работает!

— Включи воображение! Видишь — речушку перекрыли плотиной, создали перепад воды. Усиленное течение крутит вот эти гигантские колёса, они приводят в движение жернова. Зерно превращается в муку, которая хранится тут же, в амбарах.

— Принцип действия я хорошо представляю! Полюбоваться хочется! Никогда в жизни не видел водяную мельницу в работе. Почему-то кажется, что зрелище завораживающее.

— И не только зрелище! Константин Паустовский писал в рассказе «Ильинский омут»: «Сколько поэзии в этом сооружении! Шум падающей воды, скрип деревянного колеса, милые запахи смолы и хлеба...». Всё это ощущаешь, глядя на картину Василия Поленова.

— Где же художник запечатлел такую красоту?

— Он точно не указал. Мы можем только предполагать. Картина написана в 1880 году. В то время Поленов часто гостил в усадьбе Абрамцево, принадлежавшей меценату Савве Мамонтову.

— Художник ездил туда на пленэры?

— Да, к абрамцевскому периоду относится немало проникновенных работ живописца. Именно тогда сложилась особая творческая манера Поленова. Его стали называть родоначальником интимного пейзажа. Это такая подача материала, которая задевает сокровенные струны души.

— Когда, глядя на изображение, слышишь запахи и звуки?

— Да-да! И вспоминаешь поэтические строки, а то и сам сочиняешь стихи.

— И остро хочешь оказаться в том месте, что запечатлел художник! А в Абрамцево сохранилась мельница?

— Нет, Саша. Хотя в стародавние времена их немало было в тех местах. Это северо-восток Подмосковья, окрестности Троице-Сергиевой лавры. Монахи ещё в 14-м веке при князе Дмитрии Донском ставили колёса с жерновами на реке Воре. Но к середине двадцатого века мельниц практически не осталось.

— Ах, как жаль! Не удастся, значит, окунуться в атмосферу, что так проникновенно передал Василий Поленов!

— Всё не так безнадежно, Саша! Если хочешь полюбоваться водяной мельницей, давай съездим в Коломенское. В этнографическом комплексе воссоздали гидротехническое сооружение по старинному образцу.

— А где найти местечко, как на картине «Старая мельница»? Чтобы посидеть с удочкой в зарослях иван-чая, в тиши для души?

— Заповедных уголков немало в Подмосковье. Пусть там не будет водяной мельницы, но можно испытать те же чувства, что передал Василий Поленов в своём пейзаже. Когда сердце сладко замирает от нежных полутонов русской природы, от любви к родному краю.

— Пожалуй, это и есть главное. Как там, в песне? «Старая мельница, всё перемелется, только любовь никогда...»

Картину Василия Поленова «Старая мельница» можно увидеть в Серпуховском историко-художественном музее.

Все выпуски программы: Краски России

• Поленов Василий Дмитриевич. «Старая мельница»
• Лукиан Попов. «Портрет жены художника Иерофия Мехеда»
• Константин Юон. «Васильки в луче солнца»

Поделиться

— Лукиан Попов. Портрет жены художника Иерофея Мехеда. Андрюша, тебе не кажется, что я похожа на женщину, которая изображена на этой картине?

— У вас, безусловно, много общего — мягкий овал лица, серые глаза, курносый нос. И взгляд у тебя, Алла, такой бывает — робкий и в то же время испытующий. Когда ты спрашиваешь о чём-то важном, преодолевая природную застенчивость. Хотя героиня полотна жила в девятнадцатом веке — автор запечатлел её в 1897 году.

— Лукиан Попов был тонким психологом! А я ничего не знаю об этом художнике. Расскажи о нём?

— С радостью! Тем более это уместно здесь, в Оренбургском музее изобразительных искусств. Когда галерея открылась в 1960 году, картины Попова стали основой её коллекции.

— Правда? А почему?

— Местным жителям работы Лукиана Васильевича особенно дороги, поскольку Оренбург — его малая родина. Здесь подростком художник получил первые уроки рисования.

— Родители нанимали ему учителей?

— Нет. Попов был из бедной семьи. В двенадцать лет его отдали прислуживать в писчебумажный магазин, где продавались кисти, краски, бумага и холсты. Мальчик познакомился с покупателями — местными художниками. Один из них — Иерофей Мехед, чью жену мы видим на портрете, заметил у Лукиана способности к рисованию. И стал с ним заниматься.

— Бесплатно?

— Да, совершенно бескорыстно! Иерофей Романович был человеком верующим и добросердечным, он преподавал иконопись в Оренбургской духовной семинарии. В семье Мехедов Лукиан нашел душевное тепло, поддержку, дружбу. И талант мальчика развился. Так, что на его рисунки обратил внимание столичный художник Аполлинарий Васнецов.

— А где они познакомились?

— В том же писчебумажном магазине. Будучи по делам в Оренбурге, Васнецов заказал здесь раму для картины. Лукиан осмелился показать маститому гостю свои работы. Апполинарий Михайлович посоветовал подростку получать образование в Санкт-Петербурге.

— Попов прислушался?

— Да! За время работы в магазине он накопил денег, перебрался в Петербург и поступил в Высшее художественное училище при Императорской академии художеств. Успешно его окончил, позднее стал академиком живописи. Но на родину всегда возвращался. И непременно навещал Иерофея Мехеда. В один из таких визитов Лукиан Попов и создал портрет супруги своего первого учителя.

— А что она была за человек?

— О Марии Саввичне Мехед почти ничего не известно. Пожалуй, больше всего поведать о ней может портрет, написанный Лукианом Поповым. Смотришь, и понимаешь, какой была героиня полотна — кроткой, нежной, мягкой.

— И скромной! На ней тёмно-серое закрытое платье, и никаких украшений, кроме кружевного шарфа, наброшенного на голову, струящегося по плечам.

— Портрет Марии Саввичны и о своём авторе, Лукиане Попове, свидетельствует красноречиво. Бедный провинциальный мальчик стал успешным художником, но никогда не забыл своих благодетелей, супругов Мехедов. Эта картина — памятник человеческой благодарности.

Портрет жены художника Иерофея Мехеда кисти Лукиана Попова можно увидеть в Оренбургском музее изобразительных искусств.

Все выпуски программы: Краски России

• Поленов Василий Дмитриевич. «Старая мельница»
• Лукиан Попов. «Портрет жены художника Иерофия Мехеда»
• Константин Юон. «Васильки в луче солнца»

Поделиться

— Андрей Борисович, включите, пожалуйста, погромче! Я не могу сама, у меня руки в муке!

— Простите, что вы сказали, Маргарита Константиновна?

— Радио погромче включите, пожалуйста! Оно за шкафчиком у окна!

— О, да, конечно!

— Ну вот, пока я пироги ставила в духовку, кончилась песня! Как я давно её не слышала!

— Что за беда? Давайте найдём в интернете и послушаем ещё раз!

— Спасибо, Андрей Борисович! Я помню «Васильки» наизусть. Но иногда они звучат вот так, неожиданно, и задевают в душе сокровенные струны. Я как будто выпадаю из потока суеты, остро чувствую одновременно и скоротечность жизни, и её драгоценность. Непонятно говорю, да?

— Кажется, я вас понимаю. Вы говорите о явлениях обыденных и в то же время невероятных. Их заметить и оценить получается не всегда. Например, полевой василёк — сорняк, а какое в нём совершенство и формы, и цвета!

— Божий подарок!

— И песня ему посвящённая — продолжение чуда. И картина, репродукция которой висит у вас над столом — «Васильки в луче солнца» Константина Юона. В те мгновения, когда вдруг осознаёшь красоту природы или произведения искусства, словно прикасаешься к вечности.

— Всё так, Андрей Борисович! Мы с вами созвучно воспринимаем прекрасное. А полотно Юона меня впечатлило, когда я впервые увидела его в Архангельске, в музее «Художественная культура Русского севера».

— Что же вас тронуло?

— Именно сочетание простоты и совершенства, о которых вы сказали. Геометрия прямых линий окна и дощатой стены, белый подоконник, залитый солнцем, растрёпанный синий букет в стеклянной банке. Столько в этом тепла и света. Жизни!

— Я тоже помню своё первое впечатление от картины «Васильки в луче солнца». Архангельск, зима, за окнами мороз. И вдруг это буйство васильков, тёплое дыхание лета. Радость буквально волной меня накрыла. Я тогда стоял и думал, как художнику удалось создать такое светлое полотно в мрачное, тяжёлое время.

— Это двадцатые годы прошлого века?

— 1930-й. Тринадцать лет прошло после революции. Голод, террор, репрессии.

— Но Константина Юона все эти беды обходили стороной. Он сумел адаптироваться к советской власти.

— Это не значит, что Константин Фёдорович не замечал скорбных реалий. Он довольно откровенно выразил своё отношение к большевистскому строю в работах «Новая планета», «Симфония действия». Это картины-катастрофы. Но при этом художник не погружался в пессимизм. Он, оставался, по выражению Пушкина, «доступен утешению».

— И утешали его те маленькие чудеса, что нас окружают на каждом шагу. Цветы, солнечный свет, свежий воздух. А для нас этот ряд продолжило полотно самого Константина ЮОна «Васильки в луче солнца».

— А ещё пироги, испечённые заботливыми руками. Пахнет-то с кухни как, Маргарита Константиновна!

— Ах ты, батюшки, ведь подгорят сейчас! Бегу спасать!

Картину Константина Юона «Васильки в луче солнца» можно увидеть Архангельске, в музее «Художественная культура Русского Севера».

Все выпуски программы: Краски России

• Поленов Василий Дмитриевич. «Старая мельница»
• Лукиан Попов. «Портрет жены художника Иерофия Мехеда»
• Константин Юон. «Васильки в луче солнца»