Поделиться
Рембрандт (1606—1669) Апостол Павел
Флп., 240 зач., II, 5-11.
Глава 2.
5 Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе:
6 Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу;
7 но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек;
8 смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.
9 Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени,
10 дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних,
11 и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца.
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Отрывок, который только что прозвучал, — это часть послания апостола Павла христианской общине города Филиппы. В ней назрели серьёзные проблемы. Между людьми возникали раздоры по причине их тщеславия, гордости, разного рода амбиций, которые вели к тому, что один превозносился над другим. Одним словом, христиане в своём повседневном общении руководствовались зачастую собственным больным эгоизмом.
Поэтому апостол и приводит в пример Спасителя. Христос, по его словам, «не почитал хищением быть равным Богу». То есть, несмотря на то что Господь был равен Своему Небесному Отцу, обладал тем же могуществом, силой и властью, Он при этом, сознательно, ради человека, лишил Себя этой славы. Он родился, как нищий, в хлеву для животных, жил, как странствующий учитель, наставлял, исцелял и прощал, как равный, был распят на кресте, как бродяга и разбойник. В православном богословии это называется божественный кеносис, то есть умаление, истощание. Иными словами, Спаситель добровольно отказался от всех Своих привилегий ради того, чтобы служить людям, в Нём не было и толики больного эгоизма и эгоцентризма. Только желание исполнять волю Небесного Родителя — посвятить всего Себя Ему и окружающим. И далее апостол Павел говорит, что именно за всё это Бог и возвеличил Христа.
Сказанное, как нельзя более актуально и для нас. Все мы приходим в Церковь с больным, раздутым эго, которое отравляло нашу жизнь. Подчас сделало нас страдающими, одинокими, несчастными людьми. Мы приходим сюда, потому что чувствуем: именно христианская традиция предлагает нам инструменты для того, чтобы справиться с этой болезнью. Однако, происходит печальная вещь. Всё, что может дать нам Церковь, своё богослужение, свою мудрость, скрытую в Писании и творениях святых отцов, свой устав, освящённый временем, мы воспринимаем через призму этого больного состояния. То есть веру мы вроде обрели, Христа встретили, но на носу у нас всё ещё болтаются старые очки с мутными стеклами, к которым мы привыкли и с которыми не хотим расставаться. А потому мы не можем адекватно воспринимать то, что происходит вокруг. Мы продолжаем жить, как прежде. Ведь наш эгоизм никуда не делся. И, следовательно, всё, с чем мы сталкиваемся в Церкви, всё, что слышим, видим, читаем, Писание, святые отцы, богослужение, устав благочестия, наш эгоизм перерабатывает, переваривает и конструирует из этого собственную версию христианства. Да, словно доктор Франкенштейн, каждый из нас создаёт собственную религию. И чем больше мой эгоизм, тем уродливей это чудовище. Он создаёт религию, в которой ему удобно и комфортно. В этой религии нам не нужно менять самих себя, ведь для раздутого эго — это весьма болезненный и неприятный процесс. Зато можно менять других: воевать с инакомыслящими, отравлять своим навязчиво-показным благочестием жизнь домашних, манипулировать, контролировать и подавлять людей при помощи высказываний духовных авторитетов, механически, для галочки, исполнять предписания церковного устава, чтобы ещё больше вырасти в своих глазах и убедить себя в том, что отношения с Богом у тебя в полном порядке. И вместо того, чтобы сдуваться, наше прожорливое эго разрастается ещё больше и больше. И беда в том, что именно по этой причине мы оказываемся не способны усвоить ту благодать, которая нам предлагается в виде церковных таинств. Вроде исповедуемся, причащаемся, читаем молитвы, соблюдаем посты, а жизнь не меняется. А внутри нехорошо. Чего-то постоянно не хватает. Отношения с ближними не улучшаются. А всё дело в том, что благодать просто не может найти место в нашем сердце. Ведь мы наполнены самими собой.
Поэтому не только к филиппийцем, но и ко всем нам апостол Павел обращается со словами: «в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе». То есть, так же, как и Он, каждый из нас должен пройти путём кеносиса, самоумаления. Устроить свою жизнь, свои чувства, свои мысли, слова и поступки так, чтобы на первом месте стояло не моё опухшее от самолюбия «Я», а Бог и те, кто меня окружает. То есть моя жизнь должна превратиться в служение. И чем оно интенсивнее, чем больше я практикую его на ежедневной основе, тем сильнее сдувается шарик моего эгоизма. Тем больше меня наполняет та благодать, тот свет и радость, которые живут в Церкви и которыми Господь готов щедро делиться с каждым из нас.
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
