Поделиться
Игорь Петровский, автор программы "Частное мнение"
Вы когда-нибудь прыгали с парашютом? Первый раз, по большому-то счёту, прыгать не страшно. Точнее, не так страшно, как во второй. В первый раз ничего толком не понимаешь. Встреча с землёй происходит весьма неожиданно. Главное, когда стоишь на пороге плавно покачивающегося «Ан-2» и смотришь в голубую бездну, пересилить свой страх и сделать первый шаг. Каких только молитв тут не услышишь. Но главное, о чём думает каждый, предмет особого внимания - это парашют. Стоя на краю дюралевого порога, на него чуть ли не молятся: чтобы он раскрылся, чтобы всё было хорошо, чтобы у того, кто его складывал на земле, в момент укладки было хорошее настроение, и он ничего не испортил. И вот свершилось, ты сделал шаг в пустоту, сердце колотится, как у зайца, глаза пытаются хоть что-нибудь запомнить, испуганный мозг читает последнюю так называемую «молитву» парашютиста: «501, 502, 503 – кольцо, 504, 505 – купол». И далее, заветный рывок и абсолютная тишина, и восемьдесят два квадратных метра простирают свой белоснежный покров над взволнованной головой. «Какое счастье, что ты раскрылся, какая радость, что всё хорошо, мой парашют – он самый лучший, а те, кто его складывали – мои герои…»
После приземления, как правило, с парашютом особенно не церемонятся. Растянувшуюся на десятки метров ткань быстро комкают в мешок и отдают инструкторам на старте. Вот и всё. От пережитого в небе остаются лишь воспоминания, да и в них больше места занимает эйфория от содеянного и гордость за себя, чем память о надёжном парашюте.
В жизни есть определённый опыт, который, при всей кажущейся внешней его природе, имеет много общего с духовными законами. Например, говорят, те, кто занимается боксом, учатся, прежде всего, не моргать при ударах, не прятать лихорадочно голову при малейшей опасности, приближающейся к носу. Некоторые даже находят в этом законе боксёрского искусства непосредственные параллели с жизненной наукой. Вот и мне однажды показалось, что мой юношеский парашютизм, не просто пережитый опыт, а самая непосредственная духовная аллегория. А пришло это понимание после наблюдения за тем, как мы реагируем, когда попадаем в кризисные ситуации. Вот что мы делаем чаще всего, когда наступает беда? Правильно, мы начинаем искать помощи у высших сил. И весь религиозный опыт человечества свидетельствует, что в большинстве своём человек обращается к Богу не от большой радости, а скорее наоборот, когда «земля под ногами горит». Об этом говорят многие наши выражения, начиная от поговорки «пока гром не грянет, мужик не перекрестится», заканчивая популярной ныне фразой «на войне нет атеистов». Всё это свидетельствует о том, что мы вспоминаем о Боге именно тогда, когда «гром гремит» и «война страшит».
Но давайте уйдём от гигантских масштабов и просто посмотрим на нашу обычную жизнь. Ведь и в ней место нашему Богу, образно говоря, на пожарном стенде, сразу подле огнетушителя и ведра с песком. Мы реально переживаем Его присутствие в нашей жизни, взываем к Его существованию, только оказавшись у края бездны, когда всякая иная надежда, словно земля, уходит из-под ног. Именно в такие дни с нашей душой происходит то, что должно было бы с ней происходить ежедневно и в совершенно иных обстоятельствах - она начинает искать Бога, требует Его явления в нашей жизни. Богоприсутствие становится для нас реальностью. Мы начинаем более прилежно читать утренние и вечерние молитвы, ходить в Церковь, быть сдержаннее с ближними, в общем, на время становимся «хорошенькими».
Разве не получается, что Бог для нас – это такой же спасительный парашют, о необходимости которого мы вспоминаем только в момент падения, пока снова не приземлимся на обычный грунт, и берега жизни не войдут в привычное русло? А как только беды рассеются, и под ногами вновь обретается привычная земля, мы облегчённо выдыхаем, словно после удачного приземления, и потихоньку сворачиваем нашу религиозную активность, словно потухший парашют, никому уже не нужный. Разве не так?
Если подумать, это выглядит как-то странно. В обычной жизни, друзья, о существовании которых вспоминают, когда от них что-нибудь нужно, очень быстро отворачиваются от нас. Бог же остаётся верным. Он смиряет себя перед нами до такой степени, до которой не каждый из людей способен смириться перед себе подобным.
Господь любит нас больше, нежели мы способны полюбить Его. Он любит нас в самом глубоком и трагическом смысле этого слова и даже не считает неприличным, что Он полюбил нас первым и безответно. «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас», - говорит святой Иоанн Богослов (1 Ин. 4:10). Весьма образно об этом пишет и Клайв Стейплз Льюис: «Бог говорит с нами как несчастный влюблённый, словно Ему, содержащему в Себе и Начало и Венец всего, что-то от нас нужно».
По человеческим меркам, в данной ситуации нас всё устраивает. Летчик знает, что парашют под сиденьем, что он надёжен, и случись что, он спасёт. Но пока полёт нормальный – это просто запасной вариант, так, на всякий случай, как огнетушитель на стене или аптечка в автомобиле. Пока в жизни есть благополучие, нам особенно не нужны ни дары Божии, ни Он Сам. Но христианству приходится нести плохую весть: реальность такова, что Бог может, но не хочет быть ни парашютом, ни огнетушителем, ни аптечкой. Потому что, по словам блаженного Августина: «Мы не можем принять Божиих даров, до тех пор, пока руки наши полны». И, быть может, тот самый «гром», когда и мужик перекрестится, и атеист поверит, нужен нам именно для того, чтобы иллюзия Бога-парашюта нас оставила, а реальность подлинной духовной жизни вернулась.
Как писал английский поэт и писатель Томас Траэнр: «любовь Господня может терпеть, она может прощать, но она не примирится с недостойным любви. Господь не примирится с твоим грехом, ибо грех не меняет тебя к лучшему, но Он примирится с тобой, ибо ты исправим».
Псалом 11. Богослужебные чтения
Поделиться
Когда я был ещё совсем ребёнком, мама давала мне «подъедать» остававшиеся взбитые для выпечки белки. О, какое же это было удовольствие — маленькой ложкой доставать кусочки ароматной белоснежной пены! Правда, одна была проблема: сколь много ни съешь этой пены, а вот чувства сытости так и не появлялось! Что сказать — баловство, да и только!
Сегодня в храмах читается 11-й псалом — смысл которого очень перекликается с опытом «пены» — давайте послушаем.
Псалом 11.
1 Начальнику хора. На восьмиструнном. Псалом Давида.
2 Спаси меня, Господи, ибо не стало праведного, ибо нет верных между сынами человеческими.
3 Ложь говорит каждый своему ближнему; уста льстивы, говорят от сердца притворного.
4 Истребит Господь все уста льстивые, язык велеречивый,
5 тех, которые говорят: «языком нашим пересилим, уста наши с нами; кто нам господин»?
6 Ради страдания нищих и воздыхания бедных ныне восстану, говорит Господь, поставлю в безопасности того, кого уловить хотят.
7 Слова Господни — слова чистые, серебро, очищенное от земли в горнИле, семь раз переплавленное.
8 Ты, Господи, сохранишь их, соблюдёшь от рода сего вовек.
9 Повсюду ходят нечестивые, когда ничтожные из сынов человеческих возвысились.
Оказывается, взбивать можно не только яичные белки — но и человеческие слова. Как это ни удивительно, и у них тоже есть способность «вспениваться» — заполняя собой всё доступное пространство. Особенно в нынешнее время, когда слово «воцифровилось», и мы прежде всего с ним взаимодействуем через цифровой интерфейс — слова стали множиться с такой умопомрачающей скоростью, что их перестаёшь... замечать — настолько их стало избыточно.
Пророк Давид, автор прозвучавшего псалма, противопоставляет в своём произведении «словесную пену» — которая появляется благодаря усилиям нечистых в своём сердце людей — и «слова Господни» — «слова чистые, серебро, очищенное от земли в горниле, семь раз переплавленное». Какой мощный контраст! Пена — и металл. Давайте внимательнее присмотримся.
Чем хороша пена? Эффектна. Всё собой может заполнить, если не переставать взбивать. Скрывает собой всё что угодно. Правда, ненадолго. Ну и, как говорит мой детский опыт, «пеной сыт не будешь» — в том числе и информационной.
Металл — совсем другое дело. Он тяжёл, вязок, жёсток и неудобен. Куда ни положи — везде будет «карман оттягивать». Попробуй его приспособь — сразу не поддастся, ещё как помучиться придётся — даже имея соответствующий задаче инструмент. Но и изготовленное из него может оставаться неизменным тысячелетия — если металл — благородный. Любой археологический музей — тому подтверждение: украшения, погребальные маски из золота, ритуальные сакральные предметы сохранили свой первозданный вид даже через тысячелетия!
Вот какой непростой вопрос сегодня задаёт нам пророк Давид: а слова, которые мы впускаем в свою душу, — на что больше похожи — на пустопорожнюю пену — или же всё же они ближе к благородному металлу, не особо комфортному — но на который всегда можно надёжно опереться?..
Послание к Колоссянам святого апостола Павла
Поделиться
Кол., 250 зач., I, 12-18.
Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Среди предметов, которые преподаются в семинариях, есть тот, который можно назвать наиболее важным — это догматическое богословие. У богословия много разделов, изучать его непросто, ведь приходится заучивать наизусть массу непростых для восприятия текстов. Однако основная сложность состоит в том, что далеко не всегда понятно, каким образом догматическое богословие соотносится с реальной жизнью и каким образом одно влияет на другое. Давайте послушаем звучащий сегодня во время литургии в православных храмах отрывок из 1-й главы Послания святого апостола Павла к Колоссянам и поразмышляем о связи богословия и жизни.
Глава 1.
12 благодаря Бога и Отца, призвавшего нас к участию в наследии святых во свете,
13 избавившего нас от власти тьмы и введшего в Царство возлюбленного Сына Своего,
14 в Котором мы имеем искупление Кровию Его и прощение грехов,
15 Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари;
16 ибо Им создано всё, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, все Им и для Него создано;
17 и Он есть прежде всего, и все Им стоит.
18 И Он есть глава тела Церкви; Он — начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство
Только что мы услышали один из христологических гимнов апостола Павла. Услышали, что святой апостол возвестил веру в искупление и прощение грехов Кровью Христовою, услышали также о том, что Христос предвечно рождён Богом-Отцом, и что Им — то есть Христом — всё создано, Он — прежде всего, и всё, что существует, существует Им и благодаря Ему.
Что же означают эти возвышенные слова апостола Павла в практическом смысле?
Прежде всего, они говорят о том, что верующему во Христа человеку нечего бояться в этом мире. Да и в любом другом мире тоже. Единственное исключение — это наши собственные грехи, ведь только они могут отторгнуть нас от единства со Христом.
В то время, когда весь мир с содроганием сердца наблюдает за движением звёзд, знаками зодиака, курсом валют, котировками акций, ценами на нефть, развитием искусственного интеллекта, новыми видами оружия, то есть за всем тем, что составляет основу информационного потока, христианин может быть совершенно спокоен: вне Христа нет никакой жизни, и любые пугающие явления — во власти Христа, они есть постольку поскольку Христос позволяет им быть. Да, конечно, есть воля человека, есть то, на что нет и не может быть Христова благословения, но если мы вчитаемся в послания апостола Павла, то мы увидим непоколебимую веру в то, что даже зло Господь попускает ради конечного блага человека.
У первого поколения христиан не было никакого «зазора» между их верой и практикой жизни. Те апостольские слова, которые сегодня прозвучали, не были составлены в кабинетной тиши, они не были плодом научных изысканий, Павел рассказал о собственной вере, которой он научился от Самого Христа, и которая была подтверждена жизнью святого апостола.
Павел, как мы помним, и в самом деле ничего не боялся. Он жил Христом и со Христом, а потому ему не были страшны какие бы то ни были иные силы. Об этом святой апостол написал прекрасные возвышенные слова: «Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8:38–39).
Дай Бог, чтобы и мы сумели обрести такую веру во Христа, которая освободила бы нас от всех видов страха!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Доброму дому» и онкобольным детям нужна помощь
Поделиться
Среди тысяч гостиниц в Москве есть одна особенная. Её постояльцы не платят за проживание и более того, получают там помощь. Это «Добрый дом» — первая в России благотворительная гостиница для онкобольных детей, а также их близких. Одновременно в ней находятся десятки семей из разных регионов, у которых нет возможности снимать жильё в Москве на длительное время. Для них «Добрый дом» — островок спокойствия, где есть домашний уют, продукты, нужные вещи, и, главное, поддержка.
Среди тех, кто делает жизнь постояльцев «Доброго дома» радостнее — волонтёры. Например, шестнадцатилетний Феликс Оганов. Школьник узнал об этом проекте от своих родителей, и тоже захотел ему помогать. Он сам организует для онкобольных детей игры, праздники и увлекательные занятия, привозит для них полезные гостиницы. К волонтёрству Феликс приобщает и одноклассников. Недавно они провели в «Добром доме» предновогодний мастер-класс. Ребята вместе с детьми мастерили ёлочные игрушки, создавая праздничное настроение. Такие события дарят маленьким пациентам позитивные эмоции и отвлекают от тех неприятностей, которые доставляет болезнь.
«Волонтёрство — не подвиг, а норма», — считает молодой человек. Несмотря на учёбу и спорт, он находит время на помощь другим, подтверждая, что добро может стать частью повседневной жизни.
Если вы тоже хотите делиться теплом и радостью, присоединяйтесь к волонтёрам проекта «Добрый дом» и помогайте онкобольным детям своим личным участием. Также поддержать подопечных благотворительной гостиницы можно прямо сейчас, оставив любой денежный перевод на сайте «Доброго дома».
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
