Светлый вечер с Владимиром Легойдой (эфир от 31.07.2015)

Гость программы - Владимир Легойда, председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата.
Темы беседы: прошедшие торжества в день памяти равноапостольного князя Владимира; обращение Патриарха Кирилла к президентам России и Украины; неоязычесто; открытие после реставрации Епархиального дома в Лиховом переулке в Москве; день памяти преподобного Серафима Саровского; истинная святость.

Ведущие: Лиза Горская

Л. Горская

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели, в эфире программа «Светлый вечер». С вами в студии Лиза Горская и сегодня у нас в гостях, как всегда по пятницам, Владимир Романович Легойда, председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата. Здравствуйте, Владимир Романович.

В. Легойда

— Добрый вечер.

Л. Горская

— И он же — главный редактор горячо нами любимого журнала «Фома».

В. Легойда

— За это отдельное спасибо.

Наше досье:

Владимир Романович Легойда — председатель Синодального информационного отдела Московского Патриархата, главный редактор журнала «Фома», преподаватель МГИМО. Родился в 1973 году в Кустанае, в 1996 году окончил Институт Международных Отношений, а спустя несколько лет защитил диссертацию, кандидат политических наук. С 2007 по 2009 был заведующим кафедрой международной журналистки МГИМО, с этой должности ушел по собственному желанию, в связи с назначением на должность председателя Синодального информационного отдела. Владимир Легойда входит в состав многих церковных советов и комиссий, известен своей общественной деятельностью. Помимо прочего — член совета при Президенте по развитию институтов гражданского общества и правам человека. Женат, трое детей.

Л. Горская

— Владимир Романович, у вас на днях были именины, мы вас поздравляем.

В. Легойда

— Спасибо большое.

Л. Горская

— Немного с опозданием, но другой возможности не было.

В. Легойда

— Все равно приятно.

Л. Горская

— Сейчас год тысячелетия памяти святого равноапостольного великого князя Владимира, крестителя Руси, я думаю, мы будем еще долго возвращаться к этой теме. Тем более что предыдущая неделя была богата на события, был и фестиваль «Русское поле» в Царицыно, Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл освящал часовню, отправлял её в Херсонес, она там в ближайшее время будет установлена на месте, где князь Владимир принял Крещение по преданию. И также Святейший Патриарх много говорил о том, неоднократно возвращался к тому, что мы все вышли из единой купели, говоря о российском народе, украинском народе, белорусском народе, несколько раз он эту мысль повторял и потом даже обратился с посланием к президентам Российской Федерации, Украины... Незаурядное событие, я бы хотела об этом поговорить подробнее.

В. Легойда

— Да. Мне кажется, что это естественно, что в день памяти, накануне, точнее, дня памяти святого равноапостольного князя Владимира, учитывая ту ситуацию, которая сегодня сложилась на Украине, ту непростую ситуацию, в которую, так или иначе, вовлечены все народы исторической Руси, естественно это наши братья, наши соседи. И Святейший Патриарх счел правильным обратиться к президенту Украины, президенту Российской Федерации с аналогичными посланиями, в которых он в очередной раз попросил приложить все усилия, для того чтобы мир воцарился на украинской земле, чтобы междоусобная брань прекратилась и чтобы все, что зависит от президентов, было сделано, и чтобы то перемирие, которое сегодня существует, чтобы оно переросло в прочный мир, а не вернуло нас, точнее, людей, которые находятся на Украине к тому противостоянию, которое есть там. И мне кажется, что это понятно, что образ князя Владимира, объединителя, человека, который много сделал в свое время, достаточно давно, но, тем не менее, для объединения русских земель он может и должен вдохновить политиков современности к тому, чтобы ну как-то изменить ситуацию в лучшую сторону.

Л. Горская

— Также Святейший Патриарх говорил о том, что нас объединяют христианская система мировоззрения, традиционные ценности. И говоря о традиционных ценностях, он имеет в виду не только собственно православную систему ценностей, а систему ценностей традиционных религий, когда те же вещи, что в христианстве, зачастую называются другими именами. И если бы этого не было, мы бы не создали многонационального единого государства, столь устойчивое, история это показала. Это какая-то тоже у нас тенденция сейчас идет — к объединению традиционных религий?

В. Легойда

— Вы знаете, это не новая какая-то тенденция, конечно, нравственная составляющая мировых религий, она во многом сходна, понятно, что существуют различные догматические аксиоматические представления, и здесь нет необходимости и смысла какого—то пытаться найти какой-то общий знаменатель, это много раз проговорено, обсуждено, но это не мешает нам строить какое-то совместное общество и говорить о возможности мирного сосуществования. Здесь, конечно, разные религии они могут только способствовать тому, чтобы общество жило без конфликтов и ненужных ссор.

Л. Горская

— А вот язычество, оно относится к традиционным религиям?

В. Легойда

— Нет, язычество не относится. Когда мы говорим «традиционные религии России» мы имеем в виду христианство, православие, ислам, иудаизм и буддизм. Это те религии, которые традиционно на территории современной России существовали. Дело в том, что с язычеством такая ситуация, что мы о язычестве знаем только в пересказе наших предков, которые от него отказались. Поэтому, когда сегодня мы говорим о каких-то неоязыческих культах, то понятно, что это псевдореконструкция, потому что нет никакой возможности, никаких письменных источников, никаких серьезных оснований для того чтобы всерьез вернуться к тому, что было. Поэтому все, что касается символики, коловрат знаменитый, который используют сегодня ряд неоязыческих групп, он никакого отношения не имеет не только к древности, но даже и к Средним векам, и вообще конкретно — символ коловрат — по-моему, мы уже как-то говорили — это начало XX века, он появился. А что касается, собственно языческих, то, как я сказал, нет оснований, нет письменных источников, нет аутентичных свидетельств, что оно из себя представляло. Но из того, что мы знаем в летописях, естественно, уже христианской Руси, мы знаем, что этот отказ был серьезный, от язычества, я имею в виду, в пользу христианства серьезный, осознанный и обоснованный. Еще раз повторю, может быть, в который раз, может быть, многие наши радиослушатели уже, конечно, не только слышали в принципе, но и от меня, но еще раз повторю, на мой взгляд, замечательно это изменение, этот переход, это изменение обозначил и определил сам князь Владимир, который, характеризуя свою жизнь, сказал: «Я был зверь, а стал человек».

Л. Горская

— Такой вопрос. Если язычество стало в таком синкретическим, синтетическом виде возрождаться, значит, на это есть запрос определенный у общества...

В. Легойда

— Ну не обязательно. Это может стимулироваться группами людей, которые для тех или иных целей это подогревают. Есть и не запрос, есть интерес молодого человека к поиску самоидентичности, к самому главному вопросу, который вообще перед любым человеком стоит: для чего я живу. К вопросу о смысле жизни. И здесь очень часто вместо каких-то более правильных, но более сложных ответов, иногда легче принять ответы более простые. И, конечно, то, что предлагает язычество, это более примитивный... Даже в современной форме, псевдоаутентичной, это ответ более простой, более понятный, важно отметить, что совсем не значит, что он более правильный.

Л. Горская

— В чем все-таки противопоставление язычества и христианства в современной плоскости. Почему мы не можем его включить в число традиционных религий, также сосуществовать...

В. Легойда

— В число традиционных религий мы его не можем включить по одной простой причине. То, что сегодня называется русской культурой, культурой народов, населяющих... Я имею в виду древнеславянское язычество Руси, от него мало что осталось, только, может быть, в каких-то суеверных пережитках на бытовом уровне. А то, что формировало нашу культуру, то есть ту культуру, ту систему ценностей, систему смыслов, в которых мы живем, это, конечно, уже система христианских координат, либо других традиционных религий. Вот, собственно, ровно поэтому.

Л. Горская

— Возвращаясь к торжествам в честь памяти святого равноапостольного великого князя Владимира, хотела вас спросить: вы в одном из своих выступлений обещали, предполагали, что торжества по случаю праздника будут иметь неформальный характер и проходить, что называется, с огоньком. Ну как, с вашей точки зрения, получается?

В. Легойда

— Мне кажется, да. Безусловно. Мы, конечно, предполагали, что на фестивале «Русское поле», который проходил 26-го июля в парке Царицыно, мы предполагали, что будет много людей, но никто не мог предположить, что столько. В прошлом году было порядка 150 тысяч, в этом году назывались разные цифры, но наиболее близкое к реальности мне кажется 190 тысяч человек, которые посетили в течение дня Царицыно и приняли участие... Не приняли участие, просто были там, в парке, слушали концерт, смотрели выставку, выставки, которые там были. Это, конечно, колоссальная цифра, москвичей и гостей столицы. И, конечно, это все было неформально, это был поток людей. Я находился там с 2 часов дня и приходилось пробираться буквально через людское море, веселые лица, радостные, молодые и не только молодые. И это все, конечно, было очень вдохновенно, очень интересно.

Л. Горская

— А по всей России ожидаются какие-то мероприятия?

В. Легойда

— Они проходят в разных областях и епархиях. В эти дни был пик — 26, 27, 28, но, конечно, скажем, мы говорим уже давно о памятнике князю Владимиру в Москве, который, мы предполагаем, будет установлен осенью. Но, скажем, в конце августа предполагается установка памятника князю Владимиру в Смоленске. Так что... Весь год будет отмечен событиями, связанными с памятью князя Владимира.

Л. Горская

— А это как-то централизованно происходит? Программа торжеств общая или это инициатива на местах тоже есть?

В. Легойда

— Самые разные. Есть инициатива на местах, как вы сказали, есть централизованно.

Л. Горская

— Это такой штамп, замену сложно найти.

Еще такое событие произошло, которое сложно обойти вниманием, был освящен Владимирский храм при Московском епархиальном доме, был открыт после длительной реставрации. Это здание, где заседал Поместный собор в 17-18 годах. И беспрецедентное внимание к этому храму, потому что в воскресенье его освятил Святейший Патриарх, в понедельник там было первое лицо нашей страны Владимир Владимирович Путин. Почему такое внимание именно к этому храму?

В. Легойда

— Как вы уже сказали, с этим храмом связаны важнейшие исторические события. Мне показались очень знаковыми и важными слова Президента, который сказал, что мы осознаем ошибки и исправляем ошибки. Мы часто говорим об отношении государства, об отношении Церкви к государству, но как-то в тени остается, мне кажется, и незаслуженно тот вопрос, что дело не в том, что происходит сращивание, как часто говорят коллеги, Церкви и государства, а происходит... меняется отношение государства к религии. И это проявляется, в том числе, не только, я подчеркиваю, в отношении к Русской Православной Церкви, но в том числе и в отношении к Русской Православной Церкви. И то, что государство помогает или оказывает внимание к тем святыням или к тем памятникам, и религии, и культуры, к памятникам веры и культуры, которые есть в нашей стране, мне кажется, что это очень важно. И факт посещения Президентом отреставрированного храма, освященного храма, мне кажется, что это очень важно, это демонстрирует просто иной вектор государственного отношения к вере. И это проявляется и в словах руководителя государства, и в делах. Поэтому, мне кажется, что это можно только приветствовать.

Л. Горская

— А как вы думаете, нам стоит ждать возвращения к наследию Поместного собора и того, что какие-то из его решений будут... по крайней мере, те, что до сих пор остались актуальными, будут снова взяты к рассмотрению и претворены в жизнь?

В. Легойда

— Сложный и длинный разговор, но могу сказать, что, конечно, когда создавался такой орган как Межсоборное присутствие Русской Православной Церкви ныне действующего, то, конечно, учитывался и опыт Предсоборного присутствия, которое предшествовало проведению Поместного собора 17-18 годов. Вообще, этот вопрос постоянно является предметом внимания в Церкви.

Л. Горская

— И продолжая говорить о памяти великого князя Владимира все-таки нельзя обойти такое событие, как то, что 28-го числа в Храме Христа Спасителя присутствовали представители 15 Поместных Церквей... Вы там были, кстати?

В. Легойда

— Да, да, конечно.

Л. Горская

— Какое ощущение от сослужения, если я правильно сейчас выражаюсь, такой церковной полноты?

В. Легойда

— Вы знаете, ощущения, конечно, сложно описать. Как вообще описать ощущения от присутствия на службе? Они всегда разные и при этом всегда достаточно глубокие, здесь просто... это не первый раз, конечно, когда представители Поместных Церквей собираются вместе. Здесь просто я хотел бы сказать, что это очень важно и приятно, что в Храме Христа Спасителя, в день памяти святого князя Владимира собрались представители всех Поместных Церквей, они сослужили Патриарху Кириллу. Вообще было порядка 190 архиереев Русской Церкви и архиереев из других Поместных Церквей. И много священников, много мирян, присутствовавших на этом богослужении. Это, конечно, непередаваемые, если угодно впечатления, очень глубокие.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире программа «Светлый вечер», оставайтесь с нами, вернемся через несколько минут.

Л. Горская

— И вновь в эфире программа «Светлый вечер», с вами Лиза Горская, у нас в гостях Владимир Романович Легойда, которого вы все хорошо знаете.

Действительно неделя полна торжеств и праздничных событий, мы с вами на эту тему сегодня говорим, так получилось. И завтра память еще одного нашего любимого святого преподобного Серафима Саровского. И у меня в связи с этим сразу несколько вопросов. Во-первых, я хотела бы спросить о вашем личном отношении к нему и попросить нашим радиослушателям рассказать, может быть, то, что для вас особо близко и то, что... Потому что это святой, которого многие воспринимают очень персонально, очень лично, очень тепло. Как вы думаете, почему и что он значит для вас?

В. Легойда

— Действительно это один из самых известных русских святых, который, можно сказать, перешагнул границы почитания его в Русской Церкви, его знают и почитают во всем мире, не только в мире Православной Церкви. Для меня лично это во многом связано с тем, что мы несколько лет подряд возили студентов МГИМО, с группами студентов выезжали в Дивеевский монастырь, и я просто мог наблюдать и за собой, и за ребятами, за детьми, как мы их иногда называем, люди просто менялись, прикоснувшись к святыне. Были какие-то истории, не все, из которых можно рассказать публично, но, конечно, это очень интересный опыт. Для меня это, в личном плане, раз вы спросили, это связано, в том числе и с тем, как студенты, приезжая в Дивеево, впервые прикасались к церковной жизни и понимали, что это что-то очень важное, серьезное, глубокое. За это тоже я очень благодарен преподобному Серафиму.

Л. Горская

— Как вы думаете, почему преподобный Серафим стал известен, как вы сказали, шагнул за пределы России?

В. Легойда

— Потому что подлинная святость, как говорит Писание, не может быть святыни под спудом, не может подлинная святость всегда становится известна и через людей, через свидетельства какие-то об этом распространяется. Это всегда производит очень большое впечатление. Есть замечательный, наверняка наши уважаемые слушатели знают этот замечательный афоризм, он, правда, связан с монашеской жизнью, но, тем не менее, кажется важный и глубокий: никто никогда не стал бы монахом, если бы не увидел в глазах другого человека сияние вечной жизни. Святые — это люди, в глазах которых мы видим сияние вечной жизни. И прикасаясь к жизни святого, прикасаясь, соприкасаясь со всем, что связано со святым, мы видим и чувствуем, ощущаем это сияние вечной жизни. Как это еще по-другому описать, я не знаю.

Л. Горская

— Но при этом же другие святые не шагают за пределы России. Это же не значит, что их святость не подлинная.

В. Легойда

— Нет, не значит. А я этого и не сказал. Я просто говорю, что к преподобному Серафиму приходили десятки, сотни, может быть, тысячи людей, то, конечно... Кстати, это интересный вопрос

В. Легойда

— Потому что это не значит, что он был совершенно уникален. Я как-то встречался с такой точкой зрения, не готов её как-то однозначно преподносить в качестве достоверной, но могу сказать, что она есть. Причем среди людей изучавших историю русской святости. Они как раз говорили, что, с одной стороны, при всей уникальности преподобного Серафима… Причем интересно, он современник Пушкина. Нам кажется, что жизнь проходит в параллельных мирах. Это же одно и то же время. Но есть такая точка зрения, что святых было много, просто кто-то из них… Знаете, это, как говорят в Церкви, это промысел Божий. Кто-то становится известным для многих людей, а кто-то спасается и молится в лесу, и люди его так и не находят. Вот такая тайна, тайна святости, это особая совершенно страница культуры, если угодно, но при этом страница, которая всегда в русской культуре традиционно с момента крещения князя Владимира, которого мы сегодня вспоминали, стала таким идеалом. Так или иначе, для русского человека в течение столетий святость была безусловным, однозначным и единственным жизненным идеалом. Люди могли устремляться к этой святости, карабкаться, понимать, что они этого недостойны, но, тем не менее, святость всегда была тем единственным идеалом, который был безусловен для русского человека с момента принятия на Руси христианства.

Л. Горская

— В XX веке, возможно, это стало уже не совсем так?

В. Легойда

— А вы знаете, и да, и нет. С одной стороны понятно, что в XX веке, хотя мы уже сейчас в XXI и, может быть, нам надо перестать оглядываться на то, что было в двадцатом веке, но не забывать, что случилось с родиной и с нами, как поется в одной песне известной. С одной стороны, нет, а, с другой стороны, вся русская литература, в том числе советская литература в её лучших проявлениях, как сказал один русский мыслитель, она, как бы, ранена, поражена христианством, русская литература. В том смысле, что она целиком пронизана христианскими смыслами и христианскими ценностями. Все равно, мне кажется, что русская культура, она не может избежать этого, не может уйти, она просто перестанет быть, если уйдет от этого идеала, который её сформировал.

Л. Горская

— Вы говорите, что в идеале каждый русский человек должен стремиться стать святым.

В. Легойда

— Я говорю о том, что даже для того русского человека, который не стремится стать святым и понимает или ему кажется, что он никогда не станет святым, но он считает, что высший идеал, высшая возможность человека, данная ему в этом опыте жизни, это возможность стать святым.

Л. Горская

— А программа минимум для этого человека какая?

В. Легойда

— Ну это математика уже какая-то, я не готов об этом говорить. Мне кажется, памятование об этом даже у самого грешника, это то, что отличает человека верующего от неверующего.

Л. Горская

— Еще раз — что отличает?

В. Легойда

— Памятование, понимание. Ну понимаете, вы можете быть последним забитым алкоголиком и наркоманом, но если вы при этом не считаете, что так и есть и что все в вашей жизни правильно, значит, надежда не потеряна.

Л. Горская

— Большое спасибо, Владимир Романович, я предлагаю, раз уж мы с вами столько говорили о выступлении Святейшего Патриарха на открытии фестиваля в Царицыне «Русское поле» послушать это выступление.

В. Легойда

— Мне кажется, это очень важно и замечательно, если есть такая возможность, давайте послушаем.

Л. Горская

— Тогда мы прощаемся с вами и ждем вас в нашей студии в следующую пятницу. Всего доброго.

В. Легойда

— Благодарю, спасибо.