Поделиться
Мама ушла из жизни неожиданно, но так, как и заказывала. Они с отчимом жили в городе, а мы совсем уже переехали загород — с рождением третьего ребенка. Когда они приезжали к нам в гости — мама, выйдя из машины, поднимала голову вверх и глядя на верхушки сосен говорила: «Я хочу умереть, глядя на эти сосны!»... Так оно и случилось, заказ сверху был принят.
С уходом мамы мир стал совсем иным. Не было возможности остановить жизнь, я ездила на работу, общалась с детьми и друзьями. Я даже отметила свой день рождения вскоре после ухода мамочки, просто потому, что мне необходимо было повидаться с любящими людьми, пообниматься, погреться.
Но внутри звучало: «Ну все, теперь я уже окончательно взрослая!». А вот на отчима я затаила обиду. Потому что после мамы он стал очень активным. Не навязывал своего общества, но когда я звонила, бодро рассказывал, какой вкусный себе приготовил обед, какие замечательные у него новые ученицы, какой потрясающий доклад он сделал на конференции. Он ученый. У меня внутри все закипало от досады: ах ему все вкусно, интересно и увлекательно! Без моей любимой мамы!
Сама я часто, забывшись, тянулась к телефону: позвонить маме и рассказать о своих успехах, о детях, о мыслях... и со слезами на глазах убирала руку: хвастаться своими достижениями было не перед кем.
Досаду на бодрого отчима я исповедовала в церкви все время. Но это прям ну вовсе не помогало! Я хотела его простить за его жизнелюбие — но не могла.
Как-то раз мы ехали по делам в моей машине, и отчим что-то рассказывал, а я, чтобы подумать о своем, мысленно сделала звук его голоса потише. Было о чем подумать тогда. И вдруг услышала новое от него слово: «одиночество». На этом месте я вернула звук на место и включилась: «Какое такое одиночество? А мы, дети, я, мой муж? А ваши новые ученицы? А одногруппники по университету, а коллеги, которые то и дело к вам приезжают? Да вам иногда и поговорить-то со мной некогда!». «Не, не это, — непривычно задумчиво отозвался отчим. — МОЕ одиночество, МОЕ, без мамы...»
Слезы брызнули из моих глаз, и я постаралась скрыть их. Как я этого не видела: за этой радостью жизни и работы скрывалась такая борьба — с этим вот наступившим теперь одиночеством. Отчим даже отмахнулся от обычной поездки во Францию, в городок ученых под Парижем, прелестное местечко, которое они с мамой так любили. Свое одиночество он маскировал своими бодрыми докладами — об обедах и коллегах. Походами на рынок. Непрерывной работой. Так оно было переносимо. Так он берег и меня с кучей моих забот.
Как же Бог устроил эту нашу поездку, этот наш разговор! Сердце мое наполнилось любовью, и я УВИДЕЛА отчима: наивный, великодушный старик, с палочкой, с его медленной нетвердой походкой, оставшийся без своей половинки, которую он любил и возил во все свои путешествия по ученой линии — больше тридцати лет...
Как часто оказывается, что даже близкие люди, которых мы видим как на ладони, знаем со всех сторон — на самом деле таят в себе свою собственную, неведомую нам загадку. Может быть боль. Может быть деликатность и нежелание быть обузой. И если Господь осветит этот маленький закоулок души ближнего — весь пейзаж ваших отношений меняется, как будто залитый солнцем. Солнцем жалости и любви. Которые часто идут рука об руку.
Автор: Анна Леонтьева
Все выпуски программы Частное мнение
Псалом 96. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы хорошо помните состояние природы, когда после сильной грозы — с тёмными, непроницаемыми облаками, раскатами грома и полыхающими молниями — наступает затишье, небо проясняется и наконец-то пробивается ослепительный луч солнечного света?
96-й псалом, который сегодня читается в храмах за богослужением, в основе своей драматургии имеет именно этот образ грозы. Давайте послушаем.
Псалом 96.
1 Господь царствует: да радуется земля; да веселятся многочисленные острова.
2 Облако и мрак окрест Его; правда и суд — основание престола Его.
3 Пред Ним идёт огонь и вокруг попаляет врагов Его.
4 Молнии Его освещают вселенную; земля видит и трепещет.
5 Горы, как воск, тают от лица Господа, от лица Господа всей земли.
6 Небеса возвещают правду Его, и все народы видят славу Его.
7 Да постыдятся все служащие истуканам, хвалящиеся идолами. Поклонитесь пред Ним, все боги.
8 Слышит Сион и радуется, и веселятся дщери Иудины ради судов Твоих, Господи,
9 ибо Ты, Господи, высок над всею землёю, превознесён над всеми богами.
10 Любящие Господа, ненавидьте зло! Он хранит души святых Своих; из руки нечестивых избавляет их.
11 Свет сияет на праведника, и на правых сердцем — веселие.
12 Радуйтесь, праведные, о Господе и славьте память святыни Его.
Псалом, который мы только что слышали, удивителен своим диапазоном, своим поистине невероятным размахом. Он начинается с образов не знающего пощады огня, гор, которые, словно воск, тают и расплываются, молнии сверкают, земля дрожит, идолы падают ниц — и в итоге приходит к самой настоящей камерности, домашнему очагу и уюту — тёплому, светлому, доброму и вдохновляющему. И весь этот диапазон держится на одном: правде Божией. Она являет себя и в грозных явлениях — и в тишине семейного уюта.
Великий греческий мыслитель Платон говорил о космосе как о «живом организме» — буквально ζῷον ἓν ὁρατόν — «одно‑единственное видимое живое». Однако псалмопевец смотрит ещё глубже: этот «организм» не только «живёт», но ещё и «поёт» — поёт славу своему Творцу и Создателю. В этом смысле Космос — икона (εἰκὼν) невидимого Бога: как икона делает невидимое зримым, так и сотворённый мир проповедует умопостигаемого Творца. Быть может, мы не всегда и не во всём способны услышать эту мелодию бытия — но чем ближе человек оказывается к чистоте и святости, тем лучше он начинает распознавать отзвуки Божественной гармонии повсюду: и в грозе, и в снегопаде, и в летнем зное, и ураганном ветре — и ровно точно так же в самой простой обыденности будней. В определённом смысле этот искренний, глубинный восторг перед бытием лучше всего показывают маленькие дети — когда они растут в любящей полноценной семье: для них каждый новый день — праздник, перед ними — безграничный горизонт новых событий и открытий, они не пытаются, в отличие от нас, взрослых, «всё понять», всё ухватить, всё удержать и подчинить себе. Вот этой «детскости» и хотелось бы научиться: просто — быть, «быть в бытии» — как бы это ни прозвучало тавтологией! Не «отщипывать» от жизни только то, что «по моему ндраву и вкусу», не превращать себя самого в единственный критерий правильности и неправильности — но учиться воспринимать жизнь во всей грандиозности её диапазонов целиком, но не фаталистично, а как пророк Давид — с ясной уверенностью в том, что Бог — единственный Хозяин этого мира, и Его правда — правда во веки!
Псалом 96. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 96. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 96. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Господь царствует: да радуется земля; да веселятся многочисленные острова.
2 Облако и мрак окрест Его; правда и суд - основание престола Его.
3 Пред Ним идет огонь и вокруг попаляет врагов Его.
4 Молнии Его освещают вселенную; земля видит и трепещет.
5 Горы, как воск, тают от лица Господа, от лица Господа всей земли.
6 Небеса возвещают правду Его, и все народы видят славу Его.
7 Да постыдятся все служащие истуканам, хвалящиеся идолами. Поклонитесь пред Ним, все боги.
8 Слышит Сион и радуется, и веселятся дщери Иудины ради судов Твоих, Господи,
9 ибо Ты, Господи, высок над всею землею, превознесен над всеми богами.
10 Любящие Господа, ненавидьте зло! Он хранит души святых Своих; из руки нечестивых избавляет их.
11 Свет сияет на праведника, и на правых сердцем - веселие.
12 Радуйтесь, праведные, о Господе и славьте память святыни Его.
3 июля. О кротости и смирении Христа
Поделиться
В 11-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Я кроток и смирен сердцем».
О кротости и смирении Христа — священник Захарий Савельев.
Смирение Христа заключается в том, что Он, будучи Богом, будучи Творцом, воплотился и стал человеком. В этом Его кротость и смирение заключаются как Бога— Бог, Который снизошел до человеческого естества.
Но, кроме того, кротость и смирение Спасителя ещёи проистекает из Его земной жизни как человека, потому что Он не гнушался хромых, слепых. Спаситель принимал всех людей и не оставлял без Своего внимания не только людей обычной наружности, но в том числе и болящих.
Но, кроме того, и смирение Спасителя заключается в том, что на Тайной Вечере, будучи Учителем и Наставником, а также Богом и Спасителем целого мира, Он умыл ноги Своим ученикам. Это действительно великая кротость и великое смирение и большой пример для подражания всем нам.
И по сей день при совершении Таинства Евхаристии эта кротость и смирение каждому из нас напоминается через чтение Священного Писания на литургии и, в общем-то, образом богослужения. Само совершение литургии нам это паки и паки напоминает. Вообще, то, что мы совершаем Божественную литургию, что мы кусаем зубами Того, на Кого ангелы боятся смотреть, как говорил об этом святитель Иоанн Златоуст.
Все выпуски программы Актуальная тема
