Поделиться

Евангелие от Луки, Глава 16, стихи 19-31

Читает и комментирует протоиерей Павел Великанов

Здравствуйте, с вами протоиерей Павел Великанов. Задумывались ли вы над тем, почему христианство иногда бывает как-то необоснованно упрямым — например, в том, что покаяние возможно только во время земной жизни — а не за гранью смерти? Ведь, казалось бы, когда человек увидит всю свою былую жизнь с точки зрения вечности — вот и созреет тогда мощное, настоящее покаяние во всех ошибках? Но — увы! — Церковь снова и снова настаивает на своём: нет, путь покаяния мгновенно закрывается смертью. Почему так — давайте послушаем в чтении из 16-й главы Евангелия от Луки, которое сегодня мы слышим в православных храмах.

Глава 16.

¹⁹ Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно.

²⁰ Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях

²¹ и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его.

²² Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его.

²³ И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его

²⁴ и, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем.

²⁵ Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь — злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь;

²⁶ и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят.

²⁷ Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего,

²⁸ ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения.

²⁹ Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их.

³⁰ Он же сказал: нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, покаются.

³¹ Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят.

Притча о богаче и Лазаре — одна из важнейших в Евангелии. С её помощью Христос Спаситель сразу решает несколько острейших практических вопросов, которые стояли перед Его слушателями.

Первый вопрос — как соотносятся блага этой, земной, жизни, с последующей участью в вечности? Среди иудеев господствовало чёткое убеждение: человек, к которому благоволит Бог, обязательно будет отмечен свыше материальным благополучием. Очень тонко Христос вскрывает мечту многих, в наличии которой едва ли были готовы честно признаться большинство Его слушателей: быть богатыми, с избытком, не испытывать ни в чём житейском нужды, и превратить жизнь в один сплошной праздник — «пиршествовать блистательно». С полной уверенностью в том, что и в вечности обязательно последует продолжение пира.

То, что дальше происходит в притче — это неожиданный разворот сюжета. Оказывается, богач не просто просчитался в своих ожиданиях — он получает полную противоположность своей земной жизни, попав в ад. Нищий же Лазарь — образ презираемый, избегаемый большинством — оказывается в раю вместе с праотцем Авраамом, своего рода «гарантом» подлинности райского блаженства.

Таким образом, Христос даёт чёткий ответ: посмертная участь не симметрична участи земной жизни, а может оказаться прямо противоположной.

Второй практический вопрос, который разрешает притча — вопрос о помощи тем, кто оказался в аду. Мы видим, что в аду богач искренне сожалеет о том, что вся предыдущая жизнь в итоге привела его в ад — и он умоляет о снисхождении со стороны Лазаря, чтобы он смог хоть что-то сделать для облегчения его страданий. Но, увы, Лазарь не может ничего сделать: образ бездонной пропасти, разделяющей жителей ада и рая, однозначно говорит о том, что эти два «пространства» не могут друг с другом взаимодействовать в принципе. Как говорит апостол Иоанн, тьма не только не может «объять свет» — но и вообще, в свете не может быть никакой тьмы — а голос Лазаря просит именно об этом — позволить тьме войти в свет — ну хотя бы самую малость.

И, наконец, третий вопрос — возможность загробного покаяния. Богачу приходится услышать очень жёсткий ответ Авраама за, казалось бы, вполне правильную, логичную просьбу явиться к членам семьи богача и предупредить их о пагубном образе жизни. По сути, богач просит, даже требует произвести своего рода «духовную интервенцию» из загробного мира в мир живых, принудить к покаянию явным чудом, которое невозможно было бы игнорировать. Самому богачу в этом видится хотя бы малое, но уже облегчение его незавидной участи: ладно, ему уже не выйти самому из ада — но хотя бы братья его туда, быть может, не попадут. И сама надежда на это будет не меньшим утешением для несчастного, чем утоление невыносимой жажды. Однако, увы, и этой надежды богач лишается: то, как его родные будут и дальше идти той же дорогой гарантированной погибели, становится ещё одной причиной его мучений.

С чем же связана такая, на первый взгляд, совершенно «антипедагогическая» жестокость отказа? В чем опасность столь желанной богачом «духовной интервенции»? По сути, богач требует сломать злую волю грешников неоспоримым чудом — чтобы праведность стала неизбежной, вынужденной потребностью. Но Бог не хочет никого не то, что «ломать» — даже «надламывать»: именно о Нём сказано, что «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит» (Мф. 12:20). Бог постоянно, ежесекундно, создаёт вокруг каждого человека условия, совершая выбор в которых, человек включается в процесс созидания, самораскрытия человеческой Богозданной природы — либо, напротив, её разрушения через потакание страстям, грехам, всему тому, что стремиться подменить Божественное призвание собственным, эгоистическим, произволением. Но Сам Бог в эти подмены с нами не играет: Он никогда не позволит Себе подменить наш собственный выбор тем, который был бы навязан Им. Каждый наш поступок, каждое слово, каждое действие — своего рода «печати», которыми мы жёстко фиксируем наш выбор: либо к Богу, к следованию Его воле — либо, напротив, к себе, в сторону самоутверждения, создания своей, альтернативной Богу, вселенной «моего Я». Именно нахождение в теле и определяет «оформленность» нашего самоопределения: хотим мы этого или не хотим, но содержание нашей веры мы выражаем вовсе не в словах, а в том, что собой представляет наш образ жизни.

Но в притче, кроме ответов на эти три вопроса, есть и одно очень светлое, вдохновляющее утверждение: Бог не играет с нами в «прятки», а снова и снова предлагает взять в качестве яркого фонаря, проводника по жизни — слово Божественного Писания — и учиться подсвечивать именно им каждый момент нашей жизни, проявляя либо его верность — либо ошибочность. И, главное, тот, кто преуспеет в этом — точно не повторит судьбу застрявшего в своем благоденствии богача!

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов